Goodness Gracious

— Наверное, ты очень добрый человек, если бесплатно даришь людям улыбку и хорошее настроение. Лю Цингэ вздрогнул, услышав рядом с собой низкий, приятный мужской голос, и, поняв, что разговаривают с ним, обернулся. Он не был добрым человеком. Он и своей улыбки никому не дарил — его друзья говорили, что он вообще не умеет улыбаться. — Прошу прощения? — Знаешь, на улице холодно, потому что главное солнышко грустит, — мужчина опустил уголки губ, что выглядело довольно комично. Лю Цингэ хотел ударить его. Что за свадьба без драки, верно? Но он обещал Шэнь Юаню не буянить и вести себя прилично, поэтому только сжал кулаки и выразил лицом все свое нежелание общаться с этим мужиком — то есть применил свое обычное выражение лица. — Мы с тобой еще не знакомы, я очень хочу исправить эту досадную ошибку, — зато мужик улыбнулся шире. — Прошу прощения? — повторил Лю Цингэ. Он был в бешенстве. Возможно, еще он немного смутился. Мужчина был очевидно старше его, но он был таким красивым, что Лю Цингэ мог засмотреться на него, будь они незнакомы. Если бы он поймал это приятно улыбающееся лицо своим взглядом, нашел где-нибудь в толпе серьезных дядек, друзей Ло Бинхэ, Лю Цингэ обязательно вздохнул бы по нему пару раз. Давняя любовь к Шэнь Юаню еще не отпустила его до конца, но это не мешало Лю Цингэ глупо пялиться и ненавидеть себя за бездействие. Обычно он молчал и вздыхал, стоял в стороне, боясь предать свои чувства к лучшему другу, но сейчас, на свадьбе этого самого друга с другим парнем, Лю Цингэ как будто бы мог отпустить это все и забыться в объятиях взрослого красавчика. Он мог подыграть ему, выдавить из себя улыбку и потрясти задницей перед ним, но… в том и дело, что нихрена он не мог! Он не улыбался, не танцевал и не вел непринужденные беседы, поэтому и стоял сейчас один, пока пьяный Шан Цинхуа позорился на танцполе. По крайней мере, Шан Цинхуа выглядел счастливым! — Луна и Земля соревновались, кто красивее. Луна показала звезды, а Земля — тебя. Земля выиграла, — продолжил дядька. Лю Цингэ чуть не разрыдался. К нему подкатывали и до этого. К нему очень часто подкатывали, но Лю Цингэ был безнадежно влюблен, а потом он стал достаточно взрослым для необдуманных поступков. Он был тем самым унылым геем, каким-то чудесным образом попавшим в компанию других унылых геев, которым срывало крышу от алкоголя, и тогда они начинали позориться, а он вытаскивал их из любого дерьма, потому что Лю Цингэ, в отличие от них, не веселился, выпив, а становился еще более унылым. Он начинал думать о том, как ему одиноко, пока незнакомые парни буквально предлагали ему выпить и классно провести вместе время. Он не был странным. Просто ему никто не нравился. Лю Цингэ был избирательным — он не хотел случайных связей. И вот сейчас к нему снова подкатывали, и этот статный мужчина мог занять строчку в Топ-1 его рейтинга худших подкатов. — Что-то случилось с моими глазами… — начал он — снова! — и не успел закончить, как к ним подбежал запыхавшийся Ло Бинхэ. Он едва не снес Лю Цингэ с места, но вовремя остановился и… со всей силы ударил мужчину ладонью по плечу. — Отец! Ты обещал! — Сын! Почему ты так жесток со своим стариком? Я не делаю ничего плохого — я просто пытался познакомиться с этим прекрасным существом! — Отец! — Отец? — вырвалось у Лю Цингэ. — Ну, пиздец… Присмотревшись сейчас, Лю Цингэ мог заметить некое сходство между ними: нахальный взгляд, темные кудри, широкие плечи и невероятный рост. Они были очень-очень похожи, но Лю Цингэ в жизни не подумал бы, что они родственники. Почему-то в его картине мира у такого чудовища, как Ло Бинхэ, не могло быть родителей — его выплюнула Земля, когда Ад уже не мог справиться с ним. Но у него был отец — невероятно сексуальный, как и сам Ло Бинхэ, прилипчивый и наглый. Они точно были родственникам. Лю Цингэ хотелось прикрыться от его взгляда, и он мысленно поблагодарил Ло Бинхэ за то, что тот вовремя заметил это безобразие и спас его. — Отец, разве ты не видишь, что Лю-шишу некомфортно? — спросил Бинхэ. Опять он перешел на эти формальности! — Твой шишу просто смущен. Этот лао-цзы, может, этого и добивался! — Отец! Не смей портить лучший день в нашей с шицзунем жизни! Они спорили очень громко. Лю Цингэ хотел прикрыть лицо и убежать, чтобы никто из сотни гостей не заметил рядом с ними его — очевидно, весь скандал из-за него и случился. Но он держал свою прямую осанку и с вызовом смотрел на них обоих. Вдруг отец Ло Бинхэ взглянул на него, и на мгновение у Лю Цингэ остановилось сердце. — Дорогуша, скажи, мне уйти? Я тебе помешал? — спросил он. Лю Цингэ почему-то не мог сразу прямо ответить. Он не мог послать отца Ло Бинхэ нахуй, и дело было не в том, что он боялся самого Бинхэ — что-то подсказывало, что сынок поддержит его и даст папеньке хорошего пинка. Отец Бинхэ смотрел на него так, словно он был морем и звездами, словно они были героями с обложки сопливого романа. Лю Цингэ не мог сказать ни слова. Вместо этого, он молча развернулся и ушел. Он делал так всегда, когда не мог разобраться со своими чувствами. Он убегал, гордо подняв голову, и надеялся, что выглядел достойно. В этот раз он услышал свист в свою спину, а потом — шипение Бинхэ и звуки ударов. Лю Цингэ не мог не прийти на свадьбу Шэнь Юаня. Он до сих пор не верил в то, что их Шэнь Юань, холодный и неприступный мужчина, нашел себе кого-то такого, как Бинхэ, еще и согласился выйти за него замуж. Для Лю Цингэ замужество было чем-то, что продлится всю жизнь, поэтому решение Шэнь Юаня казалось еще страннее. Но вот они, молодожены, по-настоящему счастливые и невероятно красивые. Лю Цингэ не то чтобы завидовал им — ему было непостижимо одиноко и грустно, но это не значило, что он был готов залезть на первого встречного мужика. Тем более, это был отец Бинхэ! Отец Бинхэ, который больше не подходил к нему, но чье присутствие ощущалось даже на расстоянии. Лю Цингэ продолжал оставаться внешне абсолютно незаинтересованным в чьих-либо поползновениях, но несколько раз ловил себя на поисках знакомого лица, которое он, к несчастью, не рассмотрел достаточно, пока они находились близко. Он думал, что ему это не нужно, но в следующую секунду обнаруживал себя под любопытным взором. Его лицо горело, и Лю Цингэ правда не хотел показывать эту свою сторону. Скорее всего, он был до смешного очевиден, но старался до последнего держаться. На первом танце молодых Лю Цингэ ощутил себя дерьмом. Осень была теплая, несмотря на все слова отца Бинхэ, но он почему-то сильнее начал мерзнуть. Свадьба проходила во дворике отеля, где Бинхэ, несравненный и безумно богатый, снял огромный зал. Он кружил своего шицзуня и теперь уже официально мужа, обнимая как хрупкую драгоценность, и Лю Цингэ прижался к помпезной колонне, следя за каждым их движением. Шан Цинхуа кинул его, нелепо флиртуя с кем-то из друзей Бинхэ, Юэ Цинъюань не смог приехать, как обычно, и Лю Цингэ остался один. Он не умел заливать горе алкоголем, не умел заедать, придерживаясь диеты уже многие годы, и выхода своему состоянию найти он не смог. Возможно, он излишне драматизировал. Ему не нравилось это мероприятие по разным причинам, а не только из-за того, что любовь всей его жизни теперь не посмотрит в его сторону, словно когда-то это было иначе, словно у него хоть когда-то был шанс. Здесь было шумно, здесь были люди. Он не знал их и знать не хотел. В голове тут же появился осуждающий голос Шэнь Юаня и его «хотя бы попробуй». У него были и другие друзья — в зале, где он тренировался. Он пользовался спросом у мужчин, но отталкивал каждого. Был ли он сам виноват в своем состоянии? Возможно, но Лю Цингэ предпочитал считать, что это окружающие его не достойны. Или он их. На этой удручающей ноте он совершенно случайно нашел взглядом отца Ло Бинхэ. Танец молодых закончился, они слились в поцелуе, и Шэнь Юаню пришлось прилюдно избить своего мужа, чтобы поцелуй не перерос во что-то большее. Лю Цингэ вздохнул, а затем осознал, что отец Бинхэ идет в его сторону. Он не успел убежать. Он не очень-то и хотел. — Знаешь, я снова не смог пройти мимо тебя, ведь сладость — моя слабость, — улыбнулся отец Бинхэ. — Блять, — Лю Цингэ вздохнул. Очень громко вздохнул. — Как тебя зовут? Или я могу просто называть тебя милашкой? — Лю Цингэ, — ответил он. — «Цин» — как «чистый»? Потому что… — Заткнись! Умоляю! — О, есть отличные способы заткнуть мне рот, и один из… — Мои способы тебе не понравятся, поэтому предлагаю тебе закрыть рот самостоятельно. Лю Цингэ разозлился, и это отвлекло его от того, что происходило в центре всеобщего внимания. Бинхэ вытворял невесть что — Цингэ в очередной раз поразился, насколько сын и отец похожи. Но, надо было отдать должное, его папаша вообще не прикасался к Лю Цингэ. Он извергал весь этот ужас, бесконечно болтал, но держался на приличном расстоянии, хотя сейчас у него был отличный шанс зажать Лю Цингэ где-нибудь, где их никто не увидит, и совершить грязное дело. Однако он стоял и улыбался. Он даже послушался и замолчал. Надолго ли? Отец Бинхэ продолжал стоять рядом, сбоку и немного позади, но так, что Лю Цинге мог посмотреть на его самодовольное лицо, если бы повернул голову. Цинге зыркал на него иногда, не понимая, зачем он вообще остался там. Когда мимо них прошли официанты с шампанским, мужчина взял два бокала и протянул один Лю Цинге. Лю Цинге принял его. В горле пересохло. — Обязательно продолжать стоять здесь? Наверняка, это чудовище пригласило и других родственников, к которым можно так же успешно приставать. Мужчина рассмеялся — громко и немного удивленно. — Как ты назвал моего сына? — Я не буду извиняться, — ответил Цинге. — И не стоит. Этот лао-цзы придерживается того же мнения. Это уже было интереснее. Лю Цинге не стал скрывать удивления, когда вновь обернулся к нему. — Ты на свадьбе своего сына, ты знаешь? — Да. — Полагаю, он пригласил тебя. Вы в хороших отношениях. — Я сам себя пригласил, и наши отношения… сносные. Лю Цинге не стал это комментировать. Даже собственный отец не переносил Бинхэ — это было похоже на правду. — Я плохой отец, — признался мужчина, и он нисколько не выглядел сожалеющим. Наоборот, он казался навеселе, и это настораживало. — Я плохой отец, но могу стать хорошим папочкой. Не зря Цинге это не нравилось. Он выпил остатки шампанского залпом, что не могло повредить его форме, ведь он и не пил толком сегодня. Лю Цингэ сделал вид, что ищет официанта, чтобы отдать ему пустой бокал — проще говоря, хотел дать деру. Но папаша Бинхэ осторожно выхватил у него бокал, не уронив, и просто оставил на столике позади них. Потом он вернулся и снова остановился рядом с Лю Цинге. Тот опять громко вздохнул. — Если тебе настолько не нравится это мероприятие, могу предложить помощь и увести тебя отсюда. — Не думаю, что это понравится мне больше, — решил Лю Цинге. — Но ты же даже не попробовал, — ответили ему. — Что именно? — Провести со мной чуть больше времени. Не огрызаться. Хотя мне нравится твой характер — люблю агрессивных штучек, я бы сводил тебя на свидание. Лю Цинге почувствовал, как горит его лицо. — Тебе не хочется здесь находиться, так почему бы не свалить? — не успокаивался отец Бинхэ. — Конечно же, свалить с тобой? — О, это предпочтительнее всего, но необязательно. Можешь вызвать такси и поехать, куда угодно: к себе домой, к любовнику или… любовнице… — У меня нет любовника. И тем более нет любовницы, — сразу прояснил Лю Цингэ. Зачем он это делал, если не собирался проводить время с отцом чудовища? Лю Цинге и сам не знал, но считал важным прояснить. — Радует. Но по-прежнему остается вариант — твой дом. Лю Цинге тихо хмыкнул. Он ощущал себя неуместным здесь, словно на этом празднике чужого счастья он лишний. Он был искренне рад за друга, но пока не был готов наблюдать за тем, как Бинхэ пытается сожрать его лицо. Веселиться просто так он не умел — не на вечеринках, где была сотня незнакомых ему людей. Откуда у этих двоих столько родственников и знакомых? — Есть еще вариант поехать ко мне, — протянул мужчина. Лю Цингэ резко обернулся и посмотрел на него по-настоящему яростно. Тот поднял руки в примирительном жесте. — Поезжай домой, включи любимый сериал и проведи время приятно, а не… — Я тебя не понимаю, — прервал его Цингэ. Папаша Бинхэ его уже утомил. — Ты подкатываешь ко мне — очевидно, очень плохо. Потом ты выгоняешь меня со свадьбы моего лучшего друга. Тебе так не нравится видеть моего унылое лицо здесь? — Да, не нравится. Я хотел бы, чтобы ты счастливо улыбался. Но тебе здесь неуютно, а я считаю, что надо делать исключительно то, что тебе по душе. Лю Цингэ задумался. Он точно не собирался ехать к малознакомому мужчине, но предложение уехать звучало неплохо. У него не было любимого сериала, но он мог посмотреть что-нибудь приятное или принять ванну. Он так устал от целого дня, проведенного в костюме, что сил ни на что не осталось. Хотя было одно «но». — Я не могу уйти. Шэнь Юань мой близкий друг. Отец Бинхэ только фыркнул. — Господин Шэнь не показался мне глупым и обидчивым человеком. Думаю, он поймет, если его, как ты выразился, близкий друг решит уйти из-за усталости. Так-то оно так и было, но Лю Цингэ считал это неправильным. — Это невежливо. — Что именно? Ты же пришел, увидел церемонию, поздравил их. Тебе необязательно держаться до самого конца. Лю Цингэ скривился. Отец чудовища снова был по-своему прав, но Лю Цингэ не мог представить, как он уходит со свадьбы прямо сейчас. Ему это казалось эгоистичным и некрасивым. Но папаша Бинхэ говорил об этом, как о простой истине, и звучал очень соблазнительно. Лю Цингэ все больше хотел домой. — Ты прямо сейчас можешь пойти и поздравить их еще раз, а потом попрощаться. Можно соврать, что ты болен, или сказать, что действительно устал. Лю Цингэ на самом деле очень устал. — Еще можешь сказать, что встретил здесь мужчину своей мечты и что не хочешь терять ни секунды, чтобы поскорее уединиться с ним. Цингэ хотел пихнуть его локтем, но его поймали, и мужчина, чье имя он мог спросить сотню раз, перехватил его, удерживая так. — Как твое имя? — А? Хочешь знать имя мужчины, с которым сбежишь со свадьбы парня, в которого влюблен? Лю Цингэ перестал дышать. Он вырвался из руки старого чудовища, но был пойман снова. — Тш, я никому не скажу. — Откуда… как ты?.. — Цингэ начал паниковать. — Я не первый год хожу по этой земле. И я очень наблюдателен. Лю Цингэ был возмущен. Неужели он настолько очевиден? Он снова выдернул руку, поддаваясь первому желанию — сбежать. Это чувство было чем-то первобытным, как защита собственной жизни, хотя он всего-навсего мог опозориться. Но он не думал, что отец Бинхэ правда пойдет рассказывать всем, что какой-то хмурый гей, с которым никто не обмолвился и словом, влюблен в одного из женихов. — И можешь звать меня Тяньлан-цзюнь, — добавил отец Бинхэ. Лю Цингэ, желающий провалиться сквозь землю, фыркнул. — К чему это «цзюнь»? Ты, что, фанат исторических сериалов? Любишь косплей? Тяньлан-цзюнь нежно улыбнулся ему, и Лю Цингэ не мог отвести взгляд. — Успокоился? — спросил мужчина. Лю Цингэ покачал головой, но желание убегать исчезло. Тяньлан-цзюнь не стал цепляться за него снова, но и не отстал. — Я не буду так тебя называть, — ответил он. — Еще можешь назвать меня Цзюньшан. — Нет. Мужчина повторил то выражение лица, опустив уголки губ, и в этот раз Лю Цингэ захотел его хорошенько треснуть. Гости продолжили танцы, и Лю Цингэ стало невообразимо скучно. Тяньлан успешно развлекал его, но Лю Цингэ, тем не менее, чувствовал себя утомленным и даже сонным. — Подойди к ним и попрощайся. В принципе, можешь и не прощаться, но это точно не будет вежливо. Если так сделаю я, они только обрадуются. — Зачем ты пришел, если тебе не рады? Тяньлан тихонько рассмеялся. — Не то чтобы они не рады… Шэнь Юань считает, что семья — это важно. Бинхэ ведет себя, как обиженный подросток. Стало интересно, на что Бинхэ обижен, но Лю Цингэ не стал задавать вопросы — дела семьи слишком личное. Они помолчали какое-то время, и Лю Цингэ напряженно думал. Люди танцевали, выпивали и в целом неплохо веселились. Лю Цингэ никогда не видел смысла в больших свадьбах, но, как он знал, невероятно богатые родители Шэнь Юаня настояли. Про сторону Ло Бинхэ до недавнего времени Цингэ не знал вообще ничего. Снова Цингэ стал задавать неуместные вопросы. Он думал увидеться с Тяньланом после свадьбы примерно никогда, и уж точно не собирался соглашаться на то, чтобы его подвезли их дома после его незапланированного побега. Где-то между мыслью об этом и подавлением сладкого зевка Цингэ заметил, как Тяньлан снова потянулся за бокалом с шампанским. — И ты собирался за руль в таком состоянии? — глупо спросил Лю Цингэ. — Какой руль? Я приехал с водителем, — отмахнулся Тяньлан. — Шэнь Юань достаточно избирателен, чтобы не поить бедных гостей дешевым дерьмом — грех не воспользоваться этим. — То есть ты пришел напиться на халяву? — И это тоже. Он загадочно, самодовольно улыбнулся. Сейчас он был красивым мужчиной средних лет, как будто оказался не отцом адского отродья, а всего-навсего его товарищем. Они снова встретились глазами. Ленивый томный взгляд Тяньлана несколько переменился и теперь он стал слегка наглее, словно пробирался под плотную ткань костюма Цингэ. — Давай свалим уже, — в который раз предложил Тяньлан. — Тебе делать нечего? Мне начинается казаться, что я — повод уйти отсюда для тебя. — И да, и нет. Я сделал все, что планировал, еще и забрал себе все внимание самого красивого парня с вечеринки. Если я исчезну с ним, будет вообще шикарно. Он улыбнулся, довольно и… почему он был таким привлекательным? У Лю Цингэ как будто не оставалось причин отказывать ему, кроме сомнительного желания сохранить гордость. Как будто Тяньлан был просто старым извращенцем, а не интересным мужчиной! Хотя он правда был извращенцем. Цингэ не хотел вспоминать все его отвратительные подкаты, из-за которых он одновременно смущался и хотел блевать. Становилось холоднее. Лю Цингэ подташнивало. Он подумал, что враг его врага мог стать его другом. Это он про папеньку Бинхэ, на которого тот огрызался и махал руками. Как непочтительно! На самом деле, Лю Цингэ просто уговаривал себя согласиться на маленькую авантюру, потому что он редко делал что-то для своего удовольствия. Он не собирался приглашать Тяньлана остаться на кофе — тем более на утренний! — не собирался приглашать его в свою постель или ложиться в его. Они просто подвезут его до дома, вероятно, на крутой машине с водителем. И все, а особенно молодожены, поймут, с кем он уехал, и, возможно, решат, что ночью у них что-то было. Тяньлану было точно больше сорока, что-то около пятидесяти — совершенно не его типаж. Богатый папочка и не был его уровнем. Но, несмотря на всю пошлость его шуточек, они не спускались ниже пояса. Все они были о красоте и улыбке. Так что Лю Цингэ пошел и попрощался с другом. Он чувствовал взгляд Тяньлана спиной и был рад, что тот не потащился вместе с ним. Шэнь Юань глупо хлопал ресницами, когда Лю Цингэ заявил, что уходит. — С тобой все в порядке? — спросил он. — Да. Или нет. Не знаю. Странно себя чувствую, — и Лю Цингэ не соврал — ему было невероятно ебано. Он хотел домой. Он хотел лечь под мягкий плед, обнять малышку Мэйли. Она точно исцарапает ему лицо в тот же момент, когда он захочет обнимать ее больше минуты, но, возможно, она почувствует, что ее папа страдает, что ему нужно немного тепла и ее сладкого мурчания? К слову о папах, Тяньлан ждал его все это время и выглядел гордым папашей, словно на его глазах Лю Цингэ перестал вести себя как неудачник — он решил немного побыть эгоистом. Конечно, Шэнь Юань не стал возражать против его решения уйти. Он косился на свекра, и Лю Цингэ чувствовал, как тот думал и что думал. — Будьте счастливы, — Цингэ улыбнулся напоследок, уверенный, что его улыбке никто не поверит. Хотел бы он сказать, что ему плевать, но у него так тряслись руки, что он предпочел спрятать их за спиной. — Моя детка такая умничка, — протянул Тяньлан. — Не перегибай, — фыркнул Цингэ, но про себя был чуточку горд собой. Он справился, и небо не упало на него. Теперь осталось благополучно добраться до дома. Естественно, Тяньлан поплелся за ним к выходу!