***
Семья, разумеется, на Перси обиделась. Никто не поверил, что он не выдвигался втайне от них, а доводы Гермионы, что невозможно победить с половиной голосов, не ведя предвыборной кампании, потонули в возмущениях. — А ты всё такой же! — Рон пошёл красными пятнами. — Лицемерный лизоблюд! — Рональд! — громко воскликнула Гермиона. Главным доводом защиты являлась тотальная не то что непопулярность Перси, а его почти полная неизвестность, но здравый смысл, как это часто бывало, полностью развеялся из-за политических интриг. Что ж, вина Перси, несомненно, была в случившемся. Стоило подумать, что неспроста его просили подписать заявление на участие в выборах. «Для количества кандидатов», как же. Глупо попался. Ничего удивительного, Перси многое в жизни не замечал. Лицемерие Фаджа, трусость Министерства, собственное поведение… и даже смерть, как выяснилось позже. А ведь в школе он искренне недоумевал, как профессор Бинс мог забыть своё тело в учительской. Перси снова ушёл из дома, на этот раз без обидных слов с его стороны, поставил себе цель закончить срок так, чтобы остаться в истории хотя бы как не самый плохой вариант. Очередной министр, сидел, что-то работал, после сменился и более нигде не мелькал. Идеальный план. Перси активно поддерживал все реформы, предлагаемые Гермионой, и быстро их принимал — сказался опыт работы помощником. Он знал, как работала бюрократия, и умел ускорять эту неповоротливую махину. За пару месяцев Перси добился большего, чем Кингсли за несколько лет. Весьма ожидаемо: у него не было ни поддержки электората, которую нужно сохранять, ни спонсоров, ни сторонников — да и кого-бы то ни было. Даже собственной семьи. Перси попал на должность практически случайно, и не было ни единого способа остаться на второй срок. Конечно, в нём ещё осталась честолюбивая часть, которая хотела быть министром магии. Доказать, что он подходит для этой должности. На этих мыслях Перси неизменно себя одёргивал и с большим рвением возвращался к документам. Разумеется, его хотели подкупить, запугать и даже улестить, помня о прошлом. Но Перси выучил урок с первого раза — и всегда выбирал семью. Не то чтобы это кто-то заметил. Помощником Перси назначили молодого, амбициозного и очень исполнительного юношу. Так похожего на самого Перси в молодости. Спасибо, не надо. Он помнил, чем такое может закончиться. Даже без злого умысла. Перси внимательно изучил биографию нового помощника, перебрал гору документов и приказов и наконец понял, кто именно протащил его в министры. Не то чтобы это повлияло на работу. Он продолжал делать то, что должен. Смешно, что мелкий бюрократ Перси Уизли оказался опаснее на должности министра, чем инициативная героиня войны. Министров свергали, заставляли подать в отставку, но ещё ни разу не убивали в мирное время. Раньше Перси вдоволь бы посмеялся.***
Как говорилось в романах, которыми увлекалась Одри, ничего не предвещало беды. Перси перебирал документы, подписывал свитки. Если бы он посмотрел вниз, то увидел бы, что не сидит в кресле, а парит над полом. Но Перси был слишком занят, стол не просвечивался через руки, пальцы легко поднимали чернильницу. Причин заподозрить неладное не было. А потом зашёл помощник и заорал в ответ на обычный вопрос про отчёт. Что ж, понять можно. Перси тоже не обрадовался трупу Крауча, а ведь тот молчал, а не накидывался с работой. Перси оглянулся, обнаружил собственное тело, лежащее на полу, и, поправив теперь уже призрачные очки, спокойно сказал: — Оцепить кабинет. Вызвать авроров и ДМП. И я всё ещё жду отчёт. Помощник нервно кивнул и сполз в обморок.***
Чтобы стать призраком, достаточно не желать (или бояться, как сэр Николас) уйти и иметь связь с магически сильным местом. Для становления полтергейстом условия до сих пор не сформулировали. В основном потому, что исследуемых объектов ничтожно мало — на две сотни хогвартских привидений приходился один лишь Пивз, а его сородичей-полтергейстов во всей Британии насчитали штуки три. Учёные сошлись в одном: все полтергейсты имели идею, цель или попросту одержимость, которая вытесняла большую часть человеческого в посмертии. Перси никогда не считал себя увлечённым человеком и последние годы ни о чём не мечтал, однако стал пятым полтергейстом Британии, к ужасу всего Министерства. Авроры расспросили Перси, обшарили кабинет, забрали его тело, чтобы установить причину смерти, снова попытались узнать хоть что-то о преступнике, очевидно злясь, что он проморгал собственное убийство, потом, подумав, приказали не улетать до окончания расследования и лишь тогда разрешили встретиться с родными, собравшимися в кабинете отца. Не то чтобы Перси хотел их видеть по такой причине. Будучи подростком, он думал о том, как бы отреагировала семья на новость о его смерти. Глупые, инфантильные мысли. Перси не хотел расстраивать маму. Как и Джорджа — бледного до того, что веснушки казались кожным заболеванием. Отец винил себя, бормоча под нос, что должен был быть рядом, должен был заметить… — Нет, такого не могло произойти! — громко воскликнул Рон, отмахиваясь от пытавшейся его успокоить Гермионы. Стадия отрицания. Перси много прочитал о преодолении горя, когда умер Фред. Джинни попыталась обнять его, но её руки прошли сквозь тело Перси. Он сосредоточился, помня, что полтергейсты по желанию становятся материальными, и неуклюже похлопал сестру по голове. Это послужило сигналом. Его семья плакала, обнимая друг друга. Перси отстранённо размышлял, что Фред стал бы полтергейстом школы похлеще Пивза.***
Гарри Поттер счёл своим долгом рассказать о странном сочетании проклятия и артефакта, остановившем сердце Перси. — Родственники не должны знать деталей, — заученно сообщил Перси, кивнув на Поттера. — Жертвы тоже. — Даже мёртвые? — тихо уточнил тот. — Правила едины для всех, — без толики сомнений ответил Перси. Расследование, как и собственная смерть, его не интересовало. Как и Рон, неловко пытавшийся извиниться за всё сказанное. В Министерстве наступил период безвластия. Гермиона отказалась занимать пост. Вернее, Гарри не позволил рисковать подруге, пока преступники не будут пойманы. Негодующая общественность не желала видеть министром сторонника аристократии, которую подозревали в убийстве. — Господин министр, может, вы продолжите работать? — неловко пошутил помощник. И Перси всерьёз задумался. Весьма логичное решение, ведь, как выяснилось, покидать пределы Министерства он не мог. И Перси всё ещё должен отработать пятилетний срок. Законов, запрещающих полтергейсту продолжать трудовую деятельность, не было. Чем он хуже Бинса? А вот свадьбу необходимо отменить… Перси остался на должности.***
Удивительно, но смерть пошла Перси на пользу. Глаза не болели от долгого чтения, усталость исчезла вместе с телом, пропала нужда отвлекаться на еду и сон. Он больше не боялся. Не колебался. Уверенно шёл напролом — иногда и сквозь двери. Перси взял ещё помощников, чтобы работать в две смены. Министерство со скрипом приняло новые условия существования и начало искать способы избавиться от своего министра. Уйти добровольно он не возражал, но лишь по закону. Увы, существовал запрет на замещение должности лишь привидениями и нелюдьми. Перси, очевидно, не был привидением. И даже издалека напоминал человека… пока не забывался и не проходил сквозь помощника. Приказ о запрете работы полтергейстов никто так и не решился принести Перси на подпись.***
Первый раз на него нападали из-за угла. Заклинание Развоплощения не сработало, маг убежал. С того дня его пытались уничтожить многие, а сотрудники Отдела тайн подошли с официальным запросом на изгнание. Перси внимательно прочитал, поставил подпись и согласился, что это весьма полезное начинание. Если получится с ним, Хогвартс лишится Пивза, это определённо улучшит учебную атмосферу. Сотрудники Отдела тайн, увлечённые новым делом, повсюду следовали за Перси и испытывали различную магию. Перси установил правила: чтобы не нанесли вреда людям и никому не мешали работать. Увидев очередную попытку изгнания, Рон взбесился. — Что творите? — рявкнул он и вскинул палочку. — Продолжайте, — Перси махнул рукой испуганно отступившим волшебникам. — А мы пока обсудим ограничения на вывоз из страны продукции Всевозможных Волшебных Вредилок… Рон зло посмотрел на сотрудников Отдела тайн. Те поспешно ушли. — Почему ты это терпишь? — Что именно? — Перси забылся и снова взлетел над полом. — Так вот, экспортные условия… — Я не за этим пришёл! — резко сказал Рон. — Я хотел поговорить. И извиниться. Перси, разом потеряв интерес, зашелестел документами. Ничего нового. Рон чувствовал вину и порывался вернуться в Аврорат и найти мерзавцев, но Перси отказался подписывать приказ о назначении на должность. Собственная смерть его совсем не взволновала, а расследование виделось лишь очередной бюрократической необходимостью. Виновные? Месть? Кому это надо, пока реформы не одобрены?! Хорошо, полтергейсты способны влиять на материальные предметы. Иначе как ему, будучи привидением, подписывать бумаги? Рон попытался ещё что-то сказать, понял, что Перси его не слушает, и ушёл. Перси даже не заметил.***
— Не понимаю! — заорал Рон, ворвавшись в кабинет министра. — Опять ты за своё! Министерство то, Министерство сё. А мама плачет, да и отец не лучше! Перси вылетел из-за стола, выпроводил вбежавшего следом за братом испуганного помощника и вежливо поздоровался с Гермионой. Рон многое сказал: что Перси не выходит, когда Билл приводит дочку в Министерство, что ему не интересно поговорить с Гарри, что он совершенно забыл об Одри и, когда семья решает навестить его, просит записываться на приём, ведь иная процедура не предусмотрена. — Нет, Рон, это ты не понимаешь, — Гермиона сморгнула слёзы. — Ничего не понимаешь! Твой брат мёртв. Перси в могиле! А это — не он. Лишь то, что осталось! Словно объёмный портрет. Ты же не считаешь портреты живыми? Рон осел на пол. И заплакал. Перси полетел на совещание.