В лучах солнца

Тишина. Город обволакивали алые лучи заходящего солнца. Впервые за долгое время Рим был таким молчаливым. На крыше, в одиночестве стояла Ловчая, умиротворенно глядя вдаль. Её каштановые волосы небрежно развевались и, под заревом неба, отливали тицианом. Подол короткого платья колыхался от дуновений ветра, который обволакивал своей прохладой, казалось, хрупкие плечи Новы, вызывая по телу табун мурашек. В сегодняшний вечер, на редкость, голова была пуста. Совершенно. Не было тех навязчивых мыслей, что обычно роем разносились в сознании ведьмы, лишь только спокойствие. Внимание привлек скрип открывающейся двери. Но Нова не обернулась — вслушивалась в мерные шаги. Сровнявшись с Ловчей, на периферии показался мужской силуэт. Шен. Так они стояли некоторое время, думая каждый о своём. Пока женский голос не прервал всепоглощающую тишину: — Красиво, правда? Кивок. «Но не красивее, чем ты» — пронеслось в голове, неожиданно для самого чернокнижника. Заметив, как подрагивают руки ведьмы, Шен, по неведомой себе причине, накинул на неё своё пальто, невесомо касаясь горячими пальцами холодной кожи плеч. Слово она была хрустальной; прикоснешься — разлетится на тысячи мелких осколков. Нова, впервые за всё время, развернула к нему голову, искренне удивляясь побуждениям чернокнижника. — Шен, ты не заболел? — её миндалевидные глаза слегка округлились. Будто она увидела восьмое чудо света. Хотя наверное так и было. — С чего бы? — мужчина смотрел в них, словно в душу глядел. — Ты отдал своё пальто. Мне. — Могу забрать, — Шен было потянулся, будто бы хотел забрать, но Нова сильнее укуталась в его излюбленный предмет гардероба и шагнула в сторону. Чтобы наверняка. «То-то же» — чернокнижник усмехнулся своим мыслям, вновь отворачиваясь к садящемуся солнцу. В его действиях чувствовалось что-то непривычное, что-то чуждое. И ему, и ей. Это была забота? С чего бы вдруг он стал её проявлять к этой Ловчей. Хотел бы он сказать к его Ловчей, но сам отгонял эти мысли, возводя стену, запрещая себе об этом думать. Но как бы он ни пытался не вспоминать о ней, её образ как назло появлялся в голове, и совершенно не хотел выходить. Нова, в свою очередь, делала то же самое. Они оба видели взгляды друг друга, быстро скользящие, но такие цепляющие. Говорящие больше каких-либо фраз. Только вот бывало они бросались словами, будто брызгались ядом, стараясь, как можно прочнее, укрыть настоящие чувства. Укрыть их от других. Укрыть их от самих себя и друг от друга. Хотя моментами им даже нравилось скрывать свои собственные желания, под маской стёба. Между ними этот стёб был совсем не злой, он был скорее на грани подколов и флирта, периодически переходя в более грубые формы. Лишь бы другие не заподозрили. Их особенные взаимоотношения друг с другом должны были видеть только они сами, если вообще должны были. Внезапно для обоих, Шен нежно провел по волосам Ловчей. Та вздрогнула от неожиданности, но прикрыла глаза. Эти прикосновения были такими долгожданными и такими желанными для них двоих. Сердце словно ухнуло в пятки, заставляя в груди трепетать. Нова медленно развернулась лицом к Шену, глядя в его бездонные серые глаза, словно звёздное небо. Держа пальто за лацканы, чтобы не упало, Ловчая прижалась к широкий груди Шена, а тот заключил её в свои крепкие объятия, ласково обхватывая за талию и спину. Будто боялся, что она вдруг исчезнет, будучи его единственным спасением. Кистями Нова чувствовала как бьётся его сердце. Быстро-быстро, в противовес спокойному выражению лица. Он прижался щекой к её виску, Нова уткнулась носом в его шею, вдыхая дурманящий запах кедра с улуном. А Шен чувствовал её сладковатый цветочный аромат вперемешку со своим же. Ведь она была в его пальто. Чернокнижник носом провел от виска к щеке Ловчей, приостанавливаясь у уголка её, как ему казалось мягких, губ. Он заглянул в её золотистые глаза словно спрашивая разрешения. Щёки покрылись румянцем. В ответ на немой вопрос, Нова медленно прикрыла веки, отвечая «да». Шен осторожно коснулся своими губами её, крепче прижимая её всем телом. Действительно мягкие. Ловчая положила правую руку ему на шею, привстявая на носочки, пока левая блуждала по спине, сквозь плотную ткань рубашки ощущая сильные мышцы. Проникая языком в рот Ловчей, он сплетался с её языком, в танце, известном только им. Тяжело дыша, Нова запустила тонкие пальцы в чёрные с проседью волосы Шена. Рука чернокнижника опустилась на бердо Ловчей, а другая поднялась выше, вдоль позвоночника, по лопаткам. Чувственно, нежно, но в то же время жадно, они целовались, напрочь забыв о том, что их может кто-то увидеть. Сейчас это все не казалось каким-то запретным, каким-то не таким. Наоборот, его губы на ее губах казались такими правильными, такими нужными. Они целовались так, словно воссоединились после долгой разлуки. Хотя, наверное, почти так и было. Два израненных сердца, избитых судьбой, нашли друг друга, нашли утешение и исцеление друг в друге. Нехотя, им пришлось отстраниться, недостаток кислорода дал о себе знать. Заглядывая в помутневшие глаза Шена, она готова была в них утонуть. Её глаза блестели в лучах заходящего солнца, отражая розовато-жёлтое небо. Чернокнижник не спешил отпускать Ловчую из объятий. Напротив – он готов был сделать всё, чтобы чувствовать рядом его Нову. Так ему несвойственно, так непривычно. Он всегда был ко всем холоден, безразличен. Не позволял себе эмоций. Но эта Ловчая ведьма растоптала его броню и оковы, которые он создавал годами. «Совсем не похож на того Шена, которого я встретила в камере» — подумалось Нове и она ласково положила голову на плечо чернокнижника, крепче сжимая, успевшее породниться, такое тёплое пальто. А Шен в ответ бережно гладил Нову по мягким волосам, струящимся по его пальто. Солнце зашло за горизонт, уступая круглой луне и россыпи звёзд.