Суждено быть

Некоторые вещи имеют странное свойство исчезать и появляться вновь. Не знаю, происходит это волею судьбы или случайно, но подобная ситуация повернула мою жизнь с ног на голову. С самого детства я жил на попечительстве у отца. Свою мать я почти не знал, она умерла от сильной горячки через пару лет после моего рождения, я помню лишь отдельные моменты из детства, то и дело всплывавшие в памяти. Но я отчётливо усвоил образ, нежные руки, чаще всего в перчатках, аккуратно убранные волосы и светлая кожа лица. Отец же, наоборот строгий, придирчивый, чаще всего он был недоволен моими увлечениями и начинаниями в писательстве. Он был хорошо воспитанным, честным офицером. Я всегда с недоумением смотрел на семейные портреты, родители выглядели очень противоречиво, контрастно. Я не понимал, как на столько разные люди могут уживаться вместе, но им это легко удавалось, по крайней мере до смерти матери. В своём родном доме я не испытывал нужды, у меня была крыша над головой, еда, вода, образование, общество в которое мог влиться, большего я и не просил. Мы не были богаты иль знамениты, обычная семья. Но время шло, отец подал в отставку и заметно постарел. Он терял в весе, высокие скулы заострились, а в глазах пропал живой блеск. Наш достаток заметно упал. В свои последние годы отец пытался убедить меня продолжить службу, пойти по его стопам. Я наотрез отказывался, меня не покидала юношеская мечта. Писать книги, издаваться, заполучать признание великих критиков. Однако всё было тщетно. Я пробовал писать всё, от философской прозы до коротких юмористических рассказов, и господи, пробовал даже стихи, но строчки не складывались, рифма не находилась, и я забросил и эту затею. Я пытался множество раз, вновь и вновь. Но лишь двери очередного издательства закрывались передо мной. В некоторых случаях, меня слушали из снисхождения, терпеливо замечая каждый мой промах, и уважения к отцу, в других почти сразу указывали на дверь, отказываясь и слушать. Не сказать, что я был в отчаянии. Я с надеждой протягивал свои рукописи всем знакомым. Они читали их, и даже хвалили. Не знаю были ли их слова правдой или лишь сладкой ложью, но они заставляли меня пробовать вновь и вновь. После своей смерти отец оставил мне лишь, семейный дом да небольшое количество денег со словами «На первое время», видимо он до последнего надеялся, что я поступлю на постоянную службу, как и он, и вновь не буду ни в чём нуждаться. Однако я уже выбрал для себя ветренный путь писателя. Я продолжал писать, но ничего не выходило. Несколько месяцев для меня существовал лишь один путь, я выходил из дома с новым произведением, шел в издательство, получал отказ, и вновь за рабочий стол. Деньги отца быстро иссякли, а я потерял всякую надежду найти здесь признание. В отчаянии, я незамедлительно продал дом. На вырученные деньги я купил билет в один конец за границу. Я должен был ехать на поезде рано утром, так что впереди меня ждала бесконечно долгая ночь. За окном ветер разгонял густые черные, словно вороны, что кружат над мертвечиной, облака, предвещая явные перемены. Он тарабанил и царапал окна, будто зверь, коим овладел лютый голод. Завывал и скулил, явно чувствуя моё беспокойство. Эту ночь я провёл без сна, в тревоге. Я постоянно ворочался, ощущая собственную незначительность перед подступающей неизвестностью. На утро я был бледен и вял, видимо из-за бессонницы. Я расчесал волосы, умыл лицо, одел парадный сюртук, последние напоминание о беспечной жизни в отцовском доме, и, взяв вещи, вышел из квартиры. Я прожил в ней всего одну ночь, так что по началу хозяйка и вовсе отказывалась брать деньги, но я уплатил сколько должен был и отправился в сторону вокзала. Был выходной день, так что на улицах было полно народу. Супружеские пары на утреннем променаде, молодые, бодро шагавшие юноши в парадной форме и солидного возраста дамы, что шли размеренно в сопровождении своих крохотных, модных сейчас, собачек. На вокзале я прождал несколько часов, прежде чем объявили посадку. Стоя на платформе, я не торопился доставать билет, лишь смиренно ждал своей очереди. В спину дул, подгоняя, всё тот же нетерпеливый ветер. Подошла моя очередь, я дрожащей рукой залез в карман, потом в другой, осмотрел сюртук, но не обнаружил нигде билета. Контролёр попросил меня, не задерживать очередь, и я отошёл в сторону и всё лихорадочно искал пропажу. Не знаю сколько прошло, быть может всего несколько минут, но этого мне хватило чтобы впасть в состояние лёгкой паники. Все остальные пассажиры уже давно удобно устроились на своих местах, и лишь я один остался вне поезда. Я начал просить проверяющего, чтобы тот пропустил меня, убеждать, что я пассажир и у меня вправду есть билет. Я умолял пустить меня, ведь мне жизненно необходимо попасть на поезд. был готов нагло лгать, что у меня матушка серьезно больна, или ещё более бредовые варианты, которые только пришли бы мне в голову. Но он был непреклонен.Прозвучал последний звонок, поезд тронулся, а я лишь безмолвно наблюдал, как он медленно удалялся из виду. Не чувствуя тела, я прошёл по немноголюдным улицам. Свернув в знакомый переулок, я направился обратно в квартиру, молча протянул хозяйке несколько купюр. Я взял дрожащей рукой ключ и зашел внутрь. Сбросив сюртук, я, еле передвигая ноги, упал в кресло, устремив пустой взгляд куда-то в угол комнаты. Сидел я так наверно несколько часов, не в силах что-либо сделать. Я не знал, что делать дальше. Денег с продажи дома хватило бы лишь на месяц, а ни одно издательство не берёт мои сочинения. Рядом не живёт никого из родственников, которые могли бы мне чем-то помочь. Казалось можно было и вовсе отчаяться, но сил на панику или апатию не было. Я попытался взять себя в руки и сохранять спокойствие. Я не мог уснуть, тревожность долго не покидала меня. Сон пришёл лишь с первыми лучами рассвета. На следующее утро я нашёл в себе силы написать что-то. Через неделю беспрерывного письма получился неплохой рассказ. Трагедия похожую на мою, потеря смысла и отчаяние. С последней надеждой, я отнёс его в издательство, принимающий мельком пробежался по страницам, подчеркнув несколько строк карандашом, и изумлённо взглянул на меня поверх очков. Отложив мой рассказ в какую-то стопку, он сказал ждать. Несколько недель и его напечатали, вероятно он нашёл свой отклик, так как за ним последовал другой и третий. Несколько месяцев и мои произведения были узнаваемы в узких кругах. До сих пор не могу понять, как так вышло, я не обладал высокими навыками писательского мастерства, а отец и вовсе говорил, что в нашем роду не было, и нет писателей, на даже самые чёрствые сердца хотели сопереживать героям моих повестей. Моё финансовое положение наладилось, но меня не покидала мысль, какой была бы моя жизнь уедь, я за границу в тот день. Прошло полгода с того злополучного дня, как я потерял билет, но я уже и думать о нём забыл. Меня невероятно занимала мысль написания нового рассказа. В поисках вдохновения и наткнулся на стопку газет полугодовалой давности, ища, очередной сюжет. Я пролистывал одну за другой, но не находил ничего поистине интересного. Но одна привлекла моё внимание. Заголовок гласил: «Крушение поезда близ города N». Я перевернул страницу и начал читать. Пятнадцатого июня, этого года произошло крушение поезда номером двенадцать. Транспорт следовал по маршруту из города N до границы соседнего государства. Трагедия произошла по неизвестной причине, ведь все механизмы были исправны, и не один раз проверены командой машинистов. Через два часа после отбытия с вокзала, поезд сошел с рельс. В результате крушения выживших не было обнаружено. Газета выпала из ослабевших рук. Я не мог поверить своим глазам. Это был мой поезд, тот на который я опоздал полгода назад. Я бессильно рухнул в кресло. В голове не укладывалось как подобное могло случится. Я задумчиво запустил ледяные руки в карманы. Неожиданно в левом я нащупал некий свёрток. Я аккуратно развернул его. Моему взгляду предстал потерянный билет.