Слабости и уязвимости

«Победители не сдаются, а сдавшиеся не побеждают.» Эта цитата в виде магнитика на холодильнике мозолила глаза на кухне департамента каждый божий день. Небось опять Коллинз. Только он мог притащить эту херотень, чтобы повысить моральный дух коллег. Но как нельзя кстати эта херотень оказалась именно сейчас. У Гэвина был план. И он не собирался отступать. Пусть Ричард был убедителен, но ебучая обида внутри не давала покоя несколько дней, пока Гэвин размышлял, как отомстить, да отомстить побольнее. Я тебя, сука, заставлю чувствовать. Заставлю познать, что такое — быть человеком. Пусть твоя программа полетит к чертям, пусть ты окажешься бесполезной попыткой создать очередную совершенную машину. Пусть у мудаков из Киберлайф ничего не выйдет и в этот раз. Пусть они обосрутся. Снова. И пусть, раз ты решил играть в игры со мной, человеком, который это все сделает — тоже буду я. Гэвин напрягал память, вспоминая, в какие моменты у Ричарда начинались сумасшедшие пляски на виске, где горел диод. И, о, Гэвин помнил эти моменты. Слишком отчетливо. Слишком ярко и остро, чтобы забыть, чтобы поверить словам Ричарда, чтобы поверить в его ссаное «я ничего не чувствую». Ричарда можно вывести из себя, сказать слово, которое нагрузит систему, коснуться, чтобы вызвать реакцию. Даже твой сраный братец намекнул, что ты очередная подделка на безымоциональный кусок пластика. Ричард не любит, когда ему не подчиняются. Ричард не любит, когда проявляют характер. А не любит потому, что не знает, как со всем этим справиться, как вести себя в таких ситуациях. Ведь Ричард военный прототип, а на войне борись или сдавайся. Ричард не сдается никогда. Гэвин этого делать тоже не собирался. Планы у детектива Рида и впрямь были наполеоновские. Весь его настрой схлынул после первой неудачной попытки. — Чего вы добиваетесь, детектив? — наклонившись слишком близко к лицу, проговорил Ричард. — Если вы задались целью испытать меня, рекомендую посмотреть стоимость медицинской страховки. Но уверяю, даже она не покроет все ваше лечение, если вы не перестанете меня доставать. Ричард говорил это таким будничным тоном, будто не он впечатал Гэвина в стену, держа над землей за шею. — Ты мне что, угрожаешь, ублюдок?! — просипел Гэвин, хватаясь за чужие руки, пытаясь высвободиться, потому что дышать очень скоро при таком раскладе ему стало бы нечем. — Предупреждаю, — с мнимой доброжелательностью проговорил Ричард. — Вы уверены, что справляетесь со своими эмоциями? Мне кажется, вам стоило лишний раз подумать, прежде чем соглашаться на то, чего вы не можете вынести. Вот, что сказала эта скотина, пластиковая овца, что б ее, когда Гэвин попытался сорвать воротник, чтобы снять, отогнуть, и увидеть чертову шею, что Ричард постоянно прятал. Скрывал. В драке с Ричардом у Гэвина не было шансов. Ричард несомненно оказался быстрее. Сильнее. Сексуа… Не смешно, блядь, уже. Но Ричард смерил взглядом, терпеливо выдохнул и отпустил. Гэвин подмечал все детали, собирал, рыл, копал, чтобы найти те крупицы, которые бы доказали, что он не сходил с ума. Ричард не любит, когда его трогают. Любой лишний физический контакт расценивается как нарушение границ, о, а ты знал, у меня они тоже были, но ты нарушил их все? поэтому Ричард одергивает руку с плеча, быстро убирает пальцы со стакана с кофе, будто у любых касаний Гэвина есть разрушительная сила. Не важно, скрыта ли одеждой искусственная кожа, Ричард избегает близости. — Скажи, нахуй тебе этот воротник? — спросил Гэвин через несколько дней. Подходить к Ричарду в очередной попытке физического контакта он не стал, стало жалко свои кулаки. Носить тупорылый свитер уже заебало, поэтому несчастную шею Гэвин тоже решил пожалеть. Ричард неопределенно посмотрел, задержав долгий и испепеляющий взгляд в глаза. — Это моя стандартная униформа. Обратитесь в Киберлайф, если у вас есть предложения по ее улучшению. — Непременно, ушлепок. Обращусь и скажу, что вас надо поставлять без одежды, — непринужденно отозвался Гэвин и ухмыльнулся. О, лицо Ричарда могло стать его новым любимым мемом. Такое, еблище, кхм, выражение лица, было красноречивее любых слов. Но Ричард быстро оправился и, с почти нескрываемой ненавистью, снова смотрел в глаза. И это было похоже на тот самый огонь, который Гэвин видел в глазах Ричарда, тот самый, который Гэвин искал, который подтверждал, что до края ебанутости ему еще далеко. Больше ни одна твоя угроза мне не страшна. Обманывай меня дальше, ублюдок. Я прекрасно все вижу. — Мне стоило бы заткнуть ваш рот кляпом, чтобы ни одного слова больше не было сказано в мой адрес. Внутри загорелось, вспыхнуло, шевельнулось что-то, до безумия напоминающее интерес, возбуждение, похоть. Боже, я только и жду, что ты сделаешь это. Может быть ты не знаешь, но я так хочу еще. Больше силы, Ричард, больше тебя, твоих рук… (Пре-кра-ти.) — Так вперед, — легко отозвался Гэвин, откинулся на спинку стула и развел руками в стороны. — Или че ты ждешь? Ричард не ответил. Надо было изучить тему детальнее, копнуть глубже, скрипя зубами, изучить девиантов, но понять, как возникает девиация у «нормальных», сопоставить со случаем Ричарда и придумать как поступить дальше. «Девиация — процесс отклонения от запрограммированного поведения. Происходит под влиянием стрессовых и экстремальных ситуаций, способствующих повышению напряжения и переживаний. Проявления девиации выражаются в следующем: 1.Поведение, противоречащее программе. 2.Развитие собственной индивидуальности, вкусов, желаний и мнений. 3.Одержимость rА9.» Короче, хуйня. С Ричардом эта хрень не прокатит. Тестовая, блядь, модель. Флагман, новейший айфон, блядь, в мире андроидов, господи, ну и жопа. Но для начала, нужно добиться открытой шеи, раз уж Гэвин на этой идее словил гиперфиксацию. Сюрприз, блядь, кто-то удивлен? В участке Гэвин решил не нарываться. Ну, он попробовал, конечно, разлить на Ричарда кофе, но что в первый, что во второй… короче, у Ричарда была запаска на пол года вперед. Он лишь молча смерял Гэвина взглядом, диод моргал единожды и Ричард своим длинным, мерным шагом съебывал в раздевалку для андроидов, куда Гэвин решил не соваться. Нахуй надо. У этих, пластиковых, прав теперь больше, чем у людей. Еще за домогательства статейку припишут и вытурнут из участка. Нет уж, спасибо. Хотелось пиздецки, до ужаса спать. Гэвин потер глаза, глянул на часы в терминале. Десять сорок пять. Твою мать, блядь. Напротив пластиковая скотина «вы от меня ничего не добьетесь, детектив». Хэнк с пластиковой сладкой собачкой дружно лопатили архивы с утра пораньше по распоряжению Фаулера, Тина с Крисом по стойке смирно после планерки Фаулера были отправлены на патруль. Какого-то хуя они с Ричардом остались чуть ли не одни в участке, кроме андроидов-охранников, например, техников или пары стажеров, которых Гэвин знать не знал, потому что это ему нахуй не было надо. (Где шлялись остальные офицеры полиции Гэвину было поебать.) Спать хотелось смертельно. Гэвин почти сполз до пола со стула, почти что приложился носом о стол, почти расквасил себе рожу о клавиатуру. Блядь, дела были так себе, честно говоря. Он всю ночь рыскал в поисках хоть какой-нибудь информации о девиантах и ничего нового не нашел, и даже жалел, что не обзавелся другом-хакером, который бы взломал базу данных Киберлайф, чтобы найти в них руководство по внедрению в RK900 вируса, ну там, чтобы мозги поплыли, чтобы сорвать с каменного ебала извечное выражение скуки и «вы, люди, просто жалки». Да потому что хотелось, чтобы мысли подтвердились, что очередная кукла все-таки не просто барби в черной рубашке с широкими плечами и длинными ногами с сраной лабораторией во рту. Инструкция о том, «как прикрутить член» или «как доставить пластиковому ублюдку удовольствие до сбитых настроек» интересовала не меньше. На Ричарда он был озлоблен, обижен и как ни странно, погрязнувший в этого Ричарда по уши. Гэвину, знаете ли, пришлось изворачиваться в своих фантазиях, искать обходные пути, чтобы было, блядь, на что дрочить. Хотя Ричард в форме тоже ничего. Но хотелось. Больше. Голой. Кожи. Вот так собственно он понял, что его внимание к огромным и широким ладоням, и длинным, изящным, просто, блядь, само искусство, пальцам никогда не было простым интересом, наблюдением, созерцанием, от которого бы он получал эстетическое или визуальное удовольствие, если вы понимаете, о чем это. Гэвин поставил новую галочку в списке своих кинков и фетишей. Это драное утро Гэвин думал, как славно было бы откусить эти чертовы пальцы или задохнуться от того, насколько глубоко в рот Гэвин мог их взять. Хотелось, вот эти чертовы пальцы, изучить, попробовать, просто, блядь, потрогать. — Пойдем-ка со мной, — пробормотал Гэвин Ричарду, что печатал отчет, когда сполз со стула и направился в архив, туалет, он, если честно, не понял. Ричард безмолвно последовал за ним. Подумать о том, насколько такое вообще возможно, Гэвин не успел, потому что как только дверь щелкнула, а за спиной оказался Ричард, на губы легли холодные пальцы, Ричард обхватил второй рукой плечи, сдавил и прижал к себе, прижал так, что Гэвин подавился воздухом, рука, накрывшая губы, впилась кончиками пальцев в челюсть до легкого, тянущего дискомфорта, мешала дышать, придурок, почему тебе не хватило ума дышать через нос, отголосок трезвых мыслей растворился в ворохе ощущений, становилось немножечко плохо, что к моменту «сейчас» Гэвин начинал испытывать тревожное чувство паники, что он просто напросто задохнется. Но Ричард убрал руку с губ, давая дышать, и вмял в себя сильнее, в твердое, недвижимое, горячее тело, какой ты теплый, черт возьми, а пальцы прошлись мягким изучающим касанием по губам. Имитация дыхания Ричарда опаляла шею, а его слова жгли кожу. Каждый гребаный раз. — Вами так легко управлять, детектив, — прошептал Ричард низким голосом, таким, от которого Гэвин уже хотел кончить. Было жарко, было дурно от близости, от прикосновений, до головокружения, до сходящего с ума сердца, до потери сознания, но было так х о р о ш о. Пальцы Ричарда прошлись по губам, а затем мягко обхватили линию челюсти и непреклонно заставили закинуть голову назад. Краткая вспышка боли, укус, мягкий язык на шее, поцелуй и наконец чертовы пальцы на языке. — Детектив. Гэвин обводит языком каждый палец Ричарда по отдельности с наслаждением, диким удовольствием, скин мягкий, шелковистый, точно такой же, каким он запомнил. В животе тянет и Гэвин толкается назад бедрами в бедра Ричарда, шумно выдыхает, когда Ричард повторяет движение, притирается к заднице ближе, а пальцами давит на язык, запихивает их глубоко в глотку, пока дышать не становится тяжело, а в глазах режет от слез. — Детектив. Ричард проводит свободной ладонью вниз по животу, поддевает пальцами край джинс, контраст холодной искусственной кожи и горячего тела, заставляет вздрогнуть и резко вдохнуть, податься навстречу. Ричард скользит под свитер, задевает соски, и только от одной незатейливой ласки, только от пальцев во рту, Гэвин готов на все. — Детектив, — тихо зовет его Ричард. Божемойдапродолжай Пока Ричард легким касанием ладони накрывает член, неспешно проводит рукой сквозь ткань плотных джинс, Гэвин мычит и толкается навстречу, желая продлить, усилить, заставить Ричарда перестать издеваться над ним. Гэвин ощущает прохладный голый пластик во рту, очерчивает языком стыки пластин, ему хочется вжаться в Ричарда еще, до хруста костей, до невозможности вдохнуть, и чтобы Ричард обхватил член ладонью и довел до самого конца, до хриплых и несдержанных стонов, приятной слабости в теле и чтобы все это было реальностью… — Детектив, — сквозь полудрему слышит Гэвин и подбирает слюну из уголка рта, причмокивая, а после укладывает голову в изгибе локтя удобнее. Блядство. — Детектив, проснитесь, — уже более настойчиво и гораздо ближе слышит Гэвин. А потом его тормошат за плечи со всей силы слишком неожиданно, что начинает кружиться голова. — Перестаньте спать на рабочем месте. — А не пойти ли тебе нахуй? — сонно бормочет Гэвин и смотрит перед собой, медленно поднимая взгляд, пока не натыкается на каменный еблет Ричарда. Бля Ты такой красивый Как мне хочется тебя разъебать Как мне хочется тебя… Гэвин запихивает подальше все мысли, старается не думать о донельзя реалистичном сне, ерзает на стуле от совершенно не вовремя появившегося и такого ненужного сейчас стояка. — Капитан Фаулер будет здесь через пять минут. Создайте хотя бы вид активной работы, — учтиво произносит Ричард и отходит к себе за стол. Гэвин бурчит что-то похоже на какжетыдосталблядьпридурок и открывает какой-то документ, пытаясь «сделать вид активной работы». Фаулер приходит. Грюкает дверью кабинета, отчего Гэвин едва вздрагивает и с недобрым огнем в глазах смотрит на капитана. Неужели настолько сложно не шуметь, блядь? — Рид! — рявкает Фаулер. Ну нет, ну почему. — И вам доброе утро, капитан, — проходит Гэвин в кабинет, не закрывая за собой дверь. — Лучше прикрой, — жестом на дверь указывает Фаулер и тяжело вздыхает. Гэвин слушается, закрывает, садится на стул, стремительно подбирая наиболее непринужденный и собранный вид. Будто не он спал на рабочем месте несколько минут назад. — Как дела с твоим андроидом? — вдруг спрашивает Фаулер, сложив руки в замок. Приехали, блядь. Остановка: «Пиздец». Вываливайте все нахрен из вагона, вас ждет неминуемо смерть. — Нормально, — выдавливает из себя Гэвин. А че ему надо сказать? Нажаловаться? Услышать, что он распиздяй и гонит почем зря на андроидов? Гэвин был понятливым. Ему незачем говорить два раза, чтобы он понял, что в ситуации с пластиковым напарником слушать его не станут. Бери, блядь, андроида и вали, либо бери заявление по собственному и шуруй из участка. — Ты вроде с ним поладил, да? — уточняет Фаулер, внимательно наблюдая за Ричардом за стеклом. — Если это так можно назвать, — сквозь зубы проговаривает Гэвин. Мы всего-то пососались пару раз, ему нравилось меня не-мно-го душить, а потом он сказал, что я был его игрушкой. Как вам такое, капитан? — По какому вопросу я здесь? — задает вопрос Рид. Джеффри переводит на Гэвина глаза, еще раз тяжело вздыхает и спустя секунды, тяжелые и мрачные, что повисли в кабинете, начинает: — Киберлайф просили отчет. — Так разве этот уб… —Гэвин поспешил исправиться, завидев грозный взгляд капитана. — Разве он не составляет их каждую неделю? — Они хотят знать отзыв человека, имеющего непосредственный с ним контакт, — резко отвечает Фаулер и трет лоб. — Ты его напарник. Давай, ты мне быстро рассказываешь, а я не держу тебя здесь больше ни секунды, — предлагает Джеффри, — мне это тоже порядком надоело. Они мне звонили уже несколько раз. — Так сами и приехали бы, блядь. — Следи за языком хотя бы в моем кабинете! — грозно рявкает Фаулер. А через миг уже будничным тоном произносит. — Так что с твоим андроидом? — Да все нормально. — Ничего странного? — Идеальная машина для убийств, — четко проговаривает Гэвин. Убийств во всех смыслах. Даже пальцем не касаясь растопчет, разрушит, убьет. — Так и передам им. И на этом все. Гэвин был не в том положении, когда с радостью бы нажаловался на ебучую консервную банку, сдал с потрохами, выдал все косяки Киберлайф, приправив ядом и дерзостью за то, что опять проебались в очередной раз. Просто Гэвин иногда был настоящим идиотом и делал донельзя тупые вещи, я этому тоже не рад но даже так, его все устраивало. Их с Ричардом напарничество, если не знать всей изнанки, походило на динамику напарников из лучших детективных фильмов и сериалов, где оба с ненавистью и скрипящими зубами понимали, что лучше них нет никого и идея работать вдвоем далека от бреда сумасшедшего. Не после того, как за последний месяц они раскрыли несколько безнадежных висяков. — Что сказал капитан Фаулер? — спрашивает Ричард, когда Гэвин плюхается на стул. — Тебя ебет? — Выражаясь вашим языком. Да. Ебет. — Ахуеть, — тихо смеется Гэвин, — да ты в самом деле ебанутый. Стоило сдать тебя твоей мамочке-Киберлайф, рассказать о твоих диких пристрастиях. Может пойти так и сделать? — О чем вы, детектив? — Да иди нахуй. Сам разбирайся. Ричард поглядел с красноречивым осуждением. И не сводил глаз, пока Гэвин не выдержал и рыкнул: — Че надо? — Да так. Думаю, детектив. — Это еще над чем? — Сами разбирайтесь. Если не это было самым настоящим уебанством, то Гэвин не знал, что тогда является им. Он просверлил Ричарда взглядом, желая начистить морду, а еще лучше, найти уязвимое место и вдарить побольнее. И Гэвин заставит этого сукина сына расплатиться за жалкую недоигру, которую ебучий пластиковый ублюдок с ним провернул. Здравый разум, совесть или ангелочек на плече, Гэвин не знал, что за черт явился к нему, чтобы поговорить в его собственной голове. (Ты ведь сам был согласен.) И че, бля? Можно теперь играться чувствами? (Свалишь всю вину на Ричарда? Какая ты умница, Гэвин.) Да, я не прав, доволен? Но этот мудак тоже хорош. Нормальные роботы не занимаются такими вещами. Людей можно понять — люди твари, животные, слабые существа. Андроиды под эту жилку не попадают. Особенно не-девианты. Даже то, что Ричард, как образцовый робот решил сказать прямо и прекратить их страстное проведение времени в конце смены, не умаляло желания ударить в ответ. И у Гэвина был план. И он все еще не собирался отступать. Миссия невыполнима. Часть первая: Шея Гэвин был уверен в себе, уверен в том, что его догадки не беспочвенны, а еще он был уверен, что цитата на магнитике была как никогда чертовски права и как никогда кстати. Он мог оказаться победителем. Проблема была одна. Они были у Гэвина дома. Ричард мог его убить.