Правила обращения с химикатами

Тяжело ни с кем не спать годами, особенно когда рядом есть достойный кандидат Вот и для немца это было целым испытанием. И хоть он, весьма чистоплотный и даже, брезгующий чужими телами, почти никогда не нуждался в таком низменном удовольствии как секс, в последние годы что-то изменилось для него. Рейх был отличным ученым, выдающимся инженером и, на удивление, одновременно с этим, химиком. После войны Союз, зачем-то, пригрел на груди это гадюку. Дал работу, дом и, по-сути, обычную, человеческую жизнь, о которой Рейх больше всего мечтал. Немец так и не смог понять мотивации русского. Может, он считал, что его компания —худшее наказание для Рейха? В этом хоть и была доля правды, но, пожалуй, Флоренц ожидал смерти, за свои деяния. Но, в любом случае, какой бы ни была мотивация Совета, Рейха всё банально устраивало. Он занимается тем, что ему действительно интересно, имеет место где его ждут. Может для мира он и сейчас — жестокий диктатор без души, но на деле он им никогда и не был. Флоренц не безумец, чтобы действительно верить в такие глупые идеологии как нацизм. Он, как и подобает воплощению, был лишь лицом и покорно исполнял свою функцию, оставив внутренние дела всем, кому только можно, но не ему. Политика его никогда не интересовала. И вот, живя уже второй десяток лет в доме у русского, дыша с ним одним кислородом, питаясь с ним одной едой, которую кто-то из них состряпал, разделяя обязанности по дому и, наконец, живя под одной с ним крышей, Рейх стал чувствовать себя странно. Внезапно, в бесконечном потоке мыслей посреди ночи, он осознал одну банальную и до ужаса стыдную вещь. Ему хочется возвращаться домой. Последние года ему всё тяжелее дождаться окончания рабочего дня, ведь он вечно в размышлениях о том, как им провести сегодняшний вечер. Может посмотреть что-нибудь вместе? Или поиграть в шашки? Слишком давно они не играли в шашки.. И, казалось бы, а почему бы и нет? Они живут вместе, конечно у них будет совместный досуг.. Но, немец, никогда в своей жизни не привязанный ни к кому, кроме своего страшего брата и младших двойняшек, резко почувствовал себя до ужаса глупо. И, с той безобидной мысли, все разрослось в феерическом масштабе. Рейх стал всё чаще ловить себя на том, что для него, ну вообще не типичное поведение, не подобающее. В иной раз бы разозлился на кого угодно бы, но не на Совета, чтобы тот не делал. Резко ловил себя на том, что хочет ласки именно от своего сожителя. И всё это медленно и верно шло к своему пику, пока Флоренц не поймал себя на том, что впервые за долгое время решил порукоблудствовать в душе. И, угадайте, кто стал главным героем его фантазии? Рейх не знал куда себя деть, что делать с этими чувствами и мыслями. И, как ему свойственно, пустил всё на самотёк. И вот, обычный рабочий день. Дабы отвлечься Флер что-то химичил. Чисто для развлечения переливал жидкости, наблюдая за реакциями. В общем, создавал видимость бурной деятельности. Совет редко появлялся на его работе, разве что раз в месяц или два, чтобы забрать отчёты. Да и он, в принципе мог послать кого угодно этим заняться, но зачем-то ездил сам. Может побесить Рейха, а может ещё что-то. Немец не знал. И вот, в весьма неподходящий момент в лабораторию вошёл мужчина, хмыкнув, он спросил: — Бездельничаешь? — Может быть — задумчиво ответил Рейх, даже не став оборачиваться. По голосу итак понятно, кто там стоит. — Пошли, отдашь отчёты — подозвал Союз немца. Рейх оставил реакцию доходить, прежде проверив все остальные реагенты. Он развернулся и пошёл к небольшому кабинету, где он и работал с бумажками. — Почему ты сам ездишь за этими отчётами? Разве они столь важны? — спрашивал Флоренц. Юру же будто словили за воровством и тот отшутился: — А ты не хочешь меня видеть? — Боюсь это моя несбыточная мечта. Так почему ты не отправишь кого-нибудь другого? — Рейх уже копался в столе, доставая отчёты. — Просто ты всегда так рад мне. Будь у тебя хвост ты бы им радостно махал, я уверен — усмехнулся Союз, ожидая свои бумаги. — Знаешь куда тебе стоит пойти? — фыркнул немец, доставая макулатуру и протягивая её русскому. — Знаю, определённо в твои объятия — следующим мигом широкая ладонь сгребла Рейха в охапку, прижимая одной рукой, а второй ероша волосы — Рейх, я ведь не слепой — улыбнулся Совет, смотря как лицо фрица стыдливо краснеет. Немец вывернулся из чужих объятий и вручив бумаги, отправил русского куда подальше. А тот в свою очередь посмеиваясь покинул здание. Пожалуй этот инцидент окончательно перевернул всё с ног на голову. Флёр спать не мог, пытаясь понять, что всё-таки Союз имел ввиду своей фразой: "Рейх, я ведь не слепой" . Раз за разом звучало в голове. Неужели его чувства столь очевидны? Нет, это глупость. Он , может, и ведёт себя несколько мягко, но никогда, никогда не давал и намёка русскому. Разве что в его редком румянце на щеках таился подтекст, но мало ли почему человек краснеет! Следующие пару недель Флёр был на ужасном нервяке, но через пару-тройку месяцев фраза и вовсе выветрилась с головы. В тот вечер всё было по уютному обыденно. Вот они как всегда сидели на диване, обсуждали что-то, пока телевизор жужал на фоне, даже позволив себе по бутылочке пива. Правда для немца оно было на вкус не лучше мочи, но за компанию слегка выпить, почему бы и нет? — Рейх, а почему ты никогда не пытался сьехать от меня? — задумчиво спросил Совет, закидывая ногу на ногу и делая глоток пенного. Рейх даже замялся от такого вопроса, не зная, что и ответить, но всё же собрался с мыслями: — Даже не знаю. Ну навряд ли бы ты меня так просто отпустил? Это было бы.. Не знаю.. Глупо, что-ли? — немец вскидывает бровью, внимательно смотря на товарища. — Ты человек взрослый. Мне тебя держать тут смысла нет. Но, если ты даже не пытался уехать, значит, тебе всё нравится? Тебе я нравлюсь? — Совет был человеком прямолинейным и от того не постеснялся задать такой вопрос. Флоренц аж выругался на родном языке от такого вопроса. — Ты, что специально делаешь всё, чтобы я краснел? — он потер переносицу, опять же, не зная, что и сказать. — Нет. Рейх. Я тебе нравлюсь? — Совет склонил голову набок, смотря на собеседника — Ты пьян что-ли? — Нет. И повисло весьма неудобное молчание, которое всё же разорвал Флоренц: — Предположим, что нравишься. Разве это что-то меняет? Союз усмехается и пропускает пару смешков, после делая глоток хмельного. Неспешно откладывает бутылку на журнальный столик и возвращает свой взгляд на немца. — И чем же я тебе нравлюсь? — Что за идиотский допрос неумелого военного? — всплеснул руками Рейх от возмущения, отставляя и своё пиво тоже. — Ну а что? Рейх, мы буквально живём как давние супруги — выдыхает русский — Мы вместе живём, готовим, проводим время вечером.. Не хватает только делить одну постель и вообще будет полный набор.. Просто, нелепо стоять на одной точке и чего-то ждать. Мне так не нравится. Мы либо доводим дело до конца, либо живём как раньше. Отстранённо. Бесстрастно. А сейчас мы застряли даже не на середине и я теряюсь в том, кто мы друг-другу? Друзья? Нет, друзья так друг на друга не смотрят. Враги? Смешно. Знакомыми нас тоже назвать нельзя. Мне необходима конкретика — спокойно разъяснил Совет то, почему он вообще начал всё это. — Поэтому я спрошу ещё раз: Я тебе нравлюсь, Рейх? Выслушав всё это Флёр тихо выдыхает, откидывается на спинку дивана и думая о том, что ему стоит сказать. Он был согласен со словами русского, даже не слишком ими удивлён.. Пожалуй, он тоже задумывался об этом, чувствовал недовольство Союза временами.. Но на языке будто не осталось ни единого словечка, Рейх, не смотря на то, что он, честно, был готов к этому, не мог ничего из себя выдавить. Флёр тяжело выдыхает, накрывая губы ладонью и закрывая глаза.. Юра притягивает к себе своего сожителя, так, что между ними остаётся сантиметров десять от силы. — Я тебе нравлюсь, Рейх? — уже даже в каком-то отчаянии спрашивает русский. Немца будто током пробивает.. Неужели, неужели всё это время Совет испытывал всё то же, что и он? Нет, это даже сложно было вообразить.. Союз, такой серьёзный и неприступный как стена, втихую мечтал о человеке, что когда-то был его врагом? Звучит как бред.. Рейх распахивает глаза, смотря прямо в чужие зрачки. Союз на грани. Это плохо. Очень, очень плохо.. Его нельзя доводить до такого состояния. Русский был не самым эмоциональным человеком от чего годами мог что-то в себе копить, но в итоге в один момент это всё выливалось. Рей лишь пару раз застал такое его состояние в своей жизни и этого ему хватило, чтобы понять, что Союза действительно лучше не злить. Он готов рвать и метать - и ему плевать кто перед ним.. В осознание того, что его излишние метания сейчас могут привести к чему-то невозвратному Флер обнимает товарища за шею, крепко прижимая к себе. — Нравишься — как-то глупо заявляет Рейх и тихо выдыхает в чужую шею. — Любишь? — Люблю. Мужчины одновременно выдыхают, обоим становится легче, будто камень с души. Разве их момент признания мог быть менее грубым и внезапным? Нет, определённо нет. Это были бы не они. Союз резким движением роняет Рейха на диван, нависая сверху. Им не нужны больше слова. Оба хотели этого слишком давно, чтобы ещё хоть минуту медлить. Губы сплетаются в неспешном поцелуе. Немец удивляется мягкости чужих губ, что оказались мягче его собтсвенных.. Союз же не думает о губах, он думает о том, что ему позволено, ещё не подозревая, что у него явно "Всё включено". Флёр прижимает чужую голову поближе, пока они неспешно перетикают в сидячую позу. Рейх удобно устраивается на коленях русского, наконец отстраняясь, чтобы вдохнуть воздуха. — Негоже отличному ученому работать даже в постели — хмыкает Юра на то, что Флёр уже устроился на его коленях. — Как химику мне важно полностью владеть процессом. Негоже пустить лабораторию на воздух — усмехается он и лезет под чужую рубашку. — Чтож, товарищ, тогда подсказывайте мне реагенты и их количество — перехватывает чужие ладони он, улыбаясь. Совет стягивает с немца его свитер, откидывая тот куда подальше - на пол. Не то чтобы они редко видели тела друг-друга, но всё же, сейчас в этом было что-то совершенно особенное и эксклюзивное. У Рейха было крепкое телосложение, может с виду он и мог показаться, что, мол, дрыщеват, но на деле, мышц в достатке. Союз, не теряя времени, решает поддразнить Флоренца. Хватает чужой сосок зубами и мучает набухшую бусину. Рей же лишь, тихо выдыхая, треплет волосы партнёра. Наигравшись с чужой грудью русский, усмехнувшись, просит: — Товарищ-ученый, не поможете ли? Рейх, поняв намёк, помогает снять чужую рубашку и та летит к его свитеру. Так, неспешно на пол кочует вся одежда, вплоть до трусов. И вот, немец уже вылизывает два пальца Юрия, чувствуя солёный привкус кожи. Щедро смазывает те слюной, ведь откуда у них возьмётся другая смазка? Вскоре влажный палец проникает внутрь Флера, а за рим, со временем и второй. А немец всё пытается понять эти ощущения. Честно говоря, он никогда ранее подобными извращениями не занимался, ему ни к чему было. А оттого и растяжка шла туго и русский слегка ругался, то и дело добавляя ещё слюны. В общем, потребовалось не мало сил и терпения, чтобы растянуть Рейха нормально. Всё-таки рвать немца в их первый секс, Союз уж точно не планировал. Члены обоих уже изнывали от ожидания из-за ласк в процессе растяжки. Совет командовал Флоренцу как и что нужно делать, контролируя каждое движение, в страхе навредить своей новоиспечённой "пассии". Немец начал неспешно садиться на чужой орган, истекающий смазкой от нетерпения, следуя чужим наставлениям. Тихо выдыхает, чувствуя очередной накат жара. Медленно опускается, чувствуя столь непривычное ощущение. Давление чужого члена на простату определённо дает свои результаты. Хрипло стонет в унисон с Советом, который кладёт руки на его бёдра. Русский отдаёт Флеру полный контроль над ситуацией, посчитав, что для первого опыта так будет лучше. Помогает тому начать неспешно двигаться, чувствуя невероятное удовольствие от давления узких стенок на его орган. Флёр приноровился весьма быстро, став вскоре двигаться в среднем темпе, продолжая постанывать вместе с русским почти одновременно. Так хорошо и горячо. С его члена щедро сочился предаякулят, пачкая чужой живот. Пожалуй, не стоит ждать от них чего-то чересчур извращённого или более быстрого.. Им хватит и классики. Всё-таки статус воплощения, к сожалению или к счастью, не даёт буста к тому, чтобы очко не болело после анального секса. И вот так, охая и ахая вместе, целуясь, лапая друг друга и неспешно толкая бёдрами, мужчины наконец кончили, Рейх, правда чуть позже, но всё же.. Совет обнимает Флера и усмехаясь спрашивает, чувствуя как по члену неспешно стекает сперма: — И как прошла реакция? — Отлично — хмыкает Флер, смотря на семя, стекающую по чудому животу.