la vie ne suffit pas.

Лунный свет разливается по всему пушистому полю. Милена склоняет голову немного вбок, глядя куда-то вдаль. Ничего кроме тропы, что уводит из этого места в разлившуюся темноту среди деревьев. «— Интересно, если мой ангел существует, он чувствует тоже что и я? » — думает про себя девушка, и её длинные рыжие локоны моментом спадают с плеч. Жаль, что думать про то что может быть нереально — бессмысленно, потому что этого, вообще-то не существует. Потому что это просто фантазия, иллюзия и чьи-то внезапные «А вдруг». На едва видной под луной поляной хотелось раскинуться как сонный кот. Голубоглазая как будто усердно работала днями напролёт и вот он — момент когда наконец можно расслабиться. Едва голова касается земли, начинает чувствоваться запах травы и, возможно чего-нибудь ещё, девушка закрывает глаза, и вспоминает как в детстве они с сёстрами дурачились и плели друг другу венки. Беззаботное время, когда каждые две недели трое катались на велосипедах и иногда разбивали коленки, когда падали с них. Кому нужно было смотреть на эту глушь и задумываться, что там будет что-то серьезное? Кому вообще нужно было задумываться о чем-либо ещё кроме разговоров друг с другом? Хотелось бы сейчас знать, как сложилась судьба родных кровей. Сёстры Милены, к слову, выросли более открытыми к миру, чем сама рыжеволосая. Всегда хотели контактировать с людьми, пока Милена разговаривала только с родителями, и то не всегда. Об этом она задумается позже и, вероятнее всего, ещё не раз, но даже если девушка некомуникабельная — по крайней мере её друзья, появившиеся после, были настоящими. — Простудишься. — внезапно послышался незнакомый но мягкий женский голос. Не обеспокоенный, а просто немного твердый. Девушка вмиг раскрывает глаза вновь. Прямо перед ней, на корточках сидит незнакомка высокого очарования. Её волосы как и ресницы до колен настолько белые, что белее могут быть только облака в небе. Она… Похожа на ангела. Для общего стандарта не хватает только белоснежных крыльев и, может быть, эмблемы над головой. — Раньше не видела тебя тут. Как твоя фамилия? — выдаёт беловласая продолжая рассматривать Милену так, словно она подходит под описаное ранее, и впервые видит человека. Марта запоминает всех по фамилиям, потому что когда в твоей жизни появляются знакомые одного и того же имени… Ну, можно и запутаться. У неё проблемы с этим. — Лавье. — рыжеволосая немного ждет, а после вскинутых бровей собеседницы прожолжает, — У меня французская фамилия. — Марта. — вполголоса выдаёт девушка необычной внешности, решая, что это неплохой повод познакомиться. Марта меняет положение, приседая на колени и всматривается в небесные глаза напротив наклоняясь ниже. Жаль, что Лавье прямо сейчас не может зарыться под землю, чтобы не быть проницаемой этим непонятным чужим взглядом. Очи под таким освещением не разглядеть, и это немного пугает… Однако она может привстать и также принять сидящее положение, что и делает в этот же момент. Теперь новую знакомую Марту можно описать лучше, и в очи конечно же первым делом бросается её телосложение. Худое, кожа под лунным светом кажется нарисованной, без единых царапин, складок или, например, родимых пятен. Сначала можно подумать что лицо говорит о присутствии безразличия, но если всмотреться можно понять, что в этом виноваты белоснежные ресницы. У неё также необъяснимо большие зрачки. Весьма странно. — Так ты знаешь каждого в этой местности? — начинает диалог Милена. — Нет, — Марта изображает слегка задумчивый вид, — Я уже не помню половины людей, которые приходили сюда. Тут были и дети тоже. — она подсаживается к рыжеволосой так, чтобы они сидели рядом, а не напротив, и обнимая колени направляет взгляд в сторону той самой тропинки. — На самом деле я продолжаю приходить сюда, надеясь, что побуду одна, — девушка делает паузу, — А сегодня тут ты. Лавье, услышав что она вообще-то помешала чужим планам, принялась вставать. Но в этот же миг холодная рука мягко легла на её колено, останаливая девушку как время. — Но сегодня я хочу, чтобы ты осталась. Осталась со мной.