Нежность

Вдохи и судорожные, слегка сбитые выдохи заполняют комнату. Лунный свет пробивается через приоткрытые занавески, освещая двух неопытных любовников. Таких юных, таких непорочных, таких еще чистых. Они ласкают, обозревают, изучают друг друга, пока взрослых нет дома. Трогают себя так легонько, так сладко, смущаясь — до трепета в груди аккуратно, боясь сделать больно любым неосторожным движением, сделать что-то не так. Нежные любовные касания не доставляют никакого дискомфорта — от них то и дело хочется улыбаться. Его рука скользит по оголенному бедру чуть выше, еле-еле касаясь нежной кожи — тело пробивает легкая дрожь… и сладкий, такой тихий, полный наслаждения стон срывается с приоткрытых, зацелованных ранее, слегка покрасневших и чуть припухших губ. Щеки предательски горят огнем — Лешка млел от неизвестного. Так жарко от стыда, от родного горячего тела рядом, от тяжелого пламенного дыхания, но останавливаться просто не хочется. Казалось бы, так легко сказать: «Нет. Хватит. Остановись. Я не хочу!» Но слова застревают где-то глубоко внутри комом, и вместо них в который раз срывается лишь вздох, переходящий в умоляющий скулеж. Это так неправильно. Так стыдно. Противно. Глухой, заботливый шепот ласкает слух. Он, словно котенок, склоняет голову и подставляет ушко под опаляющие дыханием губы, выгибаясь. Коленки дрожат и разъезжаются в стороны — Миша, не теряя ни секунды, умещается между ними, придавив девственное тельце к кровати. — Я аккуратно, ладно? «Будет больно?» — первое, что проносится в мыслях. — Мне можно? «Мама убьет, если узнает». — Я совсем немного. «А если он врет?». — Будет не больно. «Точно будет больно. Уже врет». — Правда, обещаю. «Не надо». «Хватит». Надо отказаться. Надо отстраниться. Надо убежать от неизвестных, но ужасно приятных ощущений. Это неправильно. Так нельзя. Горячая ладонь Миши проходится прямо между разведенных ножек. Младший взвизгивает и подается бедрами навстречу щекотному ощущению. Коленки смыкаются вместе, зажимая его широкую ладонь между бедер, чувствуя исходящий от руки жар. Сердце стучит громко, ритмично. На душе так тревожно и упоительно сладко от какого-то ожидания, томления, предвкушения чего-то неизведанного и такого притягательного. Его тяжелое дыхание в шею только сильнее распаляет желание, животик судорожно напрягается ‒ бабочки внизу живота барахтаются, порхают своими большими красивыми крыльями и вот-вот прорвутся сквозь тонкую кожу. Ни секунды покоя. Хотелось еще. Хотелось больше. Хотелось нежнее. Хотелось чувствовать. Запретный плод всегда сладок. И осознание того, что невинные, чистые губы уже вот-вот коснутся и вкусят запретный сок наслаждения и порока, простреливает тела обоих тоннами мурашек. — Можно, — нежный выдох Лёши сам собой срывается с губ. А вертлявые пальцы паренька скользят на поджавшийся животик. «Можно», — раздаётся эхом в мыслях братьев одновременно. Он дает ему разрешение. Он принимает его согласие. Поцелуй. Еще один шаг невинных к Пороку и греху.