Love Me Tender

Иногда Гейлу кажется, что Джон Иган похож на кота. Гордого и весьма независимого. Когда Гейл был маленьким, на их улице жил точно такой, — полосатый, голенастый, и до чертиков худой, хотя его подкармливали почти все жители из окрестных домов. Он приходил и уходил, когда хотел, настороженно относился к чужакам, доброжелательно - к детям, и временами заставлял Гейла вздрагивать, неслышно подбираясь к нему сзади и бодая головой куда-нибудь под коленки. - Что делаешь? - спрашивает Джон, возникая по-кошачьи бесшумно и по-кошачьи же бодаясь головой. Не под коленки, слава всем богам, только в плечо, но Гейл все равно вздрагивает. - Пытаюсь соорудить нам на ужин что-нибудь поинтереснее, чем яичница с ветчиной. - Как будто бы есть что-то плохое в яичнице с ветчиной! - Джон продолжает прижиматься к нему со спины, и сосредоточиться на готовке становится все сложнее. Гейл облизывает губы и быстро считает про себя до десяти. Выдыхает. - Ничего плохого в ней нет, но разнообразия все-таки хочется. - Разнообразия... - тянет Джон и дыханием щекотно обдает Гейлу шею. - Ладно, я за. Но ты все еще не сказал, что это будет. - Пастуший пирог, — отзывается Гейл и снова берется за нож. - Как только вспомню, как его готовить. Джон кивает, чмокает его за ухом и исчезает, будто бы его здесь и не было вовсе. Как он умудряется в этом небольшом доме так быстро куда-то запропаститься, для Гейла до сих пор загадка, но у Игана это выходит на раз-два. И вправду как у заправского кота. - Скажу сразу, я не большой специалист по пастушьим пирогам, — тянет Джон и смотрит на сковородку, — но что-то мне подсказывает, что так выглядеть не должно. - Да ты просто гений, приятель. - Гейл оставляет попытки привести их ужин хотя бы в мало-мальски приличный вид и вздыхает - Он сгорел к чертям. - Назовем это хорошо зажарился. Я люблю хорошо зажаренное, с корочкой, когда хрустит. - Боюсь, здесь могут хрустеть только угли. - Ничего, — пожимает плечами Джон, — значит, поужинаем где-нибудь, вот и будет тебе разнообразие. - Ну или правда обойдемся яичницей с ветчиной, — отзывается Гейл, который почему-то совсем не хочет куда-то сегодня идти. Джон пару мгновений смотрит на него, затем кивает. - Но в этот раз готовлю я. - Развлекайся, — отзывается Гейл, устраиваясь за столом. Джон фыркает и тянется за чистой сковородой. - Знаешь, в этом доме полно других книг, раз уж эта оказалась настолько неинтересной. Ты таращишься на одну и ту же страницу вот уже пять минут, если не дольше. - Джон заглядывает ему через плечо и хмыкает: - К тому же, ты все еще на предисловии. - Все нормально, я просто задумался. - Полезное дело. О чем? - О всяком, — уклончиво отзывается Гейл, изо всех сил надеясь, что такой ответ Джона не обидит, но тот только кивает и устраивается на диване рядом. Какое-то время сидит молча, затем приваливается к Клевену и, кажется, начинает дремать. Кот, который жил когда-то на их улице, тоже иногда так делал. Забирался вдруг к Гейлу на коленки и засыпал так молниеносно, будто его выключили. Пошевелиться и разбудить его тогда казалось совершенно немыслимым, и Гейл помнит, в какое отчаяние пришел однажды, когда мама принялась звать его. Ей почему-то непременно было нужно, чтобы он подошел, а не отвечал с заднего двора. Ясное дело, что кот тут же смылся, а потом долго еще не появлялся на их улице. Ничего, говорила тогда мама, он вернется, он ведь всегда возвращается. И Гейл кивал, соглашаясь, потому что кот и вправду возвращался, даже после весьма долгих отлучек, но ощущение, что чувство доверия и покоя можно так быстро разрушить, заставляло тревожиться. В следующий раз, думал Гейл, я точно с места не сдвинусь. Иган посапывает у него на плече, читать совершенно не хочется, поэтому он откладывает книгу в сторону, стараясь почти не шевелиться. По большому счету он Джону ни капли не соврал - он действительно думал о всяком. О том, что их неудавшийся ужин присох к сковороде накрепко, и теперь, кажется, его никак не отдерешь. О том, что уже привык считать этот дом своим. О том, что чувствует - Джон всегда рядом, даже если он его не видит. Иган внезапно потягивается всем телом, и, не открывая глаз, сонно произносит: - Еще пять минут, Бак, и я наверх, спать по-человечески. Но пока потерпи немного - и приваливается к нему еще сильнее. Гейл аккуратно проводит рукой ему по волосам и улыбается. Он готов сидеть здесь сколько потребуется. Он никуда не спешит. У них есть все время этого мира.