.
Прошла первая неделя. Оголодавший младенец кричит во всю силу своих крошечных легких. Его находят охотники в львином логове. Никто и не мог предположить, каким образом младенец выжил: его маленькое тельце в клочья разорванно когтями и зубами хищников. Чудесный младенец наконец обрëл человеческий кров..
Прошёл месяц. Смертельные раны младенца затянулись, вернулась его румяная пухлость. Женщины племени приняли это за благой знак. Его воспитывают всем племенем, он ребёнок всех и одновременно ничей..
Прошло десять лет. Он сидит, прижимая к себе острые колени, слушает истории шамана. Мир представляется ему таким красочным и ярким. Впереди так много неизвестного и он уверен, что и жизни не хватит, чтобы исследовать всё. Звëзды — глаза наблюдающих за потомками предков. Тёплые, заботливые, доброжелательные. Они готовы поделиться мудростью, только протяни руку. Лес, реки, скалы — всë наполнено волшебством. Детское сознание впитывает в себя всё. Он хочет танцевать на камнях, сбивая ноги в кровь, и радоваться-радоваться новому дню!.
Прошло двадцать лет. Он сжимает руку своей любимой. Другое племя отдало её, красавицу, в обмен на несколько звериных шкур. Она робко смотрит на него из-под густых чёрных ресниц. Он с дрожью касается её чудесной шеи, с трепетом проводит по щеке. Теперь она принадлежит ему. Он краснеет, чувствуя волнение первой любви..
Прошло сорок лет. Он лежит, уткнувшись лицом в холодную грязь. Над его предательски заколотой спиной раскинулось небо. Он не видит звёзд, но понимает, что эти далёкие огоньки равнодушны к нему. Его любовь возлежала с его другом, а тот в ревности вонзил копьё ему в спину. Разумеется, он ещё вернётся и отомстит, но сейчас хочет сполна вкусить боль и горечь первого в вечной жизни предательства..
Прошло семьдесят лет. Его долгая жизнь с каждым днём становится дольше. За все эти года он никак не изменился: семидесятилетний старик в теле двадцатилетнего юноши. Всё так же вьются тёмные кудри, всё так же крепко и жилисто тело. Он знает, что, схватившись с медведем, выйдет победителем. Он чувствует косые взгляды. Ведь не бывает так, чтобы люди не старели. Ведь это не правильно, чтобы люди прекратили умирать. Это противоречит самой жизни. Ведь без смерти жизни и быть не может. Он с тревогой просыпается ночью и ощупывает своё лицо. Он ожидает смерти, он давно мечтает пригласить её в свои объятия, но она обходит его с упрямством горного козла. Кажется, смерти он не угоден..
Прошло сто пятьдесят лет. Сегодня он похоронил своего последнего праправнука. Сегодня он похоронил всё своё племя. Пришли люди издалека, у них необычные орудия из блестящего материала. Они говорили на другом языке, они выглядели иначе. Они принесли смерть в его семью. Он тоже должен был умереть, он чувствовал как голова отделяется от тела. Но вот он снова жив, шрамы затянулись, и он отправляется в путь. Он настиг врагов, он перерезал каждому горло в ночной тиши, но месть не приносит удовлетворения..
Прошло три сотни лет. Он ходит между людскими поселениями. Бескровный бредёт, живёт на подаяния. Этого едва хватает — он постоянно чувствует голод. Чаще его кормят камнями. Он каждый день стирает ноги в кровавую труху, но с новым восходом начинает всё с начала. Его несколько раз сбрасывали со скалы навстречу волнам. Ему перерезали горло разбойники. Петля не раз сдавливала его горло. Его кости глодали животные, его глаза выклевывали птицы. Он лежал в пустыне с перерезанными сухожилиями, страдая от жажды. Он сам несколько раз бросался со скалы навстречу волнам. И сам перерезал себе горло. Он затягивал петлю на своей шее. Он вверял тело хищным животным и перерезал себе сухожилия в пустыне. Он чувствует боль, он стонет, хрипит, скребет землю пальцами с вырванными ногтями, но умереть не может. Кажется, он понял, что проклят..
Прошло полвека. Он потратил несколько человеческих жизней, униженно ползая на коленях. Он бродит от одного храма к другому. Он разливает благовония, плетётся с челобитной, молится, воет, закалывает на алтаре животных и людей. Он перебирается из одних земель в другие. Там другие боги, ему обещают быть услышанным. Он хочет вымолить себе прощение, освобождение от проклятия. Он просит богов подарить ему покой. Они его не слышат. Кажется, их и не существует вовсе..
Прошла первая тысяча лет. Он был в каждом уголке мира — мир оказался тесным. Он прочитал всë, что можно было прочесть, люди оказались не способными придумать новое. Он выучил каждый язык, слова оказались одинаковыми и похожими. Он видел, как казнят праведников, воспевающих любовь, и видел алчных лицемеров, к ногам которых кладут мир. Люди стали скучными, предсказуемыми. Жить стало скучно..
Прошла тысяча и сто лет. Изобретательный народ всё же смог удивить его чем-то. Они свергли своих богов и воздвигли идол новому. Смертному человеку. Такому же опостылому человечишке, только с венком на голове. Заставили отбивать колени перед идолом и восхваливать его имя. Услышав об этой новости, он смеётся. И плюет в лицо статуе. Да, его вздернут потом на кресте, но никто так и не узнает, что человечишка-то смертен, а он — нет. Он видел как цивилизации появлялись, вступали в золотой век и умирали в агонии, стоило их лидеру покинуть бренный мир. Одно и то же всякий раз, бессмысленный цикл с самого начала времён. С бессмертным лидером всё было бы иначе. Человечество бы навсегда осталось в золотом веке..
Прошла тысяча и пять сотен лет. Он утопил себя в разврате назло богам. Он выучил душу человека вдоль и поперёк, и предсказывал действия людишек на поколения вперёд. Он научился управлять, манипулировать, лукавить, менять маски. Он владел. Людьми, землями. Он короновал себя золотым венцом. Он отдался азартным играм и проигрывал государства в один вечер, а после отыгрывал их вновь. Он умирал и начинал всё снова под другими именами, с другими лицами. Он сменял поколения любовниц и любовников. Не чурался разврата со своими потомками. Позже — со скотом. Он залил города кровью, оставил в назидание другим головы, наколотые на пики. Выгонял людей на битву с дикими зверьми. Хохотал, видя, как одни защищают грудью любимых, а другие — закрываются ими и предают за гроши. Но и это быстро ему наскучило. Женские слезы, детский плач, стенания стариков не трогали его больше. Кажется, на его душе появились первые признаки гниения..
.
.
Прошло две тысячи лет. К нему приволокли старуху. Он хватается за подлокотники трона, наклоняется к ней и с предательской дрожью в голосе спрашивает: — Ты та, кто отгадал секрет проклятия вечности? Она поднимает на него глаза. Такие ясные и понимающие. В них разливается золото, совсем как у него. В миг её морщины разглаживаются, и теперь на него взирает молодое лицо. Она распахивает свой изящный рот и с улыбкой произносит: — Ты зовёшь это проклятием. Я зову это даром Господа нашего. Он слышит имя Бога, произнесённое без лицемерного тумана. Он яростно вскакивает, меряет шагами залы, кричит. Он доказывает, что они оба никому не нужны, что они брошены. Он осыпает её богохульными речами. Она смотрит на него ясным золотым взглядом праведницы. Ему не понять, о чем она думает..
Прошло три тысячи лет. Он не понимает её. Она никогда не гневается, но в ярости топотом сотрясает горы. Она непорочна, но отдаётся ему со страстью блудницы. Она поражает учёных своими складными речами, но он ещё никогда и ни от кого не слышал слов глупее. Она отказывается от вина, но с жадностью лакает чистый спирт. Она всегда честна с ним, но каждое её слово оборачивается ложью. Она оплакивает боль матерей всего мира, но умывает лицо кровью их новорождённых детей. Она является к нему молодой девушкой, старухой, свежим юношей. Она клянëтся, что останется навечно с ним, но в тот же вечер исчезает. Он бросает все силы, чтобы найти её. Он убивает, калечит, пытает. Он готов принести в жертву целые народы. Он топит планету в крови. А когда она вновь оказывается в его руках, он пленит её. Он запирает её в клетке. Стоит ему почувствовать, что она в клетке, но не принадлежит ему, как он выходит из себя. И он со всей силы колотит кулаками её худое тело. Наносит удар за ударом. Пинает живот, с хрустом ломает конечности. Стоит ему остыть, как она прижимается с внезапной лаской к нему, раздробленным черепом царапая его плечо. Он сотни раз видел ревность в глазах своих смертных спутниц. С каким отчаянием они царапают его вечно молодую грудь, завидуют тому, что старость не касается его. Она же никогда не ищет морщин на своём лице, не дёргает седые волосы. Она знает, что ей принадлежит вечность. И она вечности не боится. Он хотел бы её понять, но не понимает..
Прошло десять тысяч лет. Он не заметил, как стал её рабом. Под её лаской пали бастионы, выстроенные за тысячелетия. Он целует её ноги, сидя на коленях, он молится на взгляд её золотых глаз. Он был бы счастлив и зачерпнуть руками песок, по которому она ходила. Он готов на всё, чтобы выполнить её каприз. Он одержим ей. Одна еë улыбка возносит его до небес. Стоит ей нахмурить брови, и мир превращён в ад. Всë в ней кажется ему такими умилительным: как она со звонким смехом давит своей чудесной ножкой насекомых, как она корчит рожицы, как солнце освещает её лицо, превращая волосы в сияющий нимб. — Позволь мне быть с тобой, я не могу без тебя жить, — хрипел он, надеясь получить не всю её любовь. Хоть жалкую каплю из выпитого до дня стакана. Хоть пылинку с обочины. — Какой же ты жалкий, ничтожный, — хихикала она. С ней мир вывихнул суставы..
Прошло двадцать тысяч лет. Он ещё надеется на её любовь. Она ходит в одеждах цвета багрового заката, засшитых золотыми нитями, носит венец из золотых лилий. Он отобрал лучших мастеров, чтобы они изготовили для неё одеяния, а после вырвал им глаза и отрубил пальцы, чтобы они никогда не повторили подобного. Он выстроил ей золотой дворец. Замок больше всех замков, существовавших когда-либо. В золоченых комнатах она пьёт лучшее вино, и стоит только ей поморщить свой милейший носик, как он приговаривает к казни виночерпиев. Она хочет, чтобы планета принадлежала ей. Он взращивает армию и покоряет планету для неё. Но она вновь недовольна, и он в ярости уничтожает тех, с кем только вчера делил казарму. Она хочет быть единственной вечной на Земле, и он объявляет охоту. Убить вечных он не сможет, но вот лишить рассудка и превратить жизнь в ад… Он возносит клинок над шеей своего наилюбимейшего друга, пока тот кротко молит опомниться, и только её переменчивая прихоть не позволяет отделиться голове от тела. Она хочет общих детей. Он готов пойти с ней на этот шаг. Но уже через секунду, она начинает скандал, обвиняет его в бессердечности. Он кидается ей в ноги, унижает себя слезами, клянётся в вечной любви. Он вырывает бьющееся сердце из своей груди и вкладывает в ладони капризной супруги. Ради неё он пойдёт и на сделку с дьяволом..
Прошло тридцать тысяч лет. Он наконец понял её. Это происходит совершенно случайно. Он словно завороженный слушает её сладкие речи о любви, и внезапно понимает, что она такая же, как он. Он увидел оставленную крохотную девочку, свернувшуюся в комочек на могиле матери. Он увидел девушку с протянутой рукой, умоляющую богов о милосердии. Он увидел старуху в теле молодой женщины, что тщетно ищет смысл жизни и раз за разом находит разочарование. И её предавали, гнали и убивали. А значит и её душа давно истлела, огрубела, покрылась плесенью. — Ты совсем меня не слушаешь! — сердито говорит она. Он отвечает ей молчанием, и она растерянно приоткрывает свой рот… Такой уродливый, как у жабы. Он осознаëт, что она никогда его и не любила. Он не уверен в том, что она вообще умеет любить. Он осознаёт, почему не мог её понять. Вечная жизнь превратила её в монстра. Как и его самого. Чтобы оставаться человеком, нужно умирать. Ему надоели её речи праведницы, ему надоело преследовать её бесконечных любовников. Пускай она была его смыслом жизни, он сможет найти новый. Он воздвигнет на руинах галактики государство, вечно пребывающее в золотом веке. Да, люди были порочны и жалки, им недоставало вечной мудрости и предвидения, но они были во сто крат милее ему, чем бес, которого он вскормил собственными руками. Она понимает, что теряет своё влияние. Она кричит, в гневе срывает с руки кольцо с огромным алым камнем, когда-то подаренным им. Она обещает, что уничтожит всё, что ему дорого, что бросит их детей в пучину варпа. Он вздыхает. Её поведение стало таким предсказуемым..
Прошло тридцатое тысячелетие и две сотни лет. Не может человек спустя тысячелетия остаться человеком. Его душа давно была уже мертва. Осталась лишь безграничная циничная пустота где-то в области сердца. Но увидев иссушенный труп своего единственного друга на золотом троне, он невольно почувствовал укол. Что-то внутри дрогнуло, издало последний писк и умерло навсегда. Может, лживая ведьма была права? Может быть, вечность была его даром, а не проклятием. Даром, которым он так и не воспользовался..
Прошло… Он уже прекратил считать года. Он всё такой же раб вечности. Гниющий труп на золотом троне.