Белый ирис

Он мог бы вылечить любой твой недуг, но не хотел, вместо этого бесчестно держа подле себя. Ты лишь безустанно слышала одни и те же слова, что теперь вызывали лишь горькое отчаяние, нежели проблеск надежды. Изо дня в день он повторял, что уже совсем скоро твоя болезнь уйдет и вся боль исчезнет; подло дарил тебе надежду, обещая, что еще немного и вы наконец-таки сможете вместе отправиться в путешествие по Сяньчжоу… Ах, какая подлая-подлая ложь. Живешь, словно маленькая брошенная птичка в клетке, что день за днём горько ожидает прибытия своего хозяина. Странствующий торговец, никогда не останавливающийся на одном месте… Но рядом с тобой Лоча обрел пристанище, куда всегда можно возвратиться. Или же своевольно его создал.

***

…И когда же он успел вернуться? Медленный, неприятный скрип двери, неспешный звук шагов, отдающийся эхом по коридору и знакомый высокий силуэт, представший пред тобой в комнатном проходе. Белокурый мужчина спешно распахивает занавески, запуская яркий дневной свет в комнату и у тебя вдруг зарезало в глазах. Ты поморщилась. Своей размеренной, легкой походкой он приблизился к тебе и, сняв одну перчатку, осторожно приложил холодную ладонь к твоему лбу. — Хорошо, температура спала. — Да, мне уже намного лучше. — ответила ты. Он держал тебя здесь уже некоторое время. Несколько недель… Или несколько месяцев? Быть может уже прошло полгода или больше? Все в твоей голове стало уже таким туманным и вязким. И в какой-то определенный момент, когда ты уже изголодалась по свободе, одной лишь единственной радостью, тщательно перемешанной с горечью и отчаянием, стало твое жалкое ожидание его прихода. Единственный человек, дарящий тебе самое обыкновенное, такое свойственное каждому живому тепло, твой единственный собеседник… твой единственный партнер. — Раз уж мне лучше… Быть может выйдем сегодня вечером на свежий воздух? Ты как-то упоминал. Совершенно не одарив никакой реакцией, он выслушал тебя. Ты обратила внимание, как Лоча едва заметно нахмурился, но выражение его лица тут же смягчилось. Тебе давно пришлось приспособиться и наизусть выучить каждое малейшее изменение в его эмоциях, хоть особо это тебя никогда не выручало, ведь он тот человек, с которым ты не можешь предугадать, чего можно ожидать. — Не думаю, что это хорошая затея. По крайней мере сейчас. Но я помню о каждом данном обещании. С невыносимой нежностью он погладил тебя тыльной стороной ладони по щеке и ты обомлела, по коже прошлись мурашки от такого легкого, но в то же время предупреждающего касания. — И я обязательно его выполню. — Но… — А сейчас мне нужно идти. Не уходи. — Произошла волна поражений Марой и требуется моя помощь. — своим спокойным и бархатистым тоном, так, словно объясняя доходчиво маленькому ребенку, произнес Лоча. Не бросай меня. — Побудь со мной еще немного, прошу, — твой голос напряжен, а губы едва заметно задрожали. Твой разум медленно тает. — Я скоро вернусь. — сказал он в ответ, уже направляясь к выходу. Быть может ты уже просто… сошла с ума? — Пожалуйста… — протянула ты уже жалобным, по-детски обиженным голосом. — Я тороплюсь. — ответил он наотрез, уже стоя в проеме и держа руку на двери. Остановись. — Тогда отпусти меня. Не заставляй меня постоянно испытывать эти пустоту и одиночество. — тихо прохныкала ты, отчаявшись. Ненавижу тебя. Лоча плавно повернулся в твою сторону, с совершенно равнодушным и до боли скучающим видом произнес: — Рано, ты все еще слишком больна. Не вынуждай меня повторять это регулярно. Не пересекай черту. Пожалеешь. — Лучше бы я пала тогда от руки одного из тех монстров. Ты… Ты хуже, чем любая из мерзостей изобилия, — прошептала ты и, не успев и глазом моргнуть, ощутила, как мужчина грубой хваткой прижал тебя к кровати за шею. Сильные пальцы сжались на твоей нежной коже, пряди его золотых волос упали на твое лицо и он прошипел сквозь зубы: — Закончим. Ты сейчас не мыслишь здраво и не понимаешь о чем говоришь. — П… Почему же тогда ты прибегаешь к этой омерзительной силе изобилия? Ответь мне, Лоча… За что ты делаешь это со мной? Твой нахмуренный сердитый взгляд так ярко напоминает о глубоких и пронзительных глазах Касланы.* Ах, и как же это невыносимо. Он резко, одним ловким движением, переворачивает тебя лицом вниз и вжимает головой в постель. Стало трудно дышать и ты совсем ничего не видишь. Это ты слишком слабая или это хватка слишком сильная? — Ты не осознаешь, дорогая, то, как же я не хочу этого делать. Но я не могу противиться тому, что заложено в саму мою сущность. Произошла секундная пауза. — Я должен… Нет, ради твоего же благополучия, пойми это наконец. Он склонился к твоему лицу и внимательно оглядел его, свободной рукой нежно убрал пряди твоих волос за ухо. Ты издала отчаянный вздох: — Тогда прекрати это. Он проигнорировал тебя. — И не повторяй больше таких глупостей. Ты должна жить. И будешь жить, — его голос ледяными уколами доносился до тебя. Ты сглотнула. — А сейчас, прошу, побудь для меня послушной девочкой. Насилие. Больше душевное, но и физическое в том числе. Слишком слабое тело, чтобы вынести «болезнь» и боль. Слишком слабый дух, чтобы вынести все надругательства и жестокость, спрятанные под претенциозным видом беспокойства и напускной заботой. Лоча, одной рукой вжимая тебя за шею к кровати, другой начал задирать твое тоненькое ночное платье и через белье мягко надавил на самую нежную чувствительную часть тебя. К горлу подкатила тошнота. Может еще не поздно исправить последствия твоего иррационального поведения? — Прости меня, я распоясалась… Переборщила. Я не буду так больше. — дрожащим голосом протараторила ты. Неадекватные смены настроения стали одолевать тебя все чаще, твой разум — словно сахарная вата. Стоит только едва нагреть и она начинает медленно тлеть прямо на глазах. — Тебе ведь так сильно захотелось внимания, радость моя? — до невыносимости мягко и бархатно пролепетал он, приподнял нижнюю часть твоего тела за бедра, заставляя выгнуться — уже заученное действие. Затем уверенно стянул с тебя нижнее белье. — Ну что ж… ты выиграла. Но знаешь, это все сильнее начинает меня беспокоить… — стал рассуждать Лоча, играючи озвучивая свои мысли вслух, а может желая проманипулировать и еще сильнее тебя принизить. Ты прекрасно осознаешь это. Мужчина вновь скинул свою перчатку куда-то на край кровати и стал ласкать тебя снаружи, аккуратно водя пальцами по твоим чувствительным складочкам, а ты закусила губу и стала ерзать. Тебе не выбраться, не с твоим физическим состоянием. — Твое поведение становится все более… абсурдным? — Это ты виноват… — ты неосознанно всхлипнула, когда он завел два своих пальца внутрь, раздвигая твои неподготовленные и соскучившиеся по чужим касаниям стеночки. — Я беспокоюсь за твое состояние, — вздохнул он, — и искренне желаю, чтобы ты пребывала в здравии. «Смысл цветка — в длительности цветения, а не в лепестках, аромате или оставленных семенах». Его пальцы согнулись и уже в темпе он продолжил бесстыдно ласкать тебя, плавно надавливая на то самое сокровенное, самое чувствительное место у тебя внутри. Именно то место, куда ты никак не могла достать своими руками. Ты продолжала дергаться и сомкнула ноги, хныча, но тому словно не было до этого дела, мужчина был непреклонен и продолжал удерживать тебя. Белоснежный ирис, что Лоча бережно всегда носит с собой, олицетворяет непорочность и искренность, чистоту и духовность. Все это было твоим естеством и все это он подло отнял у тебя. Той рукой, что блондин прижимал тебя, он стал избавляться от своих белых, до невозможности идеально выглаженных брюк. Легко, непринужденно. Ты осмелилась бросить на него свой последний озлобленный взгляд, пытаясь сдерживать судорожные вздохи от непрекращающейся ласки. — Я всего лишь хотела, чтобы ты побыл рядом. Поговорил со мной… но не этого. Он внезапно вытащил свои пальцы, со всех сторон покрытые твоей смазкой, оставляя бедную дырочку сжиматься от внезапной пустоты. Ты поджала губы. — Тебе тоскливо, это моя и только моя вина. Я и вправду очень сожалею. Лоча поднял свою руку на свет из окна, раздвигая пальцы и с интересом рассматривая, как тонкая влажная пленочка растянулась между ними. Он вытер свои пальцы о подол твоего задранного платья и продолжил: — И, не побоюсь сказать, твое тело соскучилось тоже. — Я не… Нет! Я сейчас не хочу, Лоча, — спешно протараторила ты. — Тебе нужно идти, а я погорячилась и задержала тебя. — Думаешь жизни каких-то сяньчжоувцев приоритетнее для меня, чем ты? — Пожалуйста… Чувство вины. Он умел вгонять тебя в самые неловкие из положений, что усугубилось вместе с тем, что умение логично мыслить стало постепенно тебя покидать в этих четырех стенах. Ты устала от жизни, в которой теперь выставляют ненормальной и неправильной именно тебя. Внезапно глаза заслезились от резкого растяжения и жгучего давления где-то внизу. Лоча вошел в тебя наполовину, но внутри тебя было еще недостаточно влажно, невзирая на несколько минут ласки, коим ты противилась. — Расслабься, ты сама этого хотела, что и выпросила таким жадным образом. Руками ты сжала простыни под собой, в глазах стало мыльно от накативших слез, а дыхание перехватило. — Лоча, я… не могу… — толчок и вымученный стон из твоих уст. Ноющая боль внутри от грубого вторжения и сухости, стенки твоего влагалища неосознанно сжались вокруг его размера. Каждая пульсирующая венка его члена, каждое малейшее движение внутри — кажется, что ты вот-вот сломаешься. — Твое тело давно должно было привыкнуть. Радость моя, расслабься. Мужчина обхватил твою шею рукой, заставив тебя приподняться на руках и вошел глубже. Ты ахнула. — Мне страшно, Лоча. Я боюсь быть одна. — Это нормально, — его дыхание стало тяжелее, а голос ниже. Он протяжно вздохнул. В тебе все еще тесно и ты так сильно сжимаешь его, ведь напряжение не дает тебе расслабиться. — Тебе стоит успокоиться. — Ты не… Ах! Ты не понимаешь… — стоны, вызываемые медленными толчками, не дают тебе внятно говорить. — Со мной что-то не так, мне… страшно… За шею от притянул тебя к себе, входя до конца, доставая до самой шейки матки, что вызвало искорки в твоих глазах. Повернул твою голову насколько это было возможно и поцеловал, заглушив твои стоны. У тебя нет сил противиться, но твои губы расслаблены и рот приоткрыт. Бедрами мужчина продолжал вдалбливаться в тебя, неторопливо и размеренно, но в этой позиции очень глубоко. Комната тошнотворно кружится вокруг тебя, а спазмирующая боль уже понемногу начинает преображаться в тянущую, ноющую, распространяющуюся по каждой клеточке твоего тела истому. Ты оторвалась от его губ и попыталась отдышаться, но каждое его движение сбивало твое дыхание вновь. Его рука вновь плавно опустилась на твою шею и легонько сдавила, на что ты рефлекторно схватила его руку и сжала. — Милая, но стала такой жадной. Я весь твой, но тебе мало и ты не щадишь жизни других мучающихся. — Лоча спокойно, протяжно, не теряя своей убедительности, шептал тебе на ушко ужасные, отвратительные слова, что так больно резали по твоему еще соображающему разуму. Мурашки по прошлись по спине, оставляя за собой неприятный холодок. — Это неправда. — Люди нуждаются в помощи, а ты так ненасытно наслаждаешься здесь, разве это не проявление эгоизма? — Я не хотела этого. Один грубый толчок и ты вскрикиваешь, не успев заглушить свой голос, пытаешься отползти вперед, но тебя крепко удерживают на месте, легко насаживая тебя назад. Ты отчаянно промычала. — Тогда какое же оправдание ты придумаешь сейчас? — Это ты… Ты сделал меня такой… — по щекам текли слезы, его движения становятся все резче и грубее, а ты горишь и чувствуешь, как внизу живота все начинает сжиматься. Чувствуешь как по внутренней стороне бедра стекает твоя влага и испытываешь отвращение к себе. С шеи его рука поднялась к твоему рту, проникая пальцами внутрь, затыкая, не давая более тебе шуметь. Другая рука опустилась к низу твоего живота, бесстыдно надавливая на небольшую, едва заметно появляющуюся и исчезающую выпуклость, вызываемую толчками изнутри. Его вздохи стали громче, ощущалось то, как он приближается к развязке. — Что бы ты не попыталась придумать — ты сейчас не можешь мыслить здраво, — продолжил мужчина шептать тебе на ухо, прикрыв глаза. — Как только твоему телу станет легче, а болезнь уйдет, я тебя выслушаю. Помнишь? «В здоровом теле — здоровый дух». — последнее слово из его уст прозвучало особенно протяжно и немного обрывисто, ведь оно перешло на сдавленный стон. Шлепки о твои ягодицы стали громче, склизкие и непотребные звуки заполонили все помещение. Его движения стали быстрее, он прижал тебя к своему телу еще более сильно. Ты и сама стала чувствовать приятное давление, все внутри тебя начало напрягаться, а пальцы на ногах рефлекторно поджались. Еще совсем немного и ты… Твои глаза расширились, его хватка ослабла и ты торопливо отползла от него, так и не достигнув своего пика. Ощущение нечто странного и такого горячего внутри тебя вызвало дикий ужас, к твоему горлу вновь подкатило чувство тошноты, а желудок подло скрутило от страха. — Нет! Нет-нет… Л…Лоча, ты?.. — в панике воскликнула ты, перевернувшись на спину. Прижалась к спинке кровати и почувствовала, как какая-то теплая и тягучая жидкость начала медленно вытекать из твоего содрогающегося нутра. Ах, до чего же красиво. Не теряя своего спокойствия, а может быть даже более воодушевленно, Лоча подтянул свои брюки и отряхнулся. Медленно приблизился к тебе, плавным движением устроился между твоих ног, не давая тебе их сомкнуть. — Знаешь, одиночество — уникальный шанс услышать голос своего разума и понять себя. Но, моя радость, я понимаю насколько это может быть страшным для слабого или же нечестивого человека. Аккуратно он провел большим пальцем по твоим половым губам, захватив им дорожку белесой жидкости и вновь бережно засунув ее внутрь, ведь твоя опустошенная и податливая дырочка с удовольствием была готова принять все обратно — в отличие от твоего измученного сознания. Ты на грани от того, чтобы закричать и в истерике выбежать в уборную, но прекрасно осознаешь, что тебя напросто удержат на месте. — Впредь я постараюсь исправить наделанные мною ошибки. Здесь вовсе нет твоей вины, — до безумия ласково он коснулся твоего лица, поглаживая по щеке, — Как ты понимаешь, есть вещи, что от меня не зависят. Его взгляд опустился вниз к твоему животу, задержался на нем ненадолго. Затем Лоча встал, подправив свою одежду и оглядев сверху донизу твой жалкий, неприличный и совершенно безнравственный вид. Мне страшно. — Позволь мне пойти в ванную. — вымученно выдавила из себя ты. — Помогу, как только вернусь. И с беспорядком разберусь сам — не переживай, — он склонился к тебе и приятно поцеловал в лоб, ты сосредоточенно уставилась в стену и никак не отреагировала. — А сейчас тебе нужно отдохнуть. — произнес он, укладывая тебя обратно и накрывая одеялом. Ты совершенно опустошена и обессилена. О каком сопротивлении может идти речь? — Уходишь? — Как видишь. Отдыхай, моя радость, тебе необходим отдых. В конце концов ты приходишь в норму, не давай этому пропадать напрасно. — бросил он напоследок перед тем, как закрыть за собой дверь. — … Ты сдержанно кивнула в ответ. Пустая комната, выкрашенная в светлый цвет, давящие четыре стены и солнечные зайчики, в отчаянии пытающиеся взобраться внутрь помещения. Словно здесь только что и не присутствовал златовласый мужчина, от жизни которого зависит твоя. Все потом. Подумай об этом позже, ведь завтра будет новый день.