Звуки чувств

Соник невольно зевает и трёт левый глаз, одновременно отмахиваясь от какой-то противной мушки. Та всё вьётся вокруг, мельтешит перед глазами чёрной точкой, лишь на мгновение отлетая от маха и тут же возвращаясь обратно, возводя раздражение ежа просто в абсолют. Он и без того неслишком рад раннему подъёму из тёплой мягкой постельки, тут вот эта мошкара ещё! И так и крутится, пока её не сдувает пушистый длинный хвост, вместе с тем туша и разгорающееся пламя гнева синего ёжика. Только вместо благодарности владелец хвоста удостаивается бесконечно уставшего изумрудного взгляда, с красными прожилками капилляров на некогда белой склере глаз. — Ты можешь мне объяснить, что мы здесь делаем? Инфинит чуть щурит разноцветные глаза, пригибается к земле вместе с синим ежом, прячась в высокой траве. Она оказалась не скошена триммером только благодаря своей отдалённости от основного участка и по сути вообще находится за пределами границ поместья счастливого семейства. И зачем муж притащил его сюда Соник в душе не чает — в мыслях он сладко сопит в подушку, а не вот это вот всё. Но против ебучего шакала разве попрёшь? — Чш! — прикладывает хищник к персиковым губам палец, заставляя синего замолчать, а возмущение всколыхнуться лишь больше. Нахрена он вытащил его из постели? Чтобы просто на земле поваляться? Это зов природы, или что вообще происходит? — Прислушайся. Синий поджимает губы и отводит взгляд в сторону, тихо фыркая. Как внезапно его уши улавливают попискивание. Весьма знакомое! Попискивание, что заставляет его родительские инстинкты затрезвонить в настоящий набат, вздёргивая за холку физически ощутимо. — Гемини! — тут же поднимается, отталкиваясь от земли руками. Треугольники ушей начинают исследовать местность на предмет с какой стороны идёт звук, изумрудные глаза шарят по участку… пока его не хватают и вновь не прижимают к земле сильные лапы супруга. — Да тише, говорю тебе! — рычит Инфинит на едва улавливаемом диапазоне, и Соник инстинктивно подчиняется своему самцу, поджимая уши и вжимаясь в тёплую сухую землю. Теперь он вообще ничего не понимает в происходящем. Где-то на улице находятся тройняшки, но зачем? Они одни? Кто-нибудь за ними смотрит? Они же совсем слепые ещё! И что задумал их отец?! Ступор от ощущения власти со стороны самца проходит быстрее, прогоняемый материнским инстинктом, и Соник позволяет себе зашипеть в ответ: — Инфинит, какого Хаоса? Где наши дети? К счастью, шакал не рискует продолжать играть натянутыми струнами нервов синего, иначе тот уже был готов на крайние меры. Даже рыкнуть на мужа в ответ, иначе что это он себе позволяет! Оставлять малышей одних! — С ними всё в порядке, не волнуйся. Я просто хотел научить тебя понимать звуки, что издают щенки. Соник уставляется на него непередаваемым взглядом. — Я прекрасно могу понять их, ты меня за насколько херового родителя держишь? — Да я не о том, — закатывает шакал глаза. Замечает враждебный настрой синего, улыбается мягко, поджимая уши, и лижет ласково в губы. — Я, правда, не то имел ввиду. У шакалов есть особые звуки, которые они издают, сообщая друг другу о своём местонахождении и состоянии. Прислушайся. Как думаешь, о чём они скулят? Ну, вроде всё логично и не похоже, что в Инфините проснулись первобытные инстинкты, потащившие бы его с зубами на первого беззащитного морфа — коим, в общем-то, является Соник. Он только неделю как родил, ещё слабый, учится справляться с мелкими тройняшками, убить его сейчас, тем более, находясь так близко — легче лёгкого. И на мгновение ёжику становится стыдно за подобные мысли в сторону супруга, который никогда не давал ему повода усомниться в своих самых тёплых чувствах к синей колючке. — Хорошо… — выдыхает ёж и прикрывает глаза, встопорщив ушки, старательно улавливая каждую тональность из издаваемых щенками звуков. Чуть хмурится. — Кажется, они немного обеспокоены… Это же чистая логика! Малыши одни, ещё ничего не знают об окружающем их мире, понятно, что они в полном смятении! Если не в ужасе, конечно… — Есть такое, — довольный проницательностью ежа кивает Инфинит и вновь едва успевает остановить любимого, когда тот опять вскакивает, подгоняемый беспокойством оставленных в одиночестве детей. — Подожди, не беги. С ними ничего не случится, если они просто побудут немного одни. Их стоит учить самостоятельности с самого младенчества, потому что они шакалы, будущие охотники, дикие хищники. Соник вновь уставляется на мужа непередаваемым взглядом, округлив страшные глаза. С губ так и рвётся звучное «Ты чо, пёс?», но Синий старательно себя успокаивает, уговаривая, что шакал знает лучше в воспитании шакалят, и беспокоиться не о чем. И всё же так сложно игнорировать поскуливание малышей, что зовут к себе, кричат мамочке прийти скорее! — К тому же, я хочу научить тебя успокаивать их на расстоянии, — продолжает меж тем Инфинит, не замечая взгляд ежа и исходящие от него вайбы негодования. — Тебе же самому будет легче не бегать на каждый писк. Ты можешь просто поскулить им в ответ с определённой интонацией, и они успокоятся сами. — Правда? — в удивлении поднимает Соник брови, несколько растерявшись и оттого распустив чувство раздражения. — Я так могу? — Конечно. Почему нет? — Я же… ну… не шакал. Инфинит не сдерживает лёгкий смешок, положив руку на спину синего под пучками колючек. — Я знаю. Но это не значит, что ты не можешь научиться. Давай попробуем их успокоить. Повторяй за мной. Соник уводит уши в сторону шакала, чтобы распознать звук лучше. Инфинит же тем временем вдыхает грудью и тут же выдаёт низкий звук, похожий одновременно и на отрывистый лай, и на визг. Где-то в стороне закопошились активнее щенки, видимо, распознав голос отца, запищали. Их писк дёргает Соника за сердце, зовёт сильнее матери-природы, но он остаётся на месте, понимая, что ему стоит научиться тому, о чём говорит Инфинит, ведь это действительно важная вещь. Как для щенков, так и для самого ёжика. — Теперь ты. Соник прокашливается, прочищая горло, выдыхает… но тут же оказывается остановлен Инфинитом. — Нет, не выдыхай воздух впустую. Сделай вдох, и только после выдыхаешь со звуком. Кивнув, ёж делает по совету супруга, вдыхая и, стараясь подражать звуку шакала, издаёт писк, что звучит как циркулярная пила. Инфинит едва заметно морщит нос, дёргая вибриссами, поджимает уши; малыши в стороне удивлённо затихли и тут же закопошились ещё активнее. Соник, не понимая, правильно ли он всё сделал, или нужно как-то по-другому, вопросительно приподнимает брови, мол, что не так? — Чуть ниже, не на такой высокой частоте, — подсказывает, наконец, шакал, справившись с лёгким смешком. Соник кивает и повторяет свою попытку, но вновь получается какой-то не такой звук, от которого Инфинит на этот раз поджимает уши особенно сильно, а малыши заверещали наперебой ещё громче, то подвывая, то погавкивая. Ёж поворачивает голову в сторону раздающихся детских звуков, уже решая наплевать на всю эту херню с шакальими звуками — он не шакал, в конце концов! — но его вновь останавливает тяжёлая рука на плече, придавливающая к земле. — Да подожди, всё нормально! — спешит заверить его супруг, легко улыбаясь с разведёнными в стороны ушами. — Запомни этот звук, что ты только издал — это сигнал к побегу, бедствию. Поэтому щенки так и всполошились. Теперь их нужно успокоить, добавь в свой вой нежности, мягкости. Покажи им голосом, что всё в порядке, и им не о чём переживать. В который раз за последние несколько минут ёж вздыхает, глядя на супруга довольно скептическим взглядом. Ему всё ещё кажется, что зря они это всё затеяли, и даже в случае его успехов в перевизгивании с собственными детьми ему будет намного проще просто всё же подойти к ним и успокоить собственным видом и теплом рук. А не издавать какие-то звуки, тщательно контролируя высоту и тональность. — Последний раз я это делаю, Инфинит. Потом сам будешь с ними лаяться, без меня. — Последний раз, — согласно кивает хищник, соглашаясь с любимым, замечая, насколько тому некомфортно общаться с щенками подобным образом. Оно и понятно, они всё же разные виды с разным подходом к воспитанию потомства. Ему просто хотелось научить его общению с шакалятами, показать его принадлежность к их стае таким вот… странным способом. Чтобы и малыши ощущали себя не просто в семье — в стае. Смочив рот, Соник, проанализировав предыдущий изданный им звук, решается повторить попытку. И действительно на этот раз его поскуливание получается лёгким, приятным уху. Похоже, на этот раз у него всё получается правильно, ведь малыши затихли, продолжая игриво перепискиваться меж друг другом. С их стороны больше не чувствуется напряжения, они спокойны, они счастливы. Ёж выжидательно уставляется на супруга, замечая на его лице не просто улыбку — а лёгкий хищный оскал. — Знаешь, что за звук ты сейчас издал? — И какой же? — приподнимает брови Соник, не сводя взгляда с приблизившегося к нему вплотную хищника. Тот лижет его в губы, рычит едва слышно: — Этим звуком взрослая пара говорит остальным не мешаться, потому что они готовятся… к спариванию. А раз взрослая пара к этому готова, то и вокруг никакой опасности нет, значит, всем можно расслабиться. Изумрудные глаза округляются в шоке, и Соник толкает мужа в плечи. Но тот со смешком уже заваливает его на землю, забираясь сверху, давя своим весом и продолжая вылизывать брыкающегося ежа с радостно размахивающим хвостом за спиной. — Ты всё это специально подстроил! — Вовсе нет. Но остальные звуки мы с тобой выучим чуть позже…