Воспитательный отсос

— Что опять с твоим лицом? — пыхтит Чонгук, торопливо забегая в гримерку за Тэхёном. Мешковатые дырявые джинсы болтаются на тазобедренных костях и затрудняют быстрое передвижение. — Потому что это отвратительно, — резко разворачиваясь к нему, грозно выдыхает Ким прямо в лицо. — Твоё поведение отвратительно, — отстраняясь, поясняет и бросает в оголенную грудь его же футболку от Calvin Klein. Ким Тэхён — его модельный агент, который вот уже на протяжении полугода бегает с ним, как мамка, и вытирает сопли на каждом углу. Незадолго до своего первого появления в агентстве Чонгук завалил экзамены после выпуска из школы, в глазах родителей увидел полное разочарование и навсегда для себя решил: больше не идти на поводу чужих ожиданий. Его внешние данные били все показатели привлекательности, поэтому по кастингам ему пришлось ходить недолго. Он мало разбирался в корейском рынке моды, поэтому откликнулся на самое первое приглашение от модельного агентства. Тогда, ещё будучи зелёным выпускником школы, ему мало был важен престиж компании, сколько денежная выручка, а условия вроде были вполне приемлемыми: его обеспечили комнатой в общежитии, выдачей карманных денег, неустанной работой, но самое главное — свободой в самовыражении. Он терпеть не мог школьную форму, в которой приходилось торчать за партой целыми днями. Созданный обществом прилежный образ мальчика-отличника мешал ему жить. Никто не догадывался, что тихий маменькин сынок и зубрила за первой партой мечтал о том, чтобы проколоть соски и носить рваные на бёдрах джинсы. Чонгук хранил эту страшную правду глубоко в себе, пока сидя на экзамене в звенящем шуме пишущих ручек не задумался о своём будущем. Он оглянулся на своих одноклассников, что от усердия прикусывали языки и стирали бланки чернильными сочинениями, и понял, что не хочет в недалёком будущем оказаться за креслом в душном офисе, работая с девяти до девяти, считая дни до пятницы и потея в узком деловом костюме. Чонгук знал, что многие в этом кабинете только о такой жизни и мечтают, но для него этот рай виделся серебряной клеткой. Ему такая жизнь не нужна, он хотел красок, хотел творчества, хотел снять наконец этот тесный кардиган ужасного синего цвета и высокие гольфы, что делали его похожим на эльфа, натянуть короткий кроп-топ и набить рукав из чернильных клякс, чтобы матушка схватилась за сердце и больше не строила за своего сына жизнь, которую сама когда-то не сумела возвести. Стеклянный взгляд застыл над незаполненным бланком, и, занося ладонь над экзаменационным тестом, Чонгук все для себя решил — пора отращивать собственные крылья. Благо он отлично знал все ответы теста наперед, поэтому ошибки быть не должно. Её и не было — он благоразумно все завалил. Первые дни работы моделью показались ему другой жизнью, но у него горели глаза, и он за все брался с охотой и энтузиазмом. Правда, первое время было сложно убить в себе натасканный и выученный назубок образ послушного мальчика, и Чона все прозвали робким и стеснительным, фотографы и визажисты теребили его за щёчки и поражались, как такой светлый мальчик попал в беспощадный мир моды. А Чонгук только давил кривую улыбку, хотя внутри хотелось залезть на стену и разрыдаться. А когда его первый модельный агент, Бан Шихёк, перед всем рабочим штатом ткнул его лицом в грязь, осквернив его за вечно стесненные плечи и закрытую позу и назвав никуда не годным, он закрылся в ванной и, стирая с опухших щёк слезы, пообещал себе никогда больше не показывать людям того, старого Чонгука. Отныне — только конфетная обёртка. На следующий день его действительно было не узнать: три прокола в ухе, штанга в брови и неровная волчья стрижка. Хрустальные глаза больше не искрились детским кукольным миром, теперь в них торчали осколки разбитого стекла. Визажисты шушукались, прикрывая удивлённые рты руками, а его модельный агент в тот день просто кивнул ему и тихо покинул съёмочную площадку. Чонгук никогда не признается, что прошлым вечером накатал на него очень громкую заяву и отправил в агентство, но больше Бан Шихека не видели в студии. Неизвестно, что повлияло на такой исход событий: откровенная жалоба или записи с камер наблюдения. Так или иначе, уход бывшего агента никто не обсуждал, ибо не первый раз за ним закреплялись неконтролируемые приступы агрессии, но Чонгук был ему даже благодарен — без его грубого пинка он бы никогда не дорос до того, кем являлся сейчас. В общем, неприятный инцидент замяли, и Чонгуку быстро нашли нового агента. Им-то и стал Ким Тэхён, высокий, статный, со строгим станом, но с добрыми глазами. На нем всегда были идеально выглаженные костюмы, аккуратно заглаженные назад волосы и до блеска начищенные туфли. Ему бы самому идти в модели, мол, такой весь образцовый и без единого изъяна — фу, ну сейчас точно стошнит. И его бы натурально вывернуло, если бы этот Ким Тэхён в первую их встречу не поздоровался с ним приветливо и не растянул свои пухлые губы в мягкой улыбке. Тогда-то Чонгук и поплыл. Глаза все больше хотели ловить ответного нежного взгляда, а уши — слышать низкий бархатный голос, который словно вельветовой салфеточкой проходился по ушной раковине. Может, и не было никогда в строгих костюмах ничего зазорного и отталкивающего, ведь закатанная до локтя офисная рубашка на Тэхёне сидит достаточно вызывающе. Но приятная внешность, мягкая улыбка и сексуально сидящая рубашка с расстегнутой верхней пуговицей — не единственное, что отличало Тэхёна от бывшего модельного агента Чонгука. Ким был очень чутким, он выслушивал все его замечания и жалобы к концу дня и не закатывал глаза на его детские капризы. Тэхён умел поддерживать, рассказывал о себе, много шутил и располагал к себе так, что ему хотелось открыть все свои секреты, веря, что те останутся только между ними. С ним не создавалось впечатление нарочитого и напускного общения, которое прослеживалось между большинством моделей: ведь лицемерие здесь — второе имя, если ещё не стало первым. Тэхён даже присутствовал первое время на всех его съёмках, к чему Чонгук слишком быстро прикипел и чуть ли не выкипел полностью, когда узнал, что все это внимание было спланировано для строительства крепких рабочих связей. Нет, на самом деле, Тэхён ничего дурного не делал, просто ревностная душа Чонгука не выдержала удара о том, что у Кима, помимо него, имеется еще две подопечные модели. Сталкерский нрав Гука быстро вычислил двух красавиц — обе иностранки, одна из России, другая из Китая. Он быстро нашёл и прошерстил их аккаунты в инстаграм — это было не сложно, Тэхён был подписан на обеих, куда сложнее было смириться с тем, что одну из них, — некую Елену Прекрасную из России (театральное закатывание глаз), — его агент лайкал. Чонгук провалялся сутки в кровати, пытаясь смириться с глубиной своего удара, и медленно приходил к осознанию, что все это смахивает на нездоровое помешательство, но, с другой стороны, как он ещё мог бороться со своим желанием присвоить внимание Ким Тэхёна только к своей персоне и ни к кому больше? Тут-то в его голове и созрел гаденький план. Подружиться с девчонками ему удалось быстро, втереться в доверие тоже боком не вышло. Елена оказалась слабее духом и быстро слетела с пьедестала соперниц — уже через две недели исполнения плана, юная модель из России досрочно оставила свое место в агентстве и, собрав чемоданы, улетела к себе на родину. А вот с Минчжу пришлось посложнее — китаянка достойно продержалась до истечения своего полугодового контракта и подала заявление в китайское агентство, тоже упорхнув восвояси. Тэхён был в недоумении и очень расстроен: ему казалось, что модели сбегают от него, но он даже не догадывался какой отпугивающий сорняк прорастал на его модельном огороде. Но в свое оправдание Чонгук может признаться, что опечаленные глаза модельного агента заставили его пожалеть о содеянном, правда, длилось это сожаление примерно до семи вечера, когда Тэхён позвал Чона выпить в ресторане, дабы разгладить омрачнившееся настроение. Этот день, наверное, в голове Чонгука окаймлен золотой рамочкой, потому что в тот вечер он впервые попал на порог квартиры Тэхёна. Они выпили несколько бутылок соджу, и кривая пьяная улыбка ни на секунду не пропадала с их лиц. Гук, у которого до этого вообще практически не было алкогольного опыта, ловил носом разноцветные пузыри и гуляющую ходуном мебель. Они, звонко смеясь, завалились на диван и о чем-то хихикали. Чонгук со зрачками в пять копеек медленно водил пальцами по смуглой коже предплечья и заглядывал в чужой рот, закусывая губы. Их лица находились в опасной близости, которую Чону до звона в яйцах хотелось нарушить, но Тэхён, практически в губы ему усмехнувшись, резко отодвинулся и скрылся в ванной, перед этим показушно стянув с себя помятую рубашку и размахивая ей словно самурай саблей. Гук простонал в диванную подушку и, согнув ноги в коленях, зажал в ладони вставший член. Это точно какое-то помутнение рассудка, но все, что он в этой неразборчивой пелене, четко видел — это свое желание принадлежать мужчине в гребаном сером костюме-тройке. Что ж, вывод из игры соперниц помог ему добиться должного внимания от Тэхёна. Конечно, он сначала планировал взять себе в подопечные еще кого-то, но Чонгук пообещал, что будет работать в два раза усерднее и больше. К тому же, его смазливая внешность и вызывающий шкодничный образ привлекал волну юных фанаток со всего мира, а зрительские симпатии привлекали журналы и рекламные агентства, поэтому Чонгук был нарасхват, и Тэхён, вроде как, с этим смирился — в конце концов, сделать упор на одну выдающуюся птичку, чтобы после вырастить из неё павлина, не звучало как плохая затея. И все бы ничего, но с появлением небольшой тележки времени Тэхён нашёл, как ее заполнить чуточку иначе. Ким продолжал искать для него новые проекты, направлял на новых работодателей и прослеживал результаты фотосессий, но он совсем не появлялся на его съёмках. Никто больше не угощал его баббл-ти в перерывах, больше не было шуток в гримерках и вытирания соплей по углам, как раньше. Тэхён стал чаще где-то пропадать (и по слухам, пропадал он далеко не в агентстве) и зависать в телефоне. Чонгуку вся эта картина маслом ой как не нравилась, и он решил снова положиться на свой сталкерский навык: после очередного рабочего дня он отказался от такси, сказав, что хочет прогуляться, Тэхён только пожал плечами и заказал машину только для себя. Чонгук с ямочками на щеках картинно попрощался со своим агентом, после чего быстро поймал себе такси и попросил водителя проследить за его машиной. Погоня привела их к солидному ресторану, у Чонгука даже лицо вытянулось от изысканности места. Вряд ли его, подростка в оборванных шмотках, пропустят в такое роскошное заведение, поэтому он решил понаблюдать из окна такси, предусмотрительно заплатив за ожидание таксисту. И задуманное обернулось ему благом, потому что совсем скоро к Тэхену подошла девушка в узком платье, с блестящими заколками, сверкающими в завитых кудрях ее коротких русых волос. Это что вообще такое? Получается, его модельный агент пренебрегает рабочим временем, чтобы повидаться с некой дамой сердца..? Фу, вот сейчас без шуток вывернет. Он наблюдал за ними еще какое-то время: в кафе, в парке, на выходе из театра. Все ногти себе сгрыз и потерял порядка трети волос, не зная, как вернуть к себе внимание своего агента. Как оказывается позднее, девушку звали Фиби Файло, она являлась представительницей модного дома Celine, а Сеул посетила во время своей рабочей командировки. В голову тут же начинали лезть нехорошие мысли: а что если Тэхён собрался бросить их агентство и перебраться в Париж? Ох, святой дух, налейте-ка корвалолчика. Дурные мысли и бессонные ночи отразились на его состоянии, фотограф отменил последнюю съёмку, пожаловавшись агентству, что их модели похожи на переваренные пельмени — их бы лучше на заморозку и в спячку, а не на обложку новой коллекции. К нему тут же приехал запыхавшийся Тэхён (наверное, сорвался с очередного свидания, хорошо еще, что следов от помады на щеках не обнаружилось), начал расспрашивать о здоровье и самочувствии, но Чонгук его послал прямым текстом, пообещав, что завтра будет как огурчик. Возможно, то была манипуляция, чтобы просто заставить Кима снова появиться на его фотосессии, но этого не произошло, тогда парень понял — Тэхён не отойдёт от него ни на шаг, если очередная съёмка сорвётся. А может быть, и не только одна. Так оно и вышло, после второй сорванной фотосессии Ким был вынужден проследить за процессом, чтобы Чонгук снова не выкинул какой-нибудь хуйни. А второму правда было сложно каждый раз придумывать новый изощренный способ сорвать фотосессию — хотелось бы дельного вознаграждения. И он его получает. И не важно, что выражено оно в нахмуренных бровях, злом взгляде и повышенных тонах, главное — все внимание направлено снова на него одного, и Чонгук им упивается, словно вампир девственно чистой кровью. — Начать раздеваться на фотосессии, — разводит руками Тэхён. — Просто немыслимо! — Людям нравится. — Если нравится, можешь позировать им этим в другом месте, а тут у тебя контракт. На верхнюю одежду! — Уверен, эти бы фотки принесли только больше денег из-за фанаток, — закатывает глаза Чонгук. Тэхён стоит к нему спиной, но парень видит, как он глубоко вздыхает и собирается, прежде чем снова к нему развернуться. — Мне неважно, сколько у тебя фанаток по всему миру, ты в любой момент можешь вылететь отсюда, — спокойно выдаёт, и Чонгук боязно вздрагивает. Ему что ли сейчас прямым текстом намекнули на увольнение? Тэхён, качая головой, разворачивается на каблуках и выходит из гримерки. Страх сковывает потемневшие зрачки, и Чон сжимает кулаки, выбегая за ним следом, потому что лучшая защита — это всегда нападение. — Этого бы всего не было, если бы ты присутствовал на своём рабочем месте, — в спину кричит ему Чонгук, по пути натягивая на себя футболку, — а не шлялся где-то со своей дамочкой. — А вот тут тебе бы лучше прикусить язык, — резко к нему оборачиваясь, шипит Ким, оглядываясь по сторонам, чтобы рядом не оказалось недоброжелательных ушей. Удостоверившись, что никто их не подслушивает, Тэхён снова продолжает свой путь к лифту вдоль длинного офисного коридора. — Так значит, за неё ты переживаешь, а за свою подопечную модель — нет? — обиженно спрашивает, не отступая от агента ни на шаг, так еще голос предательски срывается на последних словах. — Зачем? Ты вроде мальчик немаленький. — Ты сам развязал мне руки, забив на меня хуй! Тэхён тормозит возле лифта, хмуро его оглядывая — скорее всего зацепился за хорошо подобранное слово. Кнопка лифта зажимается и загорается красным. — Ничего я на тебя не забивал, — а лучше бы забил, да поглубже, проносится в голову Чонгука, что нервно сжимает потными ладонями плотную ткань джинсов. — Я выполнял свою работу, находя тебе клиентов. Твоей задачей было только не пропускать и не срывать съёмки, но ты даже с этим не справляешься, — качает головой и после характерного звоночка заходит в лифт. Чонгук шмыгает за ним следом и тупит озадаченный взгляд в пол, когда металлические двери закрываются. Вот так получается: хотел вывести Тэхёна на чувства, а по итогу вывел только себя из игры. Сейчас потеряет не только работу, но и Кима, и укатит костюм-тройка в Париж вместе с французскими сиськами. Финита ля комедия. Если так рассуждать, то все совсем печально, и, по сути, ему вообще терять нечего, так может провернуть последний торжественный трюк? Хуже уже не будет, а у извинений, в отличие от огурцов, чаще всего сладкая попка. Чонгук быстро накидывает в голове: в их агентстве довольно много этажей и, судя по времени, большинство из них сейчас уже пусты. Лифт едет на нулевой этаж, а значит, времени у него предостаточно. Поэтому он бухается на колени перед нахмурившимся от недопонимания Тэхеном и кладет свои потные ладошки на чужие серые брюки, большими щенячьими глазами смотря снизу вверх. — Прости меня, — шепчет. — Господи, что ты делаешь? Встань, — вздыхает Тэхён и тянется к нему, чтобы поднять, но Чонгук упирается. Он опускает голову и, мысленно настроившись, припадает лицом к чужому паху. Мужчина ахает от негодования и теряется на момент, ничего не предпринимая. — Чонгук? — Твоя француженка делала это лучше? — и себя, и его провоцируя, спрашивает. Взгляд темнеет, зрачки расширяются от удовольствия, и Чонгук соблазнительно проводит сухими губами по бугорку через ткань брюк. В штанах пока ничего не дергается, но парень чувствует прокатившуюся волну напряжения по телу мужчины. Видит его сильную побелевшую хватку на металлическом поручне. — Что ты несёшь? Сейчас кто-нибудь зайдёт, — предупреждающе шипит Тэхён. — Ты можешь нажать на кнопку «стоп», и лифт остановится, — подсказывает юноша. У них в агентстве два лифта, как-нибудь протянут и с одним пару минут. Чон активно трется о чужой член щеками, томно прикрывая глаза и чувствуя, что в чужих брюках становится теснее. В своих же — уже давно болезненно стоит. Но ликует он не от реакции чужого организма, а от того, что лифт плавно приостанавливается. Ему дают зелёный свет, на этом, в принципе, можно останавливать Землю. Тэхён опускает взгляд вниз и видит, как лихорадочно блестят глаза Чонгука, когда он, не разрывая зрительного контакта, расстегивает пряжку ремня, давая брюкам чуть съехать вниз по бедрам, и цепляет резинку трусов зубами, стягивая те и открывая себе обзор на полувставший член. Мужчина тяжело вздыхает и вплетает пальцы в волосы парня, когда понимает, чего тот хочет, слыша, как тот непроизвольно звучно сглатывает и облизывает губы. Рука в волосах — как сигнал к движению, и без промедлений Чонгук, мысленно сказав до свидания своему здравому рассудку, пускает слюну на головку, опускаясь ртом сразу на половину длины, но сразу давясь с непривычки, потому что у Тэхёна далеко не маленький. Он чувствует, как хватка в волосах крепчает и член все больше наливается кровью, увеличиваясь в размерах. Дыхание сверху становится тяжелее, и Чонгук, уже более уверенно, проводит кончиком языка по каждой выступающей венке и, дразня, дует на пунцовую головку, отчего слышит шипение Тэхёна. Ладонями скользя по мясистым бёдрам, Чонгук расслабляет горло, с наслаждением хныкая, насаживается до своего максимума и поднимает глаза, натыкаясь на такой обжигающий взгляд из-под ресниц, что у самого яйца поджимаются и, если бы могли, то, наверное, точно зазвенели. — Черт, — ругается Тэхён, вплетая пальцы в растрепавшиеся черные пряди, — что же ты творишь такое? И на этих словах первый раз толкается в узкое горло. Чонгук жмурит глаза и сводит ноги, чтобы хоть как-то облегчить собственное возбуждение в штанах, полностью отдаваясь власти своего агента. Захлёбываясь слюной, обильно стекающей с уголков рта, Чонгук пускает протяжный стон по члену Тэхёна, на что тот отзывается тихим рыком и ускоряет поступательные движения. Мужчина шипит и запрокидывает голову назад, когда парень вдруг нарочито слезает со ствола, оставляя во рту лишь головку, которую особо активно ласкает юрким языком, и снова насаживается на добрую половину, принимая в себя грубые толчки. Слюна пошло пузыриться в уголках губ и соблазнительно блестит, стекая по подбородку. Чонгук упирается во влажный от слюны и смазки лобок, сглатывая и сдавливая член вокруг стенок горла, совсем скоро чувствуя, как пальцы в волосах начинают подрагивать и хватка ослабляется. И тогда, положив свои ладони на заднюю часть бедер и шумно дыша носом, парнишка старательно насаживается максимально глубоко и поднимает слезящиеся глаза на Тэхёна, тут же пропадая в губительно томном и почерневшем взгляде мужчины. Он урчит вокруг члена, и Ким тут же утробно стонет, заливая горячей спермой чужое горло. Сладко смакуя вязкое семя на языке и заглатывая его полностью, Чонгук выпускает член изо рта и стирает тыльной стороной ладони слюну с подбородка. Дыхание у обоих напрочь сбито, но Тэхён все равно тянет за плечи покорную модель на себя и вгрызается в покрасневшие губы поцелуем, слизывая с губ горечь собственной спермы. — Объяснишься? — низким шепотом выдыхает в рот старший. — Я тебе отсосал в лифте, и у меня сейчас член взорвется. — Ты же понимаешь наше положение. Нам нельзя, — и в противовес своим словам нежно проводит кончиком носа по молочной щеке. — Я никому не скажу, — обещает Чонгук, тяжело дыша и не отрывая взгляда от чужих полных губ. — Только надеюсь, что справился лучше твоей француженки. — О какой француженке идёт речь? — Фиби Файло, — гаденько выплевывает, чуть ли не морщится, — та, которую ты постоянно выгуливаешь по ресторанам и, наверное, сладко трахаешь. — Ты точно получишь, Чонгук, — устало отвечает, но в словах его слышится улыбка. — Надеюсь, очень глубоко и в твоей постели, — находится Чонгук и демонстративно потирается своим болезненно стоящим членом в тисках давно влажного белья, создавая приятное трение. — Зараза, — глаза Тэхёна сверкают, опускаясь вниз, а ладонь по-хозяйски ложится на ягодицу, прижимая к себе ближе, отчего перед глазами Чонгука уже летят звезды. Он же сейчас буквально с позором кончит только от того, что трется о мужчину своих влажных воздыханий. — Вообще-то я выгуливал француженку только, чтобы продвинуть тебя в амбассадоры Celine. — Так ты собирался повезти меня в Париж? — вытягивается лицо Чона. — Собирался, но теперь это не будет сюрпризом. — Прости, но сейчас мне, честно, все равно, где ты меня трахнешь: с видом на Эйфелеву башню или прямо в этом ебаном лифте. Сделай уже что-нибудь, — жалобно хнычет парень, повисая на плечах своего агента. — Только если ты очень хорошо докажешь, что ни одна душа не узнает. — О том, что я стану лицом Celine или что ты теперь мой парень? Тэхён закатывает глаза и щипает его за задницу через ткань плотных джинсов, но Чонгук все равно ойкает. — Приведи себя в порядок и поменьше самоуверенности, горе-бойфренд. — Я бы сказал тебе то же самое, — хмыкает Чонгук и опускает свой взгляд на расстегнутые брюки мужчины с членом навыкат, ехидно играя бровями. Угадайте, кого снова щипают за задницу?

***

Звоночек оповещает о приезде лифта, и женщина на нулевом этаже парковки скрещивает на груди руки, недовольно следя за тем, как металлические двери медленно разъезжаются в стороны. Она, наверное, стерла всю кнопку вызова, пока без остановки зажимала ту, прекрасно видя, что тот застрял на четвёртом этаже и не двигается долгое время. Из лифта выходят двое: мужчина, приглаживающий на себе серый жилет, с растрепанными волосами идёт первым, виновато поджимая губы. — Прошу прощения, — кланяется он женщине, — пришлось решать срочный воспитательный вопрос прямо в лифте. — И это может повториться, — подмигивает, миленько-гаденько растягивая губы в улыбке, тут же поспевающий за ним паренек, за что тут же получает подзатыльник. Женщина глупо хлопает глазами, молча и с недоумением провожая их взглядом. В принципе, ей знать не обязательно, что с совершенным отсосом решены все вопросы.