Самосаботаж

      Игнорирование. Идеальная тактика для того, чтобы довести Рыцаря до ручки. Он терпеть не может игнор. Отторжение вплоть до тошноты, рвотных позывов, асфиксии. Существуй в те времена практика ЭКГ, кардиограмма Рыцаря отплясывала бы отвратительнейший хаотичный канкан, временами бравший паузу секунд на восемь, превращая предыдущий нервный горный хребет в непоколебимую линию. Чтобы затем по новой начать свое безвкусное, но такое бодрое и энергичное представление для маргиналов.       В те самые моменты пауз Рыцарю становится неподвластно его собственное тело: он не может не то что пошевелить конечностями – он не может моргнуть. Не может сделать вдох. Даже не может считать, сколько длится этот момент, когда время замирает. Лишь покорно ждет и надеется, что эта пауза затянется надолго, и его жалкая жизнь наконец оборвется. Но она, сука, не обрывается. Тянет до последнего, пока в глазах не начнет темнеть, пока сознание не станет потихоньку покидать бренное тело. И тогда, когда уже на горизонте становится виден туманный и размытый силуэт психопомпа, она вновь напоминает Рыцарю о себе в виде бешеного, неистового сердцебиения. Сердце колотится прямиком о ребра, пробивая в них трещины, разрывая легкие и диафрагму. Но он все еще живет. Почему опять? Почему он снова выдержал это? Он не хочет быть сильным, не хочет быть героем, ведь heroes never die. Он хочет умереть, хочет, наконец, оставить свою тушу гнить и разлагаться на земле, чтобы, в один момент, стать ее неотделимой частью.       Вернуться к истокам.       Зависть. Это гнусное чувство было с Рыцарем не всегда. Он довольно ясно помнит свое детство, помнит те прекрасные, беззаботные времена, и тогда в его жизни не было место этой скверне, выжигающей душу. Что же такого случилось, что он начал завидовать?       Он не помнит. Или заставляет себя верить в то, что не помнит. Скорее всего, это довольно мерзкие, паршивые воспоминания, которых у него и так хватает. Одним больше, одним меньше, какая разница? Как ни крути, он все равно опухоль этой планеты. Наиболее раннюю скверну он помнить не желает, поэтому успешно выкидывает ее из своей головы. Или подавляет. Who knows? Да и важно ли это в текущих обстоятельствах?       Все уже давным-давно потеряло [значение]. Он безумно завидует тем, для кого [значение] не потеряно.       Отчаяние. Рождается посредством совокупления безысходности с собственным бессилием. И этот отпрыск гораздо отвратнее своих родителей, поскольку сами по себе родители обладают довольно спокойным, можно даже сказать кротким темпераментом, а вот их чадо - истинный холерик в самом ужасном его воплощении. Буйный, озлобленный, агрессивный, неугомонный садист, чье единственное желание - причинить как можно большую боль своему protege, в данном случае - Рыцарю.       Хоть его и воспитывали на железных принципах "не бить женщин и детей", этого гада он с радостью бы долбанул. Убил. Хоть и не сразу. Хотел бы, чтоб помучился. Страдал так же долго и мучительно, как страдал Рыцарь от его проделок.       Жаль, конечно, что он лишь вымысел. Вымышленная часть себя. Можно ли из этого следствия выстроить суждение, что, раз одна из его частей - вымысел, то он тоже весь является вымыслом?*       Любовь. Если бы вы знали, как Рыцарь ненавидит это слово, это чувство. Как он ненавидит самого себя за испытывание этого чувства и невозможности от него отказаться. Поганое сердце глумится над ним не только своей выносливостью, но еще и этой неубиваемой способностью любить.       To love is more difficult than to kill the love*. Рыцарю часто снятся сны о параллельных мирах, и в одном из подобных снов он слышал песню с таким названием. Естественно, что это была песня из параллельной вселенной, поскольку во вселенной Рыцаря убить любовь просто невозможно. Эта шлюха поистине бронированное создание, ее ничем не возьмешь, даже тараном с огненным наконечником. Рыцарь проклинал тот день, когда он влюбился, проклинал себя, проклинал ее.       Парадокс - при реальной возможности он бы ни за что от нее не отказался. Только пыль в глаза пускает. Причем себе же.       Ярость. Рыцарость. Когда у него есть силы, он всегда испытывает ярость. Лишь в редкие периоды бессилия это чувство ненадолго покидает его. Но без ярости Рыцарь чувствует себя уязвимым, он не хочет от нее отказываться. Она стала для него моральным доспехом, защищающим от психологических опасностей извне. Achilles heel этой брони лишь в неспособности уберечь своего господина от ядовитой купидоновой стрелы.       Ему плевать, что его посчитают агрессивным, опасным, больным, дурным. Ему плевать, ведь зато он защищен. Отвечая яростью на любое внешнее обстоятельство, ты инвестируешь в свое психологическое благополучие. Лучше, конечно, отвечать безразличием, равнодушием. Но психика Рыцаря слишком расшатана для того, чтобы оставаться indifferent, так что приходится довольствоваться подручными инструментами.       Матадор поднимает алое полотно...       ryTsarstvie nebesnoe.       He realized he will never be anyone's priority. His destiny is to remain the second choice forever. For ever. It's killing him. He can't understand why, despite all of this circumstances, he is still alive. What does he live for? To defeat all of his inner demons? But they're unsinkable, they know how to swim*. It looks like an eternal battle. But he is tired to death. He can't take it anymore. If his original goal is gone, does it mean that he can finally rest in peace?       Rest in piece.       Piece of cake.       Far too easy to die*       Инсомния*. Рыцарь уже не помнил, когда в последний раз нормально спал. Его либо мучают невыносимые кошмары, еще более худшие, чем ужасы наяву, либо он неделю не может сомкнуть глаз. Он помнит несколько снов... чудных, прекрасных снов, ethereal treasures*, которые он надежно хранит под хрустальным куполом одного из чертогов своей памяти.       На самом деле, грань между сном и явью для него давным-давно стерлась, и он не понимает, что ему снилось, а что происходило наяву. Но это и неважно. Ему все равно, живет он в реальность или давно погряз в какой-то симуляции, своей или чужой. Он лишь мечтает еще хоть увидеть одно из тех прекрасных призрачных видений, что являлись к нему когда-то в прошлом. Иногда он буквально заставляет себя увидеть хоть что-то. Но не видит ничего. Даже тьму. Как слепец, которого просят объяснить, какой оттенок черного застыл у него перед глазами.       The image of the death.       Dead ends in my eyes.*       Яицартсурф.* Самое сложное для описания состояние. Одновременно и самое мучительное для рыцаря. Бывало ли у вас такое, что чешется часть тела, но, когда вы начинаете ее чесать, то чешется где-то глубоко внутри, и вы физически не можете достать до источника зуда? Представьте нечто подобное, но в моральном плане. Некая потребность, которая отчаянно жаждет быть удовлетворенной, но закрыть ее никак не получается. А Рыцарю и представлять не надо.       Он до исступления хочет любить, и чтобы его любовь принимали, а не отвергали. Хочет быть любим, и чтобы его самого принимали, а не отвергали. Но миру до звезды это его отчаянное желание, эта заветная мечта. Нет, неверно, некорректно. Это потребность, которая от многолетней неудовлетворенности ломает все его существо, ломает его сильнее совокупности всех травмирующих обстоятельств, происходивших с ним ранее. Сам себе враг, сам себе убийца.       Сам себе убийца = (?) самоубийца?*