После тебя

Что мы знаем о мире? Учёные и профессоры говорят, что мир – это совокупность всех форм материи в земном и космическом пространстве; Вселенная. А философы считают, что мир – действительность, взятая как целое, качественное единство. Однако «мир как целое» никогда не бывает непосредственно нам дан, ибо каждый конкретный человек ограничен, он видит только небольшой сегмент реальности. Люди воспринимают мир как совокупность убегающих вдаль горизонтов, и границы «мира как целого» всегда теряются в тумане. Мир, как и счастье, для всех свой, уникальный и особенный. Для Мими, это быть в кругу семьи за бокалом глифта, рядом с Крисом. Для Ади, это находиться рядом с Семи. Для Ребекки, это власть и немного любовь. А для Голода это смотреть в синие глаза Вики и плавиться от ультрамарина её радужки. Всадник Апокалипсиса и думать не мог, что бессмертная окажется его погибелью. Девушка, что так нагло и беспардонно ворвалась в его жизнь, словно гроза с молниями, сейчас крепко обхватывала его руку своими дрожащими ладонями. У них над головой красное небо, пустое пространство, изредка сопровождающееся холодным ветром. Луна, как пятно крови, освещала сожжённые участки земли. Почва пропитались кровью, под ногами не рыхлая поверхность, трупы. Голод оглянулся: если Вики и потеряла концентрацию, то черпать силу не из кого и не из чего. Если только не из ослабевших бессмертных, которые выжили в этой битве. Он посмотрел вверх: Матерь парила в воздухе, олицетворяя собой силу и мощь, мудрость и величие; её серебряные волосы раскинулись по пустому пространству, рисуя руны и символы; алые, как кровь глаза смотрели задумчиво и странно, прямо на Всадника. Простила ли она его за предательство, а может и вообще не обижалась – об этом Всадник думать не хотел. «Ты сделала мое существование невыносимым» Он не врал, когда говорил это. Существовать без жизненной цели и вправду смертельно опасно. Одиночество ломкое и податливое чувство, иллюзорное, но яркое и продолжительное. Одиночеству Всадника не было конца, оно шло за ним по пятам, преследовало везде, словно тень. Очернило душу и мысли, корнями оплело сердце и рёбра, не позволяя увидеть всё то хорошее, что творится в мире. Только жесткость и злость. Учёные говорят: «Я мыслю – значит я существую». Вот только жить и существовать – это вещи разные, хоть и взаимосвязанные. – Голод, – тихо позвала Вики, плотнее прижимаясь к мужчине. Он вздрогнул и опустил голову вниз. Уголки губ дрогнули, и он ласково улыбнулся. – Не бойся, – он стёр с её щеки красный след от крови. – Я рядом. Девушка сморгнула пару слезинок и коснулась его ран на лице. Всадник наклонил голову, почувствовав, что боль стала отступать. Уокер провела рукой по его щеке, мысленно поругала себя за не вовремя проснувшееся мысли. Нельзя смотреть на него и мечтать о поцелуе, не сейчас, не вовремя войны. – И что дальше? – Ребекка воткнула меч в землю, с трудом вставая на ноги. – Она готовит мир к уничтожению, – спокойно изрёк Эрагон. – Надо попытаться убить её, пока она не здесь. Голод напрягся, но ничего не сказал. Видимо остальные не видели, что Матерь не в фрустрации, а находится прямо здесь телом и душой. Острое зрение Всадника уловило движение создательницы и он сразу же встал впереди Вики. Присутствующие оживились и обнажили свои мечи. – Столько смертей и жизней тут оборвалось, – раздался голос божества. – Я потеряла четырёх детей из-за этого мира, остался лишь один, но он идёт против меня, – Матерь Жизни обвела взглядом всю окружающую среду и остановилась на Вики. Божество вдруг улыбнулось. Девушка оторопела: Вселенная улыбнулась ей! Обычной смертной! – Мир, созданный моими детьми, убил их. Какова ирония? Мои дети тоже хотят меня убить. Она стала неспешно опускаться вниз, к земле, и воздух то нагревался, то охлаждался. Голод поджал губы и сжал рукоять меча. Его глаза почернели от напряжения и волнения, а также от несвойственного ему страха. Не за себя, а за возлюбленную. Создательница перемещались из одного места в другое. Заглядывала в глаза каждому трупу, будто спрашивая: «И за это ты помер?» На прекрасном лице не читался упрек или жалость, только интерес и задумчивость. Бессмертные даже не понимали, что она просто играется с их сознанием. То сжигает до костей, то замораживает до колючей боли. Матерь Жизни остановилась в метре от них и, сложив руки за спиной, произнесла: – Я готова изменить решение. *** – Голод, ну помоги мне! – громко крикнула Вики, поднимая большой кусок бетона. Всадник, до этого рассматривающий горизонт, быстро метнулся в сторону жены. Девушка подбородком ткнула в сторону громадных камней, молча приказывая их убрать. Голод лениво улыбнулся и щёлкнул пальцами, магией перенеся обломки. Куча камней оказалась аккуратно сложена на ровном участке земли. Мужчина захлопал ресницами, ожидая похвалы. Вики с трудом кинула кусок бетона в кучу камней и, отряхнувшись от пыли, озорно улыбнулась, заправляя прядь волос за ухо. – А ты не можешь так всю школу убрать? – Нет, – он отрицательно качнул головой. – Хочу посмотреть как ты горбатишься над этим местом. Вики шутливо бросила в него сухую ветку, продолжая вытаскивать обломки. Школа была полностью разрушена: повсюду валяются опаленные колонны, разбитый на куски мрамор, кривые глыбы камней. Она, он и ещё несколько бессмертных пришли убрать это место. Прошел месяц с тех пор, как Матерь Жизни их пощадила. Вселенная увидела потенциал во всем этом, поняла, что смерти не должны быть напрасны, убедилась в силе духа бессмертных. Их сопротивление послужило причиной жизни сейчас. А потом она исчезла. Голод задавался вопросами, но они быстро испарялись, стоило в поле зрения появится Вики. Их любовь росла с каждым днём всё больше и больше. После той битвы они долго восстанавливались, Голод отказывался проводить время с другими, предпочитая одиночество, но Вики всё равно всегда приходила к нему вечером и спрашивала о его самочувствии. Смерть братьев и сестры оставила отпечаток на нём. Он не скучал и не чувствовал скорби по ним. Скорее не понимал, почему они не достойны жизни, а он – да. Голод не хотел признаваться себе в этом, но ничего поделать с собой не мог: он всё-таки привык к своей семье. Ему было стыдно признать, что общество братьев было роднее, чем друзей Вики. Девушка не торопила его. Смиренно ждала его решений, приянтий. Понимала, что ему нужно время, чтобы свыкнуться и адаптироваться. « – Как думаешь, все может быть как раньше? – спросил Голод. Он хмурился и нервно сжимал сигарету. – Как знать, – Вики пожала плечами, скрепив их пальцы вместе. Они смотрели на звёздное небо, теряясь в раздумьях. Кометы огненной полосой промчались по черному полотну и погасли. – После всего, что случилось... После стольких потерь, – она замолчала, вспоминая поле боя. Боль от утраты друзей не прошла, она тянулась — царапала ребра, сжимала легкие цепкой лапой и драла кожу изнутри, как разъярившееся животное – Ход истории изменился. Прошлого не вернуть, – Всадник выкинул окурок в пропасть, наблюдая как маленький огонёк падает в тьму. – Прошлого не вернуть, – Вики вдруг придвинулась к его боку, накрыв их черным мягким крылом. Голод изумлённо раскрыл глаза и повернулся к ней. Тепло от её тела просочилось в самую душу, как будто на раскаленные угли брызнули воду. – Но мы можем идти вперёд, – девушка подняла на него лучистый взгляд, касаясь кончиком носа его скулы. – Вики, я... – признание так и не сорвалось с его губ, так как их настойчиво поцеловали. За небольшой промежуток времени он успел выучить, как ей нравится. Он запрокинул ей голову и, прижав к своему плечу, поцеловал — сначала нежно, потом со стремительно нарастающей страстью, заставившей ее прижаться к нему, как к своему единственному спасению. – Так не честно, – шепнул Голод, сверкая изумрудными глазами. – Ты сам виноват, – она вновь припала к нему, вдыхая аромат мяты. В этом хмельном, качающемся мире его жадный рот раздвинул ее дрожащие губы, по нервам побежал ток, будя в ней ощущения, которых она раньше не знала и не думала, что способна познать. И прежде чем отдаться во власть закрутившего ее вихря, она поняла, что тоже целует его»... – Я вот что подумала, – Вики, разгребая завалы, помогла выбраться женщине-ангелу из обломков. Она достала фляжку воды, и женщина благодарно улыбнулась, взяв бутылку. – И что надумала? – Голод, не убирая из руки сигарету, словно дирижёр, магией расфасовывал завалы. – Может, нам стоит сходить куда-нибудь? – Вики села на обломок камня и, резко выдохнув, потерла руками лицо. – Я так устала работать. А у нас с тобой ещё не было свиданий, – она хихикнула. – Никогда не забуду, как ты решил сделать мне предложение, – девушка с трепетом посмотрела на бирюзовое кольцо. – Лучше поздно, чем никогда,– ответил Голод. – Мне тоже что-то скучновато. – Когда делать нечего, берутся за великие дела, – Вики закусила губу, думая куда бы им сходить. – Разгребать завалы – это великие дела? – Всадник иронично ухмыльнулся, выкинув окурок. – Не язви, – Уокер поморщилась и устало плюхнулаясь на землю. Травы и цветов не было, только пыль и камни. Небо было светлее, чем неделю назад, но осталось бледным и не солнечным. – Что такое свидание? – спросил Всадник, любопытно осматривая кусок мрамора, на котором была какая-то древняя руна. – Ну-у, – Вики задумчиво почесала бровь костяшками пальцев. – Это когда люди встречаются в каком-то месте в определенное время. – Зачем? – Голод выпустил сизый дым, смотря прямо на жену. – Чтобы узнать что-то новое друг о друге, – терпеливо отвечала Уокер. – Кто чего хочет добиться, какие у кого страхи, шрамы или кто что любит. Разное. – А что ты любишь, Вики? – неловко поинтересовался Голод, после минуты молчания. – Тебя, – она фыркнула и поднялась, продолжая работать. А у Всадника аж дыхание сперло. Она сказала это так обыденно, словно ни капельки не сомневалась в своем выборе. Её ответ звучал как аксиома, истина, которую не разрушить даже самой смертоносной силе. Голод мило улыбнулся, ощущая как бешено стал идти пульс. Как будто его мощно ударили прямо в солнечное сплетение. Как будто пламя ворвалось в давно замерзшее озеро, круша все айсберги души, раскрутило бешеный аттракцион. Всадник в мгновение Ока оказался рядом с ней. Вики удивлённо обернулась, но не успела и слова сказать, как он прижал ладони к её щекам и мягко, но требовательно прижался к её губам. – Люблю тебя, – он стал покрывать её лицо быстрыми, чувственными поцелуямм. Девушка счастливо рассмеялась. Она даже не заметила, что взгляд стал расплывчатым не от пыли, а от пелены перед глазами. – Я рад, что встретил тебя, – он улыбнулся ей так искренне, что Вики не сдержалась и пустила пару слезинок. Нельзя привыкнуть к такому Голоду: открытому, отзывчивому, домашнему и уютному. Они прислонились друг к другу лбами, смотря друг на друга влюблёнными глазами. *** Голод привел Вики в место, где началась их история. На Землю. Мир, который пострадал от рук апокалипсиса. Казалось, здесь не осталось ничего, что могло дать хотя бы надежду на жизнь, но нет. Редко-редко им попадались маленькие цветы. Они словно бы ознаменовали конец конца, давали надежду, показывали свет в конце туннеля. – Почему именно сюда? – Вики не желала идти в молчании, поэтому первая нарушила тишину. – Я подумал, что это символично, – Голод безразлично пожал плечами. – Место где мы познакомились и место где мы проведём свидание. – Ясненько, – коротко отозвалась девушка. – А куда мы идём? – У вас это называется «сюрприз» не так ли? – он глянул на нее, и она кивнула. – Значит, я тебе пока не скажу. – Лааадно, – Вики игриво улыбнулась. – Расскажи что-нибудь. Как решил куда меня вести. – Я просто люблю тебя слушать и слышать, – спокойно произнес Всадник. – Ответ пришёл сам. – Похоже, я слишком болтливая, – Вики виновато пожала плечами и спрятала руки в карманы. – Прости. – Не извиняйся, – Голод остановился и заправил темную прядь волос ей за ухо, мимолётно огладив скулу. – Любая твоя эмоция, даже когда ты злишься или плачешь, прекрасна. Вики ничего не ответила, только приподнялась на носочки, – Голод мягко улыбнулся, находя этот жест умилительным, – и чмокнула мужчину в губы. – Пришли. Это была поляна. Зелёная, с сочной травой и белыми гвоздиками. Неподалеку цвела яблоня, на мощной ветке которой висели качели. Вики пригляделась: в ночном свете луны она увидела мольберт с холстом и кисточки. – Боже мой! Голод! – девушка с визгом бросилась ему на шею, носом зарываясь в его волосы. Всадник самодовольно улыбнулся и покрутил ее вокруг оси. Вики быстро прилетела к мольберту и схватила кисточки. Чёрный сарафан красиво играл на ветру, как и распущенные волосы девушки. Голод сел на качели и легонько оттолкнулся, покачиваясь. – Где ты это откопал? – Секрет, – он еле уловимо ухмыльнулся. – Понравилось? – мужчина усмехнулся, заметив настрой девушки. Она активно перебирала карандаши, закрепляла холст. – Очень, – Вики поставила мольберт напротив Голода, закрывая себя. – Сиди и не двигайся, – она высунула голову и шутливо пригрозила ему пальчиком. – Ты хочешь меня нарисовать? – Всадник заинтересованно качнул головой, вопросительно смотря на бессмертную. – Да, – Вики закусила губу, делая засечки. Карандаш приятно ехал по шершавой поверхности. В глазах Голода Вики мастер, созидатель. И вот в руках мастера, казалось бы, такой обычный предмет как карандаш, превращается в самую настоящую волшебную палочку. Быстрыми, мягкими движениями она наносит четкие, точные и лёгкие линии которые через несколько минут складываются в контур, Вот уже видны глаза, прорисовываются брови, губы и нос. Вики деликатно оставляет тени, прописывает каждую ресничку, подчеркивает глаза графитом, делает блик. В её небесных глазах соревнуются сосредоточенность и фантазия. Хотелось вплести Всаднику в волосы ромашки, где-то смягчить его холодное выражение лица. Голод сидел и не шевелился, будто впал в спячку. В голове его вертелись разные мысли, но ничто на его лице не выказывало эмоций. – Готово, – Вики вытерла со лба пот и выдохнула. – Покажи, – Голод поднялся и подошёл к мольберту. Уокер отступила от него, а потом и вовсе спряталась за его спиной, будто ей стыдно. Голод же, не отрывая взгляда от холста, медленно протянул: – Очень... Точно. Вики улыбнулась. Портрет Всадника вышел и впрямь как с фотки: совпадали пропорции, глаза на одном уровне, густые брови, длинные волосы. Голод коснулся себя на картине, и спросил: – Долго училась рисовать? – Пять лет, – она вздохнула. – Папа отдал в художественную школу. – Ты прекрасно рисуешь, – мужчина улыбнулся и притянул девушку к себе, заключая в объятия. Повисла тишина. Вики с наслаждением вдыхала аромат мяты и холода, а Голод мягко поглаживал её по спине. — Знаешь, – теплое дыхание Демона коснулось кожи Голода, и он покрылся мурашками. – Если бы не твоя смертоносная сила и происхождение, уверена, девчонки бы глаза выцарапывали друг дружке из-за тебя. – Я бы всё равно выбрал тебя, – он отстранил её за плечи и наклонился так, чтобы их лица были на одном уровне. – Всегда буду, Вики. Какие бы разногласия не были бы между нами, я постоянно буду выбирать тебя. Потому что ты моя. Вики покраснела и смущённо улыбнулась. Голод улыбнулся ей в ответ. Она выдохнула и её светло-демонический взгляд остановился на губах мужчины. Всадник перестал улыбаться. Он прекрасно знал этот огонёк в её глазах, и уже прикрыл глаза, предвкушая поцелуй. – Навсегда? – тихим шепотом спросила девушка. – Навсегда.