***
Киллиан с удивлением наблюдал за тем, как Эмма вела машину, положив руки на руль и внимательно глядя на дорогу. Он всё ещё недоумевал, как эта металлическая коробка умудрялась ехать без лошадей, несмотря на попытки Эммы вкратце объяснить ему об устройстве машины. Но всей этой информации было слишком много, и она не желала укладываться в голове так быстро. Она шевелила ногами, нажимая педали, и он тут же переводил свой взгляд на её колени — он не мог не отметить, что это были очень привлекательные колени, обтянутые соблазнительно просвечивающим нейлоном — и следил за движениями её ног. — Ты удивительная, — отметил Киллиан с восхищением. — Делать разные вещи одновременно руками и ногами и при этом следить за происходящим вокруг — это впечатляет. Эмма смущённо улыбнулась, не считая это большим достижением. — В этом мире это обычное дело. Но я уверена, что не каждый знает, как управлять кораблём во время штормов, — отозвалась она ответным комплиментом, и он вернул ей улыбку. Они ехали по оживлённым улицам, и Киллиан вертел головой с любопытством разглядывая детали. Ни в одном из своих бесчисленных путешествий он не видел ничего и близко подобного и старался запечатлеть в памяти гигантские высотки, яркие билборды и причудливый с его точки зрения архитектурный стиль. Он удивлялся, как многие здания походили на башни из стекла, считая это не слишком практичным материалом стен, и Эмма объясняла ему про панорамные окна, их пропускную способность солнечного света и прекрасные виды с высоких этажей. — Так, быстрый вопрос: это или замок? — поинтересовался Киллиан. Он тут же пожалел об этом, когда заметил, как её пальцы плотнее обхватили руль, и попытался сгладить ситуацию. — Я имею в виду, мне не довелось жить ни там, ни там, и мне просто любопытно. — Здесь гораздо больше удобств, — признала Эмма. — Но атмосфера совсем другая, не такая… хм… — она остановилась, подбирая подходящее слово. — живая, я полагаю. Последующий вопрос остался незаданным, но повис в воздухе, словно сгущая его и делая тяжёлым и давящим. Мысли Эммы путались, когда она думала о том, что будет дальше. Представлять возвращение домой казалось правильным, но одновременно странным. Она совершенно отвыкла от пышных платьев и корсетов, предпочитая удобные рубашки и джинсы. А перспектива вновь строить из себя утончённую принцессу после того, как она вынуждена была как могла справляться с трудностями этого мира, казалась абсолютно чужеродной и неестественной. Зачарованный Лес был её домом, но одновременно представлялся настолько нереальным, и она опасалась, что испытает неожиданное разочарование, вернувшись туда. Она коротко взглянула на Джонса, пока он, уперев локоть в дверь и подперев щёку кулаком, понуро рассматривал пейзажи за окном. И она могла лишь догадываться о том, что творилось в его голове. Но вместо того, чтобы выяснять это, Эмма решила сменить тему и стала расспрашивать его об экзотических странах, в которых он побывал. Она ощущала, как сперва словно щипцами доставала из него каждое слово, но постепенно он втянулся в разговор и делился с ней впечатлениями о жарких островах, холодных гористых местностях и диковинных блюдах, свойственных тем местам. И Эмма рассмеялась, слушая красочное описание того, как кок с Роджера решил попробовать приготовить блюдо с новыми специями, что они раздобыли, и вся команда несколько дней страдала от постоянной жажды после этого странного вкуса, вяжущего языки. Они ехали весь день, то болтая, то молча, предаваясь каждый своим мыслям, и, когда стемнело, Эмма свернула к придорожному мотелю. Припарковавшись, она заглушила двигатель, но не торопилась выходить. Они сидели в полной тишине, и Киллиан без интереса разглядывал серую машину, стоящую перед ними, пытаясь лишь сфокусировать мысли, которые неизбежно уносились далеко сквозь время и пространство. — Что, если мы… не сможем вернуться туда? — тихо произнесла Эмма. Джонс повернул голову и увидел, как она всё ещё держалась за руль, будто за призрачный символ контроля. Он потянулся к ней, насколько позволил ремень безопасности, и мягко обхватил её руку ладонью, отчего она обратила к нему свой взор. Ему хотелось обнять и успокоить её, пообещать, что всё будет хорошо, что они обязательно попадут в Зачарованный Лес. Но он не отличался излишним оптимизмом, и вместо этого, проникновенно заглянув в её зелёные глаза, мягко произнёс: — Разве это так важно? Дом — это не какое-то конкретное место. — А что это тогда? — серьёзно спросила Эмма. — Дом — это там, где твоё сердце. С теми, кого любишь. Мы найдём твоих родителей, и вы обретёте дом. Здесь или в своём королевстве — главное, что вместе. Свон неотрывно смотрела на него. Верил ли Киллиан в свои собственные слова или нет, он по крайней мере определённо желал этого для неё. — Что насчёт тебя? — поинтересовалась она. — Разве ты не хотел бы вернуться на свой корабль? Он одарил её улыбкой, и одновременно нежная и печальная она заставила сердце Эммы подпрыгнуть. — Говорят, сердце капитана принадлежит его кораблю, но моё сердце давно принадлежит тебе, Эмма, — произнёс Киллиан. — Мой дом там, где ты. Он видел, как резко она подалась к нему, и желал встретить её губы на полпути, но совершенно забыл о ремне, не позволившем ему этот порыв. Эмма, напротив, быстро сориентировалась и, щёлкнув застёжкой, перелезла на его колени, оседлав бёдра. Она не была уверена, как Киллиан делал это, но каждое его признание творило с ней нечто невероятное, разжигая желание броситься в пропасть чувств, очертя голову, забыть обо всём и всех и жадно впитывать его любовь, которой, как она считала, ей не хватало. В голове всё ещё не укладывалось, как в её чёртовой жизни, состоящий из череды несправедливостей и боли, резко появился он, вручая ей своё сердце так, словно это было естественно. И это было. Когда-то. И она отчаянно хотела, чтобы так было снова. Руки Киллиана крепко прижимали её к нему, пока она покрывала поцелуями его висок и щёку, чувствуя жжение на коже от его щетины, будоражащее её нервные окончания. Он щекотал её ухо горячим дыханием, и она слышала, как оно учащалось, отражая её собственные ощущения и желания. Эмма одарила его губы пылким поцелуем, и Киллиан охотно отвечал на него, когда почувствовал, как её пальцы принялись разбираться с пряжкой его ремня. — Ты довольно нетерпеливая, — насмешливо проговорил он в поцелуй. — Может, для начала доберёмся до кровати? — Что, растерял свою тягу к риску, Капитан? — хихикнула Эмма, заглянув в его глаза. — Нет, я просто не уверен, как это получится здесь. Довольно тесно, а я предпочитаю свободу в движениях, ты знаешь, — лукаво отметил он, играя пальцам с прядью её золотистых волос. — О, я покажу тебе, — произнесла Эмма низким голосом. Потянувшись вбок, она нащупала под сидением рычаг, и Киллиан издал удивлённый выдох, когда кресло резко отъехало назад и резко остановилось, достигнув максимально возможного расстояния. — Да, так лучше, — согласился он, оценив пусть и немного, но всё же увеличившееся пространство. Следующий поцелуй, которым Джонс наградил губы принцессы, был полон страсти. Его язык беззастенчиво проникал в её рот и скользил по её собственному в чувственном танце. Ощущая, как его член быстро набирал твёрдость в предвкушении, он позволил Эмме сконцентрироваться на его ремне, а сам пальцами проложил дорожку по её бедру, скользнув под юбку, достиг её промежности и нахально усмехнулся, довольный своим открытием: сквозь ткань белья и колготки он мог чувствовать, насколько она уже промокла только от мыслей об их предстоящем соитии. С его губ сорвался вздох, когда Эмма, наконец разобравшись с его джинсами, обвила его гладкий член и сжала в своих цепких пальцах, и он полностью напрягся в её требовательной хватке. А затем пришла её очередь удивляться, когда настойчиво и без раздумий, он разорвал крюком её колготки между ног и отодвинул трусы в сторону. Пьянящий аромат её возбуждения опутывал его разум, овладевая им полностью, и ощутить её горячую плоть вокруг своей эрекции было всё, чего ему сейчас хотелось. По правде говоря, ему хотелось этого всегда — быть её, принадлежать ей, носить её на руках и бесконечно ласкать, купая в любви и обожании. О, как долго он об этом мечтал и никогда больше не хотел это терять. Во что бы то ни стало. Вжимаясь в него всем телом, Эмма тёрлась складками о его член, покрывая его влагой, и вожделенно шептала между безудержными поцелуями: — Киллиан… Киллиан… я хочу… — Возьми то, что тебе нужно, дорогая, — прохрипел он с придыханием. — Всё, что ты хочешь, Эмма. И она, немного помогая себе рукой, погрузила его внутрь, отчего машина заполнилась их похотливыми стонами удовольствия. Её движения были глубокими и растянутыми, словно с каждым толчком она старалась ощутить его сильнее, плотнее, позволить ему проникнуть в самые недра её влажного жара. Обвив его шею руками, Свон цеплялась за него, словно за якорь, желая пока оставаться в этой реальности и чувствовать его, всего его. Ощущения его пальцев блуждающих по её телу безошибочно посылало мурашки даже сквозь ткань её рубашки, но ей хотелось большего. И словно откликнувшись на её мысли, Киллиан принялся торопливо расстёгивать пуговицы. Слишком долго. Нетерпеливо зарычав, он бесцеремонно разорвал преграду крюком. Пуговицы разлетелись в стороны, и раздались их задорные щелчки о поверхности. Позволив себе мгновение полюбоваться ей, Киллиан накрыл губами её сосок, призывно проглядывающий сквозь кружево лифчика, и подразнил его языком, вытягивая из Эммы сладострастный вздох, граничащий со стоном. Её движения стали более быстрыми и резкими, и Джонс теперь двигался ей навстречу, и бёдра глухо шлёпали друг об друга с каждым порывом. — Так хорошо, любовь? — спросил Киллиан, глядя на неё исподлобья своими ясными глазами. И всё, что Эмма могла сделать, это неистово закивать в ответ, щекоча его лицо своими мягкими льняными локонами. А затем она почти развалилась на части, когда подушечкой большого пальца он принялся яро теребить её клитор. Она отпустила его шею и вцепилась в его плечи, давая себе возможность для большей амплитуды движения. И утопая в глазах Киллиана, затуманенных удовольствием, она падала в оргазм, словно погружалась на дно океана, поглощающее её без остатка. Когда Эмма обмякла в его объятиях и, уткнувшись лицом в изгиб его шеи, наслаждалась тем, как он нежно гладил её по спине, она всё ещё ощущала его твёрдость внутри. Приподнявшись, она вопросительно заглянула в его глаза и встретила его милую улыбку. — Ты ведь не…? — спросила она, и он отрицательно помотал головой. — Тогда я позабочусь об этом, — пообещала она, и его бровь взмыла вверх в изумлении, когда он мог лишь догадываться о том, что она собиралась сделать. Она слезла с него и пересела на водительское сидение, а затем склонилась к нему, и Киллиан закусил нижнюю губу в предвкушении, ощутив её дыхание на влажной от смеси их соков коже. И потемневшими от вожделения глазами он наблюдал, как его член проникал в её сладкий и похотливый рот. — О, Эмма, ты так хороша, — прошептал он, когда она погрузила его полностью, и он чувствовал, как он упирался в её горло. Он любовался её старательными движениями туда-сюда, и, когда она добавила руку, обессиленно откинул голову на подголовник кресла. — Чёрт возьми, — выдохнул он, чувствуя неминуемое приближение оргазма, и его тело содрогнулось, когда Эмма ощутила на языке солоноватый вкус его спермы. Тяжело дыша, Киллиан с восхищением проследил за её жестом, когда она выпрямилась и пальцем подхватила капельку спермы, стекающую по её подбородку, а затем облизала его, не сводя с Джонса лукавый взгляд. — Ты божественна, Свон, — прохрипел Киллиан, развязно посмеиваясь и, взяв её за руку, потянул к себе, чтобы наградить новым глубоким поцелуем. Когда они всё же смогли оторваться друг от друга, Эмма взглянула в окно на мотель. — Нам нужно снять номер, — сказала она, и Киллиан согласно кивнул. Пока он застёгивал джинсы, Эмма растерянно оглядела себя и озадаченно взялась за края рубашки, а затем лишь застегнула молнию куртки, не имея других вариантов прикрыться. — Напоминает что-нибудь? — усмехнулся Джонс и, склонившись к её уху, прошептал: — Ты и я в моей капитанской каюте. Твой вкус на моих губах и твоё нетерпение, когда ты разрезала шнуровку корсета. Его дыхание обжигало её кожу, и Эмма чувствовала, как внутри снова распаляется жар. — Ты это помнишь? — переспросила она, стараясь взять себя в руки. — Для тебя прошло так много времени. — Не было ни шанса, чтобы я забыл что-нибудь о тебе, — заигрывающе прогудел он, шумно втягивая аромат её волос. Свон едва сдержалась от того, чтобы наброситься на него вновь, но вместо этого, поправив юбку, вышла из машины, и Киллиан последовал за ней. Взяв сумки, они прошли к стойке ресепшн, и он наблюдал за тем, как она договаривалась о номере для них. Он едва сдерживал самодовольную ухмылку от осознания того, что было скрыто от других: как ни в чём не бывало она разговаривала с человеком за стойкой, пока под её юбкой творился бардак из рваной ткани и их возбуждения. И когда они доберутся до комнаты, он определённо собирался помочь ей с этим. Когда Эмма вернулась к нему, она заметила, как он задумчиво провёл языком по верхней губе, невидящим взглядом уставившись на неё. — Что-то интересное в твоей голове? — её игривый тон прервал поток его сознания, унёсшийся в безопасную крепость из одеял, где они были бы только вдвоём. — Давай закроемся в нашей комнате, и я покажу тебе, — нахально предложил Киллиан, и Эмма смущённо улыбнулась, опустив взгляд. Мотели никогда не отличались шикарным убранством, но этот по крайней мере был не так уж плох по сравнению с тем, что Эмме когда-то довелось увидеть в её рабочей поездке. Мебель была довольно старой, стены обшарпаны, но простыни на кровати не выглядели так, что стоило бы опасаться забеременеть, если просто посидеть на ней, и горячая вода в душе шла более менее стабильным потоком, что не пытался превратить её в ледышку или сварить заживо. И воспользовавшись этим преимуществом, Эмма позволила себе понежиться под струями, пока вода расслабляла её тело в тандеме с пальцами Киллиана, оглаживающими её кожу и задерживающимися на её интимных местах. Его тёмные влажные волосы налипли на лоб, и капельки воды капали с одной из торчащих прядей. Эмма не могла отвести от него взгляд, любуясь огоньками тепла, наполнявшими его глаза. Он выглядел так мило, так уютно… Он выглядел… как дом? Сердце сделало кувырок, и Эмма растерянно опустила взгляд, поражённая этой мыслью, и от его внимания не ускользнуло её резкая перемена настроения. — Ты в порядке? — в его голосе слышалось неподдельное беспокойство. — Да, я просто… устала, — нашлась, что ответить Эмма. Киллиан понимающе кивнул, и, когда они вышли из душа, направились прямиком к кровати. Комната погрузилась в темноту, и Эмма, положив голову ему на грудь, слушала его сердцебиение и размеренное дыхание, такие успокаивающие и важные. Его пальцы ласкали тыльную сторону её ладони, лежащей на его плече, движения становились всё медленнее, пока не прекратились совсем, и Эмма полагала, что он, возможно, уснул. Однако одна мысль не давала ей покоя, и ей необходимо было её озвучить. Пусть даже в пустоту. — Киллиан, — тихо произнесла она. — М? — сонно отозвался он. — Нам не обязательно было здесь останавливаться, — призналась она. Ответом ей была давящая тишина, что заставила Эмму решить, что Киллиан всё же уже видел сны. Но спустя несколько тяжёлых мгновений, он нарушил молчание. — Я знаю, — тихо сказал он. — Знаешь? — удивилась Эмма. — Я ведь знаю кое-что о картах, дорогая, и имею некоторые представления о расстояниях, — отметил Киллиан. И Эмма осознавала, что «кое-что» было сильным преуменьшением его навигационных навыков, тренированных столетиями. Приподнявшись на локте, она всматривалась в его едва различимые очертания и могла видеть, что он внимательно смотрел на неё. — Это не смутило тебя? — осторожно спросила Эмма. — Не буду притворяться, что полностью понимаю это, — заговорил он после небольшой паузы. — Но если ты сделала это — значит, так нужно. Я только надеюсь, — он осторожно погладил её щёку большим пальцем, — что ты поделишься со мной тем, что тебя беспокоит, когда будешь готова. Эмма невесело, но мягко улыбнулась и была уверена, что даже если Киллиан не мог видеть этого, он это почувствовал. И вновь устроившись в его объятиях, она наконец уснула.***
Его сторона кровати была пуста, когда утром Эмма открыла глаза и уставилась на подушку. Она села и обвела комнату взглядом, но Киллиана в ней не было, и в ванной не шипела вода. Однако, пока Эмма одевалась, дверь номера открылась, и Джонс протиснулся внутрь, неловко придерживая её локтем, пока его живая рука была занята картонной подставкой с двумя стаканчиками кофе. — О, посмотри на себя! Покупаешь кофе, словно обычный среднестатистический житель этого мира, — пошутила Эмма с благодарностью приняв горячий напиток, что он протягивал ей. — Если обычный среднестатистический житель этого мира испытывает трудности с названиями напитков и стоит у автомата с едой целую вечность, тогда да, — проворчал Киллиан. Он поставил второй стакан на тумбочку и достал из кармана куртки злаковый батончик. — Не знаю, что это, но парень позади меня сказал, что это подойдёт для завтрака. Хотя, полагаю, он просто устал ждать своей очереди. Оценивающе глянув на обёртку, он протянул его Эмме. И, разобравшись с импровизированным завтраком, они покинули номер мотеля. Забравшись на пассажирское сидение, Киллиан осознал его расположение, и на его губах заиграла довольная ухмылка при мыслях об их вчерашних развлечениях. — Просто зажми рычаг и двигайся вместе с креслом вперёд, — пояснила Эмма, заметив его секундное замешательство, и не сдержала улыбку. Как Киллиан и предполагал, они уже находились весьма близко к Сторибруку. Неприлично близко, чтобы останавливаться и откладывать приезд на целую ночь. И он убедился в этом, когда Эмма свернула с широкой трассы на узкую двухполосную дорогу среди деревьев. Что ещё не ускользнуло от его внимания, так это то, как она снизила скорость, незначительно, но всё же оттягивая их прибытие. А когда впереди показалась табличка с надписью «Добро пожаловать в Сторибрук», Эмма и вовсе съехала на обочину и, резко затормозив, вышла из машины. Испытав немалое удивление, Киллиан поспешил за ней, когда она торопливым шагом шла к лесу. — Свон! — звал он, нагоняя её. — Свон! Подожди, что случилось? Она не останавливалась, продолжая углубляться всё дальше в чащу, и Киллиан, наконец поравнявшись с ней, схватил её за предплечье и заставил развернуться к нему. — Поговори со мной, Эмма, — попросил Джонс, внимательно заглядывая в её глаза. Её взгляд нервно бегал от одного его зрачка к другому, а губы открывались и закрывались в безмолвных попытках подобрать слова. Киллиан, терпеливо ожидая столько, сколько ей понадобится, коротко кивнул и, переместив свою руку, нежно переплёл свои пальцы с её. — Это просто… — заговорила Эмма срывающимся голосом и, сделав паузу, прочистила горло. — Что если родители всё ещё под проклятьем? — Мы можем выяснить это, только встретившись с ними, — справедливо заметил Киллиан. — Это так, но… что если они всё ещё прокляты и… не помнят меня? — мрачно произнесла Эмма. — Я считала, что я сирота и отчаянно мечтала обрести семью. И теперь я знаю, что они есть и что они любили меня. Но что, если теперь это не так? Как представлю их взгляды, если они будут смотреть на меня, словно на чужую — сердце замирает. В её глазах заблестели слёзы, и всё, о чём мог мечтать сейчас Киллиан, было иметь способность прогонять все её печали и забирать её боль. Медленно и аккуратно он приблизился к ней и осторожно обнял её за плечи, а Эмма уткнулась лицом в его грудь. — Если это правда, мы найдём способ всё исправить. Так или иначе, — пообещал Киллиан. — Ты не можешь этого знать, — возразила Эмма и приглушённо всхлипнула в его жилет. — Но я могу приложить все усилия, чтобы это осуществить, — твёрдо заявил Джонс, и Эмма, резко подняв голову, устремила к нему широко распахнутый взор своих покрасневших глаз. Он вновь делал это. Вновь давал ей почувствовать себя важной, желанной, любимой. Он делал это снова и снова, начиная с их самой первой встречи, когда заботился о ней, её чувствах, её удовольствии в отличие от напыщенных баронов, когда не хотел подвергать её опасности, даже если это означало, что они не могли быть вместе. И теперь, особенно теперь, бросившись за ней в этот странный мир и оставив позади всё: всю свою жизнь, месть, корабль. Капитан без корабля, принцесса без королевства — они были идеальной парой. Опустив взгляд на его губы, Эмма на мгновение замешкалась, пытаясь решить, уместно ли то, что она собиралась сделать. — К чёрту всё, — буркнула она и накрыла его рот поцелуем. Киллиан с энтузиазмом отвечал на её действия. Не было ни шанса, чтобы он этого не делал. Но когда она провела рукой по его паху, массируя его мягкую плоть, Джонс прервался, несмотря на то, что его тело моментально отреагировало и член дёрнулся под её пальцами. — Ты уверена? — поинтересовался Киллиан. — Хочешь в машине? — спросила Эмма, её губы тянулись за ним, когда он отстранился назад. — Я имею в виду… Ты расстроена, я не хочу пользоваться этим, — объяснил Киллиан. — Это абсолютно не то, что ты сделаешь, — возразила Эмма. — Мне нужно, чтобы ты заставил меня почувствовать себя лучше, отвлечься от всего этого. Мне нужен. заряд эндорфинов, понимаешь? — Честно говоря, не совсем. Не представляю, что такое эти эндо-чего-то-там, — лицо Киллиана скривилось в забавной гримассе, и Эмма коротко хихикнула. — Но ты так говоришь об этом, что я понимаю, это что-то хорошее. Её слова подействовали на него успокаивающе и стали разрешением отпустить контроль, и он прижал её к себе, в страстном порыве сливаясь с ней в поцелуе. Её спина встретилась с твёрдой поверхностью, когда Джонс толкнул её к ближайшему дереву, и из её груди вырвался резкий выдох от столкновения. Пока он награждал поцелуями её шею, оставляя влажные отметины на каждом дюйме её разгорячённой кожи, его колено оказалось между её бёдер, и она несдержанно потёрлась о него, желая унять покалывание в промежности, а он надавил сильнее, помогая ей в этом. Его рука проделала путь вниз по её телу, уделив особое внимание груди, и пальцы принялись разбираться с пуговицей её джинсов. Эмму охватило трепетное волнение в ожидании, когда она почувствовала, как он расстёгивал молнию, и она издала слабый стон, ощутив его касание на клиторе. Его крупные мозолистые подушечки пальцев ощущались великолепно, когда он нажимал и растирал её чувствительную плоть, заставляя её шептать его имя. — Киллиан… Киллиан… Мне нужно… — молила Свон. — Скажи это, дорогая, — хрипло произнёс он ей на ухо, нахально усмехаясь. Чёртов подлец определённо знал всё и сам, она выдавала свои желания безошибочно. Но подразнивания доставляли ему особое удовольствие, когда он видел, как это распаляло её и разжигало в ней похоть и жадность, с которым она была готова наброситься на него. — Войди в меня, Киллиан, — сбивчиво попросила Эмма. — Я хочу чувствовать, как ты наполняешь меня. Я хочу… хочу, чтобы ты заполнил пустоту. Её слова донесли до него скрытый смысл, и Киллиан, издав изумлённый вздох, на мгновение замер. А затем набросился на неё с большей прытью, стараясь отдать ей всё, чего она была лишена: заботу, обожание, трепет. Его поцелуи были глубокими и чувственными, пока он поспешно стягивал с себя джинсы до середины бёдер. Эмма проделала то же самое, и он, подхватив её руками, поднял и заставил обвить его торс ногами. Сладостный стон удовольствия сорвался с её губ, когда одним настойчивым движением Джонс скользнул в неё до упора. Наслаждаясь его протяжными толчками, Свон откинула голову на ствол позади, и мужчина тут же воспользовался полным доступом к её манящей нежной шее. Его зубы больно впивались в её кожу, заставляя её стенки в напряжении сжиматься вокруг его члена, а затем его язык тут же успокаивал покрасневшие укусы влажными, обволакивающими движениями. И Эмма не думала ни о чём, растворяясь в этом моменте, в его руках, в ощущении его твёрдости внутри неё. Дыхание Киллиана стало хриплым и сбивчивым, свидетельствуя о приближении его разрядки, и он стал вбиваться в неё с большим неистовством, проникая глубже и лобком потираясь о её клитор. Словно он взял Эмму за руку и вёл её за собой к краю пропасти, а затем толкнул, позволив упасть в невесомость удовольствия, и прыгнул следом. Его медленные рывки стихли вместе с её последними стонами, и она, закрыв глаза, теребила волосы на его затылке, пока он тяжело дышал ей в плечо, приходя в себя. С любопытством она ощущала, как его член всё ещё подёргивался в ней, постепенно становясь мягким, и единение их тел сейчас, когда они уже не занимались сексом, но всё ещё не желали расставаться, было особенно интимным. — Я принесу салфетки из машины, — вызвался Киллиан, когда ему всё же удалось заставить себя вернуться в реальность. Он аккуратно опустил её ноги на землю и ненадолго оставил одну, но быстро вернулся с салфетками, и они, приведя себя в порядок, вновь вышли на дорогу, чтобы продолжить путь и наконец достичь места назначения, что было уже практически на расстоянии вытянутой руки. Когда Эмма повернула ключ зажигания, и двигатель с рёвом завёлся, она крепко сжала руль и глубоко вдохнула. Они с Киллианом обменялись взглядами и он, ободряюще улыбнувшись ей, протянул ей руку, а она обвила пальцами изгиб его крюка. И вернув внимание на дорогу, Эмма вдавила педаль газа в пол.***
Сторибрук был таким же маленьким и тихим, каким Эмма его помнила. Невысокие здания, редкие прохожие, низкий трафик совершенно ярко контрастировали с ритмом Нью Йорка. Казалось, за время её отсутствия длиной три года здесь не поменялось абсолютно ничего. Город всё так же застыл в заколдованном стазисе, и сердце принцессы больно сжималось от перспективы разбираться с проклятьем и Реджиной. Они припарковались на обочине одной из улиц. Выйдя из машины, Эмма обеспокоенно оглядывалась по сторонам, а Киллиан держался рядом в ожидании, готовый в любой момент прийти на помощь, когда они услышали удивлённый женский голос. — Эмма?! Повернувшись, они увидели девушку, чьи тёмно-коричневые волосы были разбавлены яркими красными прядями. Её зелёные широко распахнутые в изумлении глаза блестели искренней радостью, а алые губы, сперва принявшие форму буквы «О», затем растянулись в улыбке. — Эмма! — воскликнула она на это раз уверенно и счастливо, и девушки, бросившись навстречу друг другу, обнялись. — Руби, я так рада тебя видеть, — призналась Свон, позволив себе на мгновение успокоить голову на плече подруги. Что-то в её жизни не изменилось после проклятья, и Руби всегда была той, кто поддерживал её. Подобно тому, как Эмму неизбежно притягивало к матери, магия не была способна разбить и эту дружбу. Прервав объятия, Эмма осторожно спросила: — Как вы тут? — Лучше, чем могло быть, я думаю, — неуверенно отозвалась Руби. — Все с замешательстве, но в то же время приспособились. Реджина почти не показывается, а твои родители… — Подожди, — обескураженно перебила её Эмма. — Мои ро… хм… Руби, ты помнишь, кто я? Я имею в виду… В улыбке Руби смешалось сразу несколько чувств, когда она кивнула, и её глаза увлажнились. — Проклятье разрушилось несколько недель назад, — сообщила Руби. — Мы не знаем как, но это случилось. Эмма обернулась и одарила Киллиана мягкой улыбкой. — Я знаю как, — тихо произнесла она, а затем вновь посмотрела на подругу. — Мои родители… где они? — Обычно в это время они заканчивают завтрак у бабушки, — сообщила та. — Я должна… — взволнованно заговорила Эмма. — Конечно. Беги, — кивнула Руби. И Эмма, развернувшись, резко сорвалась с места, и Киллиан последовал за ней. Он держался поодаль и наблюдал со стороны за тем, как Свон остановилась, уставившись на мужчину и женщину, идущих ей навстречу и державшихся за руки. Они были в возрасте, волосы щедро присыпаны сединой, а на лицах отпечатались морщины, которые уже никогда не исчезнут. Печально опустив голову, женщина уставилась себе под ноги, а мужчина обеспокоенно смотрел на неё и что-то говорил ей. И Киллиан безошибочно узнал в них Белоснежку и Дэвида — чуть старше, чем он помнил, но всё те же король и королева Мистхейвена. Застыв, Эмма стояла у них на пути, не решаясь произнести ни слова, и Киллиан, быстро преодолев расстояние между ними, мягко взял её за её дрожащую руку и переплёл их пальцы. Свон взглянула на него остекленевшим взглядом, и он коротко кивнул, вселяя поддержку и уверенность в её сердце. И она, наконец, решилась. — Мам, пап, — произнесла она, привлекая их внимание. Дэвид и Белоснежка замерли, и их взгляды метнулись к дочери. — Эмма… — не веря своим глазам выдохнула Снежка. — Эмма, о, боги! Из её глаз хлынули слёзы, и они, сорвавшись с места, побежали навстречу друг другу и сошлись в объятиях на середине пути. Эмма держала родителей обеими руками, а они гладили её по волосам, приговаривая, как беспокоились и скучали по ней. Белоснежка беззастенчиво всхлипывала дочери на ухо, а Дэвид едва сдерживал рыдания, но не мог полностью удержать слёзы, и они медленно катились по его щекам, скрываясь в локонах Эммы. — О, дорогая, мы так счастливы, что ты здесь, — говорила Снежка. — Мы с папой не знали, где тебя искать, а Реджина отказалась помогать в поисках. И мы уже собирались отправиться вслепую. Сидеть сложа руки и ждать было невыносимо. И вот ты здесь! Она отстранилась от Эммы и с лучезарной улыбкой разглядывала дочь, любуясь её родными чертами. — Расскажи, дорогая, где ты была? — попросил отец, улыбаясь принцессе. — Я жила в Нью-Йорке три года, а затем Киллиан… — Эмма обернулась и, к изумлению Джонса, что не хотел нарушать идиллию долгожданной семейной встречи, протянула к нему руку. Подойдя к ней, он принял её жест, и теперь они стояли перед её родителями бок-о-бок. — Мам, пап, вы помните Киллиана? — спросила Эмма. — Лейтенант Джонс, — протянула Белоснежка, восстанавливая в памяти его лицо. — Не лейтенант. Пират, — холодно поправил её Дэвид. — Вам хватило наглости явиться после всего, что вы сделали? Киллиан ощутил болезненный укол, вспомнив, кем он был для них и кем выставил его перед ними король Эдгар. И он открыл рот, чтобы возразить, но Эмма опередила его. — Король Эдгар соврал нам, — твёрдо заявила она, ни секунды не сомневаясь в Киллиане. — И я… — она коротко взглянула на него, а затем вновь перевела взгляд на родителей. — Я люблю его. Киллиан был ошеломлен этим признанием не меньше, чем король и королева. Это был первый раз с момента разрушения проклятия, когда она заявила об этом напрямую, уверенно и не колеблясь, не заменяя это словами об абстрактных чувствах. — Киллиан разрушил проклятие, — продолжила Эмма. — Он нашёл меня и поцеловал. И это был… — Поцелуй истинной любви, — закончила за неё Белоснежка. Её внимательный взгляд скользнул по Киллиану, и он рассеянно улыбнулся, не до конца понимая, чего ему ожидать. — Это не значит… — хотел было возразить Дэвид, но Белоснежка легонько хлопнула его по плечу. — Это поцелуй истиной любви, Дэвид, — зашипела она на него. — Ты не понаслышке знаешь, что это серьёзно. Король несколько раз открыл и закрыл рот в попытках найти, что ответить на это, но затем побеждённо вздохнул. — Ладно. Но не думай, что я так легко всё забуду. Глаз с тебя не спущу, — бросил он, указывая пальцем на Киллиана. — Всё, что потребуется, чтобы заслужить ваше доверие, — Джонс одарил его своей самой обворожительной улыбкой, и Дэвид немного успокоился, получив столь вежливый ответ. Не то, чтобы он тут же смягчил его сердце, но по крайней мере свидетельствовал о положительных намерениях пирата. — Пойдёмте к нам домой, — предложила Белоснежка. — Нам столько нужно обсудить. — Вы идите, мы вас догоним, — сказала Эмма. — Хорошо, — кивнула Снежка. — Мы живём в моём лофте. И она потянула мужа за собой, пока он ещё несколько раз оглядывался и настороженно смотрел на Киллиана. И Эмма хохотнула, заметив сконфуженное лицо Джонса: устрашающий пират испытывал неуверенность перед угрозами отца его девушки, его… возлюбленной. Обойдя его, Эмма заглянула в его глаза, и он сконцентрировал на ней всё своё внимание. — Я просто… просто подумала, что я должна сказать тебе это ещё раз. Только ты и я. Без давления, — заговорила она. — Я люблю тебя, Киллиан. И независимо от того, останемся мы здесь или сможем вернуться в Зачарованный Лес, я хочу быть с тобой. Его лицо просияло счастьем, и он, подавшись вперёд поцеловал её, крепко прижимая к себе, но затем медленно отстранился и прислонился лбом к её лбу. — Я хочу дать тебе кое-что, — произнёс он и нырнул пальцами в карман своей кожаной куртки, откуда достал кольцо, и Эмма резко выпрямилась, уставившись на него. — Это очень важное кольцо. Оно принадлежало Лиаму, и, возможно, будет великовато. Я обязательно достану подходящее для тебя, но я слишком давно хотел сделать это, чтобы ждать дольше, — с этими словами он опустился на одно колено. — Эмма, ты выйдешь за меня? — Да! — не раздумывая ответила она, приняв это решение также давно в той другой жизни, что теперь вновь стала явью. Улыбаясь, Киллиан взволнованно надел кольцо на безымянный палец её левой руки, и оно слабо держалось, немного болтаясь. Но Эмму совсем не смутило это. Позволив себе мгновение полюбоваться символом их любви, их серьёзных отношений, их совместного будущего, она нежно обвила шею Киллиана руками, и они скрепили своё решение сладким поцелуем.