Стиль фотографий

Черт, Чимин опаздывает уже на целые пятнадцать минут. Чонгук наверняка заждался. Пак, честно, торопился, даже вышел из дома раньше нужного, чтобы самому занять в кафе столик и заказать другу его любимый американо, чтобы тот пришел уже на все готовое. Блондин не учел одного. Нужный парню автобус подъехал именно в тот момент, как старушка решила перейти дорогу. Конечно, Чимин не смог пройти мимо. При виде одинокой женщины в очках, с трясущимися руками, сердце парня сжалось. В общем, пока они переходили дорогу, пока блондин возвращался обратно, автобус, естественно, уехал. Следующий ему пришлось ждать добрые полчаса, ведь транспорт ходит в их городе по четкому графику и не так часто, как хотелось бы. Чимин вбегает в нужное кафе, осматриваясь по сторонам. Чонгук занял место у окна, рядом с ним, как обычно, стаканчик кофе. Парень выглядит со стороны скучающим, листает что-то в телефоне. Пак направляется к другу. Чон поднимает голову, замечая его. — Привет, — здоровается первым младший. — Прости, пожалуйста, я заставил тебя ждать, — Чимин тут же рассыпается в извинениях. Ему действительно неловко. — Ничего страшного, садись, я уже заказал тебе чай, — улыбается друг в ответ. Заказывать что-нибудь другому заранее уже стало их традицией. — Я так торопился, и все равно опоздал! — Чимин, все хорошо, я тоже немного задержался в редакции. Пак занимает кресло напротив младшего, пытается восстановить дыхание. Как-никак, он бежал почти десять минут без остановки. В это время к их столику подходит официант. — Ваш молочный улун и эклер с шоколадной глазурью, приятного аппетита, — миловидная девушка ставит чашку и десерт перед парнями и после кивка Чона удаляется. — Ты же говорил, что заказал только чай, — Чимин придвигает горячий напиток поближе к себе. — Будто я не знаю, что ты ничего не ел с утра, — хмыкает младший. — Съешь лучше его сам, — Пак краснеет, понимая, что друг знает о нем действительно многое, — а то я поправлюсь еще от сладкого. — Чимин, — голос Чонгука в миг становится строже, парень берет блюдечко с десертом и ставит его рядом со старшим, — не хочу слышать подобные вещи. Чимин, покраснев еще гуще, наконец берется за ложку и, отхлебнув предварительно чая, кладёт в рот небольшой кусочек эклера. Порой блондин думает, что Чон слишком добр с ним, слишком заботится. Лучше бы он этого не делал, ведь так Чимин влюбляется в него все сильнее и сильнее. Это плохо, потому что они всего лишь друзья, ответных чувств от Чонгука ему в жизни не дождаться. Осознал свои чувства блондин лишь пару месяцев назад. Тогда Чонгук стал тем, кто успокаивал Пака после расставания с одним типом. Тот изменил Чимину, и блондин, конечно, подумал, что дело в нём. Чон стал переубеждать, вытирать слезы, шептать нежности. В конце-концов Пак понял, что никто другой ему не нужен, все отношения будут неизменно заканчиваться расставанием, пока он будет искать в каждом партнере Чонгука. Только сам Чон таких чувств к нему не испытывает. Когда-то он сказал: «Не знаю, чем заслужил, чтобый такой ангел, как ты, был моим другом». Да, Чимин для него друг, ангел во плоти, поддержка, бывший одногруппник. Да кто угодно, только не будущий парень. Иногда блондин думает, что друг считает его беспомощным, слишком мягким человеком, ведь переодически опекает его как трехлетнего ребенка. Он помогает Чимину слезть с табуретки, чтобы тот не упал, берет из дома зимой лишнюю шапку на случай, если Пак забудет, напоминает поесть, подвозит на своей машине до работы, чтобы он не ехал в набитом автобусе или не тратился на такси. Можно было бы допустить мысль, что Чон влюблён, если бы это не было простой приятельской заботой. Они дружат три года, и так было всегда. — Вкусно, — комментирует блондин, облизывая ложку и замечая на себе взгляд младшего. — Я рад, что понравилось. Как у тебя дела? — Отлично, у меня же со вчерашнего дня отпуск начался, — заулыбался Чимин, вспоминая о хорошем, — наконец-то не нужно весь день просиживать штаны в душном офисе, красота! — Повезло, а у меня, наоборот, завал. Сроки горят, а я не могу вторую неделю найти модель для одной фотосессии. Начальство уже на шею садится, — Чонгук хмурится, сильнее сжимая пальцами стаканчик кофе. — Что за фотосессия? — В журнал хотят какую-то странную статью сделать, — Чон недолго мнется, будто формулируя мысль, — про красоту и художественность мужского тела. — Достаточно креативно, — подмечает Пак, запивая эклер чаем. — А в чем сложность поиска модели? — Понимаешь, у этих фотографий должен быть особый стиль… — Это как? — Надо будет сниматься в достаточно откровенном наряде. Будет пара образов, оба открытые. — Ох, а что красоту нельзя в обычной одежде рассмотреть? — Чимин удивляется. — Красоту тела — нет, это должны быть эстетичные кадры, где в мужчине будут сочетаться изящность, в какой-то мере хрупкость и мягкость. То есть обычный качок с улицы нам не подойдёт. — Ох, — блондин откидывается на спинку кресла, а Чон зарывается пятернёй в волосы, чуть их оттягивая. — Не знаю уже, что делать, — выдыхает младший. — Вот скажи мне, где найти парня, который будет не перекачанным, но с подтянутым телом, красивыми чертами лица, желательно, со светлыми волосами… — Чонгук, — тихо зовет старший, друг поднимает на него взгляд, — а я подхожу? — Что? — Чонгук первые секунды находится в замешательстве, затем оценивающе оглядывает его снизу вверх. — Может, я смогу стать моделью? Чимин абсолютно не знает, чем руководствуется, предлагая себя. Но уверен, что ему точно не хочется смотреть на страдания Чона. А может быть, он не хочет, чтобы парень его мечты фотографировал кого-то, кроме него, в таком виде. — Ты серьезно сейчас? — брюнет оживляется. — Правда не против принять участие в этой съёмке? — Ну, да. Я всегда хотел попробовать себя в качестве модели, — Пак смущенно отводит взгляд, он не ожидал, что своим согласием так обрадует друга. — Ты идеально подходишь, Чимин! — Чон резко поднимается из-за стола. — Спасибо, ты настоящий друг. — Да не за что, — только успевает вымолвить Пак, как вдруг замечает, что младший уже подзывает официанта, чтобы тот выдал им счет. — Ты к-куда? — Поеду в редакцию, скажу, что нашел модель! Я напишу тебе позже точную дату съёмок, — Чонгук дает девушке пару купюр, а Чимин встает с кресла. Без Чона ему здесь тоже делать нечего. — Пойдём к моей машине, подвезу тебя, раз уж ты со мной уходишь — младший аккуратно обхватывает чужое запястье, тянет в свою сторону. Парни вскоре оказываются на улице, доходят вместе до парковки. Чон так и не отпустил руку старшего, зачем-то продолжая держать, будто боится, что тот убежит. Пак уже тянется свободной рукой к дверце автомобиля, но ее тоже перехватывают. Чимин удивлённо разворачивается, желая посмотреть в глаза младшему, прочитать эмоции, но его тут же притягивают к себе, обнимая. — Т-ты чего? — Спасибо, — лишь шепчет Чонгук в ответ, опаляя дыханием чужое ухо. — Я ничего особенного не сделал… — протестует блондин, стараясь выбраться из крепкой хватки, но его талию лишь сильнее сжимают. — Ты такой прекрасный… друг. Правда, Чимин. Иногда мне кажется, что ты действительно ангел. Такой добрый, красивый и заботливый. Мой ангел. — Ч-чонгук, прекрати, — дыхание старшего в миг сбивается. Он не знает, что отвечать на такое признание. — Ты тоже хороший друг, моя жизнь была бы намного тяжелее без тебя. Чон наконец разжимает объятия и открывает дверцу, указывая блондину рукой сесть. Сам вскоре занимает водительское сиденье. Поездка проходит практически в тишине, друзья думают об одном и том же, но совершенно не подозревают об этом.

…

Чонгук в студии уже целых два часа. За это время он успел повесить и расправить белый фон для фотографий, настроить камеру, обсудить с Тэхеном, визажистом, макияж на съёмку и даже походить от волнения из угла в угол. А еще успел начать переживать из-за того, что не предложил Паку забрать его и отвезти на студию самому. Теперь уже поздно, блондин должен появиться с минуты на минуту. — Моделью в этот раз будет твой знакомый? — интересуется Ким, когда обращает внимание на нервозность коллеги. — Боишься, что не придет? — Он придет, — не думая ни секунды. — Надеюсь, он красивый. На страшных нужно тратить в два раза больше косметики. — Тэхен! — Нет, а что я такого сказал? Всего лишь правду, — разводит руками старший. — Не переживай, Чимин очень красивый, на него смотреть приятно, не то что красить, — Чон опускается на один из кожаных диванчиков, расположенных по всему помещению. — Ооо, похоже, кто-то втюрился, — тянет Ким, приземляясь рядом с пластиковым стаканчиком в руке. — Молчи! Он не должен об этом знать, — строго цедит Чонгук, устремляя на старшего гневный взгляд. — Кто не должен узнать? — доносится откуда-то со стороны входа. Чон, узнавая голос, вскакивает и направляется в сторону Пака. Тот одет сегодня в базовый спортивный костюм, на голове капюшон. — Никто, это мы рабочие вопросы с Тэхеном обсуждаем, — брюнет прислоняется спиной к стене рядом с другом. — Да, Тэ? — Конечно! — моментально восклицает тот. Чонгук забирает у Пака рюкзак, откладывая в сторону, пока парень разувается. Чимин проходит вглубь студии, оглядывается, оценивая интерьер. — У вас тут уютно, — делает в конце-концов вывод. — А то! — Ким встает с дивана, направляясь к мусорке, чтобы выкинуть использованный стаканчик. — Если проводишь в этом месте больше шести часов в сутки, хочешь не хочешь, а придется подстроить тут все для своего же удобства. Меня, как ты уже понял, Тэхен зовут. — Я Чимин, — блондин протягивает ладонь к парню, тот пожимает ее. — А ты кем работаешь? — Визажист. Сегодня твой макияж в моих руках, — подмигивает Ким, мысленно подмечая, что этот Чимин действительно имеет очень даже миловидное личико. — Меня еще и накрасят? — А ты как хотел. У нас тут все серьёзно, — Тэхен улыбается. Чонгук, стоящий все это время за спиной Пака, закатывает глаза, складывая руки на груди. Что ж, видимо, сегодня будет тяжелее, чем он предполагал. А ведь это даже сама фотосессия не началась. Чон, если честно, не представляет, как будет держать себя в руках, когда друг снимет одежду. Это будет задачка со звёздочкой, остаётся надеятся лишь на собственную силу воли. — Мы и так потеряли время, чем быстрее начнём, тем лучше, — Ким хватает блондина за руку, тянет в сторону двери с табличкой «Гримёрная». — Я сначала свою работу сделаю, а потом уже доверю тебя Чонгуку. Пойдём. — Да, конечно, — Чимин следует за новым знакомым, лишь на секунду оглянувшись на Чона. Тот провожает пару нечитаемым взглядом и отворачивается. Тэхен заводит Пака в гримерную, плотно прикрыв за собой дверь. Помещение оказывается просторным, но все же значительно меньше, чем основная часть студии. В глаза сразу бросаются зеркала, туалетные столики, большой диван и мягкие вращающиеся кресла. Чимин, поняв, что к чему, садится на одно из них. — Та-а-к, есть на что-нибудь аллергия? — Ким сразу начинает возиться со множеством косметичек. — Нет, вроде не замечал, — пожимает плечами старший. — Тогда приготовься, Чонгук будет поражён твоей красотой сегодня, — нарочно. — Что? — Говорю, сейчас тон тебе подбирать буду, — буднично, будто так и должно быть, отвечает визажист. — А… Хорошо, — Паку неловко, доказывать что-то сейчас будет неуместно с его стороны. Ким делает кому-то макияж не в первый раз, наоборот, он знает этот процесс наизусть, потому что повторял его раз сто, не меньше. Рука уже набита. Все же, это его работа. А вот Чимин… Парень сам-то красится довольно редко, только на некоторые праздники, а в роли клиента он впервые. — Расслабься, — младший наносит базу на лицо блондина, тот морщится. — Красота требует жертв. Проходит около десяти минут, прежде чем Тэхен снова решает завести разговор. Такому экстраверту, как он, такая давящая тишина неприятна. — Кто для тебя Чонгук? — на языке у брюнета последние двадцать минут вертится этот вопрос. — Ну, мы дружим… — неуверенно отвечает Пак. — И тебе этого достаточно? — Тэхен решает рубить с плеча. — К чему ты это все спрашиваешь? — блондин дергается, и Ким делает случайно лишний мазок. — Сиди ровно, — тянется за ватными палочками. — Прости. — Ладно, давай переведём тему. Кем ты работаешь?

***

Время за разговорами пролетает незаметно. Тэхен больше не заикается о Чоне, а Пак не может выкинуть из головы его вопрос. Почему тот решил его задать? Он что-то знает, безусловно. Но сейчас это не важно, ведь макияж уже готов, и надо идти переодеваться, готовиться к фотосессии. Кстати, Тэхен в очередной раз доказал, что профессионал своего дела. Лицо Чимина в разы преобразилось, стало более кукольным. В общем, все, как и надо. — Подожди секунду, сейчас схожу за первым образом, переоденешься здесь, — визажист выходит на какое-то время, а затем возвращается с вешалкой в руках. Он в вручает ее удивленному Паку, подмигнув, удаляется. То, что Чимин удивлён, это мягко сказано. Ведь на вешалке буквально висят только джинсы. И все. Даже майки нет. Ему действительно надо будет сниматься в этом. Нет, он, конечно, морально готовился, что образы будут откровенными, но… Отступать поздно, поэтому блондин быстро переодевается, оглядывая себя в зеркале. Джинсы ему большие, они держатся лишь на тазобедренных косточках, но со стороны это добавляет образу особый шарм. У Чимина красивое тело, хоть и худощавое. Тонкая талия явно выделяется, а рельеф на руках дополняет общую картину. Тэхен сказал, что причёску ему делать не будут, потому что для фото все же нужна некая небрежность, чтобы образ казался более повседневным. А еще потому что у Пака и так красивые волосы. Блондин принимает решение обхватить себя руками. Ходить спокойно полуголым по студии будет слишком. Он, наконец, покидает помещение. На щелчок закрывающейся двери Чонгук резко оборачивается, встречаясь взглядом со старшим. Чимину кажется, что он замечает, как напряглось чужое тело, а на лице заиграли жевалки. — Давай начнем, — после затянувшегося молчания резко бросает Чон. — Я буду говорить тебе, как встать, с тебя требуется лишь немного эмоций. — Да, хорошо, — кивает. Парни подходят к фону. Чимин наступает на белую ткань, а Чонгук остается чуть подальше, на его шее висит профессиональный фотоаппарат небезызвестной фирмы. — А где Тэхен? — интересуется Пак, замечая, что в студии, кроме них, никого нет. — Ушёл, конечно. Он свою работу выполнил, — хмыкает младший, настраивая свет. — Не переживай, он сказал, что хочет с тобой познакомиться получше в другой обстановке. — Мне тоже показалось, что он хороший парень. — Это так, — Чонгук заканчивает с настройкой кадра. — Смотри, сейчас ты должен встать, чуть расставив ноги, руки сцепи сзади в замок. — Так? — Чимин повторяет позу. Чон не отвечает, через несколько секунд следует щелчок и вспышка света. — Ты молодец, камера тебя любит, — «как и я». Хочется продолжить, но Чонгук держит себя в руках. Видеть блондина сейчас в таком виде и не наброситься на него — нужна нереальная выдержка. Пака хочется трогать, хочется сказать, как ему идет этот макияж, хочется поцеловать, но нельзя. Иначе — три года дружбы насмарку. — Скажи, если поза будет неудобной или захочешь пить. — Да-да, но пока все хорошо. Просто мне так неловко быть без верха, — Пак инстинктивно кладет руки себе на плечи, прикрываясь. — Ты прекрасен, — все, что может сказать младший. — Мне нужно, чтобы ты опустился на колени, повернулся чуть боком, руки за голову. Чимин повторяет, снова щелчок и вспышка света. Он ловит себя на мысли, что ему нравится процесс. Это затягивает. — Хорошо получается, — улыбка. — Садись в позу лотоса и сделай вид, что задумался, посмотри в сторону.

***

— Чимин, ты молодец, — хвалит парня фотограф, снимая с шеи аппаратуру. — Давай сделаем небольшой перерыв, нам осталась только финальная часть, тебе придется снова переодеться. — Тогда можно мне накинуть что-нибудь? — за двадцать минут так и не привык. Чонгук снимает с себя толстовку и протягивает другу, оставаясь в белой приталенной футболке. Пак задерживает взгляд на рельефе его пресса чуть дольше, чем следовало бы. — Да я могу с-свою одежду из гримёрной взять… — Нечего туда-сюда бегать, просто надень уже, — Чон сам отдает вещь в руки блондина. Тот не перечит, надевает. Толстовка на пару размеров больше точно. Пак буквально тонет в ней, но ловит себя на мысли, что ему все же так комфортнее. К тому-же… Это толстовка Чонгука, она им пахнет, а этот факт многое определяет. — Предлагаю попить кофе, — Чон потягивается, зевая, — а то я скоро усну. — Ты зависим от кофе, — усмехается блондин, следуя за другом, который идет в сторону небольшого журнального столика. На нем стоит пластмассовый чайник, банка кофе и пара пакетиков чая. — И то верно, — соглашается брюнет. — Тебе как обычно? — Давай помогу. Парни тянутся к одному из чайных пакетиков одновременно. Пак замирает, когда чувствует, что подушечками пальца касается чужой кожи. Чон тоже не решается убрать руку. — Прости, пожалуйста, — блондин, обильно покраснев, одергивает пальцы и отворачивается, хватаясь ладонями за щеки. — Эй, Чимин… — Чон сбит с толку реакцией друга, — ничего страшного не произошло. — Я-я… — старший разворачивается лицом к Чонгуку, — не знаю, почему так отреагировал, — конечно, он знает. Фотограф какое-то время смотрит на блондина, выгнув бровь. Видно, что тот не поверил чужой отговорке. Пак старательно отводит взгляд, не желая развивать эту тему дальше. — Чимин… — брюнет резко подается вперед, обнимая друга. Старший замирает буквально на секунду, вскоре растворяясь в родных руках. — Обещай мне кое-что, — Чонгук начинает тихо, почти шепчет. — Да, конечно. — Если что-нибудь тебя беспокоит, скажи мне об этом. — Х-хорошо, — настроение блондина падает, ведь он понимает, что об одном точно не сможет рассказать Чонгуку. А лгать так не хочется. — Я сам все приготовлю, посиди пока, — младший разрывает объятия, отворачивается к столику, берет чайник и отходит к кулеру, чтобы его наполнить.

***

Чимин думал, что самое страшное позади. Он ошибся. Они с Чонгуком спокойно посидели. Чон пил, как всегда, черный кофе, а Пак зеленый чай. Парни много разговаривали, обсуждали работу, вспоминали студенческие будни. Затем младший невзначай напомнил, что Чимину пора бы уже переодеваться для продолжения фотосессии. Блондин, конечно, согласился. Они действительно затянули, перерыв продлился больше времени, чем на него было отведено изначально. Чон в итоге дал другу заботливо оставленный стилистом образ. Еще тогда Чимин заподозрил, что хоть одежда и была в чехле, все равно ее было будто бы мало. В смысле, мало ткани. К сожалению, на самом деле ее оказалось еще меньше, чем Пак предполагал. Сейчас блондин стоит в гримерной в одних боксерах и толстовке Чонгука и смотрит на… Ебаный комплект нижнего белья. Да еще какого! Кружевное, мать его, белье, состоящее из стрингов с маленьким полупрозрачным треугольником спереди и лифчика, прямо как носят женщины. Чимин, откровенно говоря, понятия не имеет, что ему делать дальше. То ли выйти и сказать Чону, что он сниматься в таком не будет, то ли надеть его и позволить другу увидеть его в таком виде. В голове мелькает мысль, и Пак закусывает губу. Если подумать, то при его отказе Чонгук найдёт просто другую модель, которая будет согласна на показ своего тела. А вот второй вариант… Если Чимин наденет белье, то Чон, возможно, взглянет на него с другой стороны. А это заманчивые условия для сделки с совестью. Блондин скидывает с себя оставшуюся пару элементов одежды и примеряет бельё. Один случайно брошенный взгляд в зеркало, и Пак почти забывает свое имя. Этот комплект откровенный. Блять, он очень откровенный. Трусики скрывают лишь минимальную часть самого важного, а лифчик делает вид парня со стороны более сексуальным. Хотя, казалось бы, куда больше. Когда блондин уже смиряется с тем, что не сможет выйти в таком виде, раздаётся стук в дверь. — Чимин-и, — голос младшего, — ты скоро? — Я…я не знаю… — он действительно понятия не имеет, как поступить. — Что случилось? Тебе помочь с чем-нибудь? — тон Чона меняется на обеспокоенный. — Нет! Все отлично, — чересчур резко отвечает старший. — Я же слышу, что что-то не так. — Я стесняюсь… — на выдохе выпаливает Чимин, пожалуй, так странно он себя еще никогда не чувствовал. С одной стороны, он понимает, насколько неловко будет им обоим, если Чон будет снимать его в белье, с другой, как бы Паку того не хотелось, внизу живота разливается приятное тянущее чувство возбуждения ровно по этой же причине. — Что-то не так с одеждой? — Ну, почти, — блондин лукавит, уходит от ответа. — Чимин, мне неудобно разговаривать с тобой через дверь. Разреши, я войду, тогда и обсудим все, — но Пак молчит, все мысли резко испарились, оставив лишь пустоту после себя. — Я вхожу. — Нет! — но уже поздно. Чонгук резко открывает дверь и натыкается на блондина взглядом, тут же отшатывается. Чимин лишь успевает прикрыть себя толстовкой Чона, надеясь, что друг не успел рассмотреть всё. — Чт… — зрачки младшего, кажется, увеличились раза в два, он время от времени часто моргает, будто надеется, что ему почудилось увиденное. Но все, как на ладони. Чимин переминается с ноги на ногу, держась за край толстовки и натягивая ее пониже. Его щёки горят огнем. Понятно, какие чувства сейчас испытывает Пак, ему стыдно, неловко, парень поджимает губы. Но вот если бы он знал, какой ураган сейчас бушует внутри Чонгука... Тому приходится сжать руки в кулаки, чтобы сохранить хотя бы оставшиеся крупицы самообладания. Его кинк на нижнее бельё задачу, отнюдь, не облегчает. — Я убью их, — цедит младший сквозь зубы, — какого хера. — Я не д-должен был его надевать, наверное, ты просто перепутал вешалки, — Чимин тоже держит себя из последних сил, чтобы не разрыдаться. Одну слезинку он всё-таки не удержал. — Чимин, все хорошо, — Чон меняется в лице, приближается к парню и берет пальцами за подбородок. — Я ничего не перепутал, просто не учёл, что стилисты могут выбрать настолько откровенные наряды. Это моя вина. — Мне придется сниматься в белье, да? — Пак говорит совсем тихо, его голос дрожит. — Нет, — зато голос младшего тверд, как никогда. — Я не стану тебя снимать в этом, — брюнет разворачивается, направляясь к выходу, — можешь переодеться. — Стой, — Чимин не подозревает, что за высшие силы движут им в этот момент. Чонгук, услышав свое имя, разворачивается. — Ты не хочешь меня фотографировать, потому что мне не идёт, я выгляжу нелепо, правда? — Что за бред. Не поэтому. — Парень в женском нижнем белье, должно быть, это выглядит отвратительно, — блондин знает, что пожалеет о своих словах, но сейчас в нем говорят чувства. — Чимин, не говори так, — брюнет хмурится, преодолевает расстояние между ними в два шага и хватает друга за плечи. — Ты попросил меня рассказать тебе, если что-нибудь будет меня беспокоить. — Да. Сейчас или никогда. — Есть кое-что, — Пак выдавливает из себя подобие улыбки, — меня беспокоят чувства к тебе. — Т-а-ак, — тянет Чон, всеми силами стараясь оставаться с виду спокойным. — Я тебя люблю. Прости, что разрушил нашу дружбу, я понял, что не смогу больше лгать, — Чимин рывком избавляется от чужих рук на плечах, хватает одежду с дивана и направляется к выходу из комнаты. Его перехватывают за рукав. — Стоять, — Чонгук тянет парня на себя, тот безвольной куклой подчиняется. — Поговорить не хочешь? — Смысл? Ты не захочешь иметь со мной дело после этого всего. — Ангел мой, — ласковое обращение заставляет Чимина поднять на бывшего друга вопросительный взгляд, — как я могу не захотеть продолжать с тобой общение, если ты мой мир, — сердце старшего на пару секунд останавливается. — Но я же такой… — одежда из рук блондина падает на пол, по щекам катятся непрошенные слёзы. — Какой? Ты красивый, добрый, заботливый, милый, внимательный, любимый, — Чонгук встречается с чужими глазами. — Я люблю тебя. Кажется, проходит не меньше минуты, прежде чем брюнет подается вперед, соединяя их губы вместе. Чимин обхватывает руками шею младшего, не прекращая плакать, на этот раз от счастья. Чон ладонями обхватывает талию парня, сжимает. — Я-я… — Пак разрывает поцелуй и отходит назад на пару шагов, цепляясь пальчиками за край толстовки. Чон опускает взгляд и замечает небольшой бугорок в районе паха. — Не стесняйся, ангел, теперь ты точно получишь все, что захочешь, — Чонгук подходит, перехватывает чужие запясться и свободной рукой приподнимает толстовку вверх. Младший громко выдыхает. Перед ним незабываемая картина, от которой в штанах становится моментально тесно. Кружевная ткань трусиков топорщится, вставший член старшего хорошо виден через полупрозрачное бельё. Чон с беззвучным рыком одним движением избавляет блондина от ненужного элемента одежды, отходит на несколько шагов, чтобы рассмотреть парня со стороны. Чимин в белоснежном нижнем белье выглядит, точно как ангел. Теперь еще больше походит на божество. Пак инстинктивно прикрывает себя руками, хочет отвернуться, чувствуя на себе внимательный, оценивающий взгляд. — Убери, — не просьба, приказ, которого нельзя ослушаться. Блондин подчиняется, дает рассмотреть свое тело, понимая, насколько развратно сейчас выглядит. Трусики не скрывают его болезненного возбуждения, Чонгук при желании может без проблем в точности рассмотреть его член, на головке которого в этот момент выступает капля смазки. В любом случае, за сегодня у Чона будет много возможностей изучить тело старшего. — Пожалуйста, — шепчет Чимин, когда терпение окончательно лопается. — Хорошо, ангел, — брюнет даже не интересуется, о чем просит Пак, и так знает. Чонгук подходит и впивается в чужие губы. Он целует жадно, собственнически, мокро. Чимин еле успевает за темпом младшего. — Ммм, — стонет блондин, когда понимает, что рука фотографа начала блуждать по его телу. Парень подушечкой пальца через ткань лифчика трет нежную кожу сосков, посылая по телу старшего приятные импульсы возбуждения. Чувствуя, что Пак еще стесняется проявлять инициативу, Чон сам берет его руку и кладет себе на плечо. — Расслабься, — просит совсем тихо, отстраняясь. Чимин со стороны выглядит зацелованным. Его губы опухли, все в слюнях. Чонгук, глядя блондину в глаза, заводит руки за его спину и аккуратно расстёгивает застёжку лифчика, тот падает на пол, являя взору грудь старшего. Его соски опухли от трения о ткань белья. — Я сдерживаю себя из последних сил, чтобы не давить на тебя, — Чон мягко толкает Пака на диван, стоящий прямо около него. — Что-то не з-заметно, — голос предательски дрогает, когда Чимин замечает, что Чонгук опустился на колени между его разведённых ног. — Поверь, если бы это было не так, я бы сейчас уже был в тебе, — ухмыляется младший, одновременно хватаясь пальцами за кромку кружевных трусиков. — Чонгук! — блондин не успевает ничего предпринять, Чон стягивает белье резко, оставляя парня полностью обнаженным. — Наслаждайся, ангел. Младший хватает Пака под коленками, заставляя придвинуться к нему ближе, разводит ноги в стороны. Чимин не сдерживается, стонет в голос, когда его головки касается чужой язык. Чон слизывает выступившую смазку. — Вкусный, — лишь на секунду отрывается от члена старшего. Чонгук кладет руку на бедро Чимина, сжимает нежную, бархатную кожу. Его язык будто живет своей жизнью. Чон проходится мокрым мазком по всей длине органа с низу вверх, а затем начинает медленно заглатывать, втягивая щёки. Пак ерзает, не может найти себе места, закусывая губу от удовольствия. Оказывается, Чонгук профессионал не только в качестве фотографа. Блондин, не зная, куда деть руки, кладет их на затылок младшего. — П-подожди, — хнычет Чимин. — Я скоро кончу. — Давай, — Чон берет член глубже, чем прежде, почти до основания. Старший чувствует, как головка уперлась куда-то в заднюю стенку горла. Пак тянет брюнета за волосы, хочет оторвать от себя, чтобы Чонгук не проглотил. Поздно. Сперма выстреливает неожиданно даже для самого Чимина, но младший лишь слегка дергается, глотает, сколько может, остальное стекает по длине члена густыми белёсыми каплями. Чон резко поднимается с колен и начинает раздеваться. — Зачем проглотил? — робко начинает блондин, даже не стараясь прикрыть свою наготу. Чонгук и так все успел рассмотреть. — Захотелось, — младший быстро сбрасывает лишнюю одежду, они с Паком теперь на равных. — Если бы ты знал, как я хочу тебя. — Я вижу, — ухмыляется Пак, кивком указывая на член младшего, плотно прижатый к животу. — Ох, тогда сейчас дам возможность и почувствовать. Чонгук опускается на диван рядом с Чимином, затем ловко подхватывает его за талию, сажая себе на колени. Блондин обхватывает чужую шею. — Приподнимись и расставь шире ноги, надо тебя растянуть, — Чон целует Пака, помогая принять нужную позу. — Я бы мог и сам… — отводит глаза старший. Фотограф подносит к его губам два пальца, намекая, чтобы тот их увлажнил. Брюнет ничего не отвечает на реплику, лишь одной рукой, оттягивает ягодицу парня, а второй медленно оглаживает контур ануса. Чонгук толкается средним пальцем, на что Чимин издает тихий стон. — Постарайся расслабиться, ангел. Пак тяжело дышит, когда Чон начинает медленно двигать фалангу внутри него. Парень давно потерял счет времени, уже не замечает, как в него толкаются еще два пальца одновременно. Кожа немного натягивается, но боли это не приносит. Чонгук не медлит, больше не может. Чимин хотя бы кончил, а член младшего до сих пор болезненно стоит, головка по цвету почти фиолетовая. Брюнет грубо вбивается пальцами, попадая по простате. Свободная рука ложится Паку на талию фиксируя. — Сможешь сейчас принять? — парень заглядывает в чужие глаза. — Д-да, пожалуйста, — Чимин уже сам умоляет. Чонгук, которому дали зелёный свет, моментально вынимает пальцы из чужого ануса. Обе руки укладываются на бедра старшего, приподнимая его. Головка брюнета теперь касается растянутой, сокращающейся от пустоты дырочки. — Сядь сам, — просит Чон. Пак, ухватившись за плечи младшего, прикрывает веки и медленно опускается на член, снова закусывает губу, выступает капелька крови. — Не надо так делать, — брюнет проводит большим пальцем по чужой губе. — Если хочется, лучше кусай мои. Чонгук начинает двигаться сначала неспеша, давая время привыкнуть к его размеру, но после кивка старшего отпускает себя. Чон начинает трахать. Быстро, грубо, так, как любит. Чимин стонет от точечного попадания по простате, вслепую находит чужие губы. Парни целуются смазанно, влажно. Обоими управляет страсть. — Я скоро кончу, — предупреждает младший, стараясь выровнять дыхание, насколько это сейчас возможно. Пак схватывает намек на лету, приподнимается так, чтобы член Чонгука полностью из него вышел. Блондин, тем не менее, остается сидеть на чужих коленях, обхватывает кулаком возбуждённый орган и начинает быстро его надрачивать. Чон хрипло стонет, изливаясь на живот. Нереальное облегчение. Секунда, и они с Чимином встречаются глазами, брюнет опускает взгляд ниже, замечая, что старший снова возбудился. — Я близко, — совсем тихо. Фотограф заводит руку за спину парня, проникает фалангами в растянутый проход. Чимин от неожиданности падает на чужую грудь, утыкаясь носом в ложбинку ключицы. Чон быстро находит простату и начинает ее массировать. Он не двигает пальцами, просто стимулирует чувствительную точку. Чимина хватает от силы на секунд десять. Парень содрогается в сухом анальном оргазме, к члену с окончания минета он так и не притронулся. — Ого, — Чонгук не ожидал такой реакции. Чимина берет крупной дрожью. Чон вынимает пальцы, прижимает блондина к себе. — Ангел, скажи мне, что все хорошо… — Спасибо, — голос старшего охрип от стонов. «Друзья» какое-то время просто сидят в тишине, не отрываясь друг от друга. Каждый думает о своем. — Если ты скажешь, что это было ошибкой, обещаю, мы сейчас же забудем все, что произошло, — Чонгук наощупь находит и сжимает руку Чимина. — Нет-нет, — спешит заверить тот. — Я люблю тебя, я не смогу больше без тебя. Не хочу, чтобы все было, как раньше, — тараторит старший. — Я тоже, мой ангел, я тоже. Теперь все будет по другому, так, как должно было быть изначально.