Больница

Рассвет. Яркий солнечный свет пробивался сквозь прозрачные проплешины синтетической ткани на шторах больничной палаты. Стук в белую, дверь с полезлой от старины краской раздался так звонко, что разрезал привычную для Изуми тишину лежания на больничной койке. Его вздутый живот напрягался, продолжал напрягаться со вчерашней ночи, и изуми знал, что сегодня его ждет. Рыжая макушка Лео отварила дверь, и его характерный голос впился в уши Сены. — Изуми, я уже тут! — голос Лео ласково прозвучал, настолько, что у Изуми, вроде, даже поднялось настроение! Присев на обивку матраца-подобной раскладушки, рыжий погладил Изуми по щеке. Тот, несмотря на то, что он был в приятном шоке с приливом возбуждающей эйфории, чуть отстранился, показывая свой «ворчливый» (как его называл партнёр) характер. Повернув голову к стенке, к которой была приставлена кровать, он почувствовал еще одну схватку. Вчера у сребро-волосого парня начались роды, схватки были настолько сильными, что он не мог вытерпеть это в одиночестве. К утру все успокоилось, но видимо, все началось вновь. Изуми еще вчера начал измерять промежутки между схватками через приложение. Роды планировались партнерские. В полном одиночестве. Ну, как сказать? К их радости палата была рассчитана на одну роженицу и позже они узнали, что проведут в ней все этапы родов. В комнате была кровать, трансформирующаяся в родовое кресло, аппарат КТГ, раковина, стол со стулом, мягкое кресло и фитбол. Может, что-то ещё — память затёрла. Изуми еще ночью подключили к КТГ, поставили катетер для капельницы, разрешили рядышком положить воду и мобильник, собрали анамнез — зачем-то задали те же вопросы, что и при оформлении в частный комплекс-больницу, в котором все это собиралось проводится. Чуть спустив с себя свой больничный белоснежный халат, Изуми попросил Лео сделать ему массаж. Это было обыкновенной практикой, когда он заходил в «гости». — Может, сядешь? — Непривычно со смущенным лицом пролепетал Лео, расставляя худые коленки. — Да, конечно. Изуми с тяжестью держась за свой пухлый животик, уселся, доставляя Лео приятное покалывающее чувство неудобства, но и приятностей. Начиная чуть мять спину, плечи и предплечья голубоглазого парня, лео сдерживался от того, что бы начинать его покусывать. Изуми же, испытывая уже очень сильные схватки, громко постанывал от боли, чувствуя, как через него пробирается то, что они породили вместе с рыженьким счастьем, что сейчас гладило место его поясницы. Вместе с тем, он чуть терся о его бедро, скрывая развратные мысли. Взглянув внутрь его еще горящего телефона, оставленного на тумбочке, по приложению было видно, раскрытие на 5 сантиметров вместо 8, поэтому для ускорения родов прийдется колоть окситоцин. Изуми угрюмо повернулся к своему партнеру. Тот уже знал все его примочки, и взяв уже подготовленный для всего шприц (роженица-изуми хотела о себе заботиться!) начал колоть. Было ощущение, что мир хлопнулся, когда Изуми издал глубокий, толи крик, толи стон. Слезы потекли из его глазок, пока Лео продолжал поглаживать место укола, и спину любимого. Незаметно для себя, он возбудился. «Разве это не извращение? Всё же, когда я делал ему массаж до этого, такого не было!». Но, в тайне от Сены, Лео приспустил брюки, и, проскользнув сквозь ткань халатика, начал тереться о Изуми. Его лоно было раздвинуто так впервые, что даже Лео покрылся испариной. Он был в шаге от того, что бы не начать занимать его еще и снаружи. — Лео. Господи!.. — стонал Изуми, от боли, или от удовольствия. Нужно было на каждой схватке подтягивать согнутые в коленях ноги как можно ближе к груди, придерживая руками, а в перерывах отпускать руки, оставляя ступни на кушетке. Сил у него на такие выкрутасы уже не было, за него колени подтягивал Лео. Так, подтянув Изуми еще раз, он почувствовал инородное ощущение. Лео вошел. Он начал водить туда сюда, а Изуми, под окситоцином, дак еще и при родах, точно не мог выдавить из себя ни слова. Чувство заполненности иногда покидая его тело, давало надежду вырваться из оков болеудовольственных игр зеленоглазого парня, так вот нет. Лео начал заталкивать плод обратно. Это был нескончаемый поток боли. У Изуми летели слюни, слезы, сопли, в полете толчков и схваток он не видел ничего, кроме абсурдных всплесков радуги и размытой комнаты, и не слышал ничего кроме как звука вибрирующего от нарушения родов приложения на телефоне. Резко, лео вышел, и плод тоже, будто полетел вниз, начиная одолевать Сену. Он упал прямо на кровать, ожидая последних шагов к завершению этого нескончаемого ужаса, что приносило ему удовольствие. Семя Лео покрыло поясницу, что он недавно ласкал, а сероволосый, высунув язык, издавал непохожие на человека звуки. Все прошло нормально, не смотря на то, что Изуми был, видимо не в этом мире. Понеся ребенка сломя голову к врачу, Лео, выбежав из комнаты, так и не заметил, что происходило с его милым суженным дальше! Из его дырочки, в которой были остатки крови и стекшего туда семени, начался еще больший казус, что поверг самого голубоглазого, в шок, и заставил зареветь еще раз. Горячие слезки текли по его лицу, пока фекалии не начали выдавливаться из него с непомерной силой. Он не мог остановить это, а чувство стыда, пред скоро пребудущим сюда Цукинагой, заставляло реветь и плакать, оставляя себя в опущенно-животном состоянии. Он застыл как дикая косуля, что попала в капкан, или маленький лисенок, которого загнали в угол сторожевые собаки. Он, уже полностью упав с колен, на которых стоял в позе «рака» расставив ножки и икры, полноценно, почувствовал себя тем, кто заслуживает только хорошего члена у себя в заднице.