Глава I
15 апреля 2024 г. в 16:44
Предложение задержаться в Америке из-за непредвиденных обстоятельств, относящихся напрямую ко временному сдвигу, Ньют, чего уж таить, воспринял сперва скептично. Ему совершенно не нравилось, что Тесеус пытался ограничить его действия с помощью влияния МАКУСА, пока Гриндевальд находил себе сообщников по всей Великобритании и мог в любой момент устроить масштабный беспорядок. Ему не нравилась работа в душном офисе, и Тесеус, казалось бы, должен был выучить столь очевидную вещь за те годы, что они провели вместе.
"Я не настаиваю, но так будет лучше для тебя. Решение остаётся за тобой, Ньют".
Решение всегда остаётся за ним. Это правда. И всё же он сомневался по многим причинам. Ровно до того момента, пока сама мадам Пиквери не заявила серьёзно, что он сможет распоряжаться своим чемоданом по собственному усмотрению. В пределах разумного, естественно. С тем учётом, что есть один немаловажный нюанс: всех животных, проживающих в чемодане, придётся зарегистрировать.
Скамандер ужаснулся от одной только мысли, что ему придётся зарегистрировать абсолютно всех своих животных. Впрочем, он мог зарегистрировать лишь половину. Никто ведь не станет сверять их количество? В крайнем случае он попросит Тину немного помочь ему с этим вопросом.
— Ваш первый рабочий день начнётся завтра, а пока осваивайтесь, мистер Скамандер. Желаю Вам удачи.
Запоздало кивнув и вежливо улыбнувшись сотруднице отдела, в котором работала Тина, Ньют останавливается рядом со своим рабочим местом, заинтересованно осматривает его, перед тем как поставить чемодан на стол. Долго возиться Скамандер не стал: лишь проверил застёжки, стряхнул невидимую пыль и отложил чемодан подальше, чтобы не отвлекаться на периодически доносящиеся из него звуки нюхлера. В какой-то момент он поднимает взгляд и натыкается на сосредоточенное лицо Персиваля Грейвса.
— Доброе утро… точнее день, мистер Грейвс!
Светлые брови ползут вверх от удивления, и Ньют практически вскакивает с места.
— Рад, что случай с Гриндевальдом не вынудил Вас оставить место работы, — "уйти в отставку", вероятно, прозвучало бы неуместно и даже немного грубо, а Скамандер старался вести себя вежливо.
— Вы что-то хотели? — спрашивает он с интересом искренним и едва заметным блеском в голубых глазах.
Миновал год с событий 1926 года – событий, которые в памяти Грейвса остались неисправимым черным пятном. Обливиэйт – звучит, как настоящее спасение для того, кто не хочет вспоминать произошедшее, но учиться на своих ошибках и помнить о них – это важная составляющая жизни, несмотря на возможную болезненность воспоминаний. Невероятных эмоциональных сил нужно было Персивалю, чтобы восстановиться на своей должности и пройти через все круги настоящего маггловского Ада, чтобы не встречать на себе косые и временами осуждающие взгляды – некоторые отражали настоящую опаску в первое время. Впрочем, Грейвс прекрасно понимал, что даже сама мадам Пиквери будет относиться к нему с осторожностью – вторая столь вопиющая оплошность воспримется, как невозможность мракоборцев МАКУСА обеспечить безопасность даже в пределах Министерства.
Смещение временных линий – то, чего не ожидал никто и, как следствие, не был готов к последствиям, возникшим после этого. Кажется, ошарашенный визг мадам Шэрон слышали все на несколько этажей ниже – женщина цеплялась за первых встречных в коридоре и слезно трепетала, что какая-то юная особа [ по лепетанию стало ясно, что она представилась ее дорогой внучкой, которой еще и в помине не было ] сказала ей, что той давно уже нет в живых. Бедная старушка, что для работников в архиве была самой любящей женщиной, и представить, что кто-то решил над ней поиздеваться – нонсенс. Череда удивленных возгласов не прекращалась, пока не дошла до самой мадам Президент – объяснить изменение временных линий не мог никто, но коллективно было решено приписать произошедшее некогда сбежавшему из-под стражи Грин Де Вальду.
Неделя протекала в подвешенном состоянии – слишком много вопросов и невероятно мало ответов. Министерство Великобритании молчало и не давало четких ответов, ведь и среди них произошли подобные неурядицы – дети встречали уже давно почивших родителей и наоборот. Впрочем, ясно было одно, что по предположительным данным шел 1977 год.
– Мистер Грейвс! – окликнул его Тесей, пробравшись через толпу мельтешащих работников, которых «неожиданно» стало больше.
– Вы уже успели решить вопрос с Вашим Министерством, мистер Скамандер? – Персиваль останавливается у лестницы, что вела на верхние этажи, и неволь сводит брови к переносице.
– Они все еще не дают четких ответов. Говорят, что у них самих полно проблем из-за. . .этой ситуации, – Тесеус трет пальцами переносицу и качает головой.
– Я знаю, что Вам нужны ответы, но Вы сами понимаете, что даже я не в силах повлиять на них.
– Понимаю. Но в нашем случае промедление – это прямая дорога к настоящему хаосу, – Персиваль хотел было отправиться к себе в кабинет, но Тесей продолжил:
– Мой брат, он снова вернулся в МАКУСА, как только узнал, что произошло, – брата своего он всегда старался выставить в куда лучшем свете, чем тот мог сделать это сам. Где-то приврать, где-то гиперболизировать – это нормально.
– Ньютон? – брови Грейвса слегка поползли вверх, когда он услышал чужие слова, а губы растянулись в легкой улыбке. Если бы не этот магозоолог, то весь Конгресс так бы и жил в неведении, пока Грин Де Вальд продолжает свои бесчинства на его родной земле.
– Полагаю, Вы отправили его в отдел регулирования магических популяций?
Тесеус лишь кивнул в подтверждении чужих слова и мельком предложил его навестить, наконец скрывшись за остальными людьми.
До кабинета Грейвс так и не дошел, решив для начала посетить отдел, куда распределили младшего Скамандера. Внимательности того стоит лишь позавидовать – чужой приход был оставлен незамеченным. В голове лишь промелькнуло: «А если бы это был враг?». Грейвс держал руки в карманах брюк, решая чуть повременить и не отвлекать Ньюта от кропотливого мельтешения над собственным чемоданом. Брови в невольном жесте вновь сводятся к переносью, образуя парочку глубоких морщин, и расслабляются лишь тогда, когда магозоолог наконец обращает внимание на вошедшего.
– Вы имели в виду «уйти в отставку»? – на губах заиграла довольная ухмылка.
– Думаю, я не был бы собой, если бы решил завершить карьеру после. . .того случая, – воспоминания о событиях минувшего года ему не нравились и говорить о них подробнее не хотелось.
– У меня не было возможности лично отблагодарить Вас за поимку Грин Де Вальда, поэтому считайте, что сейчас я приношу свою искреннюю благодарность за то, что я вновь могу заниматься своим делом, – голову клонит в некотором уважительном поклоне и останавливается напротив стола, мельком обращая внимание на шевеление внутри чужого чемодана.
– Впрочем, это не единственная причина, по которой я решил Вас навестить. Так как теперь Вы работаете на нас, пусть и временно, я лично буду следить за Вашей интеграцией в наши ряды. К тому же, нам ведь надо исключить тот факт, что никто из Ваших животных не был украден или же не был причастен к сдвигу времени.
Невнимательность Ньюту можно простить, ведь не станет враг разгуливать по столь охраняемому месту без явных на то причин. У аврора, очевидно, было совсем другое мнение на этот счёт.
— Я вовсе не это имел ввиду! — произносит слегка виновато и взгляд привычно отводит, не замечая ухмылки чужой.
Так проще избавиться от неловкости, которую он ощущал рядом с этим человеком. И только когда благодарность с небольшим опозданием доходит до его слуха, Скамандер всё же подмечает для себя некоторые детали, включая мимику лица, и приходит к выводу, что Гриндевальд в облике Персиваля и настоящий Персиваль Грейвс — абсолютно разные люди. Возможно, если бы он был лично знаком с аврором, то распознал бы чужое неестественное поведение намного раньше.
Узнавать подробности периода, который шрам незримый оставил на Персивале, Ньют уж точно не собирался, потому ответ его короток: — Не стоит, уверяю Вас. Всё сложилось так, как должно было.
Копошение внутри чемодана становится всё более настойчивым и не таким незаметным для окружающих, а слова мистера Грейвса возвращают Скамандера к тому, чего он добивался от других волшебников многие годы и что так старательно описывал в своей книге.
— Следить за моей интеграцией? Не поймите меня неправильно, я всецело доверяю Вам и Вашему руководству, но не кажется ли Вам, что это… лишнее? Ни одно моё животное не было украдено и тем более не может быть причастно к сдвигу времени, — произносит Ньют с толикой печали в голосе и привычной ласковой улыбкой, старается объяснить терпеливо слишком уж очевидную для него вещь и, почти не думая, добавляет: — Мистер Грейвс, я готов бороться за их невиновность столько, сколько потребуется. Пожалуйста, дайте им шанс. Они ведь могут быть полезны и в нашей с Вами работе.
Вопреки словам магозоолога о пользе, нюхлер выбирает весьма неподходящий момент для побега, будто его хозяином на самом деле был чудовищный человек, державший его взаперти в страшных условиях по меньшей мере неделю. Топчется под столом, медлит, пока ему не удаётся заприметить нечто блестящее на тёмной одежде стоящего так близко человека и глупо застыть на одном месте.
Возможно, утверждение о том, что Грейвсу необходимо именно с л е д и т ь за магозоологои, прозвучало слишком грубо для того, с кого и так многие годы стараюсь не спускать глаз в связи с двойственным отношением к привезенным животным. Он не из тех, кто будет озлобленной горгульей, вечно наседать над душой и не давать даже лишнего движения сделать без дополнительного вопроса – всего лишь будет мельком наблюдать, чтобы Скамандер смог, как и было сказано, интегрироваться в их ряды без ущерба для себя. Проявление заботы – не лучшая черта Персиваля. Когда всю жизнь тебя взращивают в строгости – сначала семейной, а затем и законной – забываешь, что не все люди понимают, что замечание от него – это порой не просто замечание, а проявление чуткости и незримой заботы.
— Я не спорю, что они могут быть полезными, мистер Скамандер. Но не все относятся к ним так лояльно, как я, понимаете? – всеми силами старается изменить вектор разговора, чтобы Ньют понял, зачем Грейвсу необходимо лично заниматься этим делом. Говорить в лоб – моветон.
Взгляд аврора цепляется за маленький пухлый комок под столом, что затаился, словно хищник, готовый вот–вот наброситься на свою жертву. Пусть Персиваль и не был силен в идентификации всех видов животных, что находились в чемодане Ньюта, но данная особь явно не выглядела, как нечто злобное – по крайней мере Грейвс на это надеялся. Мужчина ничего не говорит и лишь молча отводит взгляд в сторону, позволяя совершить маленькому животному свой коварный поступок – ринуться вперёд и в мгновение вцепиться в цепочку часов, что аккурат располагались в кармане жилета под жакетом. Одно мановение палочки и злостный нарушитель закона взмывает вверх вместе с украденным, не в силах даже запихнуть его в кармашек на брюшке.
— Надеюсь, его Вы уже успели зарегистрировать? Полагаю, что его я буду видеть чаще всех остальных, – глуховато посмеивается аврор и вновь слегка взмахивает палочкой, направляя Нюхлера прямиком в руки хозяина.