Пыль доро́г

— Джезмин Фентон. Можно просто Джез.       Рыжеволосая приветливо улыбнулась. Чудом избежав встречи со смертью, она неловко протянула руку своему спасителю. А тот смотрел на нее с хитрым прищуром и лукавой улыбкой, вальяжно оперевшись на свой старенький потрёпанный байк.       Джез почувствовала как запылало лицо. Пригладила взъерошенную копну волос в неловкой попытке скрыть смущение. Странное дело, никогда прежде она не испытывала подобного в компании парня. Обычно невозмутимая, рассудительная, рациональная, парни не были ее первостепенным интересом, в отличие от большинства ее ровесниц. — Джонни. Я Джонни. — Лукавая улыбка стала ещё шире. Смущение девушки не осталось незамеченным для призрака, как бы старательно она не прятала зардевшие щеки за длинными космами волос.       Она знала, что красива. По крайней мере по меркам общественности так точно. Джез была достаточно умна и наблюдательна, и всегда замечала то количество парней, регулярно подходившие к ней с нелепыми подкатами. И все они разбивались о толстый слой льда бесчувственности Джезмин. Или наоборот, бежали от ее напористого желания залезть в душу и мозг и навязать свою помощь.       Но Джонни не убегал. Не смотрел на нее щенячьими глазами, а просто наблюдал. Заглядывал в ее сверкающие глаза и беззаботно улыбался. — Ты, наверно, сильно испугалась?       Сердце Джез пропустило удар ещё когда слетевший аттракцион на огромной скорости несся прямо на нее. Пропустило второй удар, когда чужая рука рывком потащила в сторону. И, кажется, на миг остановилось, когда холодные пальцы коснулись шеи, повязывая на нее бордовый шарф. Кожа мигом покрылась мурашками, а голова внезапно стала такой лёгкой, что пробудившееся желание следовать за незнакомцем хоть на край света, даже в призрачную зону, не вызвало никаких опасений. — Котенок, прокатимся?       Джез радостно кивнула. На лице расцвело выражение глупого восхищения и доверчивости. Поймала на себе удовлетворенный взгляд ярких, слишком насыщенных зелёным цветом, глаз. — Не зови ее котёнком, урод.       Ох, Джезмен и не заметила, что рядом стоит ее братишка. Она мигом нахмурила брови, но не успела и слова вставить, как Джонни равнодушно бросил: — Сходи погуляй, мальчик. Не лезь не в свое дело.       А Джез уже натянула на голову шлем и вместе с призраком уселась на мотоцикл. Прижалась к его спине, крепко обхватив руками. Уткнулась в длинную шевелюру цвета соломы, даже не замечая, каким холодным было его тело.       Двигатель заревел, призрак увез Джезмин, а Дэнни, отмахиваясь от выхлопных газов, смотрел им вслед, не скрывая свое недовольство и раздражение. Подросток не понял, чем были вызваны эти чувства: тем, что за старшей сестрой решил кто-то приударить и она как дурочка повелась на это, или что этот «кто-то» был опасным призраком и явно не из простой симпатии и благих намерений обратил внимание на Джез.       В гостиной дома Фентонов было просторно и уютно, если не замечать разбросанные то тут то там куски проводов, какой-то техники, микросхем и прочего добра. Джонни расположился на диване как будто тот был его собственностью — расслаблено, широко раскинув руки, практически жестом приглашал присоединиться и сесть рядышком. Но Джез с прямой как палка спиной сидела чуть поодаль, не позволяя себе придвинуться чуть ближе. Выражение тупой влюбленности не сходило с ее лица, в глазах ясно читалось желание прижаться к парню, положить голову ему на плечо, пропустить локон светлых волос сквозь пальцы… — Так у тебя есть фамилия? — Есть, но все зовут меня Джонни «Тринадцать». — Он горько усмехнулся, пытаясь впечатлить девушку плаксивой историей загадочного плохиша. Юным леди такое нравится, он был абсолютно уверен, что это сработает и с Джез. — Наверное потому, что мне вечно не везёт. — Что ж, со мной тебе повезло.       Ещё как повезло. Ты довольно привлекательна, так что я не испытаю неудобств, когда Китти вселиться в тебя. Может быть, даже симпатичнее самой Китти…       Джонни невольно сравнивал свою призрачную подружку с живой и теплой Джез. Ее тепло согревало, напоминая ему, что он сам когда-то был человеком.       Отбросив мрачные мысли, он придвинулся к рыжей, заметив, что она так и не смогла набраться смелости и только нервно теребила края черной блузки.       Джонни накинул на плечи Джез куртку из кожи, выкрашенную в яркий красный. И тут же ее нерешительность испарилась, словно никогда ее и не было. Парень в миг стал ещё ближе, оперевшись локтем о спинку дивана. Скользил взглядом по голубым глазам, затуманенным пеленой потустороннего свечения, по четкому контуру губ, растянувшихся в знакомой усмешке. Так улыбалась Китти, самоуверенно и нагло, точно зная, чего она хочет.       Джезмин не обратила никакого внимания, когда душа ее содрогнулась от прикосновения Джонни, холод от которого просачивался даже сквозь куртку. Рука опустилась ей на затылок, зарываясь в волосы. Чуть оттянули назад, заставляя лицо приподняться.       Джез боролась с желанием потянуться за поцелуем первой. Что-то внутри отчаянно кричало, неведомое чувство било тревогу. Но все это рассыпалось вдребезги, стоило ей взглянуть в кислотно-зеленые глаза, затягивающие, словно болотистая трясина, без шансов выбраться.       Его сухие, обветренные губы коснулись губ Джезмин. Засохшие корочки кожи неприятно царапали, ледяные губы мягко, но настойчиво целовали. Пока густая черная тень Джонни не оскалилась, приобретая форму и угрожающе не зашипела, предупреждая о чем-то.       Джонни понял в чем дело и с видимой неохотой отстранился, и в этот же момент входная дверь громко хлопнула и в гостиную ввалился недовольный подросток. — Что ты делаешь с моей сестрой?!       Джонни не удостоил того взглядом, вместо этого указательным пальцем приподнимая подбородок Джез. — Котенок, может здесь найдется место, где мы сможем… уединиться?       Джонни повернулся посмотреть на кипящего от злости Дэнни. Ехидная, сальная ухмылка не сходила с лица, однако глаза его опасно сверкнули призрачным сиянием. Дэнни четко увидел в них угрозу. Как же ему хотелось врезать зарядом эктоплазмы прямо по этой самодовольной роже! Но к своему сожалению не мог этого сделать в присутствии сестры. И тогда в голову пришла гениальнейшая идея позвать родителей.       На высоком холме, скрытые под тенью густых крон деревьев, Джез беззаботно навалилась на Джонни. Неспешно разглядывала его бледную, практически серую кожу с такими же блеклыми веснушками, соломенные волосы до плеч и неестественно горящие инфернальные глаза. Этот вид казался таким смутно знакомым, притягательным и чарующим, но вместе с этим мелькнула странная мысль: «В какой момент меня начали привлекать зеленоглазые блондины?».       На протянутую руку в мотоциклетных перчатках, аккуратно держащую кольцо с массивным круглым камнем девушка смотрела уже совершенно иначе.       Тем временем Дэнни с высоты своего полета заметил, как к Джонни вернулась черная тень, мгновенно приняв его форму. А вид сгустка эктоплазмы, бессовестно флиртующего с его сестрой, заставил желудок Дэнни свернуться в узел. — Екарный бабай, надо что-то делать. — Перевоплотившись в человека он позволил себе нагло и бесцеремонно вмешаться, за что тут же получил оплеуху.       Чертов сопляк! Этот раздвоенный мальчишка все испортил. Портал закрылся.       Джонни охватила злоба. Та, что свойственна только духам. Злоба, питающая их призрачные силы. Он рыкнул: — Тень! Ко мне.       И уже хотел погнаться за подростком, как заметил осевшую на пол Джез. Морок спал с нее и не в силах сопротивляться гравитации от резко нахлынувшей слабости, девушка тяжело опустилась. Джонни почувствовал, как кольнуло призрачное сердце, а в голове поселилась тревога. Сам не зная, что делает, он подскочил к Джезмин и пролетел с ней на руках сквозь стены. Аккуратно уложил ее на кровать, забрал одежду Китти.       К чертям мальчишку! — Прорычал про себя Джонни.       И к чертям эту рыжую. Пошло к черту все это семейство!       Но вот проходит месяц, второй, третий. Он бросил попытки избавиться от раздвоенного и погрузился в тоску, вязкую и липкую. Противную, будто застрял в комке грязи и слизи.       Джонни тосковал по Китти. По крайней мере старательно думал, что тосковал именно по ней. Но стоило напрячь воображение, как перед глазами вставала высокая девушка с копной рыжих волос и сочувствующим взглядом ясных, как озерная гладь, глаз.       Джонни практически ненавидел себя за это. Напряжение все росло и росло, пока не достигло края. Не спасал даже его старый добрый мотоцикл, на котором он несся по городским улицам, выжимая до предела скорость, чтобы освежить голову.       Джезмин человек. Живой человек. У нее бьется сердце, горячая кровь бежит по ее венам. И рядом с ней он тоже чувствовал себя… живым.       Он не выдержал. Проследил за девушкой и в один из дней во дворе за школой прижал ее к дереву. Джез скептично обвела его взглядом. Пыльная одежда, тусклая кожа, соломенные волосы… Секунда-другая и на лице застыло удивление. — Джонни?       Узнала. Он так боялся, что она не узнает. Боялся даже больше, чем если бы она убежала с воплями «призрак!».       Его слегка потряхивало. Джонни склонился над девушкой, подхватив двумя пальцами прядь огненных волос. — Джез.       Без наваждения Китти она совсем другая. Ему хотелось узнать получше эту «другую» Джез. — Мне сносит крышу каждый раз, когда я думаю о тебе. — Ты думаешь обо мне? — Вопрос без упрека. Как будто бы ее на самом деле удивили эти слова. — А ты? Ты… вспоминала обо… мне?       Джезмин готова была расплакаться от умиления. Насколько же тяжело ему давались эти слова? Но он все равно произнес их. Девушка хитро прищурилась. Но отвечать не стала.       Джонни чувствовал себя жалко. Как слепой брошенный котенок. Давно он такого не испытывал. С Китти такой потребности не было. Она была влюблена в его образ плохого парня с трагичной историей. А Джез притягивала своим сочувствием.       Так и не дождавшись ответа, он накрыл ее губы своими. Все те же шершавые обветренные губы, все тот же мороз, покрывающий мурашками все тело, заставляющий губы Джез неметь от чрезвычайного холода.       Она не отталкивала, но и не отвечала. Только чуть приоткрыла сомкнутые губы. Такое даже поцелуем не назовешь, так, детские забавы. Это красноречивее любых слов сообщило Джонни о чувствах Джез.       Он отстранился. Во рту поселилось горькое послевкусие. — Я больше не потревожу тебя. — Последнее, что сказал Джонни, перед тем как сесть за байк и умчаться по пыльной дороге в неизвестном направлении.