Сердце в доспехах

Гриффит неподвижно лежал в повозке. Он с трудом шевелил конечностями. Язык его был отрезан, лишив его не только слов, но и голоса, который когда-то возносил его до высот гордости. Его взгляд лишился прежней гордости и остался лишь тенью того, что было. На повозку поднялся Гатс, человек, который когда-то бросил Гриффита и оставил его гнить в тюрьме, словно запертого в бездне, ожидающего своего спасителя. Но в один из дней он спас его, хотя уже было слишком поздно вернуть прежнего Гриффита. Когда Гатс увидел измученного Гриффита на полу, он не сразу узнал его. В его взгляде была смесь ужаса и сожаления, словно возвращение Гриффита призвало на память те дни, когда они были неразлучными братьями на поле битвы. Гатс жалел о своем решении оставить его, но даже сейчас мысли о покидании отряда не оставляли его. Гриффит на мгновение горько посмотрел на него, его взгляд отражал смесь разочарования и боли, словно рана от предательства так и не затянулась до конца. Он так и не простил ему того, что он оставил его одного в тюрьме. Все это время он обижался на него за это, ненавидел его... но не знал, как с этим справиться, во всяком случае, в таком состоянии. Так что все, что он мог сделать, это лежать и издавать низкое ворчание. —Гриффит, я принес тебе еду... Ты, наверное, проголодался, - говорит Гатс, держа в руках миску с какой-то кашей. В его голосе звучит смесь сострадания и вины, словно он старается исправить свои прошлые ошибки, хотя и понимает, что времена уже не те. Гатс помог Гриффиту, он накормил его из ложечки. Это было необычное чувство для Гриффита: он чувствовал себя жалким, но в то же время что-то нравилось в этом. Момент нежности от Гатса, как маленький промежуток света в его мрачном мире, приносящий надежду на исцеление души. Когда они закончили, Гатс убрал миску и сказал: — Надеюсь, тебе понравилось... Гриффит отвернулся от него, чувствуя внутри себя горький привкус. Что бы он ему ответил? Благодарить его за то, что он относился к нему как к беспомощному ребенку? Он не мог заставить себя это сделать, поэтому промолчал, вместо этого только отвернулся, низко опустив голову. — Гриффит, тебе не жарко в этом шлеме? Может, снять его?" – спрашивает Гатс. Гриффит нерешительно слегка кивнул. Его шлем был неудобным и удушающим. Медленно повторил движение, показывая свое желание снять его. Взору Гатса открылось изуродованное лицо Гриффита. Все его лицо было в шрамах, в некоторых местах кожа была содрана. Это зрелище вызывало у Гатса болезненное чувство сострадания и гнева одновременно. Он молча принял этот вид, сознавая беспощадность мира, который оставил свой след на лице его друга. — Ты все такой же красивый... - говорит Гатс. Гриффит был застигнут врасплох этими словами. Он не ожидал ничего подобного от Гатса. Возможно, тот был снисходителен, но для Гриффита это казалось чуждым. Он почувствовал, как его щеки слегка покраснели, что было весьма неловко. Однако он лишь опустил голову, не в силах ничего сказать в ответ. Гатс улыбнулся и поправил постель Гриффита. Он собирался уходить, но в его сердце остался теплый след от этой короткой встречи. Гатс вышел на улицу и встретил Каску. Они о чем-то говорили, но Гриффит не мог расслышать их разговор, он видел их через маленькую щель. Вдруг Гриффит услышал, как Каска говорит, что Гатс должен уйти из отряда. Эта неожиданная новость потрясла Гриффита, заставив сердце его замирать от неожиданности и боли. Гриффит замер, не в силах поверить, что только что услышал это. Каска хотела, чтобы Гатс ушел? Он думал, что, несмотря на то, что она злилась на Гатса за то, что он покинул группу, она все равно любила его. Так почему же она попросила его уйти сейчас? Гриффит чувствовал, как его сердце колотится, а гнев кипит внутри него, наполняя тело жаром. Ему хотелось кричать, кричать на нее, но он не мог... все, что он мог делать, это лежать и издавать низкие хрюкающие звуки, что было жалко. Они еще о чем-то говорили, но самое ужасное произошло потом. Гриффит увидел, как Гатс целует Каску в губы. Внезапное зрелище пронзило его сердце яростью и ревностью. Гриффит чувствовал, как в нем растет гнев как ледяной шип, направленный как на Гатса, так и на Каску. Его внутренний мир разлагался на части, оставляя лишь метанойю безутешного бунта против этой болезненной реальности. Гриффит застыл как вкопанный, не в силах поверить в то, что он только что увидел. Гатс и Каска целуются? Это было последнее, что он ожидал увидеть. Он чувствовал, как его гнев закипает, а его гордость уязвлена, когда он видит это. Он знал, что ему никогда не следовало позволять этим двоим приближаться друг к другу. Он всегда обижался на Гатса за то, что тот бросил его. Но это... это перешло любую черту. Он не собирался оставлять это без возражений...