Тысячу лет и тысячу больше

Плагг рухнул на спину от чертовски сильного удара Тикки и раздраженно вздохнул. Хоть человеческая форма и имела некоторые преимущества, падать было больнее, чем если бы он сейчас был невесомым квами. Браслеты на руках громко звякнули о камень, а оголенная спина получила несколько неприятно жгучих царапин. Все-таки стоило украсть из лавки не только драгоценности, но и пару плотных накидок. Он так и остался лежать на каменной крыше разрушенного святилища и, прищурив глаза, наблюдал за приближающейся противницей. Сколько им уже лет? Тысяча? Две? Может больше? Для Плагга не имело значения время и как он его использует. Все что его волновало - он бессмертен, и он творит хаос. Хотя последнее перестало его так сильно занимать уже как пять сотен с лишним лет. Особенно когда его стала преследовать эта коротышка со своими надоедливыми предложениями дружбы. Методы у нее были необычные. Вместо плетения косичек и совместных обедов она предлагала кулаки. При этом всегда приправляла их многочисленные бои тирадами о мире и доброте. За все это время она должна была ему окончательно надоесть, но, то ли привычка, то ли еще что-то заставляло их относится друг к другу более чем сносно. Во всяком случае, каждый не желал зла в отношении другого, хоть и присутствовала капля раздражения и неудовлетворения. Их схватки, которые длились уже не одно столетие, потеряли прежнюю эпичность и враждебность, иногда они просто обходились долгими ночными прогулками, которые проходили в бесконечных спорах, но сегодня намерения Тикки выглядели серьезными. Такого всплеска гнева в его сторону он не ожидал и не хотел, чтобы битва продолжалась, поэтому ответного удара не нанес, более того, решил остаться в лежачем положении, надеясь, что это умерит пыл нападающей. Плагг догадывался, что происходит. В последнее время земли их пребывания охватила волна жестоких войн, и хозяйка Тикки участвовала в них, регулярно перевоплощаясь в Ледибаг и ужасно выматывая квами, при этом безрезультатно. Сила Ледибаг была невероятна, но всегда чего-то не хватало. Он прекрасно понимал, что она отчаянно нуждается в напарнике. Зеленые глаза не отрывались от фигуры, облаченной по колено в хитон из драгоценного виссона, легкой белой ткани, которая при свете луны походила на тонкую паутину, сияющую от утренней росы. Ее хозяйка не поскупилась на дорогое облачение для своей дорогой квами, и Плагг подумал, что тоже мог бы извлечь из дружбы с человеком выгоду. Каблуки сандалий звонко отзывались в его голове, и черные кошачьи уши нервно дернулись от нетерпения. Было невыносимо смотреть на это милое волшебное создание, он злился на себя, что не может не делать этого и молился, чтобы эта ночь поскорее закончилась. Тикки уже приблизилась к его ногам, но не остановилась. Плагг нервно сглотнул, когда она ступила где-то в области между его ног. Он был готов к тому, что сейчас эта милая леди пройдется по нему, оставив дыры на теле от каблуков и, не обернувшись, уйдет. Изо рта вырвался облегченный выдох, когда она остановилась, расставив ноги по обе стороны от его туловища. Узкие зрачки, в страхе опущенные секунду до этого на белые колени девушки, которые ласкал край ткани, вздымающийся от легкого ночного воздуха, теперь поднялись к ее лицу. Он снова смог убедится в ее мрачном настроении. Нахмуренные темные брови обрамляли сияющие от возмущения синие глаза, а на щеках горел легкий румянец гнева, но при этом Плагг не мог не заметить, что сейчас она обессилена и в глазах ее запечатлена не только злость, но и доля беспомощности. Она поставила руки в боки и заглянула в самую глубь зеленых глаз, зрачки которых нервно забегали. Плагг взял себя в руки и, стараясь не отводить взгляда, приоткрыл рот, обнажив клыки… - Плагг! - перебила его порыв что-то сказать Тикки властным, немного срывающимся голосом. - Ты не можешь... - Я знаю, что ты скажешь, - перебил он ее в ответ, на что брови девушки нахмурились еще сильнее. - Что я должен следовать за добром, что хаос, который я несу миру, принесет хаос моей душе, что дружба с человеком это целебная мазь для моего ожесточенного сердца! Вот только я и есть хаос, и изменить мою сущность ты не в силах, как бы ты этого не хотела! Плагг выглядел довольно раздраженным и другой бы на месте Тикки уже бросил бы попытки перетянуть его на свою сторону, но она была слишком близка к своей цели и ее злила мысль, что она в сантиметре от удачи, но никак не может дотянуться до нее. Руки скользнули с талии и свободно повисли вдоль тела, но осанка осталась такой же прямой и гордой. - И как бы не хотел ты? - до ее ушей донеслось недовольное фырканье. - Брось, Плагг, мы знаем друг друга дольше, чем кто-либо кого-то знал. Тебе мешает окончательно принять решение ни что иное как гордость и желание меня подразнить. Но я устала тебя уговаривать, на это потрачена не одна сотня лет и не один миллион слов. Ты, как никто другой, должен понимать, насколько важна мне твоя дружба. - Как неудача может стать другом удаче? Как ты собираешься помочь миру, используя мою темную порочную силу? Как, черт возьми... - голос Плагга становился все громче, но резко оборвался, сопровождаясь коротким кряком. Причиной тому была Тикки, которая упала ему на живот, от чего он сначала согнулся вдвое, а затем снова разложился на холодном камне. Из его уст уже были готовы посыпаться проклятия, но мягкая небольшая ладонь накрыла его губы. Плагг хотел было стряхнуть ее, но заметил обеспокоенный взгляд Тикки, озирающейся по сторонам. Теперь начал беспокоиться и он. Если это приближающаяся армия, которая решила напасть на соседнее поселение глубокой ночью, то им несдобровать. Крыша святилища была не очень высокой, а луна светила как никогда ярко и их было заметно со всех сторон. Тикки сейчас слаба, она вряд ли сможет укрыться от стольких врагов, которые в любом случае окружили их, как бы он не сражался и не пытался укрыть их обоих от тысячи стрел и мечей. Да, они не могут умереть от старости, но физические раны приносят им непоправимый урон, в особенности в человеческой форме. Сейчас совсем не было времени для трансформации обратно в квами. Да и лекарь находился достаточно далеко от них. Впервые такой жуткий страх пульсировал в его горле, страх... потерять ее? От осознания этой истины стало одновременно тошно и легко, и Плагг бездумно уставился в одну точку на развалины древнего сооружения, на котором они находились, пытаясь совладать с собой. Но погодите-ка... развалины? Это место уже было атаковано, алтари разрушены, поселение сгорело и здесь нечего делать армии. Они специально пришли именно сюда, чтобы скрыться от глаз ненужных свидетелей их переговоров. Тогда почему? Не успел он собрать мысли в кучу, как ладонь наконец оставила его рот, а затем случилось то, что он никак не мог предвидеть, а именно, теплое хрупкое тело Тикки опустилось ему на грудь. Плагг почувствовал как запылала жаром каменная крыша под его спиной, минуту назад будучи холодной. Его мысли лихорадочно пытались связаться в единое целое, но он не мог оставаться спокойным, когда весь его оголенный торс чувствовал каждой своей клеточкой сквозь тонкие складки белой ткани прикосновение ее кожи, ровное, вызывающее мурашки на его шее, дыхание и пальцы рук, разместившиеся на его плечах. И волосы, волосы, алые длинные волосы, которые опутали его миллионами локон, которые не покидали его сны и затягивали в омут, из которого ему нет спасения. Не удивительно, что все это сводило с ума, ведь раньше они практически не дотрагивались друг до друга. А сейчас столько новых ощущений окунули его разом, что он просто не мог согнать противную краску смущения со своего лица, хотя им, возможно, грозила опасность. Правда еще не было ясно какая именно. Плагг ничего не слышал, хоть его кошачьи уши были чрезвычайно чувствительны к звукам, и ничего не видел, не смотря на то, что его ночное видение было намного более развито, чем у Тикки. Но она ведь зачем-то поспешила укрыться от чьих-то глаз. Плагг оглянулся - на крыше было достаточно места для того, чтобы рядом с ним легли не один и не два человека. Понимание пришло сразу и заставило его смущаться еще больше. - Вот же чертовка! - воскликнул он и схватил ее ладонями за плечи, порываясь оттолкнуть от себя. Тикки тихо усмехнулась ему в шею и медленно подняла туловище, оставаясь сидеть на его животе. - Оказывается, это достаточно приятно, - она выглядела довольной, и от прежней хмурости не осталось и следа, как и от уверенности Плагга, который накрыл свое лицо тыльной стороной предплечья, чтобы не смотреть на сияющую от счастья девушку. У нее получилось лишить его дара речи, а также свободы здраво мыслить. Самое время переходить в наступление. - Я не собираюсь менять твою сущность, я хочу использовать ее. - Что ты имеешь в виду? - как можно спокойнее попытался ответить Плагг, но прерывистое дыхание выдавало его волнение. Тикки только приоткрыла рот в улыбке, любуясь его татуировкой на запястье и заметно выпирающими клыками. - Я хочу, чтобы ты продолжал нести несчастье. Но только нашим врагам. "Нашим". Тикки выделила это слово и произнесла его каким-то совершенно необычайным тоном и Плаггу это до безобразия понравилось. Он не мог удержать уголки своих губ, которые медленно поднимались вверх, поэтому склонил голову набок, пытаясь скрыть в тени свое лицо. - Думаю, ты переоцениваешь мои возможности. Тебе не составит труда найти других квами, которых на планете достаточно много, с более полезными силами. - Что если... я не хочу их искать? Плагг убрал руку со своего лица и резко приподнялся на локтях, встречаясь с Тикки взглядом. Он снова выглядел раздраженным. - Тогда я скажу, что тебе плевать на судьбу этого мира! Синие глаза распахнулись в изумлении от такого заявления. - О, это не так... Я просто знаю, что мне нужно и иду к своей цели. Мои планы всегда преследует удача, ты же знаешь. А нужно мне всего лишь одно... - Тикки опустила ладони на его плечи и, сама приподнимаясь, мягко надавила на них, заставляя Плагга снова лечь. Квами божьей коровки, которая при трансформации в человека принимала вид совершенно очаровательной красноволосой девушки, нависла над ним, упираясь руками в камень по обе стороны от его шеи, и негромко произнесла: - Ты. Он не мог больше выговорить ни слова. Луна отражалась в заколках Тикки в форме черных шаров, которые всегда обрамляли ее лицо, и ослепляла своим светом. Но даже она меркла по сравнению с глазами его уже бывшей соперницы. В них будто бы кто-то рассыпал миллион звезд, и они такими оставались всегда, какой бы вид их хозяйка не принимала. Сейчас он мог четко разглядеть в них свое отражение, в котором уже давно не видел того монстра, напускающего страх на весь вид людской. Ветер подхватил алые волосы, и мелкие локоны скользнули по ее коже, на несколько мгновений останавливаясь на ресницах, щеках, губах... И почему она готова доверить свою защиту именно ему? Как бы он не любил полениться, ради нее он был готов прыгнуть выше своей головы. - Глупо говорить, что кто-то другой может стоять со мной бок о бок, когда это можешь делать ты, - продолжала она. - Мы самые могущественные квами равные друг другу по силе. Наша вражда приведет нас к самоуничтожению, а наша дружба к абсолютному поражению противников. Мы были созданы как одно целое и должны быть одним целым до конца. Всю свою жизнь я чувствую в себе недостаток другой половины меня, недостаток уверенности, недостаток потенциала и только с тобой я абсолютно другая, будто бы все недостающие части собираются воедино. – Плагг сохранял молчание, что являлось хорошим признаком, поэтому она сделала то, чего давно хотела. Тикки подняла руку и медленно провела ладонью по мягким черным кудрям, подавливая в себе всплеск восторга. Он не отшвырнул ее руку, как обычно, когда она пыталась это сделать, он, казалось, даже не замечал, что происходит, далеко углубившись в свои мысли. - Поэтому ты и только ты нужен мне! И только я нужна тебе! Ты не можешь отрицать, что давно хочешь перейти на мою сторону, я же вижу, как сильно ты изменился! Если мы будем вместе, то нам все будет по плечу! Вместе мы сможем творить прекрасные вещи, которые заставят весь мир замереть от восторга! - Такие же прекрасные, как ты? – внезапно вырвалось у Плагга. Теперь настал черед Тикки вспыхнуть от смущения. Ее губы чуть приоткрылись в удивлении и она застыла на несколько секунд, позволяя насладится ему своим изумленным видом. Ей никогда не говорили ничего подобного, и она никогда и подумать не могла, что услышит такое именно от него. Не моргая, она наблюдала, как губы напротив расплываются в довольной улыбке, затем смущенно опустила глаза вниз и поспешила вернуться к своему сидячему положению на человеческом теле квами. Вместо прекрасного лица девушки, Плаггу открылся вид на звездное небо, которое по своей красоте и глубине ничем не отличалось от только что покинувших его поле зрения глаз. Тикки сидела, опустив голову и теребя в руках локоны своих волос, потеряв нить своих мыслей, и не знала, что теперь должна сделать или сказать. - Если да, - продолжил парень, – то я согласен. Теперь смущению уступила радость. Тикки не могла поверить, что случилось то, чего она ждала столько столетий, поэтому опять ничего не могла сказать, лишь распахнув широко рот и останавливая порыв тысячу раз обнять ее новоиспеченного напарника. - Ты довольна? – Плагг опустил взгляд на нее и, в отличие от радостной девушки, выглядел очень серьезным и даже рассерженным. Впрочем, он всегда имел такой вид, поэтому Тикки это не смутило. - Я… я не знаю, что сказать, я так тебе благодарна! - Можешь ничего не говорить, только встань с меня. Кажется, ты раздавила мои органы в лепешку, - нарочно болезненным голосом простонал Плагг. - Вот нахал! – скорее веселым, чем обидчивым тоном произнесла Тикки, но все же встала. Фигура в темном схенти и драгоценных браслетах, расположенных выше локтя, немного приподнялась, как вдруг заметила протянутую руку, предлагавшую свою помощь. Он косо глянул на подобный не имеющий для него смысла жест и приподнял одну бровь. По тому, как восторженно улыбалась особа находящаяся напротив, он понял, что это почему-то очень важно для нее, и, хотя ему совсем не требовалась какая-либо помощь, он протянул ей руку в ответ и крепко сжал ее. Плагг наконец встал и расправил плечи, бросив тень от луны на Тикки, которая была на голову ниже его. - Теперь мы команда! Я даже знаю человека, который отлично справится с твоей силой! Уверена, ты быстро с ним поладишь, и уже совсем скоро мы поможем людям обрести мир и покой! – продолжала воодушевленно восклицать она. Плагг потупил взгляд и выглядел огорченным. Тикки замолчала и обеспокоенно вглядывалась в его лицо, пытаясь понять причину такого настроения. В голову прокралась мысль, что он мог передумать. - Тикки... Ты ведь знаешь, что мы теперь долгое время не сможем увидеться? Есть возможность, что этого и вовсе не произойдет. Теперь и она задумчиво опустила взгляд. Закушенная губа выдавала ее нежелание к подобной развязке, но она знала, что это произойдет, и была готова. Тикки прогнала свою секундную слабость, взяла его лицо ладонями и заглянула в зеленые глаза, с которыми тоже не хотела расставаться, но она была той, кто ставил безопасность мира выше всего, поэтому ее чувства ничего для нее не значили. - Мы всегда будем вместе, наши сущности, сливаясь с душами людей, будут жить в Ледибаг и Нуаре, и, когда они будут сражаться бок о бок, мы тоже будем там, чувствуя присутствие друг друга и зная, что находимся совсем рядом, готовые защитить этот мир. Наша связь никогда не порвется, сколько бы тысяч лет не прошло. Мне тоже горько от того, что теперь все будет не так, как прежде, но это наше предназначение, путь, который был избран судьбой, и мы будем следовать ему вместе! Ночной воздух становился крепче, луна прожигала дыры в самых глубинах ранее не понимаемых чувств, и Плагг мог поклясться, что ему больно. Он откладывал этот момент до последнего, но даже сейчас понимал, что не готов. Он бы отдал все, чтобы вечно длились те моменты, когда он, не скованный никакими обязательствами мог, как бы невзначай, повсюду преследовать Тикки и делать вид, что именно она пристает и надоедает ему. Но он должен был так поступить. Ради нее и ради себя. Не ради людей. Плагг выдавил легкую улыбку, чтобы не тревожить Тикки своим скверным настроением, которое у нее было не менее скверным, но отлично пряталось под счастливым выражением лица. Этот день должен был настать. День, когда изменится абсолютно все. И абсолютно все и изменилось. Сейчас они вряд ли вспомнят больше о той ночи. На Тикки она нагоняла тоску, а Плагг просто ненавидел этот день за чрезмерную искренность и душевность. После нее, наутро, квами черного кота познакомился со своим первым настоящим хозяином. До этого он заключал только не долгосрочные сделки с людьми, которые искали помощи у потусторонних сил по различным причинам. Он живился и на кровожадных разбойниках, и на несчастных матерях и на одержимых властью молодых и не очень людей, выворачивая их желания наизнанку, чтобы извлечь из этого максимальную выгоду себе и оставить остальных ни с чем. Он общался со всеми, как божество, возвышено и с пренебрежением, поэтому, сначала ему было трудно найти общий язык с обладателем камня чудес. Да что говорить, трудно было со всеми, но каждый Кот Нуар был его другом, пусть их отношения и были своеобразными. Плагг становился все менее тучным и пусть он не мог быть милым и вежливым, в характере его появились такие черты как беззаботность и новоприобретенное чувство юмора, пусть и использованное в качестве насмешек над хозяином. После объединения сил квами, дела и правда пошли лучше, их армия быстро перехватила преимущество и уже через несколько лет войны в этой местности прекратились. Но иные происшествия не давали возможности встретиться. На Земле становилось все опаснее, и выходить магическим существам наружу все рискованнее, пусть и под покровом ночи. Хозяева заменяли один другого, а места их обитания постоянно менялись. Спустя некоторое время их занесло в Египет, где очень быстро разлетелся культ почитания котов, что Плагг, заслуженно или нет, гордо приписывал себе и своему хозяину, с которым он делился своей несравненной силой. Там они с Тикки, спустя множество лет, смогли встретиться, и не раз, похвастаться своими нарядами, сшитыми по последней моде, и украшениями из драгоценных металлов и камней, которыми Плагг особенно восхищался, а так же вдоволь погулять ночью по пустыне и поплескаться в Ниле. Они примеряли еще множество одежд, повидали бесконечное море событий и увидели столько, сколько не поместится ни в одной книге по истории. Однако время их встреч было невыносимо коротким, а годы между ними до боли долгими. Они не могли нарадоваться, если перерыв в их общении сводился к десяткам лет, но иногда доводилось ждать и век и более. И все ради того, чтобы провести пару недель, в лучшем случае месяцев, вместе, пока в городе вновь не объявится новый злодей. Особенно сложно приходилось во времена Средневековья, когда мир охватил бесконечный поток жестокости и ненависти. Тикки даже казалось, что пришел закат человечества, и они ничего не смогут с этим сделать. В эти времена они с Плаггом виделись как никогда редко. Их внешность была слишком подозрительна, что во времена охоты на ведьм причинило много проблем. Ледибаг и Кот были далеко не в почете и каждый, кто был достоин камня чудес, со страхом отказывался от предложения стать героем, а Тикки, как-то раз пытавшаяся встретится с Плаггом, по нелепой случайности оказалась схвачена и привязана нагая к столбу около собора в Базели. Она не сопротивлялась и покорно молчала, не выдавая ни единого звука, так как высшими ценностями для нее было сохранность секрета ее происхождения и ее сущности. Она просто не могла причинить вред кому-либо из грубых уродливых мужланов, что бесцеремонно хлестали ее по лицу и скручивали веревками до выступления крови на белой коже и не могла перевоплотиться в квами, не могла открыть себя людям. Когда Плагг, наткнувшийся на это зрелище, увидел израненную Тикки и факел с огнем, который опускался на груду ветвей дерева и солому, он взбесился, как никогда в жизни. В отличие от нее, он ненавидел людей, что стояли на площади, улюлюкая и хлопая в ладоши, будто это было просто забавным представлением, о котором все к ужину забудут. В тот день жители Базеля, те немногие, кто собрался на очередное сожжение необычной ведьмы, клялись, что видели дьявола. Они утверждали, что на миг солнце скрылось с небес и всех изнутри прожгло такое чувство отчаяния, что они были готовы тут же заколоть себя, чтобы больше не существовать в этом невыносимом мире. А демон несся по площади, черный, как сам ад, и только змеиные зеленые глаза сияли как ядовитые фонари, что внушали благоговейный ужас каждому, кто ненароком взглянул в них. Этот демон, сам Сатана, мигом схватил свою прислужницу-ведьму и уволок ее под землю, в самые пучины ада, где наверняка продолжит предаваться праздности и подшучивать над глупыми людьми в окружении еще живых ведьм и прочей гадкой нечисти. Пусть все было и не так, как описывали горожане, достаточно преувеличено и неправдоподобно, окрестности охватила паника и даже Церковь не могла успокоить ужас прихожан. Да что там, сама Церковь была в ужасе. Но инцидент на удивление быстро забылся и теперь даже не встречается в легендах города. Плагг не скрывал, что готов был уничтожить всех, применив масштабный катаклизм, но по понятным причинам не мог этого сделать. Такая оплошность со стороны Тикки и Плагга была близка к катастрофе, поэтому после этого случая они особенно долго не виделись и практически свыклись с мыслью, что не должны больше успокаивать свои желания за счет их прямых обязанностей. За время их существования произошло еще немало ситуаций из которых, казалось, выход невозможен. Ни один человек не мог бояться столько, сколько страха пережили квами, и ни одна девушка не плакала так много, как плакала Тикки, как и не смеялась так часто, и ни один парень на земле не пронес в своей душе столько переживаний и сомнений, как Плагг. Его душа всегда оставалась в вечном споре. В прямом смысле слова «вечный». Со временем, все начало утихать, люди отвлеклись на путешествия и новые изобретения, поэтому у квами все-таки появилось время на встречи, разрешения на которые они всегда просили. Однако все самые важные и потрясающие события они не могли пережить вместе. Отныне важной частью существования были их хозяева. С ними волшебные существа даже бороздили моря и взбирались на горы, побывали в городах и селах, на необитаемых уголках планеты и на самых многолюдных улицах мира, видели замки и глубокие пещеры, попадали в жаркую пустыню и на холодный север. Казалось, не было того, чего они не знали об этом мире еще с испокон веков. Они видели миллиард различных лиц, пережили миллион важных событий, побывали в тысяче различных поселений, сотню раз становились ключевым поворотом в истории и лишь несколько десятков раз могли сделать то, что им хотелось больше всего – увидеть друг друга. Такие моменты они пытались пережить как можно красочнее, вместе созерцали бесконечную красоту земли с Мачу-Пикчу, города в небесах, тихо шептались под участком Мутяньюй Великой Китайской стены, танцевали на крыше Версаля, пока под ними происходил королевский бал, созерцали великолепную панораму Рио-де-Жанейро со Статуи Христа Искупителя, ловили крупный липкий снег в прекрасном Гальштате, и просто лежали на бескрайних полях графства Корнуолл. Все места, в которых они когда-либо были, казались им великолепными, хотя бы потому, что эти моменты разделялись на двоих, и они видели их не из дыры в карманах или кожаных тесных сумок хозяев. Каждую Ледибаг и каждого Кота Нуара они любили одинаково сильно, и всегда расставание с ними было тяжелым моментом, но, в то же время, они знали, что теперь настанет их время. Пусть все не всегда было так радостно и беззаботно. Особенно когда они находились рядом несколько недель к ряду. Как Плагг становился все более мирным и покладистым, так Тикки и начала проявлять свою бунтующую сторону. Один раз, примерно в середине 19 века, она, чем-то обиженная на Плагга, заявилась в кабаре с говорящим названием «Черный кот» и нагло забралась на сцену, привлекая внимание сидящих за столиками людей. Она не боялась, ведь ее внешность находили попросту великолепно-необычной, а голос, которым она запела, пьянящим и совершенно очаровательным. Но все-таки это был опрометчивый поступок, который разозлил Плагга и заставил его надеть на себя эту пижонскую, модную с те времена, фетровую шляпу, чтобы скрыть в тени свои глаза, а главное, свои кошачьи уши. Тикки запела энергично, но и достаточно кокетливо о том, как девушка устала от вечно грубого с ней парня, и теперь уходит от него, заявив, что в мире достаточно других мужчин, которые готовы упасть к ее ногам. Довольна примитивная песня, в которую Плагг не вслушивался. Она веселилась на сцене и получала от этого удовольствие не меньшее, чем получали от нее слушатели. Он, тактично дождавшись окончания выступления, затем бесцеремонно поволок ее прочь из прокуренных залов, где то и дело слышался звон бутылок и разливающегося в стаканы вина. Никто не нашел это странным, ведь она не сопротивлялась и выглядела весьма довольной. Многие спрашивали имя этой молодой танцовщицы, но владелец кабаре только водил плечами. Они забрались на чердак одного из домов, где Плагг так сильно стиснул Тикки за плечи, что на том месте проступили синяки. Он что-то бормотал о том, какая она глупая, а она только кивала. Квами долго разговаривали на серьезных тонах, а затем просто молчали, уставившись друг на друга и переосмысливая услышанное. В такие моменты она часто спрашивала: «Ты меня любишь?» А Плагг либо молчал, либо сдавленно отвечал «Нет». Затем он брал ее за руку и они отправлялись вновь наблюдать привычное для них ночное небо. Однако даже если наступал перерыв в поединках со злом, мастера не всегда разрешали квами выходить на волю. И это было самое обидное из всех вещей, с которыми они сталкивались: лежать в одной коробке в пару сантиметрах друг от друга и не иметь возможности поговорить. Такая же ситуация произошла до того, как Тикки познакомилась с Маринетт. Долгие годы заключения в серьгах были невыносимо одинокими, она не могла надолго впасть в спячку и забыться, так как ей всегда мерещился знакомый голос, заставляя время от времени выходить из забытья и долгие дни бездумно смотреть в пустоту. Она абсолютно потеряла счет дням и годам, ей казалось, что она заточена здесь уже миллион лет и никогда больше не сможет отсюда выбраться, поэтому ее все чаще пронизывал страх и снились кошмары, мерещились звуки, силуэты, каждый последующий год она чувствовала себя все более потерянной и обреченной. Когда в один момент бездумного парения в бесконечном пространстве ее сердце вдруг стало трепетать, она поняла – что-то происходит и скоро понадобится ее помощь. С того момента она сгорала от нетерпения, ожидая момента, когда ее освободят из душной темной тюрьмы на волю, к новым эпохам, к новым приключениям, к новой Ледибаг и к… прежнему ему. Наконец освободившись из заточения, она была яро готова выложиться на полную мощь в борьбе с Бражником, так как только после миссии она, по соглашению хозяйки сможет делать то, что хочет. В мире как никогда ранее царил покой и порядок, люди стали свободнее и мода настолько изменилась, что теперь никто не обратит внимания на человеческий облик квами. Она повидала столько крови, убийств и жестокости, столько людей, которых не могла спасти, что теперь это место, это время ей казалось раем. Возможно, они с Плаггом смогут побыть вместе как никогда долго. Миру, в котором темная магия, благодаря квами, практически иссякла, работы осталось совсем немного, и Тикки практически чувствовала запах свободы. Квами божьей коровки собиралась быстро расправиться с этим делом, но… понадобилось время, чтобы ее новая хозяйка смогла справиться с ее силой. На помощь ей пришла невероятная способность к самообладанию, которую она тренировала тысячами лет и мудрость, приобретенная сама собой. Она быстро полюбила Маринетт и находила ее очень одаренной девушкой, пусть и неуверенной в себе и неуклюжей. Тикки часто проявляла к ней снисходительность, так как для нее она оставалась маленькой невинной девочкой. Изначальная нетерпеливость квами исчезла, и ее дружба с Мари помогла окрасить ее дни и сделать их счастливыми. А также ей очень полюбился Адриан, или же, как она поняла сразу, Кот Нуар. Тикки восхищалась любовной историей этой парочки, и ей очень хотелось знать, что думает об этом ее напарник. Такое случалось не раз между Ледибаг и Котом, но это не всегда было удачной идеей, и если Тикки слепо поклонялась любому признаку любви, то Плагг умел трезво оценивать ситуацию и предопределять, долго ли они смогут продержаться вместе. Она пару раз пересекалась с ним взглядами, выглядывая из сумки Маринетт, когда они с Адрианом стояли рядом друг с другом. И в этот момент ее сердце билось так, будто пыталось вытолкнуть ее навстречу сумки школьника, в котором прятался ее самый надежный и верный друг. Слезы наворачивались на глаза, а зубы сжимались от боли, когда темные зрачки зеленых глаз, как пулей пронзали ее. Но всегда приходилось держать себя в руках и отвлекаться на другие вещи, чтобы в чувствах не выпорхнуть у всех на глазах из укрытия и не выдать Маринетт. Дни летели на удивление быстро и легко и вот, главный злодей наконец повержен, и в Париже воцарил покой. Маски раскрыты, желания всех удовлетворены, наступил счастливый момент для Парижа, для двух подростков - супергероев и, спустя столько лет, и для волшебных квами. Тикки не могла поверить, что этот день настал. Маринетт, ставшая хранилицей камней, не спешила закрывать камни чудес в коробке, поэтому теперь она была абсолютно уверенна, что ничто не помешает им, ведь соглашение покинуть хозяйку Мари даст непременно. Тикки никогда не рассказывала Маринетт о Плагге и о том, что она умеет трансформироваться в человека, поэтому ее хозяйка была абсолютно шокирована, когда перед ней предстала незнакомая красноволосая девушка, да еще и без одежды, пытающаяся прикрыться белоснежным одеялом с кровати супергероини. Понадобилось некоторое время, чтобы привести в чувство подругу и объяснить ей, кто она такая. Затем Тикки усадила девушку на кровать, рассказала о своей способности, слишком не вдаваясь в подробности, а так же попросила официального разрешения на ночную прогулку по Парижу. Маринетт, как и предполагалось, удивилась подобному вопросу и с радостью позволила ей это. А перед тем, как девушка, напоминавшая Мари богиню по легкому свечению кожи и струящимся, как волшебный источник, волосам, перевоплотилась снова в квами, молодой дизайнер сняла мерки, чтобы лично одеть своего незаменимого помощника. На самом деле, она совсем не так представляла Тикки в образе человека. Ей казалось, она должна будет походить на веселую девочку с двумя короткими хвостиками и думающую только о пони и сахарной вате. Но существо перед ней было взрослой, даже зрелой девушкой, с невероятной мудростью в глазах, и в то же время с блеском недетской шалости, и глубоким мелодичным голосом, в котором не оставалось ни капли писклявости, привычной для ушей Маринетт. Прошло несколько дней, перед тем как Тикки проснулась одним замечательным утром от теплого чувства, охватывающее все ее тельце. Всю комнату охватывал яркий утренний солнечный свет, с первого этажа пахло кофем, корицей и свежими булочками. Вокруг раздавался волшебный звон пыли, слетающей со стола и подоконника, подхваченный чуть прохладным бодрящим ветром, который проник в комнату вместе с негромким щебетанием птиц. Квами чувствовала себя опьяненной этим утром и отчетливо понимала, почему ее голова кружится. Что-то в груди твердило: «Сегодня. Все произойдет сегодня». Это предчувствие никогда не подводило. Каким-то образом квами чувствовали когда, во сколько, а главное, где состоится их встреча. Поэтому Тикки весь день провела в сладостном нетерпении, летая из одного угла комнаты в другой. Обстоятельства сложились так, что родители Маринетт под вечер уехали навестить друзей, поэтому она могла не волноваться, что кто-то из них поднимется наверх и увидит ее. Поэтому, пока Мари возилась внизу в пекарне, принимая последних посетителей, ее квами решила приступать к перевоплощению. Тикки закончила трансформацию в человека и встала перед зеркалом. Дрожащими руками она надела белье, которое лежало для нее, приготовленное на стуле, и натянула красное платье, как в этот момент в комнату зашла Маринетт. - О, Тикки, ты выглядишь просто очаровательно! – воскликнула она. - Как жаль, что ты раньше так не делала, – ее глаза сияли от восторга, ведь новый наряд смотрелся идеально на теле квами, которая к тому же ни разу не была на примерке. Мари помогла ей завязать лямки от платья на затылке. Спина у квами оставалась открытой, а на пояснице красовался бант, который Маринетт долго распрямляла и затягивала потуже. Она это делала с особой тщательностью, в основном для того, чтобы хорошенько рассмотреть большое черное пятно на спине девушки, которое не исчезало с тела после трансформации. Она хотела спросить, почему только это пятно остается непосредственно на коже, а не как остальные, переносится на челку и два стеклянных шара у ее щек, но не решилась. После этого Тикки надела на руки черные перчатки, длиной по плечи с открытыми пальцами, а на ноги облегающие, так же черные, ботфорты, и застыла перед зеркалом, силясь остановить озноб волнения. Ее подруга ловко усадила ее на стул и с фанатизмом принялась расчесывать ее длинные волосы, наносить на кожу крема, душить самыми дорогими духами, которые у нее имелись, и поправлять складки на одежде. - Никогда не видела тебя в таком смятении. Ты точно не хочешь, чтобы я пошла с тобой? – беспокоилась Маринетт. - Нет, все в порядке, – нервно произнесла Тикки, теребя подол платья у себя в руках. Маринетт на секунду остановилась с расческой в руках, а затем обняла квами за плечи. - Он тоже волнуется. Мне Адриан рассказал, что Плагг превратил его гардероб в свалку, пока не нашел идеальную черную рубашку и идеальные черные штаны вместе с идеальными, подходящими к тону, черными носками, - обе девушки рассмеялись. – Не переживай Тикки, неважно, как ты выглядишь, главное то, что ты наконец увидишь своего старого друга. А выглядишь ты великолепно, поэтому тебе тем более не стоит волноваться! Слова хозяйки ее камня чудес взбодрили квами, и теперь она беззаботно разговаривала и смеялась, пока Маринетт продолжала наводить последние штрихи в ее образе. - Ты тоже куда-то собралась? – спросила Тикки, заметив, что Мари вместо домашней одежды, стала надевать уличную. - Мы с Адрианом идем гулять, – радостно заявила Маринетт. Она до сих пор не могла поверить, что это происходит с ней, и что любовь всей ее жизни признавалась ей же в любви, пока она благополучно ее не признавала. – Знаешь Тикки, ты не поверишь, как я счастлива, ведь я думала, что люблю двух людей одновременно и считала себя изменницей! До сих пор не верится в то, что произошло. Тикки одобрительно улыбнулась, пока Маринетт скакала по всей комнате, стараясь принарядится как можно подобающе. - Мы пойдем на сегодняшнюю ночную ярмарку, поэтому я буду поздно, - она услышала как в дверь позвонили. - Будь осторожна, когда выйдешь на улицу и позвони мне, когда соберешься возвращаться, – протараторила Мари, протянула свой старый телефон и, после того, как Тикки спрятала его в складках платья, они попрощались, быстро обменялись комплиментами, и счастливая Маринетт убежала вниз, не забывая врезаться в каждое препятствие на ее пути. Тикки сидела перед зеркалом, пытаясь выровнять дыхание, пока сумерки не сменились темнотой, а затем пробралась на балкон. Оттуда ей открылся вид на ночной Париж, охваченный мерцанием миллионов огней. Сегодня ей удастся увидеть его во всей красе, с тем, кого она уже давно ждала. По всему телу снова прошел озноб, она никогда не могла привыкнуть к этому, но страстно желала, чтобы все поскорее произошло. Ее взгляд метался по городу с одной стороны на другую, пока не остановился на Эйфелевой башне. Там. Плагг стоял один в комнате Адриана, уперевшись лбом о стекло окна, и ждал. Его хозяин уже давно ушел, оставив его наедине со своими мыслями. Адриан долго пытался уговорить квами надеть галстук и гонялся за ним с расческой, пытаясь пригладить непослушные черные волосы. Но Плагг посылал его к черту и не слушался советов профессионала в этом деле. Поэтому тот плюнул и благополучно бросил ему в лоб свой старый телефон, чтобы оставаться с другом на связи. Теперь Плагг прислонялся лбом к холодному стеклу, переживая, как бы краснота сошла до долгожданной встречи, и осыпал Адриана проклятиями. Он слишком долго мучился в своем камне чудес, он всегда в нем мучился и не умел впадать в полную спячку, чтобы не чувствовать присутствие демонов, которые несомненно всегда были в его камне и шептали ему различные гадости. Он до сих пор удивлялся, что не сошел с ума и момент, когда хозяин отдавал коробочку с чудесной силой мастеру, был для него самым ужасным моментом, ведь это значило, что ему придется вновь погрузиться в кишащее демонами пространство и оставаться там в абсолютном одиночестве. Если бы он только мог пережить эти моменты с ней. Она была его ангелом, от которой как безумные убегали все темные силы. И его, каждый раз с ее появлением, охватывала светлая аура, в которой он ничего не боялся, которая была такой теплой и родной, что вся последующая жизнь без нее казалась безумием. Но там он был один. И она была одна. И изменить это сами они не в силах. Все изменил для него Адриан, который впустил его в свою душу и позволил окунуться в камень чудес без страха, ведь теперь он был не один, и там было прекрасно. Сущность Адриана была великолепной, абсолютно непорочной, идеальной средой, где Плагг мог выпустить все свои силы и поделиться ими. Он проникся к нему безграничной симпатией, но вряд ли хозяин до сих пор понимал, как дорог для своего квами, который вечно язвит и нагло требует сыр. И вот теперь, этот человек, которому он столько дал, бросает в него все, что под руку попадется! Непостижимая наглость! Плагг отнял голову от стекла и подошел к зеркалу, чтобы убедится, что ни шишки, ни другого повреждения не осталось. Рубашка на нем была неопрятно заправлена, но придавала ему максимум шарма и мужского обаяния. Плагг выбрал из коллекции духов хозяина не самые дорогие, но самые спокойные и мужественные духи, по его мнению. Он правда пытался выглядеть достойно, но опущенные рукава до безумия раздражали, поэтому он закатил их до локтей, а затем расстегнул еще одну пуговицу на рубашке, которые также выводили его из себя. В такие моменты квами вспоминал прекрасные первобытные деньки, когда одежда вовсе не требовалась, но сейчас было без сомнения лучше, чем во времена кружевных манжетов и шелковых чулков, что казалось ему постыдным и смешным. Все эти тряпки, широкие панталоны и ленты ему пришлось не только созерцать, но и надеть на бал в Версале, чтобы никто, увидев его ночью издалека, не подумал, что он чужак. Но не накрахмаленные парики сейчас занимали его мысли. «Пора». Он вылез из окна ванной комнаты Адриана и осмотрел город. Париж уже не походил на то зловонное, грязное место, которым являлся несколько веков назад. Будь Адриан тогда с ним, он бы уже не жаловался на вонючий камамбер, который несомненно пах великолепно. Сейчас это было совсем иное место, город мечты, город сказки, город любви. Плагг недолго осматривал открывшиеся красоты из окна, ведь его взгляд устремился на Эйфелеву башню и больше никуда не отклонялся. Разве это могло произойти в другом месте? Тикки легко прыгала по крышам домов, осматривая улочки, таинственно тихие и безлюдные, пусть и знала, что вряд ли увидит здесь знакомое лицо. Она практически не боялась, что ее кто-то заметит, слишком сильно было возбуждение от предстоящей встречи. Время от времени ноги подкашивались, и она оступалась, скользя по черепицам крыш, но быстро находя равновесие. И когда она стала такой несобранной? Чем больше проходит лет, тем больше она чувствует себя слабой, и дело не в физической и магической силах. Все происходящее казалось сном, голова кружилась, и она сама не заметила, как несется с невероятной скоростью по алее навстречу уже совсем близкой башне. Плагг, изредка оглядываясь, перепрыгивал с дома на дом, пытаясь создавать как можно меньше шума. Он глубоко вдыхал запах Сены, в надежде выровнять свое дыхание и успокоить сердцебиение. Какой она будет сейчас? Что она мне скажет? Будет ли все так же прекрасно, как всегда? Придет ли она вообще? Последний вопрос пусть и был очевидно глупым, все равно мучил его, как и остальные. Когда он приблизился к башне, то постарался как можно быстрее взобраться повыше, молясь, чтобы случайный прохожий, который мог увидеть его, подумал, что это Кот Нуар. Миновав второй уровень, он замедлился. Пульс застучал в голове, а руки внезапно обмякли. Плагг с трудом сглотнул и забирался дальше, но двигался уже медленно, как зачарованный, ведь он уже видел ее… Он тихо взобрался на железную перекладину, на которой с другой стороны, на самом краю стояла Тикки спиной к нему. Она вглядывалась вдаль, всегда ровная и изящная, и ее волосы, как всегда, развеивались на ветру, открывая взору голую спину с привычным для него темным идеально круглым пятном между лопатками. Он так хотел прикоснуться к нему, но не исчезнет ли она, как только он попробует прикоснуться к ее коже? Могло ли случиться так, что это воображение играет с ним? Ведь сейчас она была немыслимо прекрасна, пусть он и видел ее только со спины. Плагг не мог пошевелиться, боясь, что сейчас она исчезнет, и он вновь очнется ото сна в своем камне чудес, в своей темной холодной клетке. Но Тикки не исчезала. Она вдруг встрепенулась, почувствовав взгляд на своей спине, и медленно обернулась. Плагг лишь молча созерцал, как она медленно поворачивается к нему, как развеиваются юбки, скользят по плечам волосы, звенят шары, крепящиеся на ее локонах, раскрываются синие искрящиеся глаза и как ее взгляд, наконец, соединяется с его взглядом. Они некоторое время стояли, парализованные внезапно окатившими их чувствами. Но затем, Тикки, будто очнувшись ото сна, расплылась в улыбке и ринулась к нему. Каблуки громко застучали о железную перекладину, Плагг зачаровано наблюдал, как она становится все ближе к нему и вместе с тем все реальнее, и тоже сделал пару быстрых шагов навстречу, прежде чем она настигла его. Они налетели друг на друга как морские волны, жадно прижимаясь друг другу. Плагг сомкнул руки на ее спине и зарылся лицом в ее шею, боясь, что она вот-вот расствориться в воздухе. Тикки внезапно расплакалась, что не часто с ней бывало - с веками она становилась все более сентиментальной. Несколько долгих секунд они крепко обнимали друг друга, прижимая к себе другого так сильно, что в легких почти не осталось воздуха. Затем Плагг отстранился, посмотрел на ее прекрасное лицо, глаза, которые сияли еще ярче, когда в них собрались слезы, подхватил ее и закружил над собой. Тикки начала смеятся, но слезы не останавливались. Удивительно - но Плагг тоже рассмеялся, и Тикки только удивлялась тому насколько мягче и счастливее его сделали его хозяева, и быть может, она тоже. Когда Плагг поставил ее на место, они долго стояли, вглядываясь в лица друг друга, и оба не смогли бы сказать как много времени прошло. Казалось была уже глубокая ночь, когда они наконец смогли заговорить. - Ты прекрасна, - наконец сказал Плагг. - Я не понимаю как можно становиться еще прекраснее, каждый божий раз. Тикки покраснела, будто она школьница, и резко поняла Маринетт, так как она заклякла и не сразу нашлась, что ответить. - От тебя невыносимо воняет камамбером, - ответила она. - Что, серьезно? - Плагг не на шутку растерялся и принялся нюхать свою рубашку. Тикки звонко смеялась. - Я шучу, - наконец сказала она. - Не знаю чем ты пахнешь, но я готова всю ночь стоять уткнувшись тебе в грудь. - Теперь краснеть начал Плагг. - Пфф, я даже не пользовался парфюмом… Они углубились в разговоры - о чем они думали эти годы, что чувствовали, когда грустили и когда смеялись, о Маринетт, о Адриане, о том как им работалась с их хозяевами, о прошлом, о настоящем. Только о будущем никто из них не решался заговорить. Они сидели на перекладине, наблюдая за ночным Парижем, украдкой или нет поглядывая друг на друга, мысленно растягивали время. - Тикки, - тихо произнес Плагг ее имя, - ты давно меня не спрашивала… - О чем? - с недоумением спросила она, наклонив голову, и потом поняла, - А, об этом. Тикки опустила голову и разглядывала узоры на своем платье. - В какой-то момент, - продолжила Тикки, - я поняла, что знаю ответ, и что не нужно спрашивать об очевидных вещах. - Но ты спрашивала, - ответил Плагг, - не потому что не знала, а потому что хотела это услышать от меня. Тикки подняла на него изумленный взгляд. - Адриан и правда многому тебя научил, - рассмеялась она, но лицо Плагга оставалось серьезным. Он резко наклонился к ней и положил руку на ее щеку. Большим пальцем он гладил ее кожу, и вглядывался в ее глубокие синие глаза. Они были так близко, что его черные кудри касались ее лба, щекоча кожу. Тикки почти не дышала от его внимательного кошачего взгляда, который всегда переворачивал ее мир с ног на голову. Был ли он - ее самой большой удачей? Или это не удача, а всего-навсего судьба, предназначение? Тикки не знала, и не хотела об этом думать - только тонуть в его зеленых глазах, только снова и снова путать пальцы в его черных кудрях. - Я люблю тебя, - сказал Плагг. Это был первый раз, когда он сказал об этом. Против ее сотни, а может тысячи раз. Она всегда знала, что он ее любит, но услышать это ощущалось… совсем по-другому. Она почувствовала, как в легких испарился воздух, а на ее глаза снова накатились слезы. - Я любил тебя, - продолжил Плагг, - тысячи лет, - Тикки легко кивнула, не способная сказать ни слова; глотая слезы, и понимая, что он говорит правду; не способная думать о том, что будет дальше, но уверенная в том, в чем уверен и он, - И буду любить еще тысячи и тысячи больше...