Розовые кружева

Альберт изрядно нервничал. Что, впрочем, и неудивительно, учитывая какое поручение дал ему любезный дядюшка. Найти колдуна, да не простого, а такого, что способен и мертвого поднять! В прямом смысле. То, что Барону не мила жизнь без его почившего возлюбленного (и по совместительству бывшего цирюльника) Тодда, понять уже успели все в замке, включая Баронессу. И решить, что, как ни крути, воскрешенный Тодд всяко лучше Барона, впадающего то в тоску, то в ярость. Порой эти состояния случались у него одновременно, и если замок еще до сих пор стоял, то лишь по той причине, что призраку всё того же Тодда надо было где-то стонать, вздыхать и лязгать бритвой (за неимением цепей) по ночам. Но решить - это дело простое и доступное всем. А вот задача, собственно, отыскать колдуна, пала на плечи Альберта. Пала в виде тяжеленной, похлопывающей по ним дядюшкиной руки. Ради счастья и спокойствия дяди Альберт готов был пойти на всё, но где найти подходящего колдуна? Самый страшный и могущественный колдун, осмелившийся недавно похитить Принцессу, сгинул неведомо куда. Другой - князь-колдун Василий, личность поистине легендарная и совершенно неуловимая. Где его искать, не знал никто, ходили слухи, что застать его можно всего однажды в году, в ночь полнолуния, в лесной чаще, под заповедным дубом, в компании старинных друзей. Гномов, троллей, вурдалаков и прочего милого народа. Правда, когда именно эта ночь настает, толком никто не знал, да Альберт, признаться, и не горел желанием являться на такое дружеское собрание. А значит, оставался только один колдун. Тот, которого всё королевство знало под прозвищем Ягода. Именно у его обители сейчас и спешился Альберт. К его удивлению, обитель эта была не мрачной башней и не пещерой, а вполне себе добротным, хотя и старым и мрачноватым на вид домом. Возле дома виднелся такой же старый колодец, грядки со странной лиловой земляникой и какими-то подозрительными огурцами. Пока Альберт осторожно шел по дорожке между грядок, ему то и дело мерещилось, что огурцы шевелятся и даже скалят острые зубы. Впрочем, в Альберта эти зубы вцепиться не успели, и позволили благополучно добраться до входа в дом. Дверь оказалась незапертой. Дверная ручка пальцы отгрызть не попыталась и даже в темной прихожей не оказалось никакой твари, ни жабообразной, ни скелетоподобной - Альберт слышал, что колдуны часто используют таких вместо псов. Может, Ягода был не таким уж знающим колдуном? Или наоборот - могущественным настолько, что в таких тварях не нуждался, и сам мог испепелить любого незваного гостя? Альберт сделал несколько шагов, постучался в еще одну дверь, та распахнулась. - Добрый день, достопочтенный Ягода... - начал он, и ошеломленно замер, поперхнувшись на полуслове. Ягода стоял перед несомненно колдовским зеркалом, однако, рассматривал он в нём не дальние земли и не грядущее, а себя самого. А рассматривать было что. Статный темноглазый красавец с длинными, черными как вороново крыло волосами, губами алыми, как спелые ягоды и статным телом, не прикрытым сейчас почти ничем. Если, конечно, не считать нежнейших розовых кружев, едва прикрывавших точеные бедра и широкую грудь колдуна. Вокруг, словно стая светлячков, порхали пересмеивающиеся фейри, поправляли кружева, явно наводя на них последний глянец и восторженно пищали. "Да о таком белье даже Баронесса может только мечтать!" - пронеслось в голове Альберта. Впрочем, Баронесса наверняка мечтала и, как женщина, имела на это полное право, ибо, как говорил Барон, мечтать не вредно, да и дешево. Но вот колдун, красующейся перед зеркалом в женском кружевном белье... Длинные черные волосы всколыхнулись - колдун обернулся и уставился на Альберта взглядом, разом заставившим бедного визитера вспомнить все жуткие истории о колдунах рассказанные дядюшкой. Вот сейчас превратят его за подглядывание в зомби... А может, сразу испепелят? - Простите меня, я, наверное, невовремя? - дар речи не совсем пропал. - Ну что вы, господин Визенбер, вы пришли как раз вовремя, - Ягода улыбнулся так, что у Альберта чуть не подкосились ноги, а по спине побежали мурашки. - Видите ли, эти милые маленькие мастерицы принесли мой заказ немного раньше срока, судите сами, можно ли было его не примерить? - Заказ? - едва выдохнул Альберт. - О да, настоящие кружева фейри, искуснейшие чары, тончайшее плетение! После него любая работа человеческих кружевниц грубее веревок! - Ягода изящно взмахнул рукой в тяжелых колдовских перстнях. - Посмотрите сами, они чудесны, не так ли? - Да... Чудесны, - хрипло прошептал Альберт, завороженно глядя на покачивающиеся бедра колдуна в розовых кружевах. Колдун приближался плавно, не переставая улыбаться, и скоро Альберт мог уже различить узор кружев, а заодно и те изгибы тела, которые эти кружева обтягивали. - Что же привело вас ко мне, господин Визенберг? - промурлыкал Ягода. - Я здесь по поручению моего дяди, - выдохнул Альберт, с трудом выудивший из кружевно-розового тумана в мыслях цель посещения. - Он страдает и хочет вернуть своего возлюбленного... Вернуть из мертвых. И, кажется, только вы способны совершить такое. Не беспокойтесь, за наградой мой дядя не постоит, и если вы... - Вернуть из мертвых? - Ягода взмахнул рукой снова, фейри брызнули в разные стороны. - А почему вы не обратились к здешнему некроманту? Конечно, он недавно устроил знатный переполох, разлив эликсир на кладбище, стареет, да, стареет, но дело еще знает! - Нет, нет! - мотнул головой Альберт. - Дядюшке не нужен живой мертвец или подобие, ему нужен настоящий его любимый, такой, каким был при жизни. - Судя по всему, старина Тодд и призраком не слишком изменился, - Ягода пожал плечами, теперь уже кружева на груди заволновались, заставив взор Альберта метнуться вверх-вниз. - Не удивляйтесь, призракам, даже влюбленным, порой надо скоротать вечность за беседой, а кто может понять их как не маг? - Да, - кашлянул Альберт, - у магов свои развлечения, не нам, простым смертным о них судить... - Я вижу, эта милая мелочь занимает вас даже больше бесед с призраками? - Ягода снова рассмеялся. - Это всего лишь маленькая слабость. Слабость, которая так приятна к телу... И которую я предпочитаю держать в тайне, вы понимаете меня, господин Визенберг? Палец колдуна, украшенный причудливым серебряным перстнем почти уперся Альберту в грудь. - Пожалуйста, - обреченно выдохнул тот, - превращайте во что угодно, только не в огурец. Мне кажется, они у вас немного... - Не беспокойтесь, упырчатые огурцы не опасны. - Какие? - ошалело переспросил Альберт. - Упырчатые. Моё недавнее изобретение. Они не кусаются, поверьте. Только если кто-то пытается сорвать их без моего ведома. Сколько воришек развелось, просто диву даться! Но вам, Альберт, точно найдется дело поинтереснее, чем торчать на грядке! Мне нужна ваша помощь, иначе, боюсь, даже мне не под силу будет вернуть к жизни старину Тодда. - Моя помощь? Это значит... - Мне понадобится кое-что для ритуалов. То, что можно получить лишь с разрешения Барона, а посмеет ли простой колдун тревожить его подобными просьбами? Сдается мне, у вас это получится лучше. Альберт осознал, что палец Ягоды все еще касается его груди, и сам колдун находится близко, так близко, что Альберт ощущал его тепло и колебание кружев на груди от дыхания. - Конечно. Всё, что пожелаете! И награда... Будьте уверены, дядя ничего не пожалеет, чтобы вернуть Тодда! - Я не сомневаюсь, - кивнул Ягода. - А что до награды... Думаю, я ее уже выбрал. Он щелкнул пальцами. Альберт вздрогнул, глядя, как тени ринулись из углов комнаты, облекая плечи и руки колдуна, становясь длинным черным одеянием. Накинутым, впрочем, весьма небрежно, так что из-под черной ткани то там то тут просвечивала розовость. - Идемте в библиотеку, Альберт. Нужно прямо сейчас узнать, что понадобится для воскрешения. Признаюсь, вы задали мне любопытную задачу, - Ягода улыбнулся, оглянувшись через плечо. Чары это были или нет, но Альберт покорно шагнул за фигурой в черной колдовской мантии поверх розовых кружев. Фейри, разлетевшиеся по углам, заговорщицки захихикали. Их-то работа была уже выполнена, и примерка, судя по всему удалась. Даже более чем. Настолько, что крошкам-фейри уже сейчас было очевидно, кто пал новой жертвой их искусной работы. А еще они не сомневались в том, какую награду потребует за воскрешение баронского возлюбленного могущественный творец лиловой земляники и упырчатых огурцов.