Беззвёздное небо

      Хантер опрометью пересёк узкую улочку и под покровом тени ночи шмыгнул за угол дома, когда патруль из нескольких штурмовиков прошёл мимо. Бэтчер так же бесшумно прижалась к его ногам, и он успокаивающе похлопал её по загривку. Сержант осмотрел часть города, попадавшую в его поле зрения. Кажется, имперцы собирались у Архиума. Канонирки одна за другой возвращались в главный ангар огромного крейсера, висящего величественной и устрашающей тенью над островом. Имперцы остановили штурм Пабу?       Хантер, решив, что потом разберётся с этим, как ниндзя выскользнул из-за стены дома и направился к условленному месту встречи. Один раз он попытался связаться с братьями по комму, но в ответ слышал лишь белый шум: имперцы всё ещё глушили связь. Но, несмотря на это, всё меньше штурмовиков оставалось в городе, поэтому дойти до тайного убежища Кроссхейра, Омеги и Врекера не составило особого труда.       Он застал Кроссхейра одного на терассе, смотрящего в тёмное ночное небо. Снайпер даже не обратил внимание на брата. Его взгляд был прикован к чёрному небосводу, его лицо было необычно мрачно. Хантер резко остановился недалеко от Кроссхейра, заметив его состояние. Он сразу почувствовал, что что-то не так: уж слишком поза и выражение лица снайпера выдавали это.       – Кроссхейр? – Позвал брата Хантер, и тот, слегка вздрогнув от звука собственного имени, как бы нехотя повернул голову к нему. – Кроссхейр, где Омега? Она должна быть с тобой.       Бэтчер оббежала круг вокруг снайпера, немного поскуливая, как бы ища хозяйку, но, не найдя её, растерянно посмотрела на Кроссхейра. Снайпер продолжал молчать, с болью взглянув на Хантера и потупив глаза. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы собраться с духом и сказать:       – Её... Её забрали. Точнее, она сама сдалась. Чтобы имперцы прекратили разорять Пабу.       Это то, что Хантер боялся услышать больше всего. От этого известия он почувствовал, как у него подкосились ноги, и он, немного пошатнувшись, оппёрся рукой о стену рядом с ним, чтобы не упасть. Воздух, казалось, выбили из лёгких, перехватив дыхание. Наверное, сказалось падение со сбитой канонирки в море, долгое плавание до берега и подъём по крутому серпантину в город.       Нет... Это снова произошло, как бы Хантер ни пытался предотвратить это. Он поклялся себе и Омеге, что она никогда больше не вернётся на Тантисс, он так старался обезопасить её, делал всё, чтобы понять, почему она так нужна Империи, что из-за неё она не колебаясь уничтожит целый город мирных жителей... Но всё напрасно?       – И ты позволил ей? – Придя в себя от первого шока, угрожающе тихо спросил Хантер, вскинув взгляд на Кроссхейра. – Как ты мог так просто отпустить её?       Сержант оттолкнулся рукой от стены и на негнущихся ногах стал медленно приближаться к Кроссхейру. Снайпер не сдвинулся с места, выдерживая его пронзительный взгляд.       – Я пытался её отговорить, – с ноткой стали, смешанной с болью и отчаянием, ответил Кроссхейр. – Мне... Мне очень жаль, – он наконец измученно вздохнул и отвёл глаза на тёмную гладь океана.       Хантер остановился рядом с ним, всё ещё испытывая его взглядом.       – Но у неё хотя бы есть передатчик?       – Его забрали при обыске, – покачал головой Кроссхейр. – Я хотел выстрелить по кораблю маячком, чтобы по нему отследить её, но... – Снайпер в несвойственной ему манере осунулся, голос оборвался. Он поморщился, всё ещё не осмеливаясь смотреть в глаза Хантеру. – Я не смог... Я промазал и подвёл её, Хантер! – Он обхватил правое запястье здоровой рукой, скрывая судорожную дрожь. Видно, для него этот промах был таким же тяжёлым ударом, как и решение Омеги сдаться.       Это честное признание немного остудило вспыхнувший в сержанте гнев. Хантер лишь резко выдохнул, встав у перилл и облокотившись на них. Он выглядел вымотанным, не только физически, но и морально, что и являлось правдой. Он с тоской взглянул в необычно беззвёздное небо. Где-то там сейчас Омега одна на вражеском корабле и даже не подозревает, что летит на Тантисс просто так. Ведь она наверняка хотела ещё и указать братьям координаты этой базы, а теперь её жертва тщетна. В этот момент Хантер понял вот что...       Она поступила, как сам Хантер на Даро, когда тот приказал Теху улетать без него и сдался в плен имперцам. Или как Тех, который отдал свою жизнь во имя успеха миссии. И, вроде бы, Хантер сейчас должен гордиться Омегой, что она поступила, как поступил бы любой из членов её отряда. Но почему-то от этой мысли становится только больнее.       Хантер знал, что Омега скорее умрёт, чем позволит мирным людям пострадать из-за неё, но всё же... Глупенькая, её же убьют на Тантиссе! Если не сразу, так после того, как она перестанет быть полезной Хемлоку. Хантер вздрогнул от воспоминания, как просыпался в холодном поту от кошмаров, в которых видел Омегу в этой лаборатории. Её пытали, причиняли боль, она плакала и звала Хантера по имени. Его сердце рвалось на части от её отчаянных криков, а он только с ужасом понимал, что ничего не может сделать, чтобы помочь ей. И каждый раз, когда Хантер вскакивал на койке и смотрел на пустующую турельную установку, он только сильнее боялся, что этот кошмар станет реальностью.       Он уже однажды терял Омегу, но тогда всё было немного по-другому. Если тогда она была заложницей, на голове которой и волоска не тронут ради собственной выгоды, то теперь она будет заключённой. Подопытной. И относиться к ней будут соответствующе. Только от этой мысли руки Хантера сжались в кулаки, а кровь в жилах закипела от ярости. От ярости на себя за то, что допустил это, на Империю, на мерзавца Хемлока, которого ему хотелось убить за то, что он посмел поднять руку на его девочку.       Теперешнее положение Омеги усугублялось тем, что с ней нет Кроссхейра, чтобы помочь ей. Вряд ли и каминоанка Нала Се легко отделалась от содействия Омеге в побеге в прошлый раз. Одному только богу известно, что с Омегой сделают на Тантиссе.       Об этом было невыносимо думать. Хантер лишь обессиленно опустил голову на руки, покоившиеся на периллах, спрятав лицо в них. Ему хотелось выть от безысходности и собственной никчёмности. Он так хотел, чтобы жизнь была к Омеге справедливей. Бедная его девочка, она совсем ещё ребёнок, а через столько всего прошла, столько всего выстрадала! За что ей это всё?       От терзающего его горя сержант даже не услышал, как кто-то тихо подошёл к нему, и вздрогнул, когда чья-то рука мягко коснулась его плеча. Только потом он вспомнил, что всё это время Кроссхейр был рядом с ним.       – Мы найдём её, Хантер, – тихо, но твёрдо сказал снайпер, и эти слова отрезвили Хантера подобно ледяной воде.       Он поднял голову и посмотрел прямо перед собой. В его карих глазах теперь горел решительный огонь. Он выпрямился в полный рост, мысленно стряхнув с себя пелену паники. Довольно самобичевания, решил он. Если он хочет спасти Омегу, ему нужно быть сильным для неё и своих братьев. Хантер наконец взглянул на Кроссхейра.       – Да, найдём, – подтвердил он с уверенным кивком. – Мы отыщем её, даже если нам придётся перевернуть весь Тантисс.       Кроссхейр с готовностью выпрямился по стойке смирно. Хантер ободряюще хлопнул его по плечу.       – Идём, Кроссхейр, надо найти Врекера и убедиться, что с ним всё в порядке.       Сержант и снайпер решительно кивнули друг другу и вместе направились в тайный зал Архиума. Осталось только встретиться с Врекером и придумать, как покинуть Пабу, когда Мародёра больше нет. Но Хантер обязательно что-нибудь придумает. Вместе с братьями. Он найдёт Тантисс и перевернёт его вверх дном, чтобы вытащить оттуда Омегу. Он не смог сделать это раньше, но сделает сейчас. Теперь его ничего не остановит, и он не моргнув глазом убьёт любого, кто посмеет встать у него на пути.       Главное, что Хантер осознавал со всей ясностью, это то, что нужно действовать как можно быстрее и решительнее. Ведь он не знал, сколько у них времени на поиски Тантисса. Он должен постараться вызволить Омегу оттуда, пока не стало слишком поздно... Но он и его братья сделают всё возможное для этого.       Они добьются своего.