Прощание с этими холодными зимами

      — Нет, я просто не знаю даже, что теперь делать! — Юки, уставившись в экран телефона, всё продолжал кому-то писать, пытаясь уладить рабочие моменты, которые вдруг свалились на него. — Всё так внезапно… Аааа, если бы не эта фигня.       — Юки… — Сузука, раздражённая из-за слов младшего брата, сжала покрепче руль машины, лишь бы только удержать себя в руках, не сорваться на него.       — А? — парень, так и не оторвавшись от телефона, всё ещё что-то печатал.       — Пожалуйста, давай хоть сегодня без этого? — предложила ему девушка. — Всё же это случилось с нашей сестрой.       Юки ничего не ответил, но даже печатать перестал.       — Извини. Просто всё это так внезапно, а я ничего не успел толком уладить на работе.       — Ты мог не ехать со мной, это было совсем не обязательно. Ты всё равно не собирался возвращаться в деревню.       — Нет. — парень покачал головой, не согласившись с сестрой. — Да, я загружен последние годы, но всё же должен туда поехать. Всё-таки, это не какой-то чужой человек, а Сано, наша сестра… — Юки сделал вдруг паузу, о чём-то задумавшись. — Знаешь, уже давно думаю о том, что если бы не Сано, то мы вообще не выбрались бы за пределы деревни, не получили бы нормальное образование и не добились никакого успеха.       Сузука на это ничего не ответила, лишь продолжала смотреть на дорогу. Безусловно, она разделяла эту позицию брата — сначала бабушка делала всё для того, чтобы её внуки встали на ноги, а после того, как пропала, эту роль на себя взяла Сано, как старшая из них. Когда раздался звонок матери, сообщившей, что теперь и Сано, как когда-то и бабушку во времена их детства, забрал тенгу, Сузука тут же написала Юки, рассказав обо всём и спросив, поедет ли он с ней. Она не рассчитывала, что брат согласится, потому удивилась, когда Юки согласился. Тем не менее, младший брат сказал, что особо рассчитывать на его помощь не стоит, так как на время поездки он вынужден взять с собой работу. С того самого момента, как они вечером сели в машину и отправились в поездку, Юки всё либо звонил кому-то, нервно переговариваясь и пытаясь согласовать новую главу книги, над которой работал, либо писал, хотя Сузука не знала, что и кому.       — Сколько ещё осталось? — спросил Юки, отложив впервые за всё время поездки телефон в сторону.       Сузука, посмотрев на наручные часы, ответила, что ещё где-то с час. Парень, тяжело вздохнув, откинулся на заднее сиденье.       — Я уже в туалет хочу… Столько в пути, и хоть бы где-то остановились.       — Мы же останавливались. Я предлагала сходить в кафе на заправке, но ты проигнорировал меня, потому что был занят перепиской.       — Да?       — Да.       — Да что ж такое… — парень устало прикрыл ладонью глаза. — А я-то думал, что ты просто не останавливалась до сих пор.       — Кстати, что ты думаешь обо всём этом?       — О чём именно? — не совсем понял Юки.       — Об этих исчезновениях и объяснение тем, что всё это сделал тенгу?       — Если честно, то я никогда и не задумывался. — ответил парень, задумавшись. — А ты?       — Не знаю… — ответила Сузука, и тут же решила дополнить, чтобы брату стало чуть яснее. — Не знаю, что и думать, то есть. У меня просто нет никаких вариантов.       — Понятно. И мы возвращаемся в место, где творится чёрт знает что… Отличный вариант для поездки, что уж тут сказать.       Сузука, как бы не пыталась убедить брата в обратном, всё же порой в мыслях возвращалась к событиям в деревне, с которыми они столкнулись в юности. Порой она задумывалась по поводу того, что не нашли тел всех, кто пропал тогда, кого, как все в деревне говорили, «унёс тенгу». Что это было — единственный вопрос, который всё никак не оставлял её все эти годы. Пропавших никто так и не искал, так как, по мнению местных жителей, всё было яснее некуда. Зачем же тогда попусту тратить силы? Сузука задумывалась — что, если кого-то всё же попытались найти? Она предполагала, что это было возможно, и порой додумывала, что эти люди могли стать жертвами диких зверей в лесу неподалёку, и тогда, если поспешить, можно было найти их тела.       Будучи подростком, она пыталась выяснить у бабушки больше о обстоятельствах исчезновения местных, но та лишь раз за разом отмахивалась, недовольно бурча, что это совсем не её дело, приказывая внучке не совать нос в эту историю. Неизменно всё заканчивалось присказкой о том, что сделано это тенгу, и что Сузуке стоит помалкивать, иначе тенгу обратить на неё внимание и так же унесёт, как и всех остальных до неё. Бабушка тогда также спрашивала у девушки, хочет ли она, чтобы её унёс тенгу, раз так активно привлекает его внимание? Сузука же, напуганная этим вопросом, лишь отрицательно мотала головой, из-за чего её длинные вьющие волосы разлетались из стороны в стороны, и после сбегала обратно к себе в комнату, запиралась и подолгу сидела на кровати, вздрагивая от любого шороха — боялась, что это пришёл за ней тенгу, ведь она вспомнила его, хотя не следовало.       Когда бабушка пропала, Сузука тогда только заканчивала старшую школу, с головой погрузившись в подготовку к школьной постановке, то и дело нервничая, когда результат обещал быть плачевным. Юки же был на втором году младшей школы. Проснувшись тем ноябрьским утром, Сузука, по привычке направившись на кухню, ожидая, что бабушка, как и обычно, уже во всю занята завтраком для внуков. Они тогда с сестрой и братом не уговаривали её прекратить, ведь возраст и здоровье у неё уже тогда были далеко не те, излишнее утомление. Сано, которая больше из них все беспокоилась, в моменты, раздражаясь, даже прикрикивала на бабушку, когда та, отнекиваясь, противилась просьбам родственникам не вставать больше так рано и поспать побольше, что они сами смогут встать пораньше и приготовить себе завтрак. , Бабушка же лишь твердила, что ещё рано списывать её со счетов, и упорно игнорировала слова домашних, продолжая четыре раза в день подолгу вертеться на кухне, хлопоча ради них. Подойдя тогда к кухне, Сузука, ожидая, что вскоре почувствует на кухне характерный запах готовки, того в итоге не обнаружила. Замерев на пороге, девушка с некоторым удивлением осматривала пустовавшую кухню, на которой ни что не намекало на то, что кто-то недавно здесь хоть что-то готовил. Пройдя на кухню, остановившись у стола и посмотрев на часы, Сузука обнаружила, что уже восемь, бабушка уже должна быть на излюбленном месте. Направившись в спальню бабушки, девушка, предварительно постучав и постояв на пороге в ожидании ответа, так того и не дождавшись, всё же, почувствовав неладное, отодвинула фусума, обнаружила, что комната пустовала. Войдя внутрь комнаты, девушка поёжилась от сильного холода внутри. Глянув на открытую дверь, которая вела во внутренний сад из комнаты, Сузука тут же нашла причину холода. Бабушка, которая гулять в саду или просто сидеть там, наслаждаясь погодой, когда уже не смогла выбираться оттуда через главный вход, попросила, чтобы в её комнате сделали дверь, ведущую в сад, и родители Сузуки, Сано и Юки прислушались к ней, выполним эту просьбу.       Пройдя через всю комнату, остановившись у распахнутой двери, Сузука, обхватив себя руками от холода, продолжая оставаться внутри, по плечи высунулась и осмотрелась по сторонам — надеялась, что так сможет заметить бабушку где-то во внутреннем дворе, если та действительно там, но никого не нашла и начала беспокоиться ещё больше. Бабушка уже не в том возрасте, чтобы самостоятельно передвигаться по дому на большие расстояния. Она и не ходила уже долгое время никуда больше кроме кухни и сада, которые находились в непосредственной близости с её комнатой. Выйдя из комнаты бабушки, девушка направилась осматривать остальные помещения в доме, подумав было, что, может быть, бабушка всё же каким-то чудом сумела выбраться из своей комнаты и находилась где-то внутри дома. Обойдя весь дом, посмотрев все помещения, какие только возможно, так и не найдя нигде бабушку, Сузука начала волноваться ещё больше. В голове девушки без конца крутилась одна мысль, которая не давала ей покоя — если бабушки нет в доме, то где она, если сама выйти за его пределы не могла?       Пойдя обратно, оказавшись у главного входа и открыв дверь, Сузука, посмотрев на снег у входа, которого порядочно намело за последние часы и который всё ещё продолжал падать, испытала некоторое разочарование — если бабушка или кто-то, кто увёл её с собой, прошли здесь, то сейчас никто не сможет найти никаких следов, так как снег всё скрыл.       Сузука вернулась внутрь, поспешив в комнату старшей сестры. Поначалу она хотела пойти поднять маму, но, подумав, что та, как всегда уставшая вчера после сложного рабочего дня, который закончился достаточно поздно (девушка даже не помнила, когда мама вернулась, уснув раньше и не застав), и сейчас наверняка всё ещё спала, выпив достаточно снотворного, после которого её никто не мог разбудить всё утро. Ввалившись в комнату сестры, девушка, схватив Сано за плечи, начала трясти, до того момента, пока сестра не начала просыпаться. Сано, приподнявшись, протирала глаза и сонно, чуть приоткрыв веки, смотрела на Сузуку, а после, сев в кровати и окончательно проснувшись, спросила у сестры, что вообще происходит. Сузука тут же выдала, что бабушка пропала и она нигде не может её найти. Сано, которая только проснулась, несколько минут сидела и пыталась осмыслить услышанное, после чего попросила сестру повторить. Выслушай ещё раз, окончательно поднявшись с кровати, Сано приказала сестре ждать в этой комнате, а сама пошла проверять, будто не совсем доверяла сказанному Сузукой. Вскоре, вернувшись, Сано скомандовала сестре, чтобы та надела куртку и тёплые штаны, после чего они пойдут искать бабушку рядом с домой. Сано сказала, что если бабушка и вышла сама куда-то за пределы дома, то далеко не могла уйти, подтвердив тем самым догадку сестры.       Через двадцать минут, когда они закончили, вернувшись в комнату Сано, усевшись на кровати, сестры молчали, пытаясь осмыслить произошедшее. Сузука смотрела на сестру, ожидая от той хоть каких-то реакции и ответа, но та будто не спешила, лишь сидела поджав губы с каким-то уставшим и несколько безразличным взглядом.       — Бабушка не вернётся, да? — спросила Сузука, всё также не отводя взгляда от сестры.       Сано, пригладив растрёпанные после сна волосы,       пожала плечами.       — Я не знаю. Не знаю… Надеюсь, что она вернётся.       — Бабушку забрал тенгу?       — Что? — Сано посмотрела на сестру удивлённо, будто не совсем верно услышала.       — Бабушку забрал тенгу? — повторила Сузука.       Сано после повторно вопроса заметно помрачнела — как и все жители деревни, она верила в местную легенду, и, как бы не пыталась храбриться, говоря, что никакой угрозы никому не стоит ожидать, всё же внутри боялась это и старательно скрывала от окружающих, в том числе от родных.       — Никогда не упоминай его! — сурово, с некоторым страхом в голосе, который не смогла скрыть, приказала сестре Сано. — Особенно при маме. Мама будет расстроена, когда узнает, что бабушка пропала. Я скажу ей об этом, а ты иди к себе в комнату, притворись спящей, и даже думать забудь о том, что это мог быть владыка гор, поняла?       Сузука, испугавшаяся после слов сестры не меньше неё, кивнула.       — И Юки тоже скажи, чтобы за языком следил. — старшая сестра пристально посмотрела на младшую, предостерегая одним только взглядом. — Он ещё достаточно маленький и не умеет в нужный момент держать язык за зубами, потому может легко сказать подобную глупость. Бабушку никто не забрал. Она ушла сама.       Сузука в очередной раз кивнула.       — А теперь иди к себе. — приказала Сано, добившись желаемого послушания от младшей сестры.       Впрочем, мать девочек, как только узнала о случившемся, начала придерживаться версии, что бабушку забрал тенгу — сама же она никак не могла уйти.       А теперь тенгу, как уверяла во время вчерашнего звона, забрал Сано. Сузука долго расспрашивала маму, что же случилось, но та лишь твердила, что три дня назад Сано пропала и что это очень похоже на произошедшее когда-то с бабушкой, что организовали по её просьбе поиски с местными жителя, но найти так и не смогли. Сузука спросила, почему же мама сообщила обо всём так поздно, почему не связалась с ней раньше, на что та ответила, что из-за сильного снегопада деревня оказалась на некоторое время отрезана от остального мира и она не могла никуда дозвониться, что лишь на третий день после исчезновения Сано смогла связаться с Сузукой.       Сузука, сообщив брату обо всём, не рассчитывала на то, что тот согласится, но уже через несколько часов брат стоял на пороге её дома, усердно стуча во входную дверь. Девушка удивилась — не ожидала, что брат появится там. Кутаясь в лёгкую для зимы куртку, Юки, сказав, что собирался в спешке, потому надел первое, что попалось под руку, лишь бы только не опоздать — боялся, что сестра уедет без него. Из них двоих лишь Сузука умела водить машину, потому могла без проблем помочь брату добраться до Хоккайдо. Девушка до того, как они прекратили общаться, неоднократно предлагала ему сдать на права, но он раз за разом отказывался, не желая объяснять причины, пока всё же не выдал, когда Сузука на него насела. Сказал, что просто боится водить машину — причина, которой она не совсем могла понять, в отличие от страха самих машин. Тот в её представлении был куда рациональнее.       Сузука согласилась взять брата в дорогу, как бы плохо к нему не относилась. Девушка думала, что в компании брата будет чувствовать себя гораздо хуже, но большая часть пути уже была позади, а Юки больше молчал и никак не давал поводов к раздражению.       — Смотри, это что, тоннель? — Юки, перегнувшись через сиденье, уставилась перед собой, пытаясь что-то рассмотреть в свете фар. — Да, тоннель.       — Значит, приехали… — с некоторой тоской ответил Юки. — Мне сходить проверить тоннель, да?       Девушка кивнула. Парень тяжело вздохнул.       — Тогда я могу взять одеяло? — спросил парень, демонстрируя, насколько лёгкая на нём сейчас куртка. — А то замёрзну, пока буду проверять, сможем ли мы проехать.              — Да, возьми. И не забудь маску. — девушка, не оборачиваясь, указала на заднее сиденье, где лежала небольшая спортивная сумка, в которой лежали две маски, в которых им предстояло войти в деревню.       Юки, закутавшись в одеяло и надев на голову рогатую красную маску из дерева, парень выбрался из машины и устало поплёлся по направлению к тоннелю. Сузука наблюдала, как фигура брата постепенно растворяется вдали, освещаемая фарами автомобиля.       С того момента, как узнала о исчезновении старшей сестры, Сузука всё никак не могла расслабиться, в отличие от Юки, который, как ей казалось, был на удивление спокоен, чему она немного завидовала — всегда взбалмошный и кликливый, сейчас он был как никогда холоден и отстранён, витал где-то в собственных мыслях.       Девушка, откинувшись на сиденье, расслабилась впервые за время поездки — столько часов за рулём действовали на неё утомляюще, и сейчас она как никогда хотела спать.       Задремав, Сузука совсем не заметила, как Юки вернулся, и, подобравшись к окну рядом с водительским сиденьем, парень постучал в стекло. Девушка, сонно приоткрыв глаза, вскрикнула, вздрогнув — испугалась внезапно появившейся за окном машины перекошенной красной морды. Юки, поспешив открыть заднюю дверь, извиняясь перед сестрой, уселся там.              — Идиот! Зачем ты меня так пугаешь?       — Да чего ты, я не специально! — обиженно пробубнил Юки. — Я не знал, что ты заснула.       — Не важно. — девушка, выдохнув, оправила растрепавшиеся после волосы сна, поправив также резинку, с помощью которой собирала в хвост. — Так что там в итоге?       — Всё снегом занесло, нам не проехать.       — Да что ж такое… — девушка, надев шапку, скомандовала брату выбираться из машины, и Юки, послушавшись, вылез и, всё также кутаясь в одеяло, пытаясь хоть как-то спастись от холода, стоял неподалёку от машины в ожидании сестры, которая возилась, закрывая машину — та, замёрзнув, не очень-то поддавалась.                    Наконец, закончив, девушка, развернувшись, уставилась на брата и впервые за всё время поездки усмехнулась.       — Ты сейчас похож на огромную куколку.       — Пфф… — Юки недовольно фыркнул. — Зато тепло.       — Идём.       Медленно плетясь за сестрой, Юки всё не прекращал думать о Сано — где она? Как она? Что с ней? Смогут ли её найти, возможно ли это? Правдива ли деревенская сказка о тенгу? А если правдива, то насколько большие шансы, что с Сано всё в порядке?       Натягивая посильнее одеяло, Юки смотрел на Сузуку — вся взволнованная, явно встревожена, не в настроении. Потому парень мысленно отметил, что нужно как никогда держать под контролем то, что будет ей говорить, иначе только снова разругаются, чего им совсем не нужно.       — Там, правда, намело так сильно… — пробормотал Юки, прилично продрогший. — Снега по пояс. С трудом пройти, не то, что проехать.       — Всегда так было. — потирая уставшие глаза пробормотала Сузука. — Неужели ты уже забыл, как часто раньше в деревне заносило тоннель?       Юки покачал головой — совсем не помнил ни о чём подобном, да и просто никогда не придавал особого значения подобным вещам. Парень был уверен, что поэтому так разнятся детали, которые они с сестрой помнят.       — Ты не замёрзла? — спросил Юки, глянув пусть и на кажущуюся тёплой куртку, поймал себя на мысли, что та кажется ему не очень подходящей для нынешней погоды. — Куртка будто такая холодная.       — Чего это ты вдруг? — с некоторым раздражением посмотрела Сузука на брата. — С чего вдруг ты беспокоишься.       Парень лишь пожал плечами, буркнув, что просто беспокоится. Больше парень старался ничего не говорить до самого конца тоннеля — понимал, что сестра не хочет с ним общаться, потому решил больше никак не контактировать с ней.       Добравшись к сугробу в конце тоннеля, брат с сестрой остановились, удивлённо осматривая тот.       — Действительно… огромный… — удивлённо пробормотала Сузука, думая, как вообще им через него перебраться, и, решив, что лучше действовать, чем просто стоять в ожидании чуда, начала взбираться по нему. К её удачи снег оказался твёрдым, а не рыхлым, как девушка предположила поначалу.       — Мне уже не кажется такой хорошей идеей эта поездка. — вяло пробормотал Юки, взбиравшийся следом за сестрой. — Снег такой твёрдый здесь. Его что, не убирали давно?       — Не знаю. — Сузука вспомнила, что каждую зиму по несколько раз местные, собравшись в группу человек по десять из тех кто посильнее и поздоровее, взяв лопаты, отправлялись расчищать туннель, на что уходило обычно полдня, а когда и больше. Возвращались неизменно уставшие, подолгу потом, закутавшись в плед, отпивалась чаем и кляли зиму с её сильными снегопадами. — Может, и не чистили.       Тут же ей вспомнились те машины, которые владельцы порой на несколько дней бросали перед туннелем, не имея возможности проехать, после чего пробирались сквозь него на своих двоих. Она со школьными друзьями нередко выбиралась посмотреть на них, ползя поверх огромных сугробов, как сейчас с братом. Добравшись, наконец, обхаживали автомобили, которые за несколько часов успевали обледенеть и покрыться горкой снега, под которой очертания некоторых угадывались лишь едва. Юки, которого однажды они с друзьями позвали сходить посмотреть на машины с ними, отказался, сказав, что боится получить нагоняй от владельцев, которые недовольны тем, что дети регулярно наведываются в те места.       — Вспомнила вдруг, как мы в детстве сюда ходили. — начала вдруг девушка разговор с братом, чего сама не ожидала — расчувствовалась, поддалась нахлынувшим воспоминаниям. — Тогда точно также перебирались. Ты помнишь об этом?       Юки покачал головой — совсем не понимал, о чём сейчас говорит сестра.       — За столько лет жизни в Токио настолько низкая температура воспринимается уже иначе. — пробормотал Юки, спустившись с сугроба по ту сторону, и, остановившись, начал помогать сестре спуститься.       — Ты настолько замёрз? — спросила Сузука, почувствовав, наконец, что твёрдо стоит на ногах.       — Да, настолько. Надо было надеть куртку теплее.       — Так надел бы. Всё, идём домой? — спросила Сузука, и, развернувшись, направилась к выходу из тоннеля, пока Юки, услышав шум где-то за сугробом, задержался, с сомнением уставившись в том направлении. Девушка, заметив, что брат стоит позади, не сдвинувшись с места, также остановилась. — Ты чего там? Ты идёшь?       — Да, конечно. — Юки, развернувшись, всё также с какой-то тревогой продолжая смотреть в том же направлении, поспешил к сестре.       Мама, встретив на пороге Сузуку и Юки (несмотря на сухое приветствие последнего), тут же начала зазывать обоих на кухню, упомянув, что наготовила к их приезду, ожидая всё это время, и, как надеется, этого будет достаточно.       — Я в свою детскую. — заявил в ответ Юки, тут же скрывшись под удивлённый взгляд матери, которая совсем не понимала, с чего вдруг сын ведёт себя подобным образом.       — Что это с ним? — спросила женщина у дочери, которая лишь пожала плечами, проводив взглядом брата.       — Не знаю. Может, просто что-то по работе важное. Он говорил, что загружен и ему нужно много работать.       — Ох… Не знала. Ну что, пойдём на кухню?       Сузука глянула на часы — было уже десять вечера, а значит, пришло то время, в которое она обычно ложится спать.       — Я, пожалуй… — девушка, продемонстрировав матери часы, указала на те, пытаясь объясниться. — Пошла бы спать, а наедаться перед сном не лучший вариант.       — Совсем ничего не хочешь? Там твой любимый картофельный салат.       — Нет, спасибо, откажусь. Я лучше потом, утром попробую. — Сузука и вовсе хотела объяснить матери, что любовь к картофельному салату, который та так часто готовила, осталась где-то там, в далёком детстве, и тех чувств сейчас к нему девушка уже давно не испытывала.       Буквально сбежав с кухни, сопровождаемая шокированным взглядом матери, Сузука направилась в комнату, по памяти ориентируясь в доме и пытаясь вспомнить, где же находится комната, в которой прошли её детские годы. Остановившись перед фусума, девушка, подумав, вспомнила, что эта — брата. Её же — соседняя. Отодвинув фусума, Сузука подолгу всматривалась в погруженную во тьму комнату, вспоминая о юности, которая прошла в этих стенах.       Войдя внутрь, Сузука закрыла за собой фусума.       Юки, перебирая вещи в шкафу, в котором ничего не изменилось со времён юности, поёжился и обхватил себя за плечи руками, принявшись медленно растирать те — было достаточно холодно. Привыкший за эти годы к тому, что в токийской квартире гораздо теплее, не мог до конца свыкнуться с тем, что пришлось вновь столкнуться с холодом, в котором когда-то жил и чувствовал себя вполне уютно. Парень, усевшись на кровати, вновь закутался в одеяло, который всё это время носил с собой с самого начала пути от машины.       Из-за холода внутри дома Юки сейчас как никогда не отказался бы от приличной чашки горячего кофе — фантазируя, как та приятно согревает ладони, парень и вовсе готов был уже вновь выбраться на кухню, где всё это время отсиживалась мама. Юки слышал, что мать поначалу о чём-то разговаривала с Сузокой, но после, когда сестра закрылась в соседней комнате, осталась там лишь в компании чашек и кастрюль. Тем не менее, как бы сильно Юки не хотелось кофе, пересекаться с матерью ради этого — совсем нет.       Тем не менее, наконец, когда желание выпить кофе взяло верх, Юки выбрался из комнаты, и, всё также продолжая кутаться в одеяло, направился на кухню. Остановившись в проходе, посматривал на мать, освещённую тусклым светом, склонившуюся над тарелкой с пирогом, который со скучающим видом вертела в руке, будто не решалась откусить.       — Уже поздно. — поспешил напомнить ей сын. — Уже скоро полночь. Иди, пожалуйста, спать.       — Не могу уснуть последние дни… — ответила мать, отложив, наконец, пирог, который явно не собиралась больше есть. — Не перестаю думать о том, что случилось с Сано.       — Мам, давай лучше думать о том, что всё хорошо, ладно? — Юки, пройдя на кухню, принялся шарить по шкафам в поисках кофе, надеясь, что мама держала дома хотя бы растворимый — не лучший вариант, но в нынешних условиях сойдёт.       — Что ты ищешь?       — Кофе.       — У меня нет. — ответила мать парня, поднявшись и взяв тарелку с недоеденным пирогом, с котором направилась к холодильнику. — Давно не ездила никуда, чтобы купить.       — Уже вижу, что нет. — с некоторым разочарованием ответил Юки, изучая подвернувшуюся под руку пачку чая — всё думал, подойдёт ли тот в качестве замены, и, решив, что вполне, открыл навесной ящик, где ранее мама держала кружки, и не ошибся — те были на месте. Юки даже немного порадовался тому, что хоть что-то за эти годы не изменилось. — Я возьму немного чая?       — Мог бы и не спрашивать… — ответила мать, устало проковыляв к выходу с кухни и отправившись куда-то вдаль по коридору, — как показалось Юки, в свою спальню.       Налив себе чай, парень, расположившись за столом, уставился в окно, наблюдая за тьмой, которая всё заполонила собой снаружи. Ночь совсем уж безлунная. Парень всё думал о том, как себя чувствует Сано — всё ли с ней хорошо, как она себя чувствует, не замёрзла ли? Отставив стакан в сторону, Юки поймал себя на мысли, что совсем уж не хочет ни пить, ни есть, когда со старшей сестрой произошло нечто, что он никак не может объяснить.       Просидев так ещё немного, попытавшись сделать ещё несколько неуверенных глотков, Юки всё же встал, и, направившись к раковине, выплеснул содержимое кружки, после чего включил воду и медленно наблюдал, как чай на дне раковины медленно смывается в сливное отверстие. Дождавшись, когда ничего не останется, Юки выключил воду, повернув вентиль. Помыв стакан и поставив тот вновь в шкаф, Юки прошёл к выходу и надавил на выключатель, погасив на кухне свет. Всё также сосредоточенный на своих мыслях, парень направился к себе вдоль по коридору. Подойдя к комнате, остановился, несколько озадаченный увиденным — прекрасно помнил, что закрывал фусума после ухода, но сейчас перегородка была сдвинута и комната отлично просматривалась с коридора. Коснувшись фусума, парень сдвинул её, закрыв перед собой комнату, после чего, убедившись, что всё хорошо закрывается, нет никаких проблем, вновь передвинул.       Осмотревшись по сторонам, Юки сразу же подумал о том, что кто-то из тех, кто сейчас в доме (мама и сестра), мог зайти в его комнату в момент отсутствия. И единственный вопрос который в этот моменту у него был — что же им там было нужно, если, конечно, это было они, а не по какой-то причине подводит память, а он на самом деле забыл закрыть за собой фусума, когда уходил? Однозначного ответа у парня сейчас не было — ничего ценного с собой у него однозначно не имелось. По крайней мере, в его понимании того, что могло бы заинтересовать сестру или мать.       Войдя внутрь комнаты, парень впервые задумался о том, что неплохо бы как-то обозначить то, что фусума не открывалась, когда он этого будет не видеть, например, ночью. Парень принялся внимательно осматривать комнату в поисках небольшого и незаметного предмета, который подходил бы для этого. Вспомнив, что где-то наверняка должны были остаться тетради (мама регулярно повторяла, что хранит все его заметки и записи, полагая, что они могут пригодиться). Направившись к шкафу, где, как помнил, перед отъездом были тетради, парень, приоткрыв тот, посмотрел по полкам, вспоминая, где коробка с тетрадями, после чего, приметив один, вытащил его и принялся рыться в содержимом, перебирая тетради в поисках той, которая не будет исписана от и до, и наконец, найдя такую, вытащил. Раскрыв на случайной из чистых страниц, Юки оторвал маленький кусочек бумаги, после чего, вернув тетрадь на место, направился к фусума и принялся осматривать ту, параллельно раздумывая — как же пристроить кусочек бумаги так, чтобы он не был заметен тому, кто попытается войти? Наконец, решив, что с внешней стороны всё равно ничего не будет видно, воткнул в случайное место, после чего, достав телефон и включив вспышку, сделал снимок — на тот случай, чтобы точно после вычислить, где был кусочек бумаги и насколько он был сдвинут. Осмотрев результат своей работы, Юки несколько успокоился, удовлетворённый результатом работы.       Улёгшись на старую кровать, Юки, посильнее закутавшись в одеяло, всё думал о том, что события последнего дня — одни из самых странных, с которыми ему когда-либо приходилось сталкиваться в сознательном возрасте. Заворочавшись и перевернувшись на левый бок, парень, услышав вдруг скрип досок за пределами комнаты, настороженно прислушался. Вслушиваясь в мерный скрип, который раздавался в разных частях дома, Юки, поначалу решивший, что, может быть, кто-то крадётся в темноте, тут же поспешил себя успокоить — просто скрип просто старого дома. Не больше.