«Звонки»

      Когда Джон создавал своего первого автоматона, он не думал, что тот будет таким... Идеальным? Именно таким, какого Харрис и хотел создать. Дженна, Дилан и остальные — копии, как подделки любимого шоколада. В них нет ничего плохого, но они есть и лишь их существование вызывает лёгкое отвращение.       Мироходец помнит, как проводил большим пальцем по его щетине, криво улыбался, наблюдая за тем, как мужчина впервые открывает глаза. Как он впился в него взглядом, пытаясь угадать реакцию на своего создателя.       — У тебя пуговка расстëгнута, — автоматон указал на рубашку Джона. Парень изумленно заморгал, секунду пребывая в недоумении, а после захохотал. Склонившись, он чуть ли не задыхался от смеха.       — Что ж, — Харрис положил руку на плечо автоматона. — Ты моё создание, а значит такой же, как и я.       — Создание? — изогнул бровь мужчина, пока Джон отходил к плакатам на стене. — Это как?       — Ай, точно, — парень постучал себе по лбу, разглядывая какую-то схему. — Надо настроить систему получше. Да и имя дать, — мироходец взял «питомца» за подбородок, заставляя его взглянуть себе в глаза. — Ты будешь... Ну не, не Вилли. Хотя было бы забавно, ха... Скажи любую фразу!       — Сырный соус, — промямлил мужчина, после чего Харрис захлопал в ладоши. Из его глаз почти искры летели. Интересно, рядом есть огнетушитель?       — Соус-Солус! Хаха, да я настоящий гений! — по лицу автоматона невозможно было понять, оценил он шутку или нет. Хотя, шуткой это нельзя было назвать. Театрально нахмурив брови, будто он по-настоящему думает, Джон произнёс первое пришедшее в голову. — В общем, теперь ты Саймон. Саймон Соус.       — Солус, — тихо поправил его мужчина, на что Харрис лишь махнул рукой. А после схватил автоматона и пошёл проводить ему экскурсию по дому.       Он и на прощание махнул. Один раз, даже не оборачиваясь. Саймон не знал, почему — может не успел, может решил, что это и не нужно, а может просто не хотел показывать слезинку, стекающую по щеке... Нет, последний вариант точно отпадает, Харрис никогда не плакал. Лололошка — да, но Джон ни разу.        Харрис любил измерять его линейкой и шутить, что каждый сантиметр — километры, которые когда-нибудь будут между ними. Странное увлечение, но Солус никогда не спорил. Возможно, зря. Может быть тогда бы Джон остался. Не ушёл так далеко. Мужчина потерял ту линейку и не знает, сколько добираться до друга. А был ли Джон другом? «Был, точно был», — твердит сердце. И он верит. Хочет верить.       Саймон покупает то же виски, что и Харрис покупал, когда они сидели на диване в гостиной и обсуждали интерьер. А ещё обматывает подушки красным одеялом и кладёт туда, где сидел Джон. Ведь когда выпьешь, будет неважно, есть ли там человек, или нету. Зато в груди становится тепло, хоть и на крайний срок.       А на утро после «запоя»(нет, это был не он, просто... Саймон не знал, как сформулировать по-другому) пальцы холодные, как ледышки. Он заворачивает их в одеяло и думает, что Харрис всегда говорил, что его шарф не красный и что ему обязательно нужно будет настроить его зрение. Солус не знал, как парень собирается это сделать, но и не спрашивал.       Слишком много «не». Не знал, не спрашивал, не красный, не спорил, не рядом... Хочется зачеркнуть это треклятое слово и больше никогда его не видеть. Ведь тогда Джон будет рядом. Точно будет, надо только захотеть. Это ведь так работает?       Перед уходом парень дал ему визитку. «Раз уж ты так привязался.. Кароч, держи, если буду очень нужен — позвонишь. Но дозвонишься лишь один раз», — и... Солус звонил. Наверняка звонил вечером, когда был пьяным. И Джон ему точно-точно ответил, спросил, как он, рассказал, как сам. Мужчина уверен в этом на тысячу процентов, по-другому просто быть не может!.. Он ведь специально покупает самый крепкий алкоголь.       «Ну где ты там? Как ты там? С кем ты там? Кто с тобой? Напиши хоть слово», — сколько бы Солус не молил всех богов и сразу, они упрямо его игнорили. Наверное, даже кинули в чёрный список. Джон говорил, что высшие силы существуют, поэтому Саймон и верил. Но в их благосклонность он надежду потерял давно.       Единственное, что держало его на плаву — улыбка. Улыбка успокаивает друзей, путает врагов, заставляет себя верить в свои силы хотя бы днём, у всех на виду. И Саймон улыбался, снимал шляпу и улыбался. Весь день ходил с высоко поднятой головой, чтобы не казаться никому кляксой, чтобы не позорить Джона.       А потом приходил домой, смотрел на гору подушек, лежащую на диване, и улыбка мгновенно гасла.       Он не может отпустить. В книжках про психологию говорится, что нужно забыть. Но ведь чем сильнее пытаешься не вспоминать, тем сильнее оно въедается в голову. Специалист из службы доверия утверждает, что нужно найти замену. Она-то есть — Лололошка. Но парнишка не тот. Лололошка не может заменить Джона Дейви Харриса. Он не называет мужчину соусом, легко выводится на слёзы, не пьёт, абсолютно ничего не понимает и... Шарф у него голубой. А последнее время у Солуса на этот цвет аллергия.       Рука у телефона. Пальцы быстро набирают давным-давно заученные цифры. Секунда тишины, что длится для мужчины целую вечность, за время которой огонёк надежды успевает загореться вновь. А потом до его сознания доносится фраза, от которой охота взяться за верёвку и мыло: «Абонент временно недоступен, перезвоните позже», — и всё внутри рушится на куски.       Хотя... Это же временно, так? Временно — это не никогда. И он обязательно перезвонит и завтра, и через неделю, как по сценарию. Будет названивать, пока «позже» не превратиться в «сейчас».

***

      Джон смотрит на выключенный телефон и закусывает губу. Палец тянется, чтобы включить устройство, но мироходец его отдëргивает. Мимолëтное желание растворяется, забывается, парень кладёт телефон обратно в карман и идёт к Джодаху. Шахматная партия ещё не доиграна.