Королевна

— В одном королевстве, лежащем от нас так далеко, что и за два месяца не дойдешь, жил Король. И было у него два сына. Король, конечно же, возлагал большие надежды на старшего, но он, как назло, нисколько не интересовался ни мечами, ни турнирами, зато с интересом изучал старинные тома, пылившиеся в огромной замковой библиотеке, да проигрывал на лютне, напевая под нос песни о чужих подвигах. Король кручинился, не зная, как же исправить такое положение вещей! — старая, скрипучая телега медленно катилась по дороге, ведомая пожилой лошадью. Хозяин повозки, тоже не молодой, сидел, слегка сгорбившись, с вождями в руках и вёл неспешный рассказ. — А младший сын, бойкий и воинственный, неудержимо рвался в бой, как бы его не отговаривали. Однажды, когда королевство напали соседние войска, Король вызвал своих сыновей и спросил у них, что же следует делать в такой ситуации. На что старший сын, подумав, предложил поговорить с соседями, но младший брат, не дослушав, упал в ноги отцу и стал просить позволить ему возглавить войско и изгнать врагов, да так, чтобы они сами больше не пришли, да еще и другим рассказали, как было опасно. Разумеется, Король, сделав выбор в пользу предложения младшего сына, был страшно недоволен старшим. Но что же делать, все-таки он будущий наследник! Тогда Король решил женить старшего принца поскорее, коли ни на что больше он не годен, и присоединить к своим владениям немалые территории чужого государства, — телега скрипела, подпрыгивая на кочках, лошадь цокала копытами по сухой земле, а молодой человек, которому и была адресована сказка, лежал на сене за спиной рассказчика, закинув ногу на ногу, да покусывал травинку. — Нашли принцессу, дочь соседнего короля, красивую, воспитанную, а главное — с огромным приданным. Старший принц посмотрел на портрет, задумчиво кивнул и ушел дочитывать учёный труд. Король принял это за согласие, и начал подготовку к свадьбе. Отправил к будущей невесте сватов, богатые подарки и портрет сына. Принцесса, достаточно умная, особенно в делах замужества, тотчас согласилась, поскольку понимала, как выгоден для неё этот брак. Девушку привезли в гости к жениху, но он даже не соизволил выйти из библиотеки, чтобы встретить такую важную особу. Принцесса, капризная и резкая, все же додумалась не устраивать скандал, хотя крепко обидилась и решила взять дело в свои руки. Уверенно распахнув тяжёлые дубовые двери библиотеки, она, поблуждав меж полками, отыскала своего жениха, и, подхватив под локоток, вывела на свет белый. Принц, оглушенный её поступком, среагировал не сразу, но осознав, что она оторвала его от любимого занятия, заявил, что вовсе не собирается жениться, и что управлять государством он не хотел и не захочет никогда! Король, услышав такие речи, разгневался и прогнал своего непослушного сына из королевства. И пошел королевич бродить по земле, да зарабатывать себе на жизнь… — старик, словно проснувшись ото сна, встряхнулся и оглянулся по сторонам. — Эй, милок, кажется, это то, о чем ты меня просил! — и он, не оглядываясь, постряс юношу за плечо и остановил лошадь, дёрнул за поводья. Парень поднялся, потянулся и спрыгнул с телеги. — Спасибо тебе дядюшка! Я был бы рад воспользоваться твоей добротой и до слушать до конца сказку, да только, видишь, ты меня уже довез! Старик улыбнулся и помахал рукой: — Ступай, проныра! Эх, хорошо же язык подвешен, самое то для менестреля! Парень расхохотался и подхватил с телеги лютню. Повозка тронулась и юноша проводил её взглядом до поворота, затем огляделся и увидел невдалеке дома. Он отряхнул одежду от соломы и двинулся по направлению к деревне. Деревенский трактир встретил его гомоном, скрипом тяжёлых скамей и стуком пивных кружек. Пробившись сквозь толпу мужчин, сгружившийся вокруг стола, где играли в карты, он добрался до хозяина, протиравшего стойку перед собой. — Эй, уважаемый! — привлёк он внимание мужчины — не найдется ли у тебя места на ночь для бродячего менестреля? Хозяин сменил его тяжёлым взглядом из-под густых бровей, прикидывая, сколько с него можно собрать за ночлег. Затем фыркнул, и, отвернувшись буркнул: — Все занято. Тебе только на сеновал. Юноша вздохнул, смирясь со своей участью и поблагодарил хозяина. Он выгреб из мешочка на поясе последнюю мелкую монету и, ухватив за край рукава пробегающую мимо девушку с несколькими кружками в руках, попросил её принести ему лепешку с сыром. Девушка отсалютовала ему пустыми кружками и скрылась в толпе. Менестрель же, оценив количество народа, набившегося в трактир, решил приступить к своим прямым обязанностям и, усевшись на последнюю свободную скамью поудобнее, пристроил на коленях лютню. Тихий перебор струн не смог сразу пробиться сквозь гомон, но красивый молодой голос, выводящий прихотливую мелодию, заставил людей, сидевших рядом примолкнуть и за оглядываться по сторонам в поисках источника звука. — Над болотом туман Волчий вой заметает следы Я бы думал, что пьян — Так испил лишь студёной воды Из кувшина, что ты мне подала Провожая в дорогу Из которой я никогда не вернусь Жди — не жди, никогда не вернусь Молчание постепенно окутывало зал, сменяя пьяные разговоры. Люди, завороженные балладой, отвлеклись от своих дел. — И не сомкнуть кольцо седых холмов И узок путь по лезвию дождя И не ищи — ты не найдёшь следов Что Воин Вереска оставил, уходя… Глядя на юношу, который, склонившись над стунами, проникновенно пел о разлуке и верной любви, нельзя было сказать, что все чувства, которые сквозили в этой песне, он ни разу не испытывал, и лишь пересказал легенду, прочитанную когда-то в толстой, старой и пыльной книге. — Словно раненый зверь Я бесшумно пройду по струне Я не стою, поверь Чтоб ты слёзы лила обо мне Чтоб ты шла по следам Моей крови во тьме — по бруснике во мхе До ворот, за которыми холод и мгла Ты не знаешь, там холод и мгла Песня длилась, а люди завороденно внимали ей. — Ты однажды вдохнёшь Терпкий ладан октябрьской луны В сердце сдвинется нож Боль поднимется из глубины Неужели ты ждёшь воплощенье беды Духа сумрачной стали Чтобы снова дать мне напиться воды Этой пьяной хрустальной воды? Пение расстворилось в воздухе, несколько мгновений в зале царила тишина. Затем резко поднялся привычных уже гвалт, но люди нашли новую тему для разговоров. Несколько сердобольных поселян, добравшись до менестреля, кинули ему в потрепанную широкополую шляпу немного мелких монет. Юноша поднялся, расскланялся и сообщил присутствующим, что готов принимать заявки. — Давай че-нить повеселее! — раздался откуда-то пьяный голос. Толпа загалдела, поддакивая. Посетители разной степени трезвости начали выбираться из-за столов, планируя хорошенько повеселиться. Менестрель кивнул, снова уселся за стол и заиграл польку. Пальцы механически перебирали струны, выбирая мелодию, игранную уже несколько сотен раз в разных деревнях в похожих заведениях. Пока пальцы были заняты привычной работой, мысли были где-то далеко. Юноша вспоминал, как когда-то, давным-давно, словно бы в прошлой жизни, он, звавшийся тогда Александром, сидя в резном кресле в своих покоях, развлекал младшего брата игрой на лютне. Рассказ старика, услышанный юношей сегодня, разбудил память о прошлом, успевшую уснуть где-то в глубине его мыслей. Он и не знал, что об истории его изгнания из отчего дома уже ходят легенды… Веселые танцевальные мелодии сменяли друг друга, люди плясали, и хоть иногда грохот грубых башмаков заслушал звуки музыки, веселья это не портило. Глаза Александра блуждали по пёстрой толпе, кружившей вокруг, а мысли, предоставив рукам самостоятельно выигрывать прихотливые завитки мелодии, гуляли где-то далеко, наверное там, в закоулках королевского замка. Но вот взгляд его зацепился за яркое, а главное, и самое странное — неподвижное. Вернувшись мыслями на землю, он присмотрелся и наткнулся на пронзительный взгляд голубых глаз. Девушка, обладательница очей цвета горечавки, выделялась из разношерстной беснующейся толпы. Было в ней что-то странное, словно не от мира сего. Да и внешность была далеко не самой распространенной — длинные вьющиеся рыжие волосы, выбившиеся из-под капюшона тёмного плаща. Никто вокруг словно бы не замечал её, хотя, как показалось Александру, это было нелегко. Веселящиеся люди на некоторое время скрыли от него девушку, а потом он играл, играл и играл, улыбался пьяным женщинам, односложно и нехотя отвечал на вопросы и отшучивался, если не хотел отвечать. Поэтому к концу вечера сплетни, возникшие пузырем вокруг его таинственной фигуры, уже плескались высокими волнами, становились больше и страшнее. Кто-то утверждал, что он — беглый преступник, скрывающийся от наказания, кто-то говорил о том, что видел его при дворе в качестве музыканта, а особо романтичные особы сошлись на том, что он — рыцарь, скрывающийся от ревности мужа своей возлюбленной. Александра эти разговоры забавляли, поэтому он позволял слухам расти и шириться, тем более, что это обеспечивало ему большую безопасность, ведь никто не знает, кто он на самом деле. Болтовня и шум, окруживший юношу, мешал сосредоточиться, поэтому образ девушки, так поразивший его, сдвинулся куда-то назад до поры до времени. Утомившись, Александр попрощался со зрителями и, захватив лютню, ушел ночевать на сеновал. Ночь прошла тихо и спокойно, он уснул, стоило ему зарыться в сено. Утро встретило его шумом и гвалтом: на постоялый двор приехали торговцы, следующие из одного города в другой. Сразу же нашлись свободные комнаты, чистые кружки и жаркóе. Менестрелю же наплыв гостей был на руку. Дождавшись вечера, он снова спустился в трактир. Веселая музыка понравилась всем. Александр же снова стал оглядывать людей вокруг. Каково же было его изумление, когда он увидел вчерашнюю девушку, сидящую на том же самом месте! Рыжие волосы её опять были убраны пол тёмный капюшон а пронзительные голубые глаза глядели, не отрываясь, словно бы прямо в душу. Но Александру опять не дали смотреть на незнакомку долго: люди, утомленные весельем, потребовали что-нибудь о любви. Александр, задумавшись на мгновение, выбрал новую балладу. — Там, за третьим перекрестком И оттуда строго к югу Всадник с золотою саблей В травы густо сеет звезды. Слышишь, гроздьями роняет небо Из прорех зерно стальное, Горные лихие тропы Покрывая пеленою… Взгляд его искал в толпе знакомые голубые глаза, но люди сгрудились вокруг, мешая обзору. — Дороги сплелись В тугой клубок влюбленных змей, И от дыхания вулканов в туманах немеет крыло… Лукавый, смирись Мы все равно тебя сильней, И у огней небесных стран Сегодня будет тепло! Лёгкий перебор струн разделил куплет от припева и позволил передохнуть и снова обшарить глазами помещение, но безрезультатно. — Там у третьего причала Сизый парус, парус белый Делят небо от начала До рассвета рваной раной Слышишь? Море омывает шрамы, Посыпает крупной солью Струпья цвета бычьей крови, Словно память древней боли. Дороги сплелись В тугой клубок влюбленных змей, И от дыхания вулканов в туманах немеет крыло… Лукавый, смирись Мы все равно тебя сильней, И у огней небесных стран Сегодня будет тепло. И тут он увидел её. Тёмный плащ мелькнул у входа, девушка остановилась и оперлась о дверной косяк, обратив взор на толпу вокруг певца. — Там у третьего порога За широкою ступенью Верно шелковые камни Бьется надвое дорога, слышишь? Правый путь ведет на пристань Путь окружный — в горы, к югу Но на свете нет дороги Чтобы нас вела друг к другу! Стоило смолкнуть звучанию лютни, и девушка вышла за дверь. Александр, резко поднявшись с места, бросился вслед. Выскочив за дверь, он увидел мелькнувший за углом край плаща. Юноша остановился, задумчиво дергая струны, но, решившись, направился к сеновалу. Оставив там свой инструмент, он опрометью бросился вслед за девушкой. Свернув за угол он увидел, что единственная дорога ведёт к лесу, окружающему деревню. Инстинкт самосохранения упрашивал вернуться, но любопытство гнало вперед. Тёмный силуэт еле виделся вдали, поэтому Александр перешёл на бег. Тёмные деревья впереди не внушали доверия, но отступать было поздно. Лес не спал, он дышал и двигался: вокруг стрекотали сверчки, где-то пел соловей, кто-то разбегался с дороги, заслышав шаги человека. Александр, не замечая этого, торопился по еле видной в сумраке тропинке. Тёмные деревья словно расступились перед ним, открывая удивленному взору широкую поляну, освещенную ярким, волшебным лунным светом. Из живой тишины леса полилась тихая, нежная и печальная мелодия без слов. Девушка, стоявшая на границе поляны в тени высоких деревьев, перебирала тонкими пальцами отверстия лёгкой флейты. И, словно вторя ей, стрекотали в траве светлячки. Заколдованный луной и музыкой, Александр стоял, не смея пошевелится. Из-под ног девушки взметнулась стая мотыльков, словно бы ведомые её волей. Они окружили юношу плотной стеной, не давая увидеть незнакомку. Мелодия истаяла в воздухе. Что было дальше, Александр не помнил.