***
Сквозь плотные шторы пробился лучик солнца и попал в глаза Эмилю. Парень мило сморщил нос и перевернулся на другой бок, сильнее укутываясь в одеяло. Он уже начал снова проваливаться в сон, когда у него над ухом прошептали: — Доброе утро, Солнце, точнее уже добрый день, — шёпот проникает в еще сонное сознание Иманова, и он неосознанно тянется к говорившему. Парень сначала приподнимает голову, одновременно пытаясь разлепить глаза, а затем уже тянется правой рукой, чтобы обнять Диму. — Привет, — голос хриплый, парень явно ещё не проснулся. — Как тебе сегодня спалось? Я не сильно ворочался во сне? — Не волнуйся, я спал, как младенец, — прошептал Масленников и придвинулся ещё ближе к Эмилю, обнимая его за торс, так что между ними практически не осталось свободного пространства. Дима смотрел на лежащего рядом парня с восхищением, он притягивал и манил его, как магнит. Масленников всматривался в черты лица, в эти карие глаза, опускал взгляд на пухлые губы и скользил им по ключицам. Вскоре он не выдержал и припал к таким желанным губам, растягивая и смакуя первый утренний поцелуй. Эмиль отвечал со всей нежностью, он любил, когда Дима целовал его, и неважно был ли это медленный и практически невинный поцелуй, либо же страстный и опьяняющий, такой, что полностью сносит голову и разносит желание по всему телу. Через какое-то время воздух в лёгких закончился, и парням пришлось оторваться друг от друга. Эмиль посмотрел в глаза Димы, а затем положил щеку на его грудь и крепко обнял, прижимаясь к старшему всем телом. — Дим, я тебя так сильно люблю, — он явно стал очень сентиментальным, потому что в глазах появились слезы. Он шептал эти слова в грудь своего парня, но в то же время был уверен, что его точно услышат. — Малыш, я тоже тебя люблю, — Масленников поцеловал Иманова в макушку и обнял в ответ, проводя ладонями по спине парня. — Эмилька, мне нужно вставать, сегодня у меня важные дела и я не хочу опоздать. — Ну, может ещё пять минуточек? Ты такой тёплый и уютный, — Эмиль поднял свой взгляд на старшего и умоляюще посмотрел в его глаза. — Нет, Солнце, мне очень далеко ехать, я могу не успеть, но если ты хочешь, то можешь продолжать валяться в постели, — на эту фразу младший тяжело вздыхает и трется щекой о грудь Димы, будто он резко стал котом, требующем ласки. Дима берет парня за подбородок, поворачивает его голову к себе, заставляя младшего приподняться и придвинуться ближе, и целует в нос, затем в щеку, в уголок губ и, наконец, переходит к самим губам. Он медленно сминает их, будто впервые пробует их на вкус, проводит языком по губам, а затем кусает нижнюю, слегка оттягивая. Эмиль неровно выдыхает в губы старшего и полностью подаётся вперёд, не желая разрывать поцелуй. Парень приоткрывает рот и Димин язык проскальзывает внутрь. Он проходит по зубам, исследуя их, слегка задерживается на клыках, после переходит к небу и сталкивается с языком Эмиля. В комнате стало жарко, а руки Димы уже давно сменили положение: рука с подбородка переместилась на затылок, а со спины — на талию, мягко сжимая теплую кожу. Младший нависал над старшим, у него сбилось дыхание, а руки подкашивались от нахлынувшего наслаждения. Он отстранился от губ и уткнулся носом в ушко Димы, вызывая у Масленникова мурашки, губами обхватил мочку, слегка покусывая и оттягивая её, вырывая из старшего сдавленный стон. Знал же, что это Димина эрогенная зона. Парень был уверен, что теперь его не оставят одного, ещё ближайшие минут двадцать или тридцать. Но что-то пошло не по плану. Дима взял Эмиля за плечи и отстранил от себя. Он погладил ключицы парня большими пальцами, заглянул в карие глаза и произнес: — Эмилька, Солнце, мне правда нужно бежать. Карие глаза, которые секунду назад светились от счастья и вспыхнувшей страсти, потускнели. Он грустно кивнул головой и начал сползать с Димы. Масленников и сам рад бы остаться, ну не хотел он расстраивать своего мальчика, но такая у него работа — вечно куда-то ездить и практически не бывать дома. — Да, конечно, прости, что задержал. — Эмиль слез со старшего и сел на своей половине кровати, вполоборота к парню. Он старался не показывать, как сильно он не хочет, чтобы Дима уходил, ему даже удалось остановить предательские слезы, но голос все равно слегка дрогнул. Масленников сел на кровати и притянул парня к себе, поцеловал его в висок, а затем прижался к этому же месту своим лбом. — Малыш, не расстраивайся, пожалуйста. Я приеду вечером, и мы обязательно продолжим, я буду с тобой всю ночь и весь следующий день. Только не грусти, хорошо? Получив утвердительный кивок, Дима облегчённо выдохнул, слегка отстранился от парня, легко поцеловал его в губы, встал с кровати и поспешил в душ. Поесть он уже не успеет, потратил время на наблюдение за спящим Эмилем, ну хоть в душ сходит.***
Эмиль уже сделал бутерброды и налил чай для своего любимого, когда услышал щелчок открывающейся двери в ванной комнате. Он повернулся в сторону выхода из кухни и оперся бедрами на столешницу. Через несколько секунд парень увидел, что Дима заходит на кухню в полотенце, обернутом вокруг его бёдер. В правой руке он держал ещё одно полотенце, которым сушил свои волосы. По его торсу стекали капельки воды и впитывались в махровую ткань. Младший проследил путь нескольких из них и, тяжело сглотнув, развернулся к столу, на котором стояла его кружка кофе. — Эмилька, спасибо тебе большое, но я уже не успею перекусить, садись, поешь сам. — А зачем тогда на кухню зашёл? — парень развернулся обратно и, сдвинув свои брови, посмотрел на Диму. — Почувствовал вкусный запах твоего любимого кофе и решил, что ты будешь здесь. Хотел ещё раз увидеть тебя перед отъездом. — Необязательно было заходить на кухню, я бы в любом случае вышел в коридор, чтобы тебя проводить. И вообще, почему это прозвучало, как прощание? Так, будто бы ты можешь не вернуться вечером? Какая-то непонятная тревога поселилась в груди, и Эмиль сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. Ему показалось, что Дима даже не заметил перемен в его лице, либо же просто не хотел поднимать эту тему. Масленников все же взял бутерброд с тарелки и откусил, запивая большим глотком чая, который для него поставил его мальчик. Эмиль невольно улыбнулся, и его плечи расслабились, однако в груди все ещё было плохое предчувствие. В голову стали закрадываться ужасные мысли, о том, что с его возлюбленным может что-то случится, но он лишь отмахнулся от них, как от назойливых мух. — Родной, ну что может со мной произойти? — быстро прожевав, спросил Дима и вопросительно изогнул бровь, он внимательно смотрел на Эмиля. — Мы просто с парнями отснимем несколько перебивок для нового выпуска лайфхаков и я вернусь домой. — Хорошо, во сколько ты планируешь вернуться обратно? — младший все еще немного взволнован и пытается отвлечься стандартными вопросами, которые всегда спрашивает, когда старший едет куда-то без него. — Думаю, что к девяти или десяти вечера я буду уже рядом с тобой, и мы испытаем столешницу, на которую ты так прекрасно опираешься своей пятой точкой, на прочность. — На его лице появилась улыбка, а Эмиль почувствовал, что к щекам прильнула кровь. Уже прошло больше двух лет с начала их отношений, а его все еще смущают подобные фразы, которые Дима постоянно вставляет даже в самые обыденные разговоры. — Ловлю на слове, милый, — кареглазый копирует улыбку Масленникова и на душе, будто бы становится легче. У старшего стало так тепло на душе. Его ждут. Его не просто ждут, за него переживают. Его правда любят. Почему он не встретил этого мальчишку раньше? Почему ему пришлось испытать столько боли прежде, чем он стал действительно счастлив? Все-таки жизнь сложная и непредсказуемая штука. Он чувствует, что счастлив, хочется даже задержаться в этом моменте и никуда не уходить. Дима проводит рукой по еще влажным волосам, продолжая счастливо улыбаться. Ему даже не нужно сейчас что-то говорить, Эмиль по глазам видит все мысли, которые проносятся в голове старшего. Масленников подходит к Иманову и обхватывает его лицо своими ладонями, слегка поглаживая большими пальцами скулы парня. Он замечает искорки в карих глазах, Эмиль же видит точно такие же искорки в серо-голубых глазах напротив. Дима упирается своим лбом в лоб парня и чувствует, что их дыхание смешивается. Прошло всего пару минут, но чувство будто прошли часы. Старший плавно отодвигается, еще раз заглядывает в глаза напротив, а затем приближается к губам младшего. Он нежно сминает их и чувствует, что Эмиль плавится от его действий. Проходит пара секунд и Иманов не выдерживает, он перемещает руки на затылок своего парня и зарывается пальцами в короткие волосы. Эмиль слегка оттягивает их и прикусывает нижнюю губу Димы, а затем отстраняется. Он кивает, и Масленников опускает свои руки, мужчина выпутывается из объятий и выходит с кухни, чтобы одеться.***
Дима уже стоит в коридоре, полностью одетый. На нем белое худи, черные штаны, массивные кроссовки, коричневый тренч и очки без линз. Выглядит он очень круто, Эмилю всегда нравился Димин стиль. И сейчас его парень оделся так, что слюни на него пускать не грех, чем он и занимался последние минут пять. — Аккуратнее, а то соседей затопишь, не думаю, что они будут в восторге, — Дима ухмыляется и ловит взгляд парня. Иманов тоже улыбается и понимает, что его спалили. — Ну, я в такие моменты за себя не ручаюсь, ты выглядишь слишком сексуально, — Масленников чувствует, что щеки слегка заливаются краской, ему приятно внимание от его парня. Эмиль подходит, зачесывает рукой выбившуюся прядь, поправляет воротник тренча и чмокает Диму в щеку. — Возвращайся скорее. — Конечно, родной, я вернусь сразу, как только освобожусь, — старший тоже оставляет легкий поцелуй на щеке младшего. — Не забудь закрыть за мной дверь, ключи я взял, — он развернулся к двери, повернул замок и опустил ручку, выходя за порог. — До вечера, Эмилька. — До вечера, Димочка. — Эмиль берется за ручку и тянет дверь на себя, сразу закрывая ее на замок. Он разворачивается и идет в комнату. Парень берет свой телефон и начинает в нем что-то активно искать. Иманов давно хотел устроить для Димы романтический ужин и сейчас идеальное время, чтобы этим заняться. Он уже давно сохраняет себе в галерею рецепты. И сейчас листает их, в поисках подходящего, потому что планирует приготовить что-то самостоятельно. Найдя нужный рецепт и составив список продуктов, которые нужно купить, он оделся и вышел за дверь. Через час парень уже стоял на кухне и разбирал пакет. Эмиль включает музыку и начинает активно перемещаться по кухне, виляя бедрами в такт песням.***
Время уже почти девять часов вечера, пятнадцать минут назад ему написал Дима. В сообщении говорилось, что он приедет примерно через час. Эмиль начал накрывать на стол, поставил свечи, тарелки, столовые приборы, бокалы для вина, салат и начал разогревать сковородку. Ему осталось только пожарить мясо. Он решил не делать этого сразу, чтобы оно не остыло к приходу старшего. А вот гарнир уже был готов, и парень отключил вторую конфорку.***
Время подходит к десяти вечера и последние минут десять Эмиль стоял и смотрел в окно, надеясь, что заметит заезжающий во двор гелик Димы. Он не решался позвонить или написать, все-таки Масленников сейчас за рулем, не хотелось его отвлекать. Тут на телефон, который парень сжимал в своей правой руке, приходит уведомление. Он сразу же снимает его с блокировки, проверяя, кто же ему написал. Сударь 21:48 Как ты? Странный вопрос, Никита никогда не начинал диалог с подобных фраз. Что на него нашло? И вообще, он же в курсе, что Дима поехал на съемки, а значит, Эмиль остался в квартире один. Он знает, что младший всегда с нетерпением ждет старшего. Он же должен и так догадываться как он, ведь так, да?..Эмиль 21:50 В каком смысле? Все хорошо, жду, когда Дима вернется из своей поездки
Сударь 21:51 Ох, ты еще не знаешь… *ссылка на видео* Недоумение отразилось на лице Иманова. Он уже перешел по ссылке и ждал, когда интернет справится с загрузкой видео. По первому кадру парень уже понимает, что это какой-то новостной сюжет. Постепенно по телу начинает разливаться липкий страх. Ну почему интернет решил подвести именно в этот момент? — На этом мы завершаем блок экономических новостей, — резко раздалось из динамика телефона, ведущая на секунду замолчала, а затем продолжила, — прямо сейчас мы получили эксклюзивную информацию. На МКАДе произошла серьезная авария с участием пяти машин. По предварительным данным есть пострадавшие. На месте работает бригада скорой помощи и сотрудники ГИБДД. Следите за новостями, в следующем выпуске мы расскажем все подробности этой аварии. Слова ведущей сопровождались кадрами очевидцев с места событий. В кадре было несколько искореженных машин. По этой груде металла барабанил сильный дождь, который частично скрывал от оператора все произошедшее. Свистел ветер, который заглушал слова человека за кадром. Но Эмиль в них даже не пытался вслушиваться. В ушах стучала кровь, заглушая все звуки вокруг. Парень сразу увидел очертания кузова такого знакомого и родного гелентвагена. Перед глазами поплыло, голова начала кружиться. Эмиль не мог больше стоять на ногах и медленно осел на пол. Телефон выпал из руки, ведущая снова что-то сказала и затем видео закончилось. Мысли роились в голове. Путали сознание. С каждым вдохом дышать становилось все труднее, а сердце стучало где-то в горле. Внимание Эмиля привлек странный звук. Экран телефона светился, оповещая своего хозяина о входящем вызове. Как давно он уже звонит? Рука не хотела двигаться. Тело будто бы окаменело, а воздух превратился в густой кисель. Пришлось приложить все силы, чтобы поднять телефон и принять вызов. — Эмиль? — голос в трубке прозвучал неожиданно громко и заставил парня поежиться, — Эмиль, ты меня слышишь? — Д-да, — ответ прозвучал жалко, тело не слушалось, голосовые связки позволили только тихо прошептать, в горле стоял плотный ком, а к глазам подкатывали слезы. — Собирайся, я буду через 20 минут, мы едем с тобой в больницу. Я уже выяснил, куда отвезли Диму. Отвечать не потребовалось, Никита сам сбросил вызов и телефон замолчал. В груди затеплилась надежда, что Дима, его любимый Дима, жив. Тело будто бы резко отмерло, и парень вскочил на ноги. На сборы ушло минут пять. Эмиль прихватил с собой документы Масленникова, накинул на плечи куртку, обул кроссовки. Проходя мимо зеркала в коридоре, парень невольно бросил взгляд на свое отражение. На него смотрел незнакомый парень, с расширенными от страха зрачками, бледным лицом и взъерошенными волосами. Когда он только успел их так сильно взлохматить? Он оторвался от зеркала, вышел из квартиры, закрыл дверь и пошел к лифту. Уже стоя возле подъезда и ожидая Сударя, парень вновь погрузился в тяжелые мысли. На видео было видно, что удар пришелся прямо на сторону водителя. Весь левый бок гелентвагена превратился в искореженный кусок металла. Но это же гелик, он же должен был хоть как-то защитить Диму от удара, ведь так? Как вообще такое могло произойти? Дима же водит аккуратно, даже, несмотря на то, что погода сегодня ужасная, он бы успел отреагировать и уйти от удара. Так почему же его машина оказалась в самом центре аварии? Не успел он развить свои мысли, как увидел въезжающую во двор машину. Никита сидел на заднем сидении такси. Вид у него был обеспокоенный. Он внимательно смотрел на Эмиля, будто пытаясь прочитать мысли парня. Сам Сударь выглядел не лучше, чем Иманов. Лицо бледное, зрачки расширены, а руки слегка подрагивают, но когда Эмиль сел к нему на заднее сидение, легкая, подбадривающая улыбка коснулась губ Никиты. Дорога до больницы прошла в напряженном молчании. Каждый из парней думал о чем-то своем. Совершенно не хотелось строить никаких предположений. Ни хороших, чтобы зазря не обнадеживать себя, ни плохих, чтобы не накрутить себя и не разбередить и так шаткие нервы. Эмиль старался вообще не думать, но мыслями постоянно возвращался в прошлое, в тот момент, когда Дима собирался на съемки. У него же уже тогда было нехорошее предчувствие, он будто бы знал, что сегодня не стоит отпускать парня.***
Больница. Парни пулей вылетают из машины, об оплате они даже не беспокоятся, все равно ее спишут автоматически. Быстрым шагом они направляются к входу и уже через минуту оказываются у стойки регистрации. В нос Эмиля ударяет сильный больничный запах — смесь хлорки, спирта и каких-то лекарств. От этого парня перетряхивает. С больницами у него связаны только плохие воспоминания. Никита уже расспрашивал девушку, сидящую за стойкой. Эмиль не стал сильно вслушиваться, просто коснулся плеча Сударя и передал ему папку с документами Димы. Сам же отошел в сторону, чтобы не мешать. Спустя минут десять Никита подошел к парню и сообщил, что Дима действительно поступил в эту больницу, в критическом состоянии. И сейчас он находится на экстренной операции. Более подробно по поводу состояния, сможет сказать только врач, который сейчас проводит эту самую операцию. Но, из хорошего, им разрешили ожидать рядом с операционной, куда парни и шли, пока Сударь пересказывал весь разговор с медсестрой. Внутри все холодеет от этих слов. В голову вновь лезут самые страшные опасения. Если понадобилась операция, значит все слишком критично, Дима не просто потерял сознание из-за столкновения, там явно что-то более серьезное. Возле операционной обнаружилось несколько металлических стульев, Никита с протяжным выдохом сел на один из них. Эмиль же принялся расхаживать по коридору взад-вперед. Он не смог бы сейчас усидеть на месте. Страх заставляет постоянно перемещаться в пространстве. В мозгу бьется только одна мысль: «Нужно что-то сделать, нужно ему помочь». Но парень понимал, что ничего он сейчас не может, ему остается только ждать. Дима находится в руках профессионалов. Поэтому тело нашло другой способ выплеснуть эту энергию. Да, перемещение по коридору не поможет Диме, но оно приносило немного успокоения, поэтому парень продолжал. Никита не смотрел на Эмиля. Он был погружен в свои мысли. Парень сидел, опершись локтями в свои колени, и смотрел в пол. Вся его поза будто бы кричала о том, насколько ему тяжело держать себя в руках. Плечи напряжены, ладони сцеплены в замок, голова низко опущена. Ожидание затянулось на несколько часов. Но время, казалось, шло настолько медленно, что прошло уже не пара часов, а пара дней. Эмиль уже не ходил по коридору. Парень сидел на корточках, привалившись спиной к стене и откинув голову назад. Глаза его были закрыты, губы плотно сжаты. Он максимально следил за дыханием. Дышал глубоко и спокойно, это помогало не думать. Неожиданно дверь операционной резко распахивается и оттуда выходит мужчина средних лет. На нем белый халат, из-под которого виднеется синий врачебный костюм. Мужчина сразу замечает резко поднявшихся на ноги Эмиля и Никиту. На его лице, на секунду, мелькает странная эмоция, но парни не успевают ее считать, врач сразу же берет себя в руки и идет к ним навстречу. — Здравствуйте, меня зовут Трифов Александр Владимирович. Вы друзья Масленникова Дмитрия Андреевича? — парни не проронили ни звука, только молча кивнули. — Хорошо, приношу вам свои соболезнования, мы сделали все возможное, но, к сожалению, не смогли его спасти. Дмитрий поступил к нам в состоянии критической тяжести и сразу был направлен в операционную. У него обнаружились множественные переломы, повреждение мягких тканей, разрыв нескольких внутренних органов и черепно-мозговая травма. Насколько я знаю, удар пришелся прямо в водительскую дверь, подушки безопасности сработали, но при таком столкновении это мало чем могло помочь. Мне очень жаль. Мы самостоятельно сообщим родственникам о случившемся. Шок и ступор овладели Эмилем. Он чувствовал, как похолодели его руки, но абсолютно не обращал на это внимание, внимательно слушая заключение врача. В какой-то момент парень понял, что вообще не дышит. Перед глазами стояла пелена, которая полностью размывала зрение. Он будто бы выпал из реальности, полностью погрузившись в свои мысли. Он не знает, сколько времени простоял вот так, посреди коридора, но когда пришел в себя, то понял, что врача перед ним уже нет, а его плеча касается чья-то теплая и тяжелая рука. Надежда промелькнула в сознании яркой вспышкой. Вот он, Дима, стоит у него за спиной, положив свою ладонь на плечо Эмиля. Ему нужно только развернуться и он увидит его, крепко обнимет и больше никуда не отпустит. А все это — жуткий розыгрыш. Просто дурацкая шутка. Лживая игра воображения. Может быть, он вообще спит и ему просто снится, что Дима попал в аварию и пострадал? Эмиль развернулся так резко, что рука слетела с его плеча. Никита смотрел на него, недоуменно подняв одну бровь. Внутри все предательски рухнуло вниз, в горле вновь встал ком. Сам себя обнадежил, идиот. Из глаз потекли горячие слезы, он больше не мог их сдерживать. Сударь приблизился и обнял парня, крепко прижимая его к себе. Эмиль уткнулся в плечо Никиты, пытаясь подавить всхлипы. Его трясло. Он не мог успокоиться, из глаз текли слезы, которые моментально впитывались в кофту друга. Сударь успокаивающее гладил ладонями по его спине, никак не реагируя на стремительно намокающее плечо. Эмиль больше не мог держать себя в руках. Эти действия Никиты ярко напомнили Диму. Он точно также успокаивал парня, когда ему было страшно или он о чем-то переживал. У них даже рост был практически одинаковый, Сударь всего на несколько сантиметров ниже Димы. Но сейчас эта разница ощущалась остро. В нос бил запах чужого одеколона, а щекой он чувствовал колючую бороду Никиты. И это все путало мысли. Воспоминания накладывались на реальность и раскалывали сознание на части. Младший хватался за друга, как за спасательный круг хватается утопающий. Если бы не Никита, то парень давно бы уже упал на пол, ноги не держали его. В груди зарождался непонятный звук, то ли вой, то ли рык, но Эмиль крепко сжал зубы и зажмурил глаза, чтобы подавить его. Никто из них не знает, сколько они так простояли. Они стояли до тех пор, пока Иманова не перестала бить крупная дрожь. Когда он смог хотя бы немного привести свое дыхание в порядок, то отстранился от Никиты, вытирая оставшиеся слезы ладонью. Сударь поднял руку и вытер свое лицо рукавом кофты. Из его глаз тоже текли слезы. Он беззвучно плакал во время эмоциональной истерики друга, не давая себе показать Эмилю, что он тоже подавлен. В момент слабости младшего, старший хотел показаться сильным. Это, наверное, последнее, что он мог сделать для своего близкого друга — позаботиться об этом мелком. Никита приобнял парня за плечи и повел к выходу из больницы, здесь им больше нечего делать.***
Квартира. Их квартира. Такая холодная и пустая без него. На кухне горит свет, пахнет приготовленной едой, но от этого запаха мутит. Желудок сжимается, еще немного и парня вырвет из-за этого запаха. Он не осмеливается зайти на кухню, плотно закрывает туда дверь, даже не потрудившись выключить свет. Он идет на балкон. Хочется выть, бросать в стены вещи. Хочется плакать, но он просто открывает балконную дверь, а затем и окно. На подоконнике лежит открытая пачка сигарет и зажигалка. Это его сигареты. Сколько бы Эмиль не говорил ему, он все никак не мог отказаться от этой пагубной привычки. Рука сама тянется к пачке, раскрывая ее. Парень выуживает сигарету и зажимает ее губами, чиркает зажигалкой и вдыхает в легкие никотин. Горло сразу засаднило. Тяжелый кашель сотряс тело парня. На языке неприятный вкус горечи. Но это не останавливает от второй затяжки. В этот раз он осторожен, сначала набирает воздух в рот, а только потом пропускает его в свои легкие. Никотин бьет в голову практически моментально. В голове туман, перед взглядом все слегка плывет. От вкуса и запаха сигарет мутить начинает еще сильнее. Мысли возвращаются в прошлое, в те моменты, когда он также стоял на балконе и курил, выпуская дым в небо. Ночное, дневное, утреннее — не важно. Эмиль видел его на фоне всех возможных пейзажей. Предательские слезы вновь выступают на глаза. Он психует и выкидывает недокуренную сигарету вниз, следя за быстро отдаляющимся красным огоньком. Окно он захлопывает с такой силой, что стекла дребезжат, грозя разбиться на мелки осколки. Плевать. Его сердце уже разбилось на миллиард маленьких кусочков. Ему нет абсолютно никакого дела до какого-то там стекла. Парень заходит в комнату и рукой случайно задевает вазу, стоящую на столике рядом с балконом. Букет розовых пионов шуршит и привлекает к себе внимание. Больно. Очень больно. Это подарок от него. Эмиль хватает вазу и со всей силы запускает ее через всю комнату. Удар и звон разлетевшегося во все стороны стекла, разрезают тишину помещения. По стене моментально расползается мокрое пятно, ни в чем неповинный букет лежит на полу. Эмиль кричит. Он не слышит своего голоса. Больно. Слишком больно. Сердце разрывается на части. Он часто и мелко дышит. Голова кружится. Его тошнит, но парень продолжает кричать. В стену летят все новые вещи: рамки, книги, статуэтки. Все что он видит поблизости и напоминает о таком любимом человеке. Хочется просто уничтожить все, что напоминает о нем. Просто забыть, чтобы было не так больно, понимать, что его больше никогда не будет рядом. Это он виноват в его смерти. Он виноват в том, что не остановил, не уберег, не сделал ничего для того, чтобы он остался жив. Эмиль не может видеть все эти фотографии. Они переносят в те моменты, когда все было хорошо и осознание, что такого больше никогда не будет, моментально бьет по голове. Зачем видеть эти счастливые лица? У него сейчас сердце разрывается на части, а они будто бы смеются над ним. Горло уже саднит от крика. Дышать стало неимоверно трудно. Эмиль пытается вдохнуть кислород полной грудью, но из груди вырываются только болезненные хрипы. Боль в груди все нарастает. Мозг охватывает паника. В глазах темнеет, а на лбу выступил холодный пот. Парень заходится сильным кашлем и в легких совсем не остается кислорода. Вдох, еще один вдох, но легче не становится. Кислорода совсем не хватает, и Эмиль оседает на пол. Мысли путаются. Ему страшно, он совсем не понимает, что ему нужно делать. Ингалятор. Яркая вспышка в голове заставляет распахнуть глаза и быстро осмотреться в поисках такой нужно сейчас вещи. Но в комнате хаос, вещи разбросаны по полу. Нигде поблизости нет ингалятора, а сил на его поиски уже не осталось. Кислорода критически мало. Парень обессиленно приваливается спиной к стене. Глаза медленно закрываются. Он делает еще несколько судорожных вдохов и проваливается во тьму.***
Кладбище. Сейчас здесь находится слишком много живых людей. На земле, рядом со свежевыкопанной ямой стоит гроб. Вокруг него — многочисленные родственники и друзья. На лицах скорбь, в руках черные зонты. У многих по щекам текут слезы. Периодически с разных сторон слышны всхлипы. Он стоит в первом ряду. Дождь барабанит по черному зонту. Глаза сухие. За эти три дня он выплакал уже все слезы. Его гроб должен стоять рядом. Их могилы должны были находиться рядом. Они должны были быть похоронены в один день. И людей сейчас должно было стоять раза в два больше. Никита докурил уже четвертую сигарету подряд. Руки дрожат из-за такого количества никотина. Он тяжело вздыхает и плетется к подъезду. Эмиль поднялся в свою квартиру минут тридцать назад. Нужно пойти к нему и помочь. Сударь даже представить себе не может, насколько мелкому сейчас тяжело находиться там, где он так много времени провел рядом с Димой. Где стены уже давно впитали в себя его запах, его смех, да даже его мысли. Лифт едет непозволительно медленно, как бы вообще не застрял, как застряла в груди мужчины странная тревога. Дверь в квартиру оказывается открытой. Видимо Эмиль забыл закрыть. Никита думал, что услышит возню или крики, или хотя бы тихие всхлипы, но из глубины помещения не доносилось ни звука. Он быстро проходит вглубь в поисках парня. И видит жуткую картину: в комнате царит бардак, на стене он замечает пятно, а под ним букет и разбитую вазу. Сударь переводит взгляд дальше и видит Эмиля, сидящего у противоположной стены. Он не двигается. Паника и страх охватывают сознание Никиты. Он сразу же начинает шарить по комнате в поисках нужного ему предмета. Ингалятор он обнаруживает на ближайшей к нему полке, высоко от пола. Сударь приближается к Эмилю и замечает, что его грудь еще вздымается, очень слабо, но парень дышит. Никита бьет его по щекам, пытаясь привести в чувства. Эмиль открывает глаза и расфокусированно смотрит в лицо Никиты. Старший, не теряя ни секунды, впихивает ингалятор в руку парня и подносит к его рту. Младший инстинктивно нажимает на кнопку и делает глубокий вдох, наполняя легкие лекарством. Проходит мучительная минута, прежде чем он начинает дышать глубоко и спокойно. Никита успел будто бы Эмилю назло. Он должен не стоять здесь, а лежать. Мысли тяжелые, осознание от потери больно бьет его в сердце. Солнце скрывается за тучами. Для Димы на земле существовало второе солнце. Но его солнце потухло три дня назад. И оно больше не в силах зажечься.