Your red hair

Сколько времени уже провел Сонхва по ночам за воспоминаниями о Хонджуне? Сказал бы ему кто-нибудь, ведь он сам уже не может сосчитать это бесчисленное количество дней после расставания. Хонджун так неожиданно ушел, даже толком не объяснив причину разрыва. Единственное, что он сказал, это то, что вместе парни остаться не могут, ведь дальше ждёт немереная боль. Сонхва тогда так злился и плакал, умоляя не оставлять его. Но Ким осторожно вытянул свою маленькую ладонь из большой руки Пака и ушел, оставляя за собой стук колёсиков чемодана. В тот момент, мир Пака разрушился. Сердце навеки остановилось, а по нежным щекам лились теплые безостановочные слезы. Тогда, Сонхва проревел всю ночь, не сумев справиться с горем и обидой на то, что Хонджун оставил его в неведении. Руки нещадно трясутся, а бледные обкусанные губы повторяют тот же ритм. Черные волосы уже давно спутались, после несчастных метаний по постели и рванья бедных волосков. Частые панические атаки и сильное похудение так и кричали о том, что пора выбираться из этого болота, начать жить дальше. Сонхва медленно выбирается из своих мыслей и смотрит на яркий экран планшета, где виднеется красивое лицо его девушки. Она щелкает пальцами перед экраном и, будто уже вечность, зовёт своего парня по имени, но тот не обращает внимания. — Эй! — повышает она голос. Именно это и вывело Пака из транса. — Хва, ты в порядке? — Прости, милая. Задумался, — неловкая и извиняющаяся улыбка расползается по лицу Сонхва. — Сонхва! Мне это надоело. Ты странно себя ведёшь! Мало проводишь со мной времени, часто витаешь где-то в своих мыслях. Я уже не помню, когда мы последний раз целовались! Да даже гуляли! — кричит девушка, уже не выдерживая. — Послушай, милая… — И вот опять! Ты давно не зовёшь меня по имени. Я у тебя зайка, милая, солнышко, дорогая! Да кто угодно! — продолжает она. — Милая, я правда люблю тебя. Люблю твои очаровательные глаза, твои пухлые красивые губы, твои аккуратные брови, твой характер, твою прекрасную улыбку, — начинает Пак, но перед глазами стоит образ его любимого Хонджуна. — Я так люблю твои рыжие волосы, они прекрасны. — Придурок! У меня черные волосы. Я никогда не была рыжей! — кричит напоследок дама, а после отключает звонок, после написав в чат, что они расстаются. Сонхва правда жаль, ведь она хорошая девушка. Заботливая и совершенно добрая. Но Пак любит лишь одного человека и забыть его не может. Однако, это расставание не приносит никакой боли. Абсолютно никакой. Сонхва не чувствует ничего, кроме жалости и злости на себя. Не должен он был начинать отношения, любя другого человека. Как бы ему не было больно — нельзя вымещать это все на других людей, использовать их ради своей нужды. Пак глупо пялится в экран гаджета до тех пор, пока глаза не начинают медленно закрываться. Сонхва сдаётся и закрывает зудящие очи, а снится ему прекрасный Хонджун, бегающий по полю с букетом ромашек в руке. Его рыжие волосы развиваются на ветру, делая небрежную укладку. Белая рубашка на его плечах мнётся, но Ким от этого не становится менее красивым.

***

Сонхва просыпается не только от солнечных лучей, палящих прямо в глаза, но и от запаха чего-то съедобного. Паку кажется, что его мозг уже начал придумывать это все, чтобы сделать картину того, будто он в квартире не один, а вместе с Кимом. Какое же удивление настаёт для Пака, когда на своей кухне он, и правда, видит Хонджуна, носящегося по площади комнаты туда–сюда. Он готовит любимые блинчики Сонхва, а после поливает их джемом. Из глаз Пака моментально начинают литься слезы. Он пытается вытереть их рукавом черной кофты, но не получается. Пак подбегает к Хонджуну, разворачивает к себе лицом, начиная лупить кулаками по груди. — Почему ты оставил меня?! — кричит Сонхва, захлебываясь горькими слезами и соплями. — Почему?! — Хва-я… — Молчи! Ты ничего не объяснил и ушел! Представляешь, что было со мной?! — Послушай– — Ты вырвал из моей груди сердце и оставил рану кровоточить! — Пак продолжает колотить грудь Кима, но уже с новой силой. — Объясни мне! — Прости меня, Хва! Мне безумно жаль, но поверь, та боль, которую ты испытал, лучше, чем та, которую ты бы испытал, если бы я все рассказал. — Ты что, мне изменил?! — Сонхва! Да послушай же ты меня! Я бы никогда, слышишь?! Никогда бы не изменил тебе! — уже кричит Ким. — Я люблю тебя больше всего на свете! — Но– — В тот день я разговаривал с мамой, и она сказала мне кое-что. Отец узнал о наших отношениях и грозился тем, что убьёт тебя, если мы продолжим быть вместе. — Что? Но мы должны были справляться вмес– — Нет, Сонхва. Я должен был уберечь тебя. Он обещал мне, что не тронет тебя даже пальцем, если я поеду назад, в родной дом. Он избивал меня каждый чёртовый день, не давал еду. Клянусь! Он мог убить меня. Я не хотел, чтобы ты чувствовал вину и боль, если бы я умер, родной. — Но ты ведь понимаешь, что все равно доставил мне неимоверное количество боли? — Конечно, золото, конечно, я понимаю, — кивает Ким, полностью успокаиваясь. Он обнимает Пак двумя руками, прижимая к себе настолько крепко, что ребра трещат. Ким целует родную макушку, гладит ровную спину, что трясётся от беззвучного плача. — Теперь я рядом. Навсегда.