Ну чё ты, майор?

      В голубых глазах плескалось нешуточное беспокойство, и это, честно говоря, не столько льстило, сколько грело душу. Майор качал головой, не в силах подобрать слов и выразить эмоций, заставляя смеяться. — Ну и видок у тебя, Шарапов. — Чё? Громче говори, я не слышу. — Видок, говорю, у тебя ещё тот. — Да ладно, чё ты, не ори. Это я угораю. Нормально всё с ушами.       Стебаться в данной ситуации было немного жестоко, но он не мог не. Жук явно переживёт и отобьёт очередную подачу в свою сторону, а обстановка станет менее напряженной.       Лёд заметно тронулся, пускай и благодаря трагичным событиям. Думалось Жене, что если бы не это дело и череда покушений, то так бы и смотрел на него следак волком. — Хорошо засёк радиопомехи, успел выскочить. Вот. Ну и штаны на заднице обгорели малость, а так, можно сказать, отделался лёгким испугом, — он огляделся, чтобы закончить без лишних глаз и ушей. — Но если честно.       Он вытянул руку вперёд, демонстрируя неслабый тремор. Ответом служил красноречивый, привычно серьёзный взгляд.       Игорь Андреевич был тем ещё кадром. Мудила, костюмная тварь, конченый — именно так охарактеризовал его для себя Чагин в первый день знакомства. На том бы, наверное, и стоял сейчас, если бы не узнал о случившемся, если бы не узнал его лучше. Иголки служили всего лишь защитой, ворох проблем и груз ответственности не давали покоя, а желание восстановить справедливость порой доходило до фанатизма. Жука было даже немного жаль. Ему хотелось показать, что не все кругом — враги, что горы не обязательно сворачивать в одиночку.       Он с любопытством наблюдал, как майор меняется, как привыкает к нему, как понемногу прячет иголки, чтобы не уколоть зазря. Нравоучения и упреки, конечно, никуда не делись, но это даже забавляло. — Женя Чагин — это калибр! — неустанно повторял он, как будто это должно было отвечать на все вопросы разом.       Невозможно было сдержать смех и очередь шуток, сидя рядом с майором, гнавшим по трассе со скоростью двести. И этот человек пару дней назад брюзжал, что если они будут торопиться, то доберутся только на тот свет? В груди разливалось приятное тепло: Жук заметно изменился за время их совместной работы. Видимо, передался воздушно-капельным кураж.       На резких поворотах машину едва не бросало в дрифт, но взгляд Игоря был по-прежнему уверенным и серьёзным. Они обязаны спасти хотя бы одну жертву, не дать Филиппову в очередной раз скрыться.       Тремор от адреналина, скуренная половина пачки сигарет, запись допроса на экране монитора и разом упавшая на плечи усталость — убийственный коктейль в награду за старания. — Это не он, — как гром среди ясного неба, перекрываемый хлопком двери.       Последние двое суток смазаны, словно долго катался на карусели. В ушах шум от раздавшегося выстрела, а перед глазами месиво из растекшихся мозгов и крови. У Чагина вся картинка плывет, кроме взгляда голубых глаз из-под растрепавшейся чёлки. Взгляда человека, которого предали. — Поехали отсюда, майор.       Он замедляется немного, подходя к машине, чтобы Жук мог с ним поравняться, и в поддерживающем жесте кладет на плечо руку. Знает, что сопротивления не последует. В ночь, когда его пытались подорвать, их отношения в корне изменились, достигли точки невозврата.       Дорога до Выборга казалась мучительно долгой. Мысли вертелись в голове бесконечным потоком, а потому никто не решался нарушить молчание. Куда лучше, чем словами через рот, общаться у них получалось действиями и взглядами. Оно, наверное, и к лучшему: никакой лживости и притворства. — Коньяк есть. — Приглашаешь? — Как угодно.       Остатки жареной картошки быстро перекочевали из холодильника в микроволновку. У обоих на душе было одинаково паршиво. — Готовить я так и не научился, — с усмешкой сообщил Игорь, разливая по стаканам алкоголь. — Я нормальной еды не видел с тех пор, как Маринка ушла, так что не прибедняйся.       Вообще-то аккурат после обгоревших на заднице штанов к нему прибежала жена и накормила во всех смыслах, сам же об этом и рассказывал, но сейчас это казалось таким пустым и неважным.       Бутылка стремительно пустела вместе с головой. Облегчение не приходило, но проблемы постепенно отступали на задний план. Разобраться со всем, что накопилось, можно будет завтра. — Хороший ты мужик, Чагин. Хоть и такой гондон временами. — Мне Фома также сказал, когда я ему предложил тебе отсосать. Обиделся еще. — Чего?       Количество еды стремительно уменьшалось, тогда как коньяк и не думал заканчиваться. Запасы алкоголя после смерти жены и приезда тёщи были внушительными, потому что других способов отвести душу не было. Курить дома было непозволительно — дети, а стаканы доставались уже после того, как все легли спать. Анастасия Павловна оказалась вполне неплохой компанией. Жаль, что только после смерти собственной дочери.       Устав от регулярных мельтешений, Евгений поднялся из-за стола, хватая Жука за плечи. Машинально дернувшись, тот глянул осоловело и замер. Где-то в груди больно укололо — больше всего в этой истории пострадал майор. Причём то, что его попёрли из органов за излишнюю инициативность, было самой меньшей из зол. — Может, не нужна была мне эта правда? — Нужна, Игорь Андреевич, нужна. Не смог бы ты спать спокойно, если бы не нашел виновного в смерти своей жены.       Кивнув чему-то своему, Чагин притянул в свои объятия мужчину, похлопывая по спине. Он не мог знать, когда тяжкий груз упадет с души, но мог прервать чужой поток самобичевания.       В полицию возвращаться желания не было, зато где-то глубоко внутри теплилась надежда на то, что с Жуком они смогут стать хорошими друзьями.