Папа может

      Сигарета дотлела до фильтра, а Натаниэль уже отфыркивался дымом. Сидя прямо на трибунах и бесстыже затягиваясь, Натаниэль и его телохранитель Мейсон неспешно курили, рассматривая небо в отблеске прожекторов.              — Дерьмо твое курево, — пожаловался он.              — Дерьмо - твой игровой сезон, мелкий, — рассмеялся Мейсон. Нат в отместку дыхнул на него дымом. — Эй, это не мои слова! Ната знала и сказала, что вытирать тебе сопли не будет.              — Заткни хлеборезку. И так день дерьмо.              — А ты так раскис, погляжу, скоро начнешь писать дурацкие эмо стишки! Или нет, нет, будешь зависать с матушкой и ее сопливыми турецкими сериалами. Я вскроюсь, если еще раз услышу «Александра» и «Хюррем», — Мейсон тряхнул длинными кудрявыми вихрами, становясь похожим на рок-н-ролльного героя без рок-н-ролла. Его дикая шевелюра, острая улыбочка, клычки и шизоидный блеск в глазах создавали впечатление типичного школьного бунтаря из сериалов по диснею. Его любимая футболка с рогатым чертом только добавляла впечатления. — И вообще не кисни, это просто лакрос.              — Экси, — в который раз поправил Нат. Хотя знал, что Малькольму прискорбно наплевать.              — Тебе не пофиг…? — Малькольм раскатисто зевнул, демонстрируя челюсть, подтверждая его мысли.              Мейсон никогда не разделял его страсть к экси, хотя умел играть. Будучи личным телохранителем наследника Веснински, он с детства привык заниматься тем, чем занимается он, поэтому тренировались они вместе. Натаниэль, в благодарность, посещал с ним игровые автоматы и заливал матери с отцом, что жить не может без выставок ядовитых тарантулов и сходок змеелюбов. Мейсон в своем фанатизме по тварям дрожащим и ползающим нисколько не уступал Нате в ее исключительных способностях подрывницы в домашних условиях. Натаниэль с его играми в мячик должно быть казался родителям благословением. Каждый имеет право на хобби разной степени абсурдности, пока клан доволен, сыт и процветает. Таким хобби для Натаниэля — юного наследника Хэтфордов и Веснински, — стало экси. Он всегда находил возможность поиграть, а когда не находил сокомандников, таковыми становились все, от сестры с назывным братом, тетушки, дядюшек и даже матери с отцом, лениво кидающих ему мячик. Правда отец был не лучшим соигроком — его попытки отбивать мячи (и ноги соперников) мясницким топором конечно здорово улучшили маневренность Натаниэля, но он сомневался, что обычные тренера допускали такие штуки на соревнованиях. Просто его родителям было зверски необходимо даже самую обычную задачу превратить в очередную «школу наследника».              — Молодые люди! — тренер Эрнандес прикрикнул на них и присел рядом. Сигареты пришлось затушить. Мейсон, выдыхающий дым из ноздрей, за его спиной состроил очень красноречивую физиономию, немо передразнив: «Ма-ала-адые лю-ю-ди-и», — мерзко растягивая слова. Когда он хотел, его глумливая рожа могла быть на диво выразительной. Натаниэль от смешка подавился слюной. — Не заметил на игре ваших родителей.              — Родители в отъезде, — не солгал Натаниэль, но тренер ему не поверил:              — Все еще или уже?              — Уже и еще, и будут после, — отмахнулся Натаниэль, а затем добавил любимое выражение отца. — Такие дела — мертвый сезон.              На самом деле мать и отец как всегда влипли в какую-то авантюру, оставив их с Мейсоном и Натой на попечение тетушки с телохранителями. Должны были вернуться пару дней назад, но остановились в зимней резиденции: отец хотел закончить какой-то финансовый проект, Натаниэль поиграться в экси, а Ната наотрез отказалась покидать собранную лабораторию. Такая относительно спокойная жизнь его радовала уже который год. Он надеялся, что им и дальше не придется сменять место жительства, паспорта и имена.              Они осели в Милпорте, когда Морияма потеряли их следы еще в Берлине. Натан разделал преследователей и отправил Кенго в подарок кожу его шестерок, но предосторожность никогда не помешает. Или маме нравились новые сумочки из кожи, Натаниэль еще не решил. Конечно, чудил исключительно Нат, а Ната как всегда закрылась в своей комнате и, вероятно, искала способ подорвать дом. Мейсон же непременно шарился за ним. Но Натаниэль настолько привык к своей вечной тени, что и не подумал возразить, только гадал, кого подсунет отец сестре вместо Патрика, когда у Наты начнется бунтарский период и ей тоже захочется творить безрассудства большие, чем взрывы на кухне и хищные растения на подоконниках. Натаниэлю Мейсон нравился куда больше тетушки и дядюшек, с ровесником так и так веселее, чем со взрослыми, бдящими за каждым шагом и чуть что докладывающими отцу. Мейсон приходился сыном тетушки Лолы, очередной телохранительницы семьи Натаниэля. Мама долго протестовала против его занятий экси, но тетушка приставила к нему сына и сказала, что, случись что, Мейсон прикроет — уже давно должен был научиться. И он прикрывал.              — Думал, сегодня я их наконец увижу.              — Как видите, они не разделили вашего порыва, — с ленной ядовитостью отозвался Натаниэль.              — А стоило бы. Хотя бы потому что к тебе тут кое-кто пришел.              Мейсон тут же подорвался, едва не запустив руку за раскладным ножом. Нож был в поясном чехле, под рукавами, еще имелись неприятные сюрпризы вроде баллончиков и лезвий бритвы. Несмотря на внешнюю раздолбайность, братишка был ходячим арсеналом с оружием, а приемов знал того больше — иначе бы никогда не стал его телохранителем. Однако сделал это Мейсон практически неощутимо для остальных — ненавязчиво вышел вперёд, удерживая на губах доверчивую улыбку акулы. Даже если опасность есть, можно обвести недоброжелателей внешней расслабленностью. Чувствующие себя на высоте положения редко смотрят под ноги и чаще запинаются, так их учила мать. Появившийся мужчина вполне мог оказаться угрозой — сильный, но не коп. Благодушный тренер в майке безрукавке, с этническими татуировками, с едва заметной травмой. Натаниэль его узнал — трудно не узнать знаменитого инфантильного идиота из худшей команды дивизиона.              — Он вас не знает, — сообщил Мейсон, оскалившись, как цепной пес. Вся его поза Натаниэлю, знающего братишку, выдавала непечатную угрозу. — Скройтесь.              — А ты его адвокат? — не впечатлился Дэвид Ваймак.              — А меня в чем-то обвиняют? — выгнул бровь Натаниэль, не пошевелившись. Если человек угроза — Мейсон его устранит. Проблем потом — звонить отцу и опять выставлять себя идиотом. Отец и так называл его мягкотелым — с потрошением у Натаниэля возникали проблемы, Ната была менее брезгливой. Еще несколько подобных инцидентов и родители определенно завещают клан Нате. Может даже ядовитым паукам и змейкам Мейсона, даже черт их не знает.              — В неплохой игре. Приехал глянуть, как ты играешь.              — И поглядели?              — Вполне. Ты — то, что нам нужно.              — Ну и поздравляю с открытием. А мы пойдем, — Натаниэль скинул сумку на Мейсона, освобождая руки для возможного поединка. Один неверный жест тренера или попытка схватить — и он скрутит ему руки, выбьет почки или продырявит глаза, как учила тетушка Лола.              — Пойдете?              — А разве вы не закончили? До свидания! — дружелюбно помахал Натаниэль, однако им преградил дорогу Эрнандес.              — Этот человек приехал сюда, потому что я написал ему о тебе. В его команде проблема с нападающими, вот я и решил, что стоит тебя показать. Тебе говорить не стал, чтобы не обнадеживать раньше времени.              — Ценю вашу сострадательность к нежным чувствам моего братишки, — дал комментарии Мейсон. — Не знаю, как бы он пережил недостаток таланта для игры с отбросами.              — Значит узнал меня?              — Лисов из Пальметто трудно не узнать, — заметил Нат.              — Когда мы договорились о встрече, я пытался связаться с вашими родителями, но они так и не ответили на мои сообщения. Ты вроде говорил, они постараются приехать на игру?              — С чего ради из-за какой-то игры им отменять свои дела? — удивился Нат.              — Я больше не могу ждать. — Ваймак подошел и встал рядом с Эрнандесом. — Разумеется, глупо набирать игроков под конец сезона, но у нас возникли технические трудности с последним новобранцем. Тренер Эрнандес сказал, ты еще не определился с выбором учебного заведения на следующий год, так что все складывается как нельзя лучше, а? Мне нужен нападающий, тебе — команда. Подписываешь бумаги, и на ближайшие пять лет ты в моем распоряжении.              — Уверенности вам не занимать, — хохотнул Нат.              — Именно. И я дико тороплюсь. — он бросил свою папку, которую перехватил Мейсон.              На обложке черным маркером были жирно выведены подставные имя и фамилия Ната. Под именем Джостенов семья Веснински жила уже продолжительное время. Самое продолжительное, на памяти Ната. В детстве они постоянно скрывались и петляли, расправлялись с преследователями и строили козни. Может быть потому что опасность отступила, а отец сумел обеспечить им с Натой спокойную жизнь в тихом городке, родители и начали позволять им так много. Натаниэль впервые поступил в настоящую школу, как того хотел. Играл в экси со школьной командой. Даже посещал школьный бал. Натроуз записалась в химический кружок и даже заняла несколько почетных мест в каких-то конкурсах — за нее, непризнанного гения, уже дрались несколько университетов, на которые сестренка смотрела со снисхождением фаталиста. Но одно дело — развлекаться, ходя в школу, чтобы получить жизненный опыт и отвести подозрения от семьи, другое — стать членом университетской команды. Второе значит оказаться в центре внимания. Если бы не отец, Натаниэль не получил бы и того намека на нормальную жизнь, что имел сейчас. Но всегда существовала вероятность, что Морияма вновь нападут на их следы, а отец не сможет и в этот раз разделаться с преследователями.              Мама и папа любили его, они и без того позволяли ему многое. Почувствовав вкус игры, он не представлял, как от нее отказаться. Но семья была важнее. Если отец откажет — он послушается.              — Уходите, — сказал Нат.              — Понимаю, все это немного неожиданно, но имей в виду, ответ мне нужен сегодня. После того, как Джейни упекли в психушку, комитет с меня не слезает…              Лисы — талантливые отбросы. Команда может и была безопасным вариантом, но не после того, как к ней присоединился Кевин Дэй, некогда завоевавший титул чемпиона страны. Для лисов это стало лучшим, что могло с ними произойти, а для Ната — еще одной причиной, по которой он не мог принять предложение Ваймака. Он не видел Кевина уже почти восемь лет и не горел желанием встретиться с ним снова. Кто знает, что связывает Кевина с Морияма и что случится, узнай он когда-то приятеля по корту?              — Вы та еще нелепица, — заявил Нат. — И страдаете нелепицами.              — Может быть, — парировал Ваймак. — Ручку дать?              — Нет, — ответил Нат. — Я не буду играть за лисов. И с чего бы вам вообще так долго и тщательно уговаривать меня?              Он кожей чувствовал подвох и не прогадал. Не зря мама говорила, что у него отменная интуиция.              — Кевин предложил взять тебя, так что…              Дальше Натаниэль слушать не стал, отдав команду Мейсону. Похоже, малышу Кеву захотелось поиграть. Он даст ему игру, но сперва уберется с опасной территории, как учили мать с отцом. Точно, нужно предупредить мать с отцом, что их накрыли. «Даешь по съебам, это лажа» — показал он и Мейсон, не забыв показать тренерам два средних пальца, прежде чем рвануть следом. Они побежали вверх по трибунам, к раздевалке. Дребезжание металла под ногами не заглушило удивленного оклика Эрнандеса. Даже если тренера бросились за ними, они оторвутся — Патрик учил их убегать даже от профессиональных бойцовских собак.              На полдороги к выходу из раздевалки до него дошло, что в помещении он не один: путь к двери кто-то преграждал.              — Мелкий, снизу!              Блеснула ярко-желтая клюшка. Натаниэль послушался чисто инстинктивно и подпрыгнул. Деревянная рукоять пролетела под ним. Завершив сальто, он приземлился на корточки и выхватив нож, полоснул по нападавшему — тот отзеркалил клюшкой. Подключился Мейсон, вдарив кулаком по нападающему, но тот умудрился увернуться. Натаниэль выпустил несколько ножей. Все грозилось перетечь в побоище — вдвоем они с Мейсоном уже были грозной силой, — но их остановил крик тренера:              — Стойте! Прекратите! Что ты здесь устроил, Миньярд?!              Горячечный запал отступил. Мейсон зло прикрывал Натаниэля, Эндрю — безусловно, двойка была такой же, — Кевина Дэя.              — Что устроили они, — заявил опешивший Дэй, явно не ожидающий подобного светопреставления с конями и всем вытекающим.              — Вот это я называю гостеприимство, — сверкнул наркотически радостной улыбкой Эндрю, поигрывая клюшкой. — И маневренностью. Сальтуха — ничего себе!              Натаниэль поклонился, с польщенной клоунадой.              — За такие таланты его берете, а, тренер?              — А тебя, вероятно, держат за сарказм, или дурное чувство юмора, невменяемый. Мажешь много, — уколол Натаниэль, убрав ножик обратно в наручный чехол, что маскировал повязками. Удивительно, что у Миньярда нашлись такие же — вероятно тоже знал, как можно незаметно хранить оружие близко к рукам. Натаниэля этому научил отец. Отец вообще его многому учил, от азов охоты, до вскрытия и базы сокрытия следов. Играть роль хорохорящегося подростка было просто и даже приятно, лучше, чем надменного наследника Веснински.              — В следующий раз не промахнусь, — послал шутовской воздушный поцелуй Эндрю. Мейсон издал великолепно выверенный полунасмешливый полупрезрительный звук, который Натаниэль отнес к тем, которые обязательно стоит скопировать и повторить.              — По крайней мере верткий, а этот внимательный. Выживут в команде, — нашел плюсы Ваймак.              — Наши родственники будут против, старпер. Сколько раз повторить, чтобы дошло? — гневно отчеканил Мейсон. Он выглядел так, словно уже просчитал, как именно зарежет всех присутствующих и утилизирует трупы. Тетушка учила их правильно захоронять — чтобы не нашли дикие собаки, — но у Мейсона всегда получалось лучше, поэтому Нат нисколько не сомневался в его способностях. — И придержите свою суку, пока я не придержал его за шкварник и не сунул носом в его же ссаные тапки.              — Ссаные тапки? Вот так сравнения, — расхохотался Эндрю. — По своему опыту заявляешь? Интересно посмотреть, как это у тебя получится, телохранитель.              Эндрю явно забавлялся надменным видом Мейсона, показушной скукой Натаниэля и ошарашенными тренерами.              — Я сам поговорю с вашими родителями, если понадобится, — проигнорировал пассаж Ваймак.              Натаниэль задумался. Кевин явно не узнал его, иначе не стоял бы здесь такой сдержанно радостный и ошарашенно спокойный. Да и как узнать? Натаниэль красился в темный цвет, жил по безупречным документам, вместе с семьей с таким же отличным алиби. С деньгами отца ему обеспечили историю вплоть до момента рождения, а телохранители бдели за каждым шагом. Вероятно, встреча с Дэем была самым настоящим совпадением, или его приняли за очередного трудного подростка из глуши. Трудным Натаниэль правда был, мама и папа только успевали хвататься за голову, но не так, как того ожидали представители лисов. От ироничности встречи хотелось хорошенько просмеяться, но он сдерживался. Не стоит пускать ситуацию на самотек, нужно быть готовым к тому, что Дэй оказался на редкость одаренным актером.              — Ваша звездочка совсем не принимает слова нет? Мы не собираемся ублажать ваше воронье величество, Дэй, — насмехался Мейсон.              — А ты кто такой? — решил обратить внимание на Мейсона Кевин.              — Мейр Джостен, — выплюнул Мейсон свой псевдоним. — И он никуда не пойдёт.              Натаниэль понимал, что рискует, но соблазн еще немного поиграть в экси его прельщал. Он ведь полагал, что это его последний год презабавных игр — дальше только дом и клан. Но тут сама судьба в лице тренера ниспослала ему шанс. Глупо соглашаться, но отказаться он успеет всегда…              — Мы с ними посоветуемся, — дал он сдержанный ответ.              — По документам ты совершеннолетний. Незачем ждать.              — Думаете моих родителей это хоть немного заботит? Без их слова я никуда, — отмахнулся Натаниэль. Иначе плохо будет всем, а в первую очередь лисам.              — Маменькин сынок, — передразнил его Миньярд.              — Папин. От него прилетит по первое число, если пущусь в самоволку. Понимаю, что отбросы вроде вас привыкли потчевать по помойкам, но мне, знаете ли, больше нравится ужинать дома, — напечатлённый Натаниэль дернул Мейсона за рукав, потащив за собой, ловко уходя от тренеров, что пытались загородить дорогу. — У тетушки как раз ягодный пирог. На созвоне, уважаемые!              — Джостен…!              — Он сказал, что посоветуется, — грозно зыркнул из-под челки Мейсон, придерживая для Натаниэля дверь. Иногда он выглядел как личный швейцар Веснински, да только рваные джинсы, футболка с рогатым чертом и волосы в состоянии творческого апокалипсиса сбивали презентабельность. — А будете нас задерживать, разобью окно и уйдем так, мне не сложно.              — Прости их, братишка, вероятно наши гости не привыкли к слову нет. Печальное упущение в воспитании, но мы, в случае положительного вердикта, им еще о подобном слове расскажем. Поверьте, я держу свое слово, тренер, не стоит давить дальше.              — Трудные дети, — вздохнул Эрнандес. — Простите их, тренер Ваймак, они всегда такие тяжелые…              Мейсон уже вызвал водителя, который прибыл со скоростью света — Ната всегда ошивалась поблизости и был бы тренер чуть быстрее и ее бы застал. Машина была телохранителя — Патрика Димаччио. Личная охраны Натроуз, еще с ее шестилетия: Натаниэль накрепко запомнил, как Патрик — здоровая туша, высокий как шкаф и плотный как бульдозер, — позволяет малютке Нате заплетать себе косички и рисовать на перекаченных руках, как раз поверх шрамов, розочки и стебельки. Зрелище было явно не для слабонервных. Но это еще ладно, Натаниэль помнил, как Ната садилась телохранителю на шею и вынуждала часами катать себя. Тогда она носила косички и платьица, сейчас же сестра приобрела по-мальчишески бунтарский вид. Рыжие волосы кучерявились завитками и были обкромсаны под мальчишку. На угловатом теле растянутая футболка с символикой игры престолов. По виду рассерженный воробей и только, а не милая принцесса их славного клана. Никаких «волнительных округлостей», как выразился бы Мейсон, грации матери, или сокрушительной силы отца. Она выглядела более маленькой, милой и зеленоглазой версией Натаниэля — но не девчонкой, уж точно. Его великая и ужасная младшая сестра. Натаниэль любил ее несмотря на сумасбродность, а может благодаря.              Рассказ вышел ядовито-ироничным — Ната хохотала всю дорогу.              — Святая наука! — выплюнула сестра, утирая слезу. — Во что ты впутался…?!              — Мы будем играть за университет Пальметто в команде неудачников, — радушничал Нат. — Да не пугайся, это не страшнее сериальчиков Лолы.              — Это не тоже самое что с ней их смотреть, но еще и участвовать, — поковырялся в ухе Мейсон.              — Ну вы и бесы!              — Это Нат, я еще учусь, — польстил Мейсон.              — Мама тебя убьет…! — доверительно поделилась Ната, почти восторженно, будто акт убийства разгильдяя братишки — один из ее любимых вечерних сериалов, которые они на троих глотают с мамой и тетушкой Лолой. — Берегись, я не хочу остаться единственным ребенком в семье.              — И я тебя люблю, засранка, — Натаниэль отвесил сестрице щелчок по лбу и ловко уклонился от ее попыток ущипнуть его за задницу в ответ. Так они и бодались через несчастного Мейсона, случайно оказавшегося в эпицентре семейных разборок.       

***

      Родители не могли его убить хотя бы потому, что их не было дома на момент внезапного приступа дури старшего сына и его закадычного друга. Пришлось просить личной консультации, потому к вечеру люди отца привезли его в зимнюю резиденцию Веснински — еще одном подставном жилище, каких по всей стране у них насчитывалось под сотню штук. Все записаны на разные имена, под безупречными документами. Когда ты воюешь с не менее влиятельным кланом, лишними меры безопасности не будут. Зимняя резиденция отличалась от простецкого и похожего на сотни других дома в Милпорте масштабом — настоящий дачный домик на берегу озера с видом на горы. Он казался уютным и тихим — красный камень стен, яблоневый сад, вокруг высокий забор. Однако оснащен он был получше правительственного хранилища, как и любой из домов — от высокоуровневой охранной системы до потайных выходов и подземных катакомб. Коллекция ядов, вин и оружия, сторожевые собаки и прислуга-охранники. Натаниэль любил семейный домик больше любого другого жилища ведь здесь его родители, обычно собранные и строгие люди, становились чуть расслабленнее и спокойней. Ему нравилось, когда мама переодевалась в изящные платья, а отец (апокалиптически ужасно) завязывал галстуки.              Он знал, что мать и отец устроят ему тотальную головомойку, и был к ней готов, как и готовы были ожидающие за дверью Ната с Мейсоном утешать его в случае неудачи. Страшнее взгляд матери был только в том ужасном инциденте, когда Ната случайно заминировала их дом, напутав пропорции химикатов.              — И зачем мне позволять тебе такие сумасбродные вольности, младший? — приподнял бровь отец.              Натаниэль предпочитал смотреть на него, игнорируя бешенство рассерженной матери. Наверное, потому что отец с самого детства был его кумиром и примером для подражания: величественный и статный, но в простой одежде. Иногда манерный, иногда стремительный и едкий. Безусловно сильный телом и духом — сильнее всех на свете, способный защищать семью даже от самых опасных людей страны, умеющий разделываться с недоброжелателями. Его широкие плечи, сильные руки и мощная фигура не вязалась с грацией осанки и легкостью походки. Любящий семью и верный подчиненным. Прислушивающийся к их капризам и подаривший им с Натой возможность пожить нормально. Лучше его отца не было никого в этом мире, поэтому разочаровывать его не хотелось.              — Я считаю всестороннее развитие важным, уважаемый отец… — Так прошел следующий час в попытках доказать, насколько ему важна игра в мячик под прикрытием. Натаниэль придерживался сухого дипломатичного тона, тщательно следя, чтобы родители его не зажали так, как умели. Одно неверно подобранное слово — они уничтожат его аргументами. Каждая попытка выторговать свободу со стороны смотрелась как перестрелка, где каждый оборонялся и подступал как мог. Даже право на самые нелепые вещи ему приходилось отстаивать боем и кровью — так родители учили его формировать свои приоритеты, бороться за них и не падать в грязь лицом во время дискуса.              У матери ему приходилось выторговывать все, от возможности обходиться одним телохранителем, до желания отвязаться от уроков скрипки, ненавидимой всем его существом. Отец всегда был демократичнее, позволяя ему воспитываться на последствиях своих необдуманных поступков — он считал, что так урок усвоится куда лучше и надежнее. Правда затем, в случае неизбежного провала, наказывал его со скрытым садизмом и может быть слезами моржа, пожирающего устриц: марафонами, тренировками, дополнительными репетиторами. Натаниэль понимал, что таким образом отец и мать закаляют его характер — делают все, чтобы до вступления в титул он понимал, какой груз придется нести, с чем столкнуться, и к чему быть готовым. Но вместе отец с матерью представали той еще взрывоопасной парочкой, единые в своем союзе и желании сделать так, чтобы ему жизнь мёдом не казалась. «Если любовь, то только как у родителей!» — заявляла Ната, когда у предков случались приливы любви и эти двое начинали ворковать как сопливые подростки. Натаниэль же, глядя на отупляющее действие страсти и то, каким одутловато счастливым выглядел его старик, предпочитал отмахиваться и грозиться Нате, что раньше сорока они с папой замуж ее все равно не отпустят.              — Ты должен понимать, Абрам, что даже твоему безрассудству должен быть предел. Мальчик Дэй тебя не узнает, но остается мальчик Морияма.              — Мы встретимся только на поле, уважаемая мать. Что же до Дэя — мы будем играть, а не водить дружбу.              Мама — статная и гордая женщина, предпочитающая брючные костюмы и элегантные светлые кудри. Натаниэль всегда представлял ее непоколебимой скалой на пути шторма, что невозмутимо возвышается над людским побоищем. В своей устрашающей мощи и сквозящей опасности (острые заколки, нож в сапогах, Браунинг на поясе), они с отцом были похожи друг на друга. Натаниэль жалел, что ему не досталось этой ауры воинственности, которой отличалась Ната и даже Мейсон — шизоидный блеск в глазах, походка хищника и острые улыбки. Он представлял себя недостаточно подобным родителям и изо всех сил пытался им соответствовать.              — Он уже взрослый, дорогая, и знает, как себя вести в непредвиденных ситуациях. Узнать его попросту не могут, наше алиби безупречно, — рассуждал Натан небрежно, словно кидая собаке кость — Натаниэлю послабление. Нат вслушивался, после пряника всегда шел тесак. — Мой наследник должен научиться самостоятельно принимать решения, отстаивать их, а затем разгребать последствия, — сурово заявил Натан. — Сын мой, ты понимаешь, что это значит?              — Любой прокол — я заперт дома с кустиками мутантами Наты и трупами тетушки Лолы? — утвердил Нат.              — Нет, с бумажками, Абрам, — протянула Мэри ласково как мурчащая львица, вероятно нашедшая таки пользу из каприза ребенка. Натаниэль скривился — мать с отцом напоминали ленивый львиный прайд, смотрящий на него с сытым удовлетворением хищников. — Заставим высчитывать бюджет — то, от чего ты все еще так упорно уклоняешься. И мы в курсе, что твою домашнюю работу делает Мейсон.              — Лучше, любимая, — сыто ощерился Натан. Ну точно скрывшийся в траве питон. — С этого момента глаза у вас с младшим Малькольмом должны быть не то что на затылке, а на спине. Вы должны действовать настолько гладко, чтобы к вам не сумел прикопаться я, а я буду. Я устрою вам двоим маленький тренировочный лагерь с подставными нападениями. Ты должен понимать, что на кону стоит нечто большее, чем просто твое наказание. Если тебя, меня, твою маму, сестру, да вообще всех нас раскроют — дела будут очень плохи. Если, конечно, эти самые дела продолжатся, и мы не окажемся в коробке метр на два под землей. Поэтому, если ты пройдешь проверку, хотя лучше сказать — когда, все же я тебя очень долго учил, начинается самый настоящий последний экзамен длинною в жизнь, все те навыки, что я тебе привил, все те знания, что были вложены в твою голову — должны работать постоянно. Я на какое-то время стану твоим противником, чтобы ты приучился противостоять кому-то сильнее Патрика, Лолы и Ромеро. Сможешь — оставлю за тобой право на своеволие. Нет — пойму, что ты все ещё ребенок, нуждающийся в защите. Тогда я закрою тебя дома, наедине с домашним заданием, отзову Мейсона и приставлю к тебе своих людей. Ясно?              — Да, отец, — поклонился довольный Нат, как его учили. Но перед тем как уйти, не выдержал, и улыбнулся. — Спасибо, старик.              Натан ответил ему растрепав волосы грубоватым жестом.              — Вьешь из меня веревки, паршивец. Чтобы дедушка позволял мне гонять мячик вместо дополнительных уроков стрельбы и экспресс курсов пыток предателей…              — Вить веревки у Наты получается лучше, — отмахнулся Нат. — А вы с мамой ведетесь. Сколько лабораторий она уже подорвала?              — Всего тринадцать.              — В этом месяце.              — Она называет меня папочкой, а ты стариком.              — Я не называл тебя папочкой с пяти лет! — буркнул покрасневший Нат.              — Тогда не жалуйся, что сестре позволяется больше. Компромисс, младший. И умение найти подход к оппоненту — важное умение для наследника. Тебе не во вред поучиться у сестры, — Натан покрутил в руке тесак, а затем добавил. — Всему, кроме умений взрывать все, к чему прикасаешься. Бюджет не резиновый, не ценящий уже имеющееся никогда не получит большего. Прибыль, младший. И выгода.              Вдруг локоть отца оказался под его подбородком, а в живот уперлось лезвие тесака. Матушка только бровью повела, смотря на сына с не меньшим ехидством, чем довольный отец. Она небрежно потягивала вино, каким они с тетушкой Лолой баловались на двоих и неспешно обгладывала закуски.              — И кстати, я уже мог убить тебя с десяток раз, свернув шею, задушив, или втиснув лезвие в живот. Заморгался ты, сынок.              Натаниэль страдальчески поплыл, когда отец сладострастно протянул, чуть ли не нараспев:              — Проиграл, младший. Теперь бумажки твои на целый…              — Договоренности о немедленном начале не было! — возмутился Натаниэль, завошкавшись в захвате, выходя из него так, как отец учил. Они принялись вышагивать по кабинету, словно на тренировочном ринге.              — Договоренности — пустой звук, никаким обещаниям нельзя верить, — отпарировал Натан.              — Кроме обещаний семьи!              — Во время проверок данный пункт не имеет никакой силы.              — Ну папа! — Натаниэль протянул так жалобно, как только мог, но Натана это не тронуло. Тогда выдохнув и покраснев, он вдруг выдал, скопировав капризные интонации Наты и ее милую улыбку, после которых ей прощали отправленные на воздух лаборатории и внезапную бомбежку на кухне. — Пожалуйста, папочка!              — Говоришь Ната вьет веревки? — Натан горестно вздохнул. — Ладно, поганец. И чтобы ни одной ошибки начиная с завтрашнего дня! Усек?              — Так точно, старик! — смиренно отрапортовал Нат.              — Вот же щенок… — выплюнул Натан.              — Ты слишком слаб к нему, милый, — покачала головой Мэри. — Если бы не ты, я бы запретила ему даже приближаться к клюшке.              — В последний раз он называл меня папочкой в пять лет. Оно того стоило.              — Молодец, Абрам, — заметила Мэри удовлетворенно. — Всегда ищи к человеку подход и не брезгуй грязными методами. Все как учила я. Собери всю информацию о команде, про родственников участников команды, про их друзей, любовников и даже домашних питомцах. Отслеживай их поведение, поведение их родных и близких, не мне тебе напоминать, сколько всего таким образом можно узнать о жизни человека и его стремлениях. Малейшее сомнение, опасность — ты должен устранить и убежать. Ты будущий глава клана, ты несешь ответственность не только за себя, но за всех нас и свою сестру.              — Постараюсь, мам.              Довольный Натаниэль покинул комнату и столкнулся нос к носу с Мейсоном и Натой, нетерпеливо пританцовывающих на пороге.              — Добро? — выпалили оба. Ната, приподнявшаяся на цыпочках, аж запнулась на месте и полетела вниз, благо Мейсон удержал ее за шиворот.              — Добро с зубами и глазами на затылке, — отбрехался Нат. — Нам устроят полевой лагерь, но кататься гонять мячик разрешили. Победа…!              — Я бы на твоем месте так не радовалась. Ты же понимаешь, что эти изверги соблазнили тебя экси, чтобы устроить очередную «школу наследника»? — скептически приподняла рыжую бровку Ната. — Давно искали способ научить тебя самостоятельности и всему такому, в более-менее полевых условиях. А теперь даже имеют повод игнорировать любые жалобы. Им с этого больше выгоды чем тебе. Как предложить заснуть сейчас, или через пять минут! Как предложить десерт только после ужина! Как выбор без выбора…! Вот…!              — Я уже понял кто унаследовал гены матушки, — фыркнул в ее сторону Нат. — Даже если существовал подтекст, выжму из разрешения все самое лучшее и наиграюсь по полной, перед вступлением в титул. Так вы со мной?              — Ты без меня пропадёшь, — хихикнула Ната. — Мама и папа тебя размажут, если у тебя не будет союзников!              — Спрашиваешь, как будто у меня есть выбор, мелкий.              Натаниэль набрал номер тренера. Ната уложила подбородок ему на плечо, а Мейсон воспользовался его макушкой как подставкой под локоть. Тренер снял трубку после второго гудка.              — Все подпишу, если примите моего кузена и сестру. Знаю, вы уже принимали игроков с хвостом.