«Как Леннону без Йоко»

      Скатиться с кровати. Минут пятнадцать шариться по комнате в поисках ебучих сигарет. Найти. Позвонить Дэйву.       Как он там — один? Хотя и не один он вовсе, хорошо ему, наверное, в Спрингфилде-то своём, тет-а-тет с матерью и, может, сестрой. Друзьями, которые остались там, его лучшим другом Джимми... Сам рассказывал, как там красиво, и как там по нему скучают.       Даже завидно немного.       Услышать гудки в ответ и вздохнуть только. Ну да, занят... Кто бы мог подумать. Сука.       Дэйва нет всего неделю, а Курт уже с ума сходит потихоньку: у него нет сил даже дышать как будто бы. Ну, ладно, это, конечно, преувеличение заметное, да, но кто обессудит? Без Дэйва действительно невыносимо хреново, как любому живому существу без воздуха. Или как рыбе без воды. Как Леннону без Йоко.       В последние дни перед отъездом Дэйв часто параноил и подрывался в пять утра по какой-то внутренней инерции, боялся не успеть переделать все дела из-за слишком поздно начавшегося дня; у Курта же все ровно наоборот — в последнее время он только и делает, что спит, потому что боится, что дни, проведённые без Дэйва, в унылом одиночестве, станут слишком длинными. Курт на стену готов лезть, лишь бы не без него... Как там он вообще? Чем он занимается сейчас? Разница поясов — часа три. Сейчас у него приблизительно четыре дня, у Курта около, вроде бы, часа.       Открыть холодильник и разочарованно поджать губы, потому что снова там ничего нет и волшебным образом не возникнет. Не потому что обыденно все продукты покупал Дэйв, и самому выйти в магазин теперь стремно, а потому что сил и желания нет совсем. Курт хватает полупустую бутылку пива.       Услышать звонок телефона из соседней комнаты. Сорваться с места и побежать.       Звонки в другой штат совсем не дешёвые, но теперь у них есть на это деньги.       — Как ты там? — первое, что слышит Курт, и на душе становится вроде бы легче, но вместе с этим тоскливее в разы.       Родной голос, такой виноватый и далёкий...       — Как думаешь, если бы умерла Йоко, Леннон ушёл бы вслед за ней? — первое, что получает в ответ Дэйв.       Облокотиться на спинку дивана. Снова закурить и нервно шмыгнуть носом.       — Чего?       — Я без тебя умираю.       Курт слышит грустный вздох по ту сторону и задумчиво смотрит на голые пальцы собственных ног. Дэйв, наверное, заметил щелчок зажигалки, но даже не упрекает за курение в квартире, хотя до этого столько раз ругался...       — Чувак, меня нет всего лишь неделю, — голос у Дэйва взволнованный, но уставший, — Три дня осталось.       — Три дня...       Курт страдальчески вздыхает. Он готов клясться, что у Дэйва сейчас охренеть грустные глаза.       — Три дня, — повторяет Дэйв и, кажется, открывает окно, — Всего лишь, Курт. И снова я буду рядом.       — Мне не снится ничего. Только ты.       Болезненно застонать, уткнувшись лицом в колени и прикрыть глаза.       — Сегодня мне снилась оргия, и каждое лицо в нем было твоим.       Дэйв, однако, молчит. Курт молчит тоже.       Курт на стену готов лезть, лишь бы не без него...       Дэйв, судя по всему, грустно улыбается.       — Думаю, со временем Леннон бы смог оправиться... Да?       Он говорит:       — Я тоже без тебя умираю.