Противный звук раздается в сотый раз, и ровно столько же абонент вторит «Недоступен» Феликсу. Негодуя, парень снова повторяет звонок, но Хенджин не берет трубку. Как бы не вибрировал теперь телефон в штанах, музыка перекрывает звонок и заставляет поддаться навстречу, Хван не сопротивляется, двигается в такт, плавно покачивая бедрами, и не обращает внимания на весь мир.
Я танцую один..
— Черт, возьми трубку, Хенджин. Почему ты не отвечаешь мне, — сердце колотится, как в последний раз, парень боится, что тот узнал об измене и теперь намеренно игнорирует. Совсем скоро высвечивается смс, блондин надеется получить его от Хвана, но тщетно, это всего-то спам.
Не нужен мне ты..
Шумные голоса окутывают с ног до головы Хвана, и тот не замечает, как оказывается за барной стойкой. Его угощают за счет заведения, а от такого грех отказываться. Напиток за напитком поступают в горло, омывая приятно стенки, пропадая в непроглядной глубине. Танцевать под градусом становится куда лучше, ведь теперь Хван счастлив, даже если это ненадолго.
Пару каких-то ребят засматриваются на красивую шевелюру Хенджина, отмечая, что одет парень, как бог, и двигается, словно танцор последнего поколения. Он и сам знает, что привлекает немало народу своим видом. Очаровательные черты лица Хвана поражали стрелами насквозь сердца и подчиняли толпы, которые шли за своим идеалом на убийственный голос. Но, видимо, как и Ликсу,
безупречность приедается.
— Повторите, — просит брюнет бармена, постукивая ногой в такт музыке. Каждый вытворял что хотел на танцполе, потому Хван и явился сюда. Теперь он беспризорник; как же тошно от самого себя. Каждая выходка блондина заканчивалась ссорой, и вот она причина — незаинтересованность. Старший еще подумает над этим, если останется хоть капля здравого рассудка, ведь сейчас только одна музыка в голове, и алкоголь.
Опустошив очередной бокал, парень поддается вперед и сбивает с ног какого-то парнишку, чертыхнувшегося пару раз на Хвана. Тот лишь был бы рад, чтобы ему проехались по лицу, ведь внутри все выжигает огнем из-за предательства. Привкус до ужаса тошнотворный, Хван вот-вот выблюет все наружу из-за расползавшегося внутри чувства опустошения и омерзения. Ему нужно прийти в себя, иначе он натворит бесповоротных дел, но слишком поздно, он уже поддался.
— Из-за тебя, да, я horny! — выкрикивает Хенджин, — Да, блять, я сорву сегодня глотку, — залпом опустошает рюмку скотча, продолжая делать плавные движения бедрами и кричать нечленораздельные звуки, только лишь бы не думать, только не о нем, —
Мы вдвоем, и мы хуйню несем..
Руки предательски дрожат, когда парень замечает пропущенные звонки от контакта
My Honey. Юноша блокирует телефон, стискивая зубы, прячет телефон и отдается музыке. Движения, несмотря на нетрезвое состояние, получаются достаточно четкими. Он продолжает стойко стоять на своих двух, размашисто покачивая головой в стороны, разбрасывая темные волосы в неоновых лучах.
— Lovely, lovely.. — кричит Хван, надрывая голос. Он получает отличную возможность выпустить свои эмоции в этих просторах таких же пьяных туш. Одни нелепо смеются, продолжая тереться своими задницами о чужие, другие, как Хван, теряются в музыке, поддаваясь алкоголю. Собственные губы уже пекут из-за переизбытка красного вина и других напитков, они искусаны и опухли, но делают парня еще привлекательнее. Растрепанный образ шел Хвану, ведь самой безупречности идет все.
— Ещё, — требует мужчина, подходя к стойке в пятый раз. Бармен не поспевает за Хваном, перемешивая разноцветные напитки снова. Кажется, у Хенджина уже плывет все перед глазами, но он продолжает игру на выносливость. Напиток цепляется за язык, оставляя привкус приятной горечи, скатываясь дальше.
Хорошо, хоть и ложно.
Парень снова танцует, и вместо звонков, поступают сообщения от блондина, поэтому раздраженно Хван вытаскивает телефон и кидает об стенку, разбивая вдребезги.
Бесит, потому что хреново.
— Новый куплю, — отмахивается Хенджин, расплываясь в улыбке, подпуская к себе все ближе эйфорию. —
Don’t be so shy.. — словно морская волна, Хван течет, растворяясь в лучах неона. Неожиданно для мужчины, крепкие руки оказываются сзади, беря в плен за талию Хвана, и он не спешит сопротивляться, ему весело.
— Минхо? — парень останавливается, присматриваясь сквозь мерцающие огни.
— Плохо чувствуешь себя, Хенджин? — тянет кошатник с фиолетовыми волосами, выделяясь на фоне серой толпы, — Ты подгадал отличное время, чтобы посетить данное заведение. Нравится?
Брюнет не скрывает того, что испытывает некий интерес к данной загадочной персоне. На уме у Ли может быть что угодно, вытворяет то, что заблагорассудится, и именно этим он манит к себе, как магнит. Хван, словно посетил чертоги, где лишь один непроглядный туман.
Теряется.
Брюнету плевать на правильность сейчас, и он поддается искушению, окольцовывая шею фиолетоволосого, продолжая плавные покачивания из стороны в сторону.
— Нравится. А ты что здесь делаешь, Минхо, — интересуется Хван, засматриваясь в кошачьи глаза.
— Расслабляюсь также, как это делаешь ты, — хитро ухмыляется он, продолжая вести одну волну с брюнетом.
Ли не жаль, что у лучшего друга рушатся отношения, он давно предупредил, что если Феликс сделает хоть одну ошибку, то Хван будет принадлежать ему, и только ему. И Ли этого добьется, совсем скоро.
— Минхо, ты сегодня великолепно выглядишь, — тянет по пьяне Хван. Ему нравится этот заядлый кошатник, любящий шалости на публику, расслабляет.
— Всегда, — отвечает Ли, стреляя глазками. У Хвана что-то сжимается внутри от одного вида Минхо. Он блистательно выводит каждое движение кошачьей грацией, и подкрадывается, словно пантера. Секунда. И Хван уже в коготках. Но он даже и не собирается выбираться из них, только больше поддается на провокации, вызывающе поглядывая в ответ.
— Минхо, — произносит умоляюще Хван, — Если мы сейчас не поцелуемся, я сойду с ума..
— Тогда поцелуй меня, — шепчет Минхо, провокационно начиная игру, — Ну же, действуй. Будь смелее, ты ведь так хочешь этого, — продолжает обольстительно парень, опуская руки на чужие бедра и подтягиваясь ближе. Облизывает свои пухлые губы, почти касаясь чужих, но с лисьей ухмылкой отодвигается, вызывающе смотря Хенджину в глаза.
— Блять, Минхо, — досадно произносит Хенджин, ведь поцелуй так и не получает. На лице у того хитрая ухмылка, ведь он только начинает соблазнять, скользя по бедрам Хвана ниже, задевая пряжку ремня. Подвигается ближе, и шепчет:
— Ты так напряжен, Хенджин, что тебе мешает расслабиться со мной, — словно змей окутывает, доводит юношу до черты, и тот покорно соглашается, переплетая пальцы с чужими.
— Такой покорный, — парень ведет по коридорам Хвана за собой, обходя стороной пьяных людей, затерявшихся по уголкам. Они заняты своими делами, а Ли хочет разойтись и взять того, кого возжелал еще с первой встречи. Ему плевать как он поступает. Феликс виноват сам, что упустил свою пташку из гнезда, и теперь, Хенджин попал в самые коготки.
— Красивая комната.. — подмечает брюнет. Холодные тона поглощают обоих парней, освещая силуэты приятным синим светом. Они оба утопают в стенах
ледяного карцера и поддаются похоти, забивая на правильность.
— Я хочу тебя, — Ли подходит ближе, грубо припечатывая Хвана к стене, — Слишком хочу.
Хван теперь не тянет, притягивает фиолетоволосого к себе за талию и впивается в манящие губы, разбивая все границы дружбы и верности. Ли отвечает на поцелуй, пробираясь дальше, расстегивая попутно Хенджинову рубашку. Это получается с трудом, ведь желание все больше затуманивает мозг, и руки путаются при освобождении от лишней ткани.
— Минхо, боже.. — Хван откидывает голову назад, давая возможность парню поиграться с шеей и искусать ее всю. Его чувствительная кожа начинает покрываться красными отметинами, и как же хорошо, Хван давно не испытывал ничего подобного. Он мычит в пустоту, кусая нижнюю губу, зарываясь пальцами в фиолетовые волосы, — Ты
нравишься мне.
— Это ты нравишься мне, Хенджин, — хмыкает фиолетовая макушка, пропадая ниже, покрывая мокрой дорожкой каждый миллиметр кожи. Сладкое желание переходит все границы, боже, Хенджин готов выть на луну из-за того, как сильно желает прикосновений
там.
Потираясь о чужой пах, Ли чувствует чужое напряжение сквозь штаны, напираясь на него всем телом. Слишком жарко. Собственное возбуждение не заставляет долго ждать и Ли тянет Хенджина ближе к постели, по ходу разукрашивая нежную кожу мокрыми поцелуями. Макияж, сделанный Хваном еще утром, давно стерся, оставаясь на рубашке Ли, и никого это не волнует. Он выглядит вдвойне привлекательно. Такой потерянный и такой податливый.
Поток горячего воздуха покрывает тело Хвана с каждой секундой все больше, и он расслабляется, подвергаясь действиям со стороны Минхо. Он слишком чувствителен, пока возбужден, и под натиском горячих касаний не может сдерживаться долго, а Ли лишь забавляется, ерзая на паху. Фиолетоволосый собирает непослушные волосы в хвост, желая видеть парня во всей красе без мешающихся на то прядей.
— Хенджин, видел бы ты себя, ты такой возбужденный и такой красный, — задерживает дыхание Ли, — Как же я хочу тебя..
— Возьми меня, Минхо, — просит Хван хриплым голосом, чаще сглатывая из-за пересыхания в горле, — Я хочу чувствовать твой член в себе.
Ли чувствует с какой скоростью напрягается его и чужое тело, подрагивая местами из-за чрезмерного возбуждения. Он готов поглотить Хвана прямо сейчас и полностью, помогая избавиться от лишней одежды. Его вид шедеврален, каждый изгиб тела вгоняет в ступор Ли. Он и подумать не мог, что тот, кого он желает столь долгое время, будет извиваться под ним, прося о ласках.
— Твое тело так бурно реагирует на мои касания, Хенджин, — говорит Ли, проводя ладонью по бедру к паху, теперь член дергается в руке Минхо, истекая предэякулятом от нескольких плавных касаний по всему основанию. Он слишком возбужден, а внутри Ли все замирает от такого податливого вида парня.
— Я таким темпом кончу, если ты не заполнишь меня, Минхо, — парень сдерживается, чтобы не постигнуть пределы высшего наслаждения раньше времени, — Я хочу твой член.
— Сильно? — рука Ли не прекращает движение, медленно размазывая естественную смазку по всему члену, чувствуя все напряжение. Тот изнывает от касаний, мечется, хватает ртом воздух, словно рыба на суше, но не может ухватить полноценно. И это чертовски обворожительно.
— Слишком сильно, — отвечает дрожащим голосом Хван, прикрывая веки, — А-ах.. — стон непроизвольно вылетает из горла от переизбытка чувств, лаская слух Ли.
— О мой бог.. Я сам еле терплю, но ты так великолепно выглядишь, что я хочу созерцать это вечность, наплевав на собственное возбуждение. — задерживаясь большим пальцем на головке, парень продолжает поцелуи в области низа. Каждый отдает приятным теплым разрядом, дотлевая на разнеженной коже.
— Минхо, блять, больше. Я хочу больше.. — просит умоляюще Хенджин.
Тонкие нити эйфории просачивались в районе низа, отдавая приятной пульсацией в зажатой руке Ли. Он специально, словно дьявол во плоти, задерживался рукой на возбужденной плоти, рассматривая нетрезвого Хвана, будто тот шедевральная картина, медля с продолжением. Садист и мазохист в одном флаконе, и угораздило Джина напороться именно на него в таком состоянии.
— Хёнджин, ты выглядишь очень сексуально. Я не могу контролировать себя, когда мы вместе, — зачарованно произнес парень, облизывая губы, — Ты чертовски привлекателен и я схожу с ума.. — Ли сжимает чужие бедра, разводя их в стороны для удобного проникновения. Не жалея, фиолетоволосый выдавливает все до остатка из тюбика, растирая в руках смазку, и отбрасывает в сторону, похабно улыбаясь, поддаваясь навстречу к заднице брюнета.
— Тебе понравится, детка, расслабься, — произносит утешительно Ли.
Плавным движением он проникает одним пальцем внутрь, предварительно поласкав колечко мышц ануса. Продолжает ласкать стенки сфинктера, делая поступательные движения пальцем и наблюдает за выражением лица Хвана. Оно безупречно, как и он сам. Щеки пылают и все тело в огне, только сам Ли может потушить то, что поджег.
Минхо вводит еще один палец, плавно проходясь внутри, задевая периодически простату. Хван выгибается, поддаваясь навстречу и изнывает, требуя большего. Голова чугунная, то ли от алкоголя, то ли от возбуждения, но он чувствует, как сильно бьет по черепной макушке.
— Пожалуйста.. Ммм..
Пальцы покидают пределы ануса и Ли ухмыляется, снова облизываясь. На этот раз, в глазах виднеется азарт, и он делает пару размашистых движений по всему основания своего члена, дрожащего от предвкушения. Собственные губы терпят крушение, ведь из-за возбуждения, он теребит их и уже чувствует вкус железа, это не больно, Ли нравится. Но больше всего ему нравится вкус пухлых Хенджиновых губ, которые изображены сейчас в полуоткрытом виде из-за толкающегося члена внутри. Его веки прикрыты, а лицо пылает из-за подступившей бурлящей крови, и он задыхается.
Одной ногой Хван обхватил Ли, пока тот расположился удобно между ног, тараня зад брюнета. Угол проникновения достаточно необычный, оттого обоим доставляет несказанное удовольствие.
— Хенджин, блять.. Слишком хорошо, — шипит фиолетоволосый, проезжая по нежным стенкам членом, задевая местами простату, наслаждаясь приятными звуками, исходящими из уст Хенджина.
— Быстрее.. Минхо, а-хх.. Не останавливайся..
Из-за долгого ожидания всё сводит внизу и оба парня стараются дышать, когда на деле сведены с ума, и в горле пересохло из-за соприкосновения разгоряченных тел. Стенки приятно обволакивают член и Минхо старается двигаться размеренно, и снова быстро. Таким темпом доводя до головокружительных ощущений. Стоны Хенджина разрезали темноту, выбивая всю дурь и боль, принесенную блондином. Этой ночью ему нужен лишь только Ли и больше никто.
— Как же хорошо.. Fuck..
Фиолетовые пряди разлохматились и выбились из собранного хвоста, мешаясь перед глазами и сбивая все в одни краски. Неон давно перестал выглядеть как-то красиво, наоборот, казалось, что это он же и убивает воздух, разряженный стонами и похотливыми хлюпаньями. Минхо сходит с ума, сдерживается, чтобы не кончить, ведь хочется тянуть удовольствие за уши, лишь бы с ним. Хван и подавно мучается долго из-за желания получить высшее наслаждение и покинуть тело, но все не может, не сейчас.
Они меняют позу и теперь Хван выпячивает свой зад, упираясь на локти. Ли крепко цепляется за бедра Хвана, продолжая вбиваться в податливое тело, местами хлопая рукой по ягодицам, оставляя все больше красных отметин.
— Как же ты прекрасен..
В мыслях Джина не видно ничего, пелена радости давно застелила мозг, посылая сигнал о скором расслаблении всего тела. Пока температура становится все выше, а в горле совершенно не хватает чего-то влажного, тяжело размышлять о красоте насущной и о том, кто перед тобой. Ли заводит руки брюнета за спину, придерживая одной рукой, а другой старается сжать погрубее бедро, выбивая последние стоны и тонкие ниточки приближающейся эйфории.
— Я совсем скоро.. аг-хх..
Хенджин кончает первым, не в силах сдерживать столь сильный оргазм, дрожа всем телом. Оно едва держится, чтобы не распылиться на частицы из-за сильных ощущений экстаза. Минхо делает еще пару грубых движений и тоже вскоре заполняет все клеточки приятным чувством внутри, трудно дыша. Он обессилено ложится рядом с брюнетом от навалившегося экстаза, прошибающего до дрожи, стараясь нормализовать дыхание и ощутить вкус этих губ вновь.
— Ох черт, с тобой так хорошо.. — Ли нежно гладит Хенджиновы волосы, останавливая руку на ярко-красной щеке, пока собственное сердце лупит так, как в последний раз.
— С тобой тоже, — шепчет в ответ Хван, расплываясь в пьяной улыбке, прикрывая веки, — Мне определенно нужна вода и холодный душ..
— Тогда пошли, — улыбается Ли, прикасаясь коротко губами к чужим, — У тебя слишком вкусные губы.
***
На следующий день парень видится с Феликсом в последний раз, дабы попрощаться насовсем и отпустить парня в дальнее плавание, но уже одного. Куда больнее было осознавать, что чувства все еще есть, хотелось плакать в плечо лучшему другу Ли Минхо и пить до утра, но он идет к смертельному месту назначения.
Сердце, выбирающего человека для совместной жизни порой слишком ошибается и выбирает себе в партнеры мучителя. Поэтому важным аспектом выступает стоп-кран, и чем быстрее им воспользуешься, тем меньше придется испытывать боли. Но Хвану, видимо, нравилось мучаться, закрывая глаза на изменения в его любимом парне.
— Хочешь сказать, что бросаешь меня? Хенджин, мы ведь вместе строили эти отношения так усердно.. я.. — глаза бегают, не могут найти себе пристанища.
Удержи мое сердце, прошу, не дай мне уйти.. — отдает где-то в области груди, но блондин молчит, не произносит.
— Разве это я изменил тебе, Феликс? — голос не выражал никакой злости или ярости, он был спокойным и размеренным. Только собеседник был потрясен расставанием, словно это Хенджин гулял на стороне.
— Да, в этом есть моя вина, но разве я сделал это намеренно? Я ведь никогда бы не поступил так, получай я ласку в полном объеме. Это ты не выполнял долг партнера, — щебечет блондин, обвиняя кого-угодно, только бы избежать омерзительного чувства от самого себя.
— Обвиняешь меня? Ликс, как у тебя хватает смелости произносить нечто. Ты утверждаешь, что любил меня, но гулял на стороне, и я уверен, что это не первый раз, — Хван старается не выражать никаких эмоций, но так тяжело, когда перед тобой человек, которого ты любил, которого лелеял и считал всем, но..
— Тебе того не знать, — в глазах пустота; звезды, освещавшие путь до этого, потеряли собственный цвет; веснушки поблекли, солнце забрало их себе обратно, оставляя блондина ни с чем.
— Ты хоть когда-то любил меня? — спрашивает Хенджин. Голова ничего не соображает, после вчерашнего он потерялся.
Соври мне прямо в глаза, ну же, давай, — продолжает стучать в висках.
— Ну что ж, — блондин сокрушенно выдыхает, — Я никогда не любил тебя, Хван Хенджин. — последнее, что произнес Феликс, прежде чем покинуть место расставания.
Слова прошлись лезвием по сердцу, ведь Феликс соврал, он даже глаз своих не поднял. Хенджин знает, что ему тоже больно, знает, что он тоже будет плакать ночами, знает, что тоже жжет внутри, но веснушчатый виноват сам, что смог изменить некогда любимому человеку. И Хван больше не тот, раз смог допустить бессонную ночь с кем-то посторонним. Два предателя, любящие друг друга в глубине души, и кто же прав, и кто же виноват.
Мы расстались. — отправляет смс пользователю Минхо, и прячет новый телефон, поддаваясь навстречу первым минутам потерянного сердца. Двигаться теперь придется в сторону солнца одному, и чужие руки будут касаться потаенных мест, а в горле воссядет комок горечи на постоянку.
Письмо, которое Хван не соизволит никогда отправить парню, оставит желтеть в шкафу, где сотни таких же ненужных бумаг. Возможно, когда-то ему хватит сил, чтобы прочесть его снова и вспомнить чувства к никогда незабытому Ли Феликсу.
Феликс — моя маленькая вселенная. Он — искусство, которое я держал трепетно в руках, называл ласково нежностью и гладил по светлым волосам, утопая. Он, как первая моя похвала за картину; несравним с другими, и я не ищу сравнений; как первый шелест осенних листьев, которые со временем были отображены на моем холсте самыми лучшими красками; как первые хлопья снега, которые мы ловили языком, а после смеялись, делая в снегу ангела и обкидывая друг друга снежками; как тот закат, который мы провожали на яхте в его день рождения; как тот поцелуй при звездном небе на пляже: первый, робкий, трепетный и нежный; как та ядовито-красная роза, прячущая колючки, когда любит: только погибнет, если ее срезать, поэтому я всегда ухаживал за ней в собственном саду, даря любовь, где рос лишь один цветок.
Феликс — первый и последний, и я не ищу новых лиц. Они все серые и скучные, а его лицо было самым лучистым. И это мое сердце выбрало Феликса, а я согласился.. но в тот момент с сердцем словно что-то произошло. Оно перестало подавать сигналы: не билось, не пылало и не дарило тепло в области груди. Возможно, мне помогут забыть теплые руки и голос друга, но я больше никогда не смогу признаться в любви тебе, и сказать, как сильно я люблю твой грубый голос, Ликси, твои бархатные руки и твои созвездия солнца.. Измена – то, чего я так сильно боялся, а страхи, как известно, материализуются.
Моя первая и последняя любовь, я прощаюсь с последними лучами солнца, надеясь на то, что не увижу, как ты целуешь чужие губы, не услышу, как ты говоришь, что любишь другого, и не почувствую твой запах среди других. Ожидание приносит боль, но больнее всего ожидать ничто. Ты не вернешься, и я не приду. Мы больше не те, кто нужны друг другу. Мы другие. Чужие.
Потерянный глупый хорек.
