Доктор

Питер поднимается на крыльцо. Дверь тихо пищит и щёлкает, открывается сама. Питер знает: это хозяин дома нажал на кнопку, впуская гостя. Он коротко кивает невидимой камере в знак благодарности и проходит в коридор. Снимает куртку и, расправив, вешает на плечики в шкафу. Разувается и ставит кроссовки ровно на отведённое им место в обувной тумбе. Доктор любит порядок. На мгновение Питер замирает напротив большого зеркала. Проводит пятерней по вьющимся волосам, будто это придаст им хоть каплю аккуратности. Под глазами синяки от недосыпа — и он знает, что сейчас ему за это влетит. Он всё ещё не уверен в том, что поступает правильно. Не уверен до тех пор, пока не поднимется наверх, к кабинету доктора. За дверями кабинета сомнения исчезнут, как и всё остальное, что мучает Питера Паркера по ночам. Ступеньки тихо поскрипывают под ногами. Питер шагает в ритм дыханию. Вдох-шаг-вдох-шаг. Ладони уже влажные, сердце колотится. С мистером Старком он никогда так не нервничал. С мистером Старком вообще всё было иначе. *** В то утро Питер проснулся поздно. Пар в университете по средам не было, так что он повалялся полчаса в кровати и только потом неторопливо выполз на кухню. Заварил себе кофе, уселся с ногами в любимое кресло, включил «Нетфликс». В доме было пусто и тихо, Тони укатил на какую-то бизнес-встречу, Пеппер решала вопросы в главном офисе, пока босса не было на месте. Питер чувствовал себя прямо как в детстве. Когда Бен и Мэй уходили на работу, а у него были школьные каникулы, и он мог сидеть перед телеком целый день. Нет, конечно, у него были домашние обязанности. Запустить робот-пылесос. Разобрать почту. Достать из сушилки и разложить по местам бельё. Питер не сомневался: Тони придумывал всё это только ради того, чтобы Питер не скучал. В первую очередь по нему самому и его приказам. Тони был Доминантом Питера уже почти три года, и это были лучшие три года в жизни Паркера. Тони был идеальным. Где надо — мягким и заботливым, где надо — строгим и непреклонным. Со временем Питер привык и к Пеппер с её снисходительным: «мальчик моего мужчины всегда должен быть в порядке». Питер, конечно, задавался вопросом, что у них за отношения такие, что она согласна, чтобы у её мужчины был мальчик, — но только про себя. Он доверял Тони. Если Тони так решил, значит, всё под контролем. У Тони всегда всё было под контролем. Работа, дом, финансы, сводки новостей, даже чёртов прогноз погоды. Так иронично. *** Питер опускается на колени, слегка склоняет голову и смотрит на дверь из тёмного дерева, считая про себя. Ещё ни разу он не дошёл до сотни. Дверь всегда открывается между пятьюдесятью и семьюдесятью, будто доктор слышит его счёт. Питер даже не удивится, если так и есть. Сегодня он доходит до шестидесяти семи. Дверь открывается, и Питер видит длинные ноги в мягких домашних штанах. Рука доктора властно опускается ему на макушку. — Добрый вечер, Питер, — бархатный голос обволакивает уютом. — Рад видеть тебя снова. — Добрый вечер, доктор Стрэндж, — тихо отвечает Питер. — Я тоже рад вас видеть, сэр. Рука скользит по затылку на шею, поглаживает выпирающий позвонок. Исчезает. Вскоре шею обнимает плотный, широкий ошейник. — Поднимайся и проходи в кабинет, Пит. Кабинет доктора Стрэнджа достаточно мрачен. Книжные полки от пола до потолка, массивный стол из тёмного дерева, диковинные артефакты из поездок по всему миру и растянутое на полстены изображение человеческого мозга в разрезе. Но Питеру здесь уютно. Он замирает в пяти шагах от стола доктора, ощущая между лопаток будоражащие мурашки. Доктор садится в кожаное кресло, щёлкает пальцами и указывает на пол рядом с собой. — Сюда, Питер. На колени. Питер послушно выполняет приказ и выдыхает. В голове становится пусто. *** — Я не знаю, как так вышло, Питер, — горько говорила в трубку Пеппер. — Он… не справился с управлением. Она сделала паузу, чтобы сдержать слёзы, а Питер в это время тупо таращился в стену, и ему казалось, что она вот-вот рухнет, как в карточном домике. Щёлк — и он сложился. — Я закрою вопросы в «Stark Industries», а потом займусь похоронами, Питер. Ты там держись, ладно? Половина его бизнеса и имущества твоя по завещанию, Пит, а я одна не справлюсь, так что ты держись. Пожалуйста. — Ладно, — коротко ответил Питер и сбросил звонок. Не справился с управлением. Тони чёртов Старк, который буквально мир в руках держал, не справился с управлением. Это звучало как насмешка. Как жестокий розыгрыш. Как чудовищная ошибка. Кто угодно мог не справиться с управлением — только не он. Две недели Питер существовал на автопилоте. По привычке выполнял домашние обязанности. Ходил на пары. Ходил на похороны. Иногда ел. Чуть реже — спал. Потом доктор Стрэндж скажет ему, что они познакомились на похоронах — его пригласили как старого друга мистера Старка. Питер так и не вспомнит этот момент. Спустя три месяца он от тоски зайдёт в приложение, в котором когда-то познакомился с мистером Старком, и наткнётся на профиль представительного нейрохирурга, который покажется ему смутно знакомым. «Доктор, а вы можете удалить из мозга не опухоль, а человека?» — полушутя напишет Питер. «Нет», — серьёзно ответит доктор Стрэндж. *** — Выглядишь очень уставшим, Пит. Тёплые пальцы перебирают пряди и массируют макушку. Питера ведёт, он готов ткнуться носом доктору в колени, повиснуть на нём, но он стоит на коленях, расставив ноги широко и надёжно, и просто дышит. — Да, сэр. Рука поддевает подбородок, вынуждая поднять взгляд. — Работа или ночные кошмары? Питер медленно моргает, встретившись с проницательным взглядом доктора. — Всё вместе, сэр. Я всё ещё вникаю в нюансы дел в «Stark Industries», и от этого голова кругом. Большой палец оглаживает подбородок. Властно, по-хозяйски. — Ты пьёшь таблетки? — Я… — Питер запинается. — Стараюсь, сэр. Иногда забываю. Доктор вздыхает, отпускает подбородок, мягко хлопает по щеке. — Плохо, Питер. — Мне жаль, сэр. — Скоро будет. — Он откидывается в кресле чуть больше и выдвигает ящик стола. Вынимает тяжёлый деревянный паддл и кладёт его так, чтобы Питеру было хорошо видно. Питер ловит себя на том, что у него дрожат руки. Доктор приглашающе хлопает себя по коленям. — Животом сюда, Пит. Питер осторожно встаёт и укладывается животом на тёплые колени доктора. От него пахнет терпкими духами и совсем немного, почти неуловимо, больницей. Многочасовыми операциями. Спасёнными жизнями. — Я боюсь, сэр! — выпаливает Питер. — Порки, Пит? — слегка удивлённо уточняет доктор Стрэндж. В другой момент Питер бы даже порадовался, что сумел его удивить, но сейчас его мысли слишком занимает другое. — Нет, сэр. Я боюсь, что однажды вы тоже, — он говорит медленно, на ходу осмысливая каждое слово, — не справитесь с управлением. Доктор тихо вздыхает. Молча подцепляет резинку штанов и тянет их вниз вместе с бельём. Кладёт тёплую ладонь на покрывшиеся мурашками ягодицы. — Бояться нормально, Питер, — спокойно говорит он. Деревянный паддл с силой опускается на задницу. Тугая, гудящая боль сметает мысли. Питер тихо мычит, цепляясь рукой за штанину доктора. Доктор порет размеренно, не торопясь, смакуя каждый удар, позволяя Питеру пережить боль на полную. Распробовать её. Договориться с ней. Питер старается дышать, но нос быстро забивается от собирающихся в глазах слёз, а сквозь сжатые зубы дыхание выходит рваным и судорожным. Доктор поглаживает его по пояснице свободной рукой, успокаивая. Но паддл при этом опускается всё так же безжалостно, в строгом ритме, известном одному доктору. — Я больше не могу, — вырывается у Питера. И он сам не знает, о чём говорит: о порке или о жизни. — Ты можешь больше, — изящно переворачивает фразу доктор. Питер подбирается и принимает следующие пять ударов так стойко, как только хватает терпения. — Молодец, Пит, — похвала не заставляет себя ждать. И именно похвала окончательно выбивает Питера из равновесия. Он рыдает как мальчишка, не в силах совладать с собой, колотит кулаками кресло доктора, лягается и пинается. Доктор не сбивается с ритма. — Паркер! — сквозь слёзы выпаливает Питер. Паддл замирает в воздухе и больше не касается кожи. С тихим стуком опускается на стол. Доктор гладит его по спине, успокаивая рыдания. — Спасибо, сэр. Мне жаль. — На здоровье, Питер. Питер сползает коленями на пол и тихо хлюпает носом в бёдра доктора. Доктор утешающе перебирает его волосы. — С этого дня я хочу каждый вечер видеть от тебя сообщение о том, что ты принял таблетки, Пит. — Да, сэр. Я обещаю, я не буду пропускать. — Питер цепляется пальцами за штаны доктора, будто может упасть. — Хорошо. — Доктор наклоняется и натягивает на Питера сперва бельё, а затем штаны, бережно, стараясь не задеть пылающую задницу. Питер успокаивается окончательно и отодвигается от доктора, принимая позу, которую от него ожидают. Глаза режет от слёз и очень хочется умыть лицо, но он пойдёт в ванную тогда, когда доктор его отпустит. — Не нужно нас сравнивать, Питер. Так ты только делаешь себе больно. Я не лучше и не хуже мистера Старка, я совершенно другой человек. Не нужно проводить параллелей. Я знаю, как это сложно, Питер. Но это необходимо. Питер кивает. Он хорошо понимает, о чём говорит доктор Стрэндж, но пока плохо понимает, как это сделать. — Я постараюсь, сэр. — Как насчёт того, чтобы некоторое время поносить мой ошейник на постоянной основе, Пит? Я подберу не такой броский и более изящный. Питер позволяет себе нарушить правила и поднять взгляд без приказа. Доктор Стрэндж смотрит на него спокойно и прямо. Он точно понимает, что предлагает. И он уверен в своём решении. Питер облизывает губы. Думает о том, что скажет Пеппер, если заметит. Думает о том, что сказал бы мистер Старк. Дышит. — Если вам так будет угодно, сэр.