"Каждый человек ощущает себя, свои мысли и чувства, отделенными от всего мира — и это его оптический обман. "
Нарцисса Малфой лежала на полу в сырой камере какого-то подвала. Кажется, она была без сознания, но всё ещё жива. Тихое дыхание эхом раздавалось в округе. — Мы оставляем её живой.. —протянул чей-то шипящий голос. Нельзя было обернуться, посмотреть, что окружало это место. Всё, что Малфой мог делать, это смотреть на тело матери. Оно словно было подсвечено. Всё остальное вокруг него меркло, становилось неважным. Драко ничего не мог сказать, сделать, никак не мог ответить. Всё, что ему оставалось - продолжать смотреть и слушать. Нарцисса исхудала. Очень сильно, как будто они перестали кормить её. Требований становилось больше, а методы шантажа всë изощрённее. — Чувствую, ты сомневаешься...- вновь повторил голос, словно находился позади. На оголенной руке женщины, что и так была вся в ссадинах и царапинах, начала появляться надпись. Кто-то неосторожно, по уже высеченному шраму насильственно вырезал одни и те же строки: «мать предателя» Это было лишь очередным напоминанием о том, какую сторону занимал парень и как, находясь на этой стороне, ему приходилось расплачиваться. Он был предателем. Презирал себя, но ничего не мог поделать. Если бы его вновь поставили перед таким выбором, Драко, не сомневаясь, бы снова занял ту позицию, где его семье не пришлось страдать. Пока единственное, что он мог делать - снижать риск ухудшения ситуации, следовать указаниям, так как избавиться и обезопасить всех было пока невозможно. Сейчас он был бессилен. Пока шипящий голос, что словно занял всё вокруг, не оставляя даже пространства для воздуха, рассказывал то, что Драко должен был сделать в этот раз. Всё, что видел парень, было кровоточащие руки матери. Раны были настолько глубокими, что кровь не останавливалась, образовывая огромную лужицу рядом с Нарциссой. Не будь она чистокровной волшебницей, то, вероятно, умерла бы от таких кровопотерь. Красная густая жидкость впитывалась в её одежду, запах железа вковывался в этот каменный пол, а прерывистое дыхание женщины, словно на веки, будет теперь заточено в этих стенах. В поту он кое-как добрался до кровати, перемещаясь с кресла, на котором всё это время сидел. Его тело упало на холодные простыни. В беспамятстве Драко сжимал подушки, сбивая неосознанно, итак, уже помятую перину, старался выместить всю боль и ненависть, что он испытывал в этот момент. Его глаза открылись, только когда начало светать. Кошмар заканчивался с восходом солнца. Припадок не длился всю ночь - от бессилия, в конце концов, Малфой засыпал. Его организм не был способен выдержать это на протяжение нескольких часов. Иногда Драко задумывался над тем, что если бы не проклятье в виде бессмертия, то он бы, вероятно, покончил с собой уже очень давно. Однажды его жизнь спасла любовь, и теперь все оставшиеся годы, века, тысячелетия Малфой был вынужден жить без любви. Встав с кровати, парень подошёл к распахнутому окну. Холодный утренний ветер ударил ему в лицо, но как будто это то, что и было нужно, чтобы привести себя в чувство. Он тяжело вздохнул, собирая весь воздух, что мог в свои лёгкие, а затем медленно выдохнул. Рукой он провёл по лицу, грубо давя на кожу, словно хотел стереть, убрать все остатки пережитого ночью. На мгновенье прикрыв глаза, Драко вновь распахнул их. Темнота ещё больше сковывает его этой безвыходностью, отчаянием и беспомощностью. Он посмотрел на застланное тучами небо. Солнце отчаянно пыталось пробиться сквозь них, но тщетно. Тусклый свет лучей никак не мог перекрыть тяжесть серых облаков. Но перед глазами Драко был вовсе не вид ненастной морозной погоды. Вне зависимости от того, видит он сон или нет, закрыл он глаза или нет, ничего, кроме чувства некоторой свободы - не менялось. Драко видел только израненную голодающую мать, которая оказалась в такой ситуации из-за него. И всё же не смыкать глаз было лучше, несмотря на то, что общая картинка не меняется в зависимости от того, на что он смотрит. Но в темноте собственного разума беспросветно заблудиться было намного проще, чем когда хоть косвенно, но перед его взглядом есть какая-то не связанная с его проблемами картинка. — Прости меня, мама. Казалось, что с течением времени чувство вины и ненависти должно было сойти на нет, уменьшиться. Драко должен был привыкнуть, смириться, не реагировать. Прошло полтора года с того момента, как Нарциссу Малфой стали использовать в качестве уязвимого места Малфоя - в качестве приманки, в качестве жертвы. Прошло уже полтора года, но ничего не поменялось. Каждый припадок для него был как первый. Каждая царапина, каждый тяжёлый вздох, каждый всхлип матери ударял по нему, как в первый раз. Он не мог больше позволить себе проявлять любовь по отношению к другим. Всё, что он любил когда-то гибло. Люди, которых он любил, страдали, ненавидели его. Драко был совершенно один в своей участи, как и подразумевала судьба человека, который был избран. Кругом было столько людей, столько девушек, которые хотели бы подарить ему свою любовь. Все они руководствовались только лишь идеей о том, чтобы стать возлюбленной или другом избранного, совершенно не понимая, что быть выбранным - это не весёлая участь, даже если и звучит, так торжественно, особенно, прекрасно. Большинство не заботило ничего кроме этого статуса. К тому же у него была Астория. Она дарила ему всю необходимую любовь. Она, одна из всей горы почитательниц, видела в нём человека, душу, прежде чем титулы, и знала, через что ему приходится проходить. Он ненавидел себя за то, что использует её, ненавидел за то, что ранит её. Но Драко ничего не мог сделать. В мыслях, что и так, не прекращая, насиловали его душу, заставляли его ненавидеть себя, вновь проскочило лицо кричащей в муках девушки, которая страдала, медленно умирала, и всё по его воле. Иногда Драко задавался вопросом, как далеко бы он смог зайти. Смог бы он убить её в тот момент? Единственного человека, который не ушёл. Никогда не уходил. Это было так. У Астории всегда было права выбора. Драко никогда не держал её насильно, и если бы однажды девушка пришла к нему и сказала, что больше не хочет даже знать его, то он бы даже с неким облегчением принял это. Малфой ждал, когда она поступит так, когда она бросит его, оставит, прекратит свои страдания и его муки совести, но Астория не прекращала. Каждый день Драко винил себя за это. Не мог находиться с ней в одной комнате, видеть её, разговаривать с ней. Вся та грубость и ненависть, что он проявлял к ней, когда Астория пыталась поддержать диалог, поддержать Драко, была направлена вовсе не по отношению к ней. Он ненавидел в первую очередь себя. Малфой уверен, что девушка не забыла тот день, но если она не забыла, то парень всё ещё жил тем днём, проживал раз за разом, когда видел её. От этого было некуда сбежать.***
Гермиона рано легла спать, поэтому столь же рано встала. Вчера она немного посидела с друзьями и вновь, когда Колин вернулся, пошла проводить время с ним. Зная, как девушка нервничала по поводу экзамена по зельеварению, как она сомневалась в том, стоит ли ей подойти к профессору Снеггу, Криви подошёл к нему сам. Грейнджер думала, что у него тоже есть какие-то проблемы с предметом, но, как выяснилось, возлюбленный просто хотел помочь ей. Встав с кровати, она подошла к окну. Солнце только вставало. Яркие лучи пробивались сквозь темные мелкие облака, напоминающие те, что обычно бывают перед маленьким дождём. Это не были огромные тучи, которые обычно бывают перед грозой. Тем не менее даже когда все метеоусловия предвещали ураганную грозу, такое природное явление почти никогда не случалось. Ветер играл с деревьями, колыхал их ветки, срывал листья, подготавливая их к зиме. Вероятно, там было немного прохладно, но в женской комнате чаще всего окно на ночь было закрытым, поэтому температура в комнате не изменилась. Миона обняла себя за плечи, улыбнулась. Погода, несмотря на облака и ветерок, была прекрасна. Но это не было сильно важно для девушки. Она закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Она была так счастлива относительно предыдущих дней.. Признание собственных чувств освободило её от груза, что Гермиона тащила за собой столько времени. Девушка выдохнула. Воспоминания о тех нежных, заботливых прикосновениях, которые дарил ей Колин вчерашним вечером, окутали её разум. Лучик солнца, озаривший комнату, непроизвольно осветил её покрасневшее в смущении лицо. С закрытыми глазами визуализировать всё было намного проще. Через пару минут она всё же открыла их. Не поворачиваясь, она оглянулась через плечо и посмотрела на однокурсниц, что, несмотря на распахнутые шторы и сияющее сквозь облака солнце, продолжали сладко посапывать в свой выходной. Я одна такая, наверное . — подумала она про себя, усмехнувшись, и вновь посмотрела в окно. Со странностями. Какой нормальный человек будет вставать так рано? — добавило её подсознание через несколько секунд.***
Драко шёл вверх по лестнице, направляясь к гриффиндорской башне. Прошло примерно пару часов с момента его пробуждения. Изначально он планировал попросить кого-то сообщить Гермионе о месте и времени проведения их проектной деятельности. После ночного припадка Малфой немного сменил курс своих мыслей. Перед его взором предстал портрет большой дамы. Женщина, уставив руки в бока, угрюмо смотрела на парня. — Мне нужно внутрь. — холодно сказал он, не прося, констатируя. — Дорогой, — не искренне обратилась она к нему. — Оглянись, тут не Слизеринская башня. — хихикнула. — Я не плохо ориентируюсь в пространстве. — Драко едко ухмыльнулся, прохрустел пальцами. — Мне нужно поговорить с Грейнджер. Эта задержка явно раздражала его. В любом случае, даже картины на стенах уже знали, что не было ни одного места, куда бы Малфой не смог пройти. Видимо, все картины, кроме Полной Дамы, поскольку довольствоваться диалогом с ней ему приходилось впервые. — Тогда, милый, она должна была сказать тебе пароль, если ожидает. Драко уже начал сожалеть о том, что решил пройти правильным путём, а не просто использовал Трансгрессию, заваливаясь прямиком в женскую спальню Гриффиндора. Трансгрессия была не единственным доступным для его владения заклинанием, которое считается запрещённым для пользования без особой на то необходимости для большинства человек . Нельзя было сосчитать по пальцам, сколько раз он прибегал к некоторым приобретённым навыкам не по назначению. — Флибертигибет. — Ох. — она рассмеялась. — Этот пароль был аж четыре года назад. Но это был единственный пароль, который помнил Драко. Она не оставляла ему другого выбора. Спорить и как-то пытаться войти дальше особого смысла не было. Видят высшие силы, он хотел зайти по правилам. Драко развернулся, спустился на этаж ниже и скрывшись за первым поворотом, убедившись, что никого нет, переместился в гостиную Гриффиндора. Гермиона сидела на диване, читая книгу про диагностику волшебного сознания. Пыталась как-то занять себя, ожидая, когда проснётся Колин и её друзья. Резкий шум позади неё выбил девушку из колеи, она дёрнулась и чуть не выронила книгу. Грейнджер обернулась и увидела Малфоя. — Малфой?! — она рассерженно встала, оставив книгу на диване. Кажется, её не столько это удивило, сколько разозлило. Или при виде Драко у неё кроме рассерженности и неприязни, больше других чувств в принципе не существовало. — Тише, грязнокровка. — сказал он, посмотрев ей в глаза, когда она очутилась прямо перед ним на расстоянии пары шагов. Ему не приходилось долго восстанавливаться. Когда множество раз путешествуешь на недалёкие расстояния, то не чувствуешь никаких побочных эффектов от использования трансгрессии. Её взгляд быстро и осматривающе упал на двери спальн однокурсников. Затем она вновь посмотрела на Малфоя. — Что ты здесь делаешь? — тихо прошептала она, но довольно жёстко, что можно было прочитать всю злость, которую она вмещала в этот вопрос. — Я должен был тебе сказать, что сегодня у нас занятие. — Драко перевёл свой взгляд с неё, смотря то на диван, то на камин, предполагая, что она скажет что-то ещё. — Как ты сюда попал? И она сказала. Он поднял озадаченно бровь и посмотрел на неё, как бы всем видом показывая, что вопрос глупый, неуместный для обсуждения здесь. Драко сделал два шага назад от девушки, готовясь переместиться обратно. Гермиона не двинулась с места, позволяя ему увеличить расстояние, но теперь она тоже выглядела в недоумении. — После завтрака, через полтора часа. Малфой исчез. Трансгрессия. — задумалась Гермиона, смотря перед собой, где минуту назад стоял Драко. Она медленно пробежалась взглядом по гостиной, анализируя то, что сейчас произошло. Гермиона посмотрела на открытую книгу, что лежала на диване. Еще одна книга из ряда медицинской литературы. Грейнджер собрала всю литературу, что планировала прочитать из библиотеки и даже несмотря на то, что горящее желание исследований уже поутихло, просмотреть страницы всё ещё оставалось важным для неё. Девушка задумчиво села на диван, взяла в руки "Патопсихологическую диагностику волшебного сознания", нашла строчку, где остановилась, но сосредоточиться на прочтении теперь было нелегко. Большим пальцем руки она медленно поглаживала страницу, но взгляд был направлен не вниз - на текст, а напротив - на неразажженый камин. Экзамен по трансгрессии сдавался в конце прошлого года. Ею трудно было овладеть, это очень сложный процесс, который требовал много концентрации, сосредоточенности. На то время, когда все старшекурсники сдавали экзамен и готовились к нему, Малфой отсутствовал в школе и никак не мог подготовиться или так хорошо уметь пользоваться тем, чем даже опытные волшебники, или, как минимум, те кто обучался трансгрессии, как, например, Гермиона, овладеть в совершенстве не смогли. С другой стороны она мало что знала о его навыках. Возможно, единственное, что он может - перемещаться из комнаты в комнату, но это тоже требует усилий, хоть и не больших. Чтобы попасть в куда-то, нужно хоть раз побывать там. Трансгрессия требует особого внимания и детализации к тому месту, куда человек хочет попасть. В последний раз Малфой был в гостиной Гриффиндора на третьем курсе. Гермиона хорошо помнила этот день и была достаточно уверена, что после этого дня парень никак не мог попасть внутрь. По крайней мере, официально, через картину, поскольку ни с кем с факультета Гриффиндор он не общался. Её поражала такая хорошая память. Спустя четыре года он всё ещё мог воссоздать в своëм сознании точные параметры той локации, куда хотел переместиться. Это было достойно её восхищения. Мысли о последнем визите Драко навевали воспоминания. 27.01.1994 Драко, Гермиона и Гарри сидели на диване, Джинни и Блейз на креслах друг на против друга. Рон гулял с Лавандой, поэтому решил пропустить один вечер в их компании. Забини рассказывал какие-то истории,не отрывая взгляд от периодами смущающейся Уизли. Драко и Гермиона сидели и слушали, но им начинало казаться, что их общий разговор стал больше похож на диалог между теми двумя. — Джи, — он улыбнулся, рассказывая очередную пресловутую шутку. — А знаешь, в чем разница между моими шутками и планетой? Драко уже достаточно убедившись, что друг теперь разговаривает только с одним человеком, закатил глаза и сказал: — Планеты не плоские, Блейз. — отрезал он, напоминая Забини о присутствии других людей. Все посмотрели на него. — Что? — сказал Драко, поднимая руки в капитуляции. Гермиона, сидящая рядом, тихо рассмеялась. Малфой слегка повернул голову к ней, смотря на то, как её тихий смех потихоньку становится громче. За ней прыснула от смеха Джинни, а за ней уже и Гарри с Блейзом. Блондин осмотрел друзей, слегка нахмурившись. Девушка, сидящая справа от него, взяла Драко за руку, привлекая вновь внимание к себе, прекращая смеяться, она просто улыбнулась ему. Увидев её счастливые глаза, искры радости, что они излучали, чувствуя прикосновение её кожи к его руке...Драко просто не мог не улыбнуться ей в ответ. Она была прекрасна. Разговор продолжился, когда последние - Поттер с Уизли - прекратили смеяться. Грейнджер отпустила руку Малфоя, но их ладони всё также оставались на расстоянии мнимого миллиметра. Случайно дернувшись, они могли бы легко вновь прикоснуться друг к другу. И как-будто никто бы не был против.. — Кстати, — сказал вдруг Гарри. — Блейз, у нас же скоро тренировка.. — Я могу потренироваться с тобой. — парень улыбнулся другу. Они были в разных командах. Обычно команда Гриффиндора заканчивала тренировку как раз в момент, когда команда Слизерина только начинали разминаться. Поттера поставили на роль ловца, но на самом деле такое распределение не совсем, кажется, подходило ему. Забини был охотником. Достаточно ловким, смекалистым и быстрым. Одним словом, лучшим охотником команды Слизерин, даже несмотря на небольшой возраст. Гарри уже упоминал о том, что хотел бы потренироваться с ним, но последние две недели тренировки смещали в виду внезапно обострившейся программы тренировок других факультетов, поэтому об этой просьбе не много позабылось. Джинни улыбнулась. Она была бы рада видеть Блейза на тренировке. Девушка тоже была Охотником. У неё не было много опыта, так как она вступила в команду только в этом учебном году, поэтому это были её первые соревнования, тренировки. Одновременно проводя время с Забини, она бы смогла совместить личную тренировку и помощь другу. — Спасибо. — Гарри улыбнулся. Драко тоже был ловцом, но часто пропускал тренировки, поэтому не мог ничего обещать или, например, предлагать свою помощь. К тому же Малфой не был столь близким другом для Поттера, как Блейз. Гермиона всегда удивлялась и задавалась вопросом, как ему удаётся так хорошо показывать себя на матчах, если он никогда не посещает тренировки. Вопрос так и не был озвучен. Юная Грейнджер решила списать всё на то, что быть Избранным уже предполагало под собой быть лучшим во всём, прилагая минимум усилий. Они поговорили ещё совсем немного, дождавшись прихода Рона с Лавандой, которые напомнили им о том, что уже время отбоя и быть замеченным Мистером Филчем - не самая лучшая перспектива. Друзья решили проститься друг с другом. Троица провела двоих парней к выходу. Джинни, попрощавшись с Драко, стояла, улыбаясь его другу, пока Гермиона что-то говорила. — Встретимся на следующих выходных? — она улыбнулась, обращаясь к Малфою. — Конечно. — он улыбнулся ей в ответ. Гарри также простился с мальчиками и с помощью Гермионы смог увести смотрящую в след Блейзу, застывшую на месте Джинни. Встреча так и не состоялась. Гермиона не заметила, как отложила книгу и полностью погрузилась в воспоминания минувших дней. Скорее всего, трансгрессия далась ему достаточно хорошо, тоже в виду его особенности. Как было с...- рассуждала девушка, как вдруг ход мыслей прервала чья-то внезапно появившаяся ладонь на ее плече. Это был Колин. Парень, стоящий позади Грейнджер, наклонился к ней и кротко поцеловал в губы, проведя большим пальцем по её щеке. В руках у него была кипа газет. Криви продолжал разносить издания, несмотря на то, что большую часть из них, как и девушка, больше не читал. Гермиона, улыбнувшись, пригласила его сесть рядом. Парень сел к ней поближе так, что Гренйджер могла спокойно положить на него голову, обнять и между ними не было бы расстояния. Колин поцеловал её в макушку, проведя рукой по уложенным волосам, немного растрепывая их. Он не знал, сколько времени она провела перед зеркалом укладывая непослушные вьющиеся волосы, чтобы выглядеть лучше и красивее для него. — Решила, что будешь делать? — вдруг сказал Криви. Ещё вчера они разговаривали по поводу того, что Гермиона была всё ещё недостаточно уверена в том, стоит ли ей вообще что-либо делать относительно "медицинских опытов". Девушка рассказала парню, что благодаря друзьям приобрела необходимые продукты, но пока не спешит с приготовлением. — С чем? — она широко раскрыла глаза, словно испугавшись, отстранилась и посмотрела на него. На самом деле Гермиона все ещё прибывала мыслями в их сегодняшней встрече с Малфоем, поэтому ни о том, что говорил ей Колин, ни тем более о том, что она должна была что-то с чем-то сделать - ничего из этого не было в её голове на данный момент. — М, — он хмыкнул, улыбнувшись её перепуганному взгляду. — С травами, я имею в виду. — А.. — Гермиона несколько раз моргнула, возвращаясь обратно к Колину на грудь. — Я.. думаю, все же оставлю пока это. На время. Колин прижал её к себе, утыкаясь щекой в её макушку. — Как хочешь. — он поцеловал её в голову ещё раз, и отпустил. Парень встал с дивана. — Ты пойдёшь уже? — Ага, до завтрака осталось примерно пятнадцать минут, надо успеть пройтись. Так что, я не то, что пойду, я побегу. — он усмехнулся, ещё раз наклонился и чмокнул её в щеку. — Увидимся! — сказала Гермиона, широко улыбаясь, в след и вправду убегающему Криви. Девушка дождалась друзей и отравилась с ними в Большой Зал, где выслушав привычную речь Дамблдора, позавтракала и неспеша направилась сразу в нужный кабинет. Гермиона предупредила друзей о том, куда идёт, так как не смогла найти Колина за столом, а времени особо искать не то чтобы было много. Она просто попросила Рона или кого-нибудь из ребят оповестить Криви о том, что она ушла на пару часов делать проект. Грейнджер редко, почти никогда не ходила одна по коридорам. Иногда случалось, когда например были пары по Магловедению, но обычно в такое время народу в коридорах практически не было. Девушка не слышала о том, что кто-то из маглорожденных страдал от нападения чистокровок на этой неделе, что конечно не могло не радовать. Лично же после того случая в сентябре она не натыкалась на подобные столкновения, хоть и слышала о том, что каждую неделю до настоящего момента в больничном крыле количество маглорожденных пациентов с травмами увеличивалось. Страх сходил на нет, когда она была с друзьями. Сейчас же девушка шла по коридору совершенно одна. У стен стояли разные студенты, преимущественно там были ученики Слизерина, но Гермиона не знала этого. Она не смотрела по сторонам, стараясь быстрее дойти до места назначения, не зацикливая свое внимание на присутсвующих. Про себя Грейнджер считала до ста, периодически закрывала глаза, когда шум вокруг или у неё в голове становился громче и мешал сконцентрироваться. Такое поведение было не присуще ей обычно, но видимо, что тревожные мысли взяли верх над ней. Делая шаг за шагом она едва дышала, в то время как сердце чуть-ли не выпрыгивало из груди. Из-за этого состояния девушка не особо вникала в то, что на не близком, но всё же не на таком большом расстоянии от неё раздавались чьи-то размеренные, уверенные шаги. Кажется, они преследовали её, сопровождали всю дорогу. В отличие от Грейнджер, что не отрывала свои глаза от пола, Малфой, идущий позади неё прекрасно видел все злобные взгляды старшекурсников, которые так, словно и поджидали момент поглумиться над этаким запретным, редко доступным плодом. Драко смотрел в эти наглые противные лица, своим злым холодным взглядом, в котором, кажется, можно было прочесть всё и одновременно ничего. Ненависть слишком всеобъемлющее понятие, чтобы можно было громко заявить о том, что все его мысли и чувства отражал один лишь раздраженный взгляд. Проходя мимо каждого засматривающегося студента, Малфой одним своим присутствием заставлял их либо покинуть то место, где они находились, либо моментально отвести свой взгляд, переключится на что угодно. Девушка быстро прошмыгнула за угол и зашла сразу же в нужный кабинет, закрывая за собой дверь. Она прислонилась к двери спиной и яростно хватала воздух, приобнимая себя. В уголках глаз выступили непрошенные слезы, а тело слегка потрясывало. Ничего не произошло, но почему то она чувствовала себя невероятно плохо, ловя некий вид панической атаки. Но дверь резко открылась. Не ожидающая этого Гермиона едва не упала в объятья Малфоя, но вместо этого она лишь резко отшатнулась от двери, с ужасом от страха посмотрев на него, девушка отвернулась, закрывая лицо дрожащими руками, тяжело вздыхая. Драко сделал шаг внутрь, закрыл за собой дверь. — Что такое? — как ни в чем не бывало с горечью в голосе спросил он. — Ничего. — колеблющимся голосом произнесла она, вытирая уголки глаз. Даже не посмотрев на него девушка направилась прямиком к столу, где уже лежали некоторые заметки, видимо, подготовленные профессором Бербидж книги. Она продолжала восстанавливать дыхание, стараясь привести сердцебиение в норму. Малфой подошёл ко второму столу. Все стены комнаты были обставлены полками с кучей книг, даже окна были заставлены ими. В центре комнаты стояли два длинных стола, располагавшиеся друг напротив друга. Справа от них находилась большая доска. Здесь иногда проходили занятия по зельеварению и травологии, например, если было слишком холодно, чтобы проводить занятие в теплице или по каким-то причинам кабинет по зельеварению не мог быть использован. Также там был всего один стул. Приведя себя в чувство, но так окончательно не сумев убрать мелкую дрожь в руках, Грейнджер стала читать заметки, открывать книги на нужных отмеченных страницах, читать предложенные темы. Малфой прокашлялся, неосознанно заставляя девушку вновь переключить внимание на него. — Что сегодня было? — её голос всё ещё незаметно подрагивал. — Здесь никого нет. Можешь говорить. — сказала она, избегая его взгляда, делая вид, что внимательно читает, в то время как единственное, что она делала внимательно - ждала его ответа. Он едко усмехнулся, взглянув на неё. — Что? — Гермиона тоже оторвала взгляд от книги, посмотрев на него. В какой-то степени сейчас она была ему благодарна, что своим поведением и отношением он начинал её злить, а значит, тревожность, которая всё ещё бродила по нервным окончаниями её мозга медленно сходила на нет. Интересно также то, что раньше он её не раздражал так сильно, не заставлял испытывать столько негативных эмоций, как сейчас. Даже когда Драко открыто издевался над ней, она редко воспринимала это в серьёз. Ну, большую часть оскорблений, как минимум.. — В виду твоих постоянных успехов в учёбе не думал, что окажется таким трудом осознать трансгрессию. — он злостно ухмыльнулся. Его выражение лица было похоже на злую насмешку, выжидающее её реакции. Но реакции не последовало, она просто смотрела на него. Ожидая, что парень скажет что-то ещё или, может что-то поменяется. Да, утреннее погружение в прошлое, видимо, породило малую несуществующую надежду в её душе, которая хорошо сказывалась на её отношении к нему. Проживая те фрагменты, неосознанно, она притупила весь тот ужас, что сейчас между ними происходил. И это заставляло её злиться куда больше, чем обычно. Дура. — сказала она себя, возвращаясь в настоящее. — Ах, да. — он ядовито кротко рассмеялся. — Напомни, сколько раз ты завалила экзамен, прежде чем профессора смиловались над тобой и засчитали некудышный результат? Свободная рука Гермионы, что находилась под столом, вне поля зрения Малфоя начала медленно, но верно сжиматься. — Я не за это спросила. Ты мог бы передать через кого-то, встретить меня на завтраке, но вместо этого ты предпочёл завалиться в гостиную? А если бы меня там не было, направился бы в спальню? С тобой всё хорошо? Урод. Как же я могла только.. — думала она про себя. — Были дела. — только лишь ответил он, открывая книгу, что лежала у него на столе. Гермиона сжала спрятанную ладонь, чувствовала, как острые ногти впиваются в нежную кожу, и разжала, не слышно вдыхая и выдыхая воздух. Но всё же через несколько минут молчания она вновь заговорила. — Возьмём тему "Эмоциональные различия между маглами и волшебниками.. ". Полностью проблема звучала :"Эмоциональные различия между маглами и волшебниками. Почему без маглов волшебный мир бы пал?". Малфой прошёлся глазами по тексту. — Нет. — Да. Если бы кто-то сейчас мог услышать их диалог, наверное, они бы удивились тому, как Грейнджер общается с тем, кого все боятся и опасаются. На самом деле она тоже испытывала этот страх. Возможно, такая смелость была вызвана благодаря тому, что рядом с ней всегда были друзья, на которых она могла положиться, с которыми могла не бояться. Или неосознанно, держась за некоторую клятву между ними, Гермиона верила, что Драко не смог бы причинить ей вреда. Наговорить гадости - да, но никогда бы не сделал того, что позволяют другие. Точно не с ней. Вероятно, это и позволяло ей чувствовать всеобъемлющую злость по отношению к нему достаточно свободно, не опасаясь за возможные последствия. Но спустя годы память, что об их когда-то существующей дружбе, что о каких-то клятвах напрочь стёрлась, как стираются из памяти сказки, которые любящая мать читает детям перед сном. Это были интересные для детского воображения сюжеты, лишённые какой-либо логики и смысла. Всё для того, чтобы ребёнок видел хорошие сны - всё ради того, чтобы потешить детские умы нелепыми мечтами, клятвами, словами, которые, конечно, в будущем не будут играть никакой роли. Поэтому девушка не помнила, просто чувствовала, что может позволить себе. Чувствовала, что его боятся не стоит. К нему сейчас она испытывала больше раздражение, которое затмевало все остальные эмоции. Грейнджер не до конца ещё осознавала то, каким человеком стал Малфой, сколько ужасных вещей он уже совершил и будет совершать в будущем. Она ничего из этого не знала, и чрезмерная самоуверенность, бесстрашие определённо не сыграют ей на руку однажды. — Нет. - ещё раз холодно отрезал он. Гермиона отложила книгу, отошла от своего стола и подошла к нему, оперлась руками о его стол, смотря на него снизу вверх. Между ними было несколько сантиметров. — Почему это? Что-то заставляло её так бросаться словами, что-то заставляло так подходить, быть такой же грубой с ним, каким он был с ней. В обычных ситуациях с другими людьми она бы, скорее всего, промолчала, ушла, может, огорчилась, но не с ним. Они словно играли в игру, как в детстве дети дурачаться в снегу, желая повалить друг друга, так и они по подобию как-будто просто перегинали и так ветхую палку их давней связи. — Это глупо. — Эта тема одна из предложенных. — Я не буду об этом писать. — он поднял на неё свой полный настойчивостью взгляд. — Хорошо. — она встретилась с его холодными глазами, своим тёплым карим взглядом. — Я сама напишу, хочешь? Дальше последовала недолгая тишина, Малфой смотрел на неё, ожидая продолжения, но его брови незаметно чуть нахмурились. — Да, я вполне могла бы написать сама. Но выставили бы так, словно написали вместе. Я попрошу помочь мне Рона, — её взгляд переместился в сторону, когда она начала перечислять тех, кто бы мог помочь ей, чтобы достаточно убедить Драко в том, что у неё будут все возможности написать этот проект хорошо. — Джи.., Ко.. - но не успела она закончить, как парень прервал её. — Нет, ты не будешь. - грубо сказал он, вновь спокойно опустив глаза в книгу. — Разве у тебя нет твоих много важных дел? У тебя на лице написано, что моя компания тебе неприятна. Мне твоя тоже. Чего мучить друг друга? - она сделала пару маленьких шагов назад. — Выбери другую тему. — Право выбора? - она театрально вскинула брови, удивляясь, и подошла к своему столу обратно. — Хорошо. Также неряшливо обводя взглядом остальные темы, не особо заморачиваясь, выбрала ту, что заинтересовала её не так сильно, как предыдущая, но всё же нравилась. Как же он выводил её из себя. "Изобретения магловского мира, нашедшие высокое применение в жизни каждого волшебника" — Изобретения. — Хорошо. — он кивнул. Серьёзно? Что.. — подумала она. — Что было не так с прошлой темой? - сказала Гермиона достаточно уверенно для человека, который случайно вновь озвучил свои мысли. Ей не нравилась такая тенденция. Уже в который раз спустя столько лет она не может удержать язык за зубами, не может удержать ненужные слова. — Не понравилась. Она хмыкнула, доставая книгу из той большой стопки с краю у стола, где на переплёте было написано: История современных инноваций. Это был учебник, рассказывающий о новых изобретениях маглов. Гермиона пролистывала его пару раз в свободное время. — Почему? — Любопытство тебя не красит. — он достал ту же самую книгу, что и она, даже не смотря на неё и её действия. — Ужасное поведение тебя тоже не красит. — сказала она, также не поднимая на него свой взгляд, погружаясь в книгу. Он издал тихий смешок, который не понятно, что нёс в себе, в виду того, что Гермиона не видела выражение лица, с которым Драко его издал. Но она догадывалась, что это был злобный, черствый смешок. Подобный человеку, что его издал. Всё остальное время они провели в тишине, которую нарушал лишь шум перелистывающихся страниц. Гермиона, наконец, смогла отвлечься. Теперь ее обуял неподдельный интерес к работе. Хорошо, что хоть выбор темы немного, но зависел от неё. Увлечённая, она что-то яростно записывала в тетрадь, делая пометки. Казалось, что чернила вот-вот закончатся в чернильнице, учитывая даже не то, сколько она написала, а то, с какой скоростью девушка делала это. Тёмные капли разбрызгивались по столу, пока в конечном итоге баночка чуть не перевернулась на стол, оставив за собой большое чернильное пятно. Девушка быстро взяла какие-то ненужные, скомканные ею листы, начала усердно вытирать растекшуюся каплю, которая вот-вот впиталась бы в стол. В школе использовались чернила, которые не были подвластны каким-либо стирающим заклинаниям в виду избежания мухлежа и различных видов подделки разных учебных работ. Но, видимо, такая полезная, казалось бы, функция могла использоваться не только как более тщательный способ следить за успеваемостью студентов, но и как способ заметить улики, если какой-то преступник случайно разольет чернила, убегая. Хотя, какой преступник будет бежать с чернилами в руках? Малфой продолжал спокойно что-то выписывать, не обращая на Грейнджер никакого внимания. Обычно в групповых проектах участники сговариваются, советуются, дискутируют, но Гермиона и Драко этого не делали. Они и так поговорили слишком много. Сейчас каждый из них выписывал какие-то материалы, чтобы потом в конце слепить что-то дельное. Это занимало больше времени. Однозначно больше времени, но это был единственный способ сработаться. Видимо, Драко также был больше увлечён книгой, которую читал, ибо даже на секунду не моргнул, услышав то, как девушка резко закопашилась. Гермиона успела вытереть большую часть, но всё же отпечаток от былой кляксы остался. Она вздохнула, убирая за ухо выпадшую прядку. Черт, где я остановилась.. - подумала Грейнджер, оглядывая абзацы открытых перед ней книг. Одно отвлечение и девушка напрочь теряет тот энтузиазм и волну некого вдохновения, что окутывала её несколько минут назад. Она посмотрела на часы, что висели над дверью на стене. Прошёл час. Обычно практическая деятельность, а именно подготовка к ней, составляла два часа по установленному регламенту. Участники должны были проводить от четырех до десяти часов в неделю, уделяя время проекту. Иногда в таких случаях студентов могли освобождать от некоторых пар, поскольку для выполнения этого задания нужно очень много источников информации, нужно очень много времени, чтобы их изучить и ещё больше времени, чтобы понять, как это лучше сформулировать и что лучше взять, чтобы не повторяться. Но Гермиона чувствовала непреодолимое желание закончить на сегодня, несмотря на то, что ещё был час муторной работы. Стоять на одном месте такое продолжительное время оказалось не так легко, как казалось. Во времена пар по травологии зачастую студенты каждые десять минут куда-либо перемещались: взять ингридиенты, полить цветы, исследовать оранжерею - но сейчас просто стоять на одном месте было не самым простым занятием. Наконец Грейнджер обвела комнату в поисках стула. Её взгляд упал на пишущего Малфоя, и на мгновение, всего на секунду она задумалась о том, не тяжело ли ему также стоять, но затем быстро отмела эти мысли, решив, что даже если ему тяжело, то он это абсолютно заслужил. У окна, что был загорожен книжными полками, девушка увидела старый стул. Гермиона подняла палочку, направила на табурет и тихо произнесла: — Акцио. Буквально через мгновение стул, пересекая комнату, оказался рядом с ней. Она села и продолжила писать уже без такого сильного влечения. Так прошёл оставшийся час. По истечению времени Малфой, ни сказав ни одного слова, сложил книги в стопку, свернул записи в некий рулон и убрал во внутреннюю часть стола, затем также безмолвно вышел, даже не посмотрев на Гермиону. Девушка вышла практически сразу после него. Выйдя за порог, она сразу же увидела Рона, Джинни и Гарри, что стояли напротив кабинета, смотря в след уходящему Драко. Девушка подошла к ним. — Как же он раздражает.. — сказала она, протягивая последнее слово. Друзья улыбнулись на её притворно вымученное лицо. — Настолько? — спросил Рон. Джинни не спрашивала, она понимала, что настолько. Гермиона лишь кивнула, утыкаясь головой в плечо рядом стоящего Уизли. Парень её приобнял. Гарри, что находился сбоку от возлюбленной, также приобнял её за талию в нежном жесте, без грубости или настойчивости. Грейнджер отстранилась от друга и огляделась по сторонам. Спустя два часа народа в коридоре поубавилось. Вероятно, все нашли более интересные дела, нежели собираться компаниями в коридорах. Может, кто-то вышел на улицу. Погода стала намного лучше, чем была утром, на небе не было ни одного облака, только яркое солнце. Гермиона выглянула в окно, не двигаясь с места, и вправду - большая часть гуляли на улице. — Тут было так много людей.. - вдруг произнесла она, вновь посмотрев на друзей. — Все было хорошо? Что-то случилось? Ты просто сказала, что всё нормально и.. — тревожным голосом рассуждала Уизли. — Всё хорошо, просто.. я.. немного перенервничала. - она вновь осмотрела пустой коридор. Её взгляд слега опустился на пол, вспоминая какое количество ног она видела впервые направляясь сюда. Гермиона не должна была бояться. Всех студентов, тем более старшекурсников она прекрасно знала. Кто-то был её другом, кто-то просто знакомым, но у неё никогда не было врагов. Она никого не ненавидела и считала, что её также ненавидеть было не за что. Но потом, вспоминая, что произошло с Джастином, она не была уже так уверена в этом. Джастин Финч-Флетчли один из самых дружелюбных, милых и спокойных людей, которых она вообще когда-либо встречала. Он не заслуживал такого отношения к себе. Как и она. Они были равны в этом, разница лишь в том, что ужасное произошло с Джастином, а её все нападки обходили стороной. В период вседозволенности по отношению к грязнокровным, возомнившие из себя чистокровные могут сотворить с ней все, что угодно. Вчерашний друг сегодня мог легко стать её карателем. В этом и была проблема. Она вновь посмотрела на своих друзей. Нет, это не были просто друзья. Они были её семьёй. Сейчас, когда Гермиона не может даже написать письмо родителям, не говоря уже о каком-либо другом виде связи, люди, стоящие перед ней - были теми, в ком она нуждалась. Её второй семьёй, неотъемлемой частью её жизни, памяти и сердца. Девушка знала, что ни один из них никогда не предаст её. Каждый спокойно бы отдал жизнь друг за друга, если это потребовалось бы - настолько сильна была их любовь. Иногда они даже шутили, что вскоре между ними тоже образуются связи, какие были у Рона и Джинни, как у кровных брата и сестры. Кровная связь - нечто более обширное и условное, нежели то, что с этим привыкли связывать. Братья и сестры имели подобную связь - они могли физически ощущать сильные эмоциональные переживания друг друга, находясь на близком расстоянии. Подобное было также между детьми и родителями, но это не частый случай. В виду большой возрастной разницы, и намешенности крови эта связь, если и была, то чувствовалась хуже, но зачастую её не было вообще. Близнецы же наоборот. Самая сильная и крепкая связь была у детей, рождённых в один день. Также, если брат и сестра долго не общаются или общаются мало, то возможность чувствовать друг друга, даже на самом близком расстоянии, даже самые сильные, эмоции очень притупляется. Например, Перси - один из детей семейства Уизли - навряд ли смог бы ощутить то, что чувствует Рон или Джинни, поскольку видится с ними только по праздникам, и то не всегда. В то время как последние двое будут иметь очень хорошую кровную связь. Конечно, это нельзя будет сравнить с неким эмоциональным обменом, который сопровождает близнецов, но сказать, что они будут меньше чувствовать друг друга - было также нельзя. Иногда подобное явление могло появлятся между любящими людьми. Не всегда любящие люди должны быть влюблёнными. Некоторые друзья обладают связью, похожую на кровную, но это больше напоминает шестое чувство. В отношениях Рона и Гермионы иногда проскакивали намеки на то, что между ними образовывается такая, образно говоря, связывающая нить, но она никогда не была настолько осязаема, насколько была между Роном и Джинни. — Надо было пойти с тобой. - сказала Джинни, взглянув на подругу. — Нет, вы же не можете постоянно быть рядом. Мне надо, наоборот, больше ходить одной. — Миона..- сказал Гарри. — Всё в порядке, правда. - она улыбнулась им. Они шли по коридору, направляясь на улицу. У них был свой уголок во дворе у Часовой башни, который появился в конце четвёртого курса. Там они проводили раньше большую часть свободного времени в будние дни. По выходным обычно ребята выбирались куда-то за пределы школы, но сейчас это было не сильно возможно. Они пришли на место. Девочки сели на каменные плиты, а мальчики решили постоять. Было холодно, как и в принципе по школе, поэтому все уже были достаточно тепло одеты и переодеваться перед выходом не было нужды. Рон достал из кармана джинс шоколадную лягушку. — Цирцея! — воскликнул Уизли, прерывая разговор. — Поздравляю. - сказал Гарри, хлопнув друга по плечу. — Сколько их? десять у тебя? - спросила Джинни. — Двадцать три. Но этого мало же. Ее меньше всего у меня в коллекции. -он широко улыбнулся. Коллекция Уизли знатно пополнилась с начала учебного года. Когда команду Гриффиндора расформировали, с горя парень начал съедать чуть ли не по десять конфет в день. Видимо, он так избавлялся от стресса, поэтому и не выглядел так, словно из его жизни исчезло что-то ценное, важное. Ребята старались как-то поддержать Рона, но после просто закрыли тему, чтобы не возвращать друга к плохим воспоминаниям. — Мне всегда было интересно, где ты их берёшь. - сказала Гермиона. - Их же не так много в школе. И в Хогсмид..м..вы ходите не часто.. — Рон закупился ещё в начале года десятью килограммами и просто достаёт каждый день понемногу. - ответил Гарри. — Не надо рассказывать мои секреты. — усмехнулся Уизли. — Да, мы прокрадемся к тебе ночью и украдем всё твоё имущество. — пошутила Джинни. — Нет, лучше убейте. — он усмехнулся. — Кстати, — вдруг сказала Уизли младшая. — Мы видели Колина, сказали ему, что ты ушла заниматься. Гермиона улыбнулась, подумав о Криви, затем спросила: — Он не сказал, что будет делать? — Нет, не говорил. Мы видели его с Ли, видимо там какие-то вопросы по поводу школьной газеты или что-то типо того. Девушка хмыкнула. — Да, должно быть проблемы. Через месяц должен был быть первый турнир, а они только спохватились, что его не будет и получается, что их чётко распланированные темы для изданий также - пф! — Рон поднял руки, сжал ладон в кулак, а потом резко распахнул их, имитируя взрыв. — Думаешь? Об этом же уже все давно говорят. Мне кажется, что они уже нашли бы выход. — сказала Грейнджер. — Я недавно слышал разговор Ли и Чжоу. О проблеме знали все уже давно, но никто не додумался, что из-за неё будут и вытекающие проблемы, как например отсутствие тем для школьной редакции. Глупые. — Да уж.. — сказала Гермиона, опустив взгляд вниз и легонько шаркнув ногой по земле. — Хотя, мне всё ещё кажется, что пустые колонки они легко могут заполнить информацией о тех.. м.. людях? нет, волшебниках, которые.. м.. издеваются над другими, чтобы придать это всё большей огласке. - через пару минут сказала Грейнджер. — Ты же знаешь, что они не могут. — сказала Джинни. — Нет, не знаю. — сказала Гермиона, посмотрев на подругу. Грейнджер не раз разговаривала с Колином по поводу этого. Но, видимо, парень не достаточно понимал масштабность и ужасность ситуации, поскольку его это никогда не касалось и подобных случаев он не заставал. Но в каком-то смысле такое отношение к проблеме и даёт плохим людям надежду на то, что они останутся безнаказанными и могут дальше продолжать издеваться над другими. Это было невероятно неправильно, но почему-то, что профессора, что школьная газета, что даже сами студенты закрывали на это глаза. Последующие несколько минут друзья разговаривали на какие-то отвлечённые темы, решая перебить не сильно весёлый настрой разговора. Но очень быстро меняющаяся погода вновь начала портиться. Небо буквально за несколько минут снова стало серым, а успокившийся ветер опять начал дуть с прежней силой. Гермиона, Гарри и Джинни хотели ещё немного посидеть на улице, но Рон был против и убедил всех зайти в школу. Ребята направились в гриффиндорскую башню и провели там около часа, беседуя ни о чем. Рон и Гарри рассказывали друзьям про их успехи в шахматных дуэлях. Поттер был не плох в шахматах, но до Уизли ему было очень далеко. Гермиона в который раз сказала другу, что очень хочет, чтобы тот тоже научил её также хорошо играть в эту зачарованную игру, поскольку шахматы были одной из тех вещей, которую девушка не понимала, но очень хотела освоить. Всегда что-то мешало - подготовка к занятиям, освоение новых, более полезных навыков. Редко дело выходило за пределы обычного разговора, несмотря даже на сильное желание, которое появлялось только когда разговор заходил на тему этой игры, и исчезало сразу же после. В этот день Рон по-особенному воодушевился, и уже, кажется, был готов идти за шахматной доской, чтобы проиграть одну партию с Грейнджер, но в гостиную зашёл Криви. Гермиона сочувствующе улыбнулась другу, который сейчас явно был не сильно даволен тем, что его грандиозным планам на вечер, которые он составил всего несколько минут назад, было не суждено сбыться. — Поиграем завтра. — сказала она, и ненадолго распрощавшись с друзьями, ушла с Колином.