И для кого это будущее светлое?

-Помнишь то, о чем мы с тобой говорили?- спросил Томск, пристально смотря на Максима. -Я все помню, можешь не утруждаться.-устало вздохнул Максим. Решение далось им обоим нелегко, однако за последнее время Матвей все же решил сжалиться над ним и выполнить единственную просьбу Омска, мысль о которой не покидала Максима уже несколько лет. Отчасти, жесткость Томска в отношении его общения с городами была оправдана, и, несмотря на то, что Максиму это не нравилось, он смирился с этим. Смирился и со своим положением, и с новой жизнью, и с другим отношением различных городов к нему. Жизнь научила его позорному смирению, которое стало вечным спутником его жизни. Но вот об одной вещи он не мог перестать думать, и она отказывалась покидать его сознание. Чувство вины давило его изо дня в день и он не могу продолжать так жить. И спустя многочисленные крики, ссоры, мольбы, угрозы, просьбы он наконец таки оказался здесь. -Хорошо. Я надеюсь на твое благоразумие. Не заставляй меня позориться. Снова,- на последнем слове Матвей сделал особый акцент, и эта фраза резанула по Максиму сильнее всякого ножа. Когда-нибудь он научится на это нормально реагировать, но не сейчас. Сжав зубы, Омск лишь кивнул головой, стараясь не смотреть на старшего. -Молодец. Пошли,- и Томск заботливо подставил Максиму руку. Теперь это было не обязательно, его ноги почти не болели, и он мог идти самостоятельно. Но Матвей настолько приручил его к своей постоянной опоре, что Омск непроизвольно потянулся к нему. Унизительно. Противно. Но надежно. Пока он останется смирным, Матвей всегда будет рядом, всегда поможет, не даст упасть. И сейчас именно в этой уверенности и нуждался Омск. Зацепившись за старшего, они вошли в длинный коридор. Их шаги эхом раздавались по помещению, а внутри царила гробовая тишина. От нее у Максима впервые побежали мурашки: его воображение стало добавлять жуткие крики, которые могли разрезать эту звенящую пустоту. Непроизвольно Максим сжал руку Матвея сильнее, будто боясь провалиться в это пугающее место, которое было простором для собственных кошмаров и воспоминаний. Он не мог находиться один, не мог долго молчать, потому что тогда его начинали одолевать самые потаенные страхи, которые смешивались с реальностью, перекрывая Максиму воздух. Еще одна причина, по которой он нуждался в Матвее: тот был рядом. Не важно, в каком расположении духа, в каком состоянии, как он обращался с ним. Все это переставало иметь значение, стоило Максиму представить жизнь без него. Они продолжили идти, проходя многочисленные двери. У одной из таких Матвей затормозил. -Готов?- тихо спросил он. -Я…Да…- Максим нервно сглотнул. Он не был готов в последнее время ни к чему. Но они уже дошли, и отступать ему не дадут. Матвей сжал руку Максима и постучал в дверь. Из нее тот же раздался тяжелый голос, который разрешил им войти. Томск потянулся за ручку и распахнул последнюю преграду, отделяющую Максима от его ночного кошмара. Матвей потянул его со собой и они оказались внутри небольшой пустой комнаты. -Товарищ Московский, здравствуйте. Прибыли к обещанному времени, как и было оговорено,- твердо проговорил Томск. Максим лишь сильнее вжался к нему, не отрывая взгляд от фигуры, стоящий напротив большого прозрачного окна. -Пунктуальны. Это радует.- голос Московского был низок и груб, а своих почитателей он не удостоил и взгляда, продолжая смотреть в прозрачное окно. В комнате повисла тишина. -Досмотр был произведена?- нарушил ее Москва. -Все по инструкциям.-вторил ему Матвей. Максим настолько привык слышать холодный и жесткий тон Тумова у себя, что почти привык к нему, однако на контрасте с Москвой он понял, что это не так. Эти двое прекрасно умели напоминать о том, кто в данной комнате главный, даже не применяя никаких особых тактик. Достаточно было просто посмотреть на них, и Максима уже пробивала дрожь. Если он знал, что Матвей до определенного момента не сделает ему ничего дурного, то с Москвой он не был уверен. -Охотно верю. Вам.- сказал Москва и резко развернулся. Теперь на Максима смотрели два красных глаза, прожигающих его насквозь. Если б взглядом можно было убивать, то Максим уже был бы мертв. Они не видели насколько лет, но их последняя встреча настолько въелась в сознание Омска, что тот начал вновь дрожать, будто бы возвращаясь в прошлое. - Вам верю, товарищ Тумов. Но предпочту перепроверить. Товарищ Иртышский, подойти сюда,- Московский пристально смотрел на Максима, а то забыл, как дышать. Матвей выпустил его руку, и Омску показалось, что он сейчас упадет, но ему этого не дали сделать. Грубо схватив за запястье, Москва притянул его к себе и развернул спиной. Он приподнял его руки и начал резко ощупывать исхудалое тело Максима. То стоял, будто живой труп, стараясь не дышать. Глазами он выхватил взгляд Матвея. Тот стоял, сложа руки за спину и пристально смотрел на эту процедуру, однако вмешиваться не спешил. Тем временем Московский быстро стал проходится по рукам и ногам Максима, особо не церемонясь о том, что те едва зажили от вечных переломов. Понятное дело, что подозрений он вызывал теперь слишком много, отчего и не пытался возникнуть. «Смирись и терпи, раз проиграл»- однажды брошенная кем-то фраза стала его девизом на многие годы, оттого и сейчас он не пытался вырваться или возмутиться. Московский закончил осмотр так же стремительно, как и начал. Вывернув карманы брюк и куртку, он, развернул его лицом к себе. Спасительный взгляд Томска пропал, и теперь на него смотрели две кровавые бездны. Москва грубо сжал его за плеч и сказал, не отрываясь -10 минут. Не больше, не меньше. На яркие эмоции не выводить. Все фразы, которые я посчитаю антипартийными, я рассмотрю, как попытку покушения на существующий строй, отчего вы оба откажетесь на месте оппозиционеров. Помните об этом и думайте о том, что говорите. Москва говорил стальным голосом, отчего Максим буквально сжимался внутри. Он вникал в каждую фразу, не до конца еще осознавая, что его ждет. 10 минут. Ничтожно мало, но уже хоть что-то. Максим старался восстановить сбившееся дыхание и сосредоточиться на своих мыслях, которые необходимо сейчас как-то организовать и уместить в разговор, длиною всего в 10 минут. -Все понятно?- Москва прищурился -Так…Так точно, товарищ Московский,- сказал Максим, сглатывая. Москва все еще смотрел на него, а после отпустил плечи и развернулся к окну. -Время пойдет, как войдете в комнату. Максим потер плечи и развернулся к Матвею. Тумов направился в сторону Москвы, не смотря на Омск. Ни о какой поддержке и речи идти не могло- Максим сам этого хотел, поэтому пусть справляется со страхами и сомнениями в одиночестве. Глубоко вздохнув, Иртышский подошел к тяжелой двери в другом конце комнаты и, не давая себе время на сомнения, резко дернул ручку и прошел внутрь. В маленькой комнате для допроса было темно, окон не было. По середине стоял пустой стол, а за ним сидел мужчина со сложенными на груди руками. Внутри Максима все опустилось, когда он бросил взгляд лицо некогда прекрасной столицы империи- тугая повязка перекрывала ему глаза, стягивая непослушные отросшие прядки волос. Губы мужчины были плотно сжаты, а грудь нервно вздымалась, отчего вид мужчины становился еще более загнанным и изученным. Однако идеальная осанка и чуть приподнятый подбородок напоминали о былом статусе, величие, которое засело глубоко внутри нового города, сломленного и поверженного. Рассматривая Сашу, Максим непроизвольно увидел прибитое к стене зеркало и поежился. Он не видел стоящих за ним людей, но чувствовал их присутствие, отчего ему становилось еще более некомфортно. Но времени думать о них не было, секунды бежали со стремительной скоростью. Медленно отойдя от двери, Максим тихо произнес. -Александр Петрович,-он не знал, имеет ли сейчас права обращаться на "ты" к столице? -Максим?- Саша оживился. Он наклонился корпусом вперед, расцепляя замок на груди, -Ты один? -Здесь да. Но нас слышат,- Максим стоял и смотрел на свою столицу, на истинную столицу, которую он не видел с момента краха империи. Насколько же он изменился, каким стал загнанным и бледным. Былой образ трещал у Максима по швам, лопался, как стекло, уступая былого члена императорской династии сломленному жителю города Ленинград. Омск помнил те дни, когда к нему самому обращались с уважением, называя столицей нового государства. Насколько вкус власти пленил его, давая простор для любых деяний. И как потом Максим от этого отвыкал, вновь возвращаясь к жизни простого города, блеклого и посредственного. Он прошел эти этапы, эти эмоции, но сравнятся ли они хоть на грамм с тем, которые испытал Саша? И рядом близко нет, потому что Саша потерял не только власть. Саша потерял свою душу. Страну, которую он любил и в которой жил. Мир, созданный по крупицам. И семью, которая была для него всем. Его лишили всего, а Максим не смог этому помешать. Мерзкие слезы стали пробиваться наружу, и Омск даже не пытался их сдержать. Он смотрел на Ленинград, и в душе разбивался его завуалированный под нормальную жизнь мир, который он создавал, что б хоть как-то найти способ продолжить существовать. -Максим… подойди сюда, пожалуйста,- и Саша протянул к нему руки, будто слепой котенок. От этого вида Максиму стала еще больнее и он на последних силах подошел к нему и упал на колени перед ним. -Александр… Саша… мне… мне так жаль,- он старался произнести нормально свои слова, но всхлипы не давали ему это сделать. Он смотрел на ткань, перекрывшую некогда прекрасные глаза столицы, и по щекам у Омска бежали дорожки слез. Саша аккуратно нащупал лицо и и плечи Максима и притянул его к себе, наклоняясь. Максим в ответ сильнее прижался к Саше, уткнувшись в его одежду и уже не сдерживаясь, начал плакать. Почувствовав дрожь другого тела, он понял, что Саша тоже плачет. Никогда они не были с Сашей настолько близки, но сейчас они будто слились воедино. Романов, а для Максима он всегда будет Романовым, прижимался к человеку, который единственный не бросил его в трудную минуту и пытался помочь вытащить его из под красного знамени, а Максим крепче обнимал город, который был для него живым напоминанием о былой жизни. Они оба в данный момент стали опорой друг для друга: настоящей, не искусственной или вынужденной, а живой, потому что сейчас они тоже были настоящими, без масок или иллюзий. Им было больно, страшно и одиноко, и они не скрывали этого. -Прости меня… пожалуйста… пожалуйста… прости меня, Саша. Из-за меня это… все из-за меня.- Максим крепко сжимал пальто Саши, не желая отпускать старшего.Мыслей было столько, что он не мог их нормально сформулировать. -Это не так,- раздался мягкий голос Ленинграда над ухом. После чего Саша медленно отстранился, отрывая от себя Максима. Он руками, будто ребенок, нащупал лицо Максима и осторожно вытер дорожки его слез. -Это не так. Не вини себя, не вздумай себя винить, слышишь?- Саша говорил, опустив лицо в сторону Максима, и тот лишь бегал глазами по худым чертам города, вылавливая глазами такие же дорожки слез и намокшую повязку. -Я проиграл, Саш… я, понимаешь?- Максим положил свои руки на запястья Саши, останавливая успокаивающие поглаживая по щекам. -Не ты. Мы проиграли. Ты сделал больше, чем кто-либо еще. -Этого мало. Я должен был не допустить этого,- и Максим, не удержавшись, потянулся к повязке Саши- очень больно? -Уже нет. Это просто тело. Оно восстановится. А вот душа…- Романов вздохнул,опуская руки на колени. Максим осторожно коснулся повязки, вытирая тыльной стороной такие же дорожки слез на фарфоровой коже. Никогда Романов не позволял себе подобных эмоций, тем более при нем, однако сейчас изображать из себя холодную статую не было смысла, да и смысл тогда в их встречи -А ты? Что с тобой ?- Сашин голос так же дрожал, а Максим лишь вдохнул. -Чуть лучше тебя, пожалуй, потому что про мне уже все стали забывать. Сначала было тяжело, а потом ко мне потеряли интерес. -И это ты называешь лучше? Это не твоя судьба,- и Саша поднял руку и выхватил запястье Максима. -Максим, ты достоин большего. Пусть не как столица, но ты… -Я никто, Саш. Меня нет. Не было и не будет. И это уже не исправить,- Максим медленно опустил руку Саши на колени. Он все так же стоял и смотрел на старшего сверху вниз, но он такого положения он не чувствовал себя униженным или податливым. Саша не пытался взять над нем власть, показать себя выше или лучше, нет. Он был с ним на равных, слушая и искренне заботясь о Максиме. -И ты в это поверил? Зачем? Максим, это не так!- Саша пытался говорить твердо, но голос так же дрожал. -Поверил. И принял. Ты был единственным, с чем я не готов смириться. Саша на эту фразу вопросительно поднял брови. -Знаешь….-аккуратно начал Романов,- ты единственный, кто остался так думать обо мне. И я благодарен тебе. Когда я услышал от этого твою просьбу, я не поверил ушам, правда. -Почему? -Потому что сейчас каждый погружен в свои проблемы. Новая жизнь, новая страна… -Саша говорил медленно и сбивчивыми фразами.-Все же закончилось, а значит надо жить дальше, чего к прошлому цепляться… А ты наоборот, так настаивал, будто бы тебе не все равно. -Мне не все равно, Саш. Я… сам не знаю, имел ли я права просить о подобном и почему… почему ты вообще меня принял.- Максим не хотел поднимать эту тему, но придется -О чем ты? -Саша… ты… ты должен меня ненавидеть- у Максима вновь защипали глаза.- Презирать, игнорировать, злиться, ругать. Почему… почему вообще ты позволил мне сюда прийти? Максим сжал зубы, стараясь сдержать всхлипы. Романов аккуратно переместил свою руку на подбородок Омска и приподнял его немного. -Запомни- это не твоя вина, ясно? Не ты убил мою семью, не ты уничтожил империю, и не ты сделал меня таким, ясно? Поэтому и презирать, и ненавидеть мне тебя не за что, для этого есть другие,- Романов сжал губы. -Он все слышит- аккуратно сказал Максим -Мне плевать. Пусть слышит и знает. -Саш… но ты… по прежнему с ним?- Максим аккуратно спросил Романова, но, услышав вопрос, тот непроизвольно содрогнулся. -Я не знаю, Максим, осталось ли от нас хоть что-то. Я так устал об этом думать, ты б знал. Максим знал. Он прекрасно знал, какого жить рядом с человеком, которого любил всем сердцем и который отнял у тебя все, что было. Он знал, что значит ненавидеть и тосковать одновременно, боятся и тянуться, вздрагивать и расслабляться. -Я знаю…- тихо сказал он -Но разве вы?… -Нет. Он…он простил… вроде как. У нас все тоже сложно,- Максим вздохнул. Он боялся сказать что-то лишнее, но как же ему хотелось с кем-то поделиться. -Максим… скажи честно,- и Ленинград наклонился и на ухо спросил,- он тебя насильно удерживает? У Омска пошли мурашки от вопроса. Насильно? Возможно, но это больше было по-обоюдному согласию. По сравнению с другими городами, Матвей его хоть во что-то ставил. На своем уровне, на собственных условиях, но это лучше, чем ничего, правда? А что касается его грубых методов… тут Максим его не винил. Пускай отыгрывается по полной, он это заслужил. Обидно, неприятно, мерзко, но Максим сам создал себе такие условия. Он вообще сам себе обеспечил всю эту жизнь, поэтому, касаясь вопроса их отношений, он всегда не знал, что сказать -Нет. Это было совместное решение, Саш,- и Максим, вторя ему, так же тихо прошептал на ухо- а ты? -Пока не знаю,- Саша закусил губу.- Я его почти не вижу. Во всех смыслах... Сначала да, я не был в родном городе пару лет, он отказывался меня выпускать. Сейчас… я не знаю. Но я особо не даю ему возможности меня ограничивать,-Саша фыркнул и отстранился. -Уверен? -Боже мой, Максим, нет конечно,- Саша запрокинул голову.-Я вообще ни в чем не уверен! Я не уверен, в какой стране я проснусь завтра, и кто станет для меня врагом через пару минут! -Понимаю, Саш…- Максим чувствовал тоже самое. Только в отличие от Саши, враги у него уже были повсюду. Кстати еще один фактор, почему он держался рядом с Матвеем- ниже вероятность, что к нему пристанут вновь. То, что принадлежит Томску, в Сибири считалось неприкасаемыми. Ну, если не брать в расчет, что сам Матвей получал в таком случае полную власть над твоей жизнью. -Прости, это было… резко. Максим, я просто устал. От постоянной беспомощности, от вечных ссор, от неизвестности,- Романов уткнул свою лицо в ладони и начал вновь дрожать. Максим притянул к себе старшего, успокаивающе поладившая по спине. Они оба устали… -Максим… что мне делать?- тихо пробормотал Саша -Смириться, Саш…-вторил ему Максим Романов осторожно отодвинулся от него и вопросительно склонил голову -Смириться? -Да, Саш. Мы проиграли, и это новая реальность, наша жизнь. И уже ничего не сделать,- Максим смотрел на Сашино лицо. Для него эти слова были обыденностью, привычкой, однако для Ленинграда они стали чем-то новым, о чем говорили его черты лица, которые отражали беспокойство. -Но это не говорит о том, что надо мириться, Максим. Я… я не хочу жить в такой реальности, она не для меня. -Саш, выбора нет. -Не правда,- Романов нахмурился,- выход есть, просто мы пока его не видим. Но со временем… -Что со временем? Подрастающее поколение решит вернуться к старым нормам? Новая власть потеряет свой авторитет? Грянет новая революция? Что, Саш? Ленинград сидел, не шевелясь и внимательно слушал Максим. Тот старался говорить спокойно, но голос дрожал вместе с руками. Эту мысль он осознал давно, что как раньше уже не будет. Эта горькая правда до сих пор кровоточила внутри болезненными воспоминаниями, однако она давала смысл жить в новой стране. Слабый смысл, но хоть какой-то. Романов продолжил молчать, а потом его черты лица расслабились -Ты сдался…- проговорил он. Это был не вопрос, а утверждение. -Я смирился, Саш. -Нет, Максим. Ты именно сдался. Оставил идеи, принципы, империю. Ты забыл про них…- губы Саши вновь задрожали. -У меня не было выбора… раз проиграл, то теперь терпи. Разве ты не понимаешь? -Нет. Не понимаю. Идеи должны жить в тебе, вера гореть огнем внутри, вне зависимости от обстоятельств. -И для чего, Саш? Что б вновь разбиться о реальность, в которой их нет? Что б вновь терпеть поражение за поражение? Что б вновь быть…изгоем? Максим говорил эту слова сквозь ком в горле. Как бы он хотел вновь вернуться в то время, когда его уважали, с ним считались. Он был энергичен и хитер, при этом не переставая чтить кодекс чести… Хотя на счет последнего…Он сомневался, вспоминая самое начало свое правления, но тогда было военное время,поэтому многие принципы и переставали иметь смысл. Но тем выше ты хочешь взлететь, тем потом больнее падать. -Максим…-Саша аккуратно дотронулся до его плеч,- что с тобой стало? И в правду…Максим отвернул голову и наткнулся взглядом на их отражения в большом зеркале. Серые блеклые волнистые волосы спадали неаккуратными прядками. Под глазами виднелись большие синяки из-за недосыпа, а щеки впали из-за сбитого режима и вечной голодовки. На тело свое он давно перестал смотреть, поэтому старался прикрыть каждый участок одеждой. Рядом в отражении сидел такой же худощавый и бледный парень, сгорбившийся от тяжелого разговора. Такими сейчас и были бывшая столица Российской империи и бывшая столица Белого движения. Раздавленные, сломленные и опустошенные. Пока все жили в обещанном светлом будущем, они тонули в воспоминаниях о прошлом, из которых не получалось выбраться. Однако отличие в них все же было: в Саше все еще ютилась вера, которую давно погасили в Максиме. -Я тоже устал, Саш. И я не хочу бороться… больше…больше не хочу. Раз проиграл однажды, то это повторится. Я…я не могу, честно,-отрывисто проговорил Максим, поворачивая лицо обратно к старшему. Он не видел взгляда, но был уверен, что в глазах Саши сейчас отражалась печаль и тревога от услышанного. Но лучше пусть он услышит это от Максима, чем от других. -Саш…я прошу тебя… не надо,- Максим вновь взял тонкие руки Романова в свои,- оставь это…мы…мы проиграли, понимаешь? Все. Уже ничего не вернуть… Прошу тебя… не делай глупостей, оставь это. Они уничтожат в тебе все, что осталось от былого города. Поверь, я знаю. Максим достаточно хорошо усвоил, что значит идти против власти. И больше всего он не хотел, что б величественный Санкт-Петербург превратили в ему подобный мрачный город. -Максим, я ценю твою заботу, правда.-начал медленно говорить Романов.- даже удивительно вновь почувствовать, что ты кому-то еще дорог. Но…я не отступлюсь,- Саша аккуратно вытащил свои руки и обхватил ими свои предплечья. -Зачем, Саш? Они тебя убьют, сломают. Оставь хоть каплю от прежнего себя под защитой, не губи себя,- Максим схватился за пальто Романова. -В том то и дело, Максим. Меня уже не нет. Я остался там, со своей семьей. Поэтому все, что я могу сделать, это отомстить за него. За город, который предали.Он умер тогда, и это не должно остаться безнаказанным. Максим смотрел на Сашу с жалостью и восхищением одновременно. У него остались силы, осталась вера в свои идеи. В нем все еще жила любовь и другие чувства, помимо страха и тревоги. А Максим…он сгорел, до тла, до последнего кусочка. Не было в нем былого запала, и уже не будет. Он смотрел на Романова и понимал, что своей верностью он либо пробьет себе путь оппозиционера, либо просто сломается под гнетом недовольств и коммунистических правил. В новом мире нет места инакомыслящим, и Максиму это уже объяснили. -Саш… подумай еще, прошу… ты ничего не добьешься… это уже бесполезно. -Пусть так, но я не могу мириться с этим. Я думал, ты меня поддержишь,- Романов отвернул голову и вжал ее в плечи -Не могу…я…я слишком хорошо знаю, что будет ждать таких, как мы, если не остановимся. -Мне плевать. Мне уже все равно. Они убили во мне все, больше отнять им у меня нечего. -Прости… я и тут тебя подвел…- Максим опустил голову на колени. Романов с минуту молчал а потом аккуратно опустил руки на голову Максима. -Я не смею тебя винить. Максим, просто… просто не забывай о том, кто ты есть на самом деле. У них прекрасно получается это стереть и вбить тебе в голову свои установки. Но ты должен жить только своей головой. Пожалуйста… не потеряй себя. Максим прикрыл глаза. Романов говорил мягким и успокаивающим голосом. Его руки нежно гладили по голове, и Максим поймал себя на мысли, что он больше не дрожит. Дыхание стало спокойным, ком в горле пропал. Неужели это…спокойствие? Как давно он не ощущал отсутствие тревоги и страха, как давно не мог вспомнить, что значит быть в безопасности. Несмотря на тяжелый разговор и болезненные воспоминания, Максим наконец-то расслабился, находясь рядом с Сашей. Он испытывал с ним такое единение, что полностью доверился ему. Ведь кто лучше сможет понять истерзанную душу как не точно такая же потерянная личность? -Почему ты не можешь остаться,- подал голос Романов -Это же риторический вопрос?- ухмыльнулся Максим -Скорее всего… Они так и продолжили сидеть в тишине, но впервые Максима она не пугала. Его страшили настроения Саши, встреча с Матвеем после, возвращение домой, но не пустая комната, в которой сидел Романов. Эта тишина была для них лечебной… сказали они уже слишком много, проплакали тоже, а сейчас они… просто восстанавливались друг другом.И была между ними какая-то связь, которая не нуждалась в подтверждение словами или действиями. Они все чувствовали даже в тишине. Возможно, у городов действительно есть что-то наподобие родственных связей, которые люди создали благодаря идентичным постройкам, кто знает. Да и было ли это важно, есть они или нет, если Максиму было просто хорошо от присутствия Саши и от осознания того, что его хоть кто-то не ненавидит. ... Москва тяжело дышал, внимательно смотря на каждое действие двух фигур, находящихся в комнате. Желваки ходили у него по лицу всякий раз, когда он видел, как Максим касается Саши. Матвей наблюдал за их разговором с равнодушным лицом, думая лишь о том, что б Максим не сказал ничего запретного. -Он довольно запуганный,- раздался голос Москвы. -Побочный эффект,-вторил ему Тумов. Он сжал запястье сильнее, что б не прокомментировать внешний вид Ленинграда. -Мне это нравится. Продолжайте в том же духе.-Москва продолжал смотреть на фигуры, внимательно прислушиваясь к их разговору. -Разумеется. Они стояли оба по другую сторону от окна и не отрывались от своих городов. Каждый анализировал услышанный разговор и думал о своем. Лезть в голову столицы Матвей не хотел, но представлял, что потом будет ждать Ленинград. А что касается Максима… удивительно, но тот его порадовал . Сразу видно, работа была проделана хорошая. Разумеется,Матвей не ожидал, что у них с Сашей завяжется настолько близкий контакт и душевный разговор, но его это не особо волновало. В последнее время Омск был нервным, а сейчас просто появился повод выразить накопившиеся эмоции. Однако Томск потом все равно спросит его дома о том, что значит «все сложно»? Такой ответ Матвея не устроил. -Повторной встречи не будет.-сказал Москва, когда разговор двух городов стих и Максим расположился головой на коленях Саши. Матвея это даже позабавило: столица страны, прожил столько лет, сколько повидал, а ревнует свой город, будто наивный мальчишка. Тумову же было все равно, он прекрасно знал, что Максим от него больше никуда не денется, уж слишком он в нем нуждается, отчего был все так же спокоен и невозмутим. Однако произнесенная речь Ленинграда ему не понравилась, слишком много этот юнец себе позволяет. С ним пусть разберется Москва, однако Максим не должен был слышать подобные высказывания, мало ли, какие выводы сделает. -Поддерживаю,- только и ответил он. Хватит с Максима подобного общения, оно на него можно плохо повлиять. А Матвей не может этого допустить. -Кстати по-поводу. Вы утвердили претендента?- Москва так же не поворачивал головы и смотрел в окно. -Думаю, что Николай готов взять на себя эту роль.-твердом сказал Матвей. -Уверены? Он слишком юн, и я боюсь, что он не справится -Я уверен в нем. Это мое решение. Вы сомневаетесь?- спросил Матвей Москва медленно повернул голову и уставился кровавыми глазами на Матвея. Тот и ухом не повел, вторя ему не менее холодным взглядом янтарных глаз. -Да,- сказал Москва и двинулся на него,- И на то есть причины. Он стоял почти в полную, нависая над Матвеем и сверлил его взглядом. Томск сильнее сжал запястье за спиной, что б не сказать и не сделать ничего лишнего. -Больше нет.- спокойно ответил Матвей. -Я надеюсь, что так и останется.-Москва прищурился.- Я буду ждать вас с Николаем через неделю. Там и продолжим разговор. После этого Москва взглянул на часы и расправил плечи -10 минут. Пора.- и он прошел к двери. Матвей отошел в сторону, внимательно наблюдаю через окно. ... -Время вышло.- грубый голос разбил тишину в комнате. Максим от неожиданности подпрыгнул и резко обернулся. В проходе стоял Москва, спрятав руки в карманы. Руки Саши перестали гладить Максима, и осторожно стали нащупывать его запястья. Найдя их, Романов крепко сжал и спросил. -Ты приедешь еще? -Да, Саш. -сказал осторожно Максим, стараясь не смотреть на грозную фигуру столицы. -Сомневаюсь,- проговорил Москва. У Максима пошли мурашки от его грубого тона -Я и не тебя спрашивал,- сказал Ленинград ледяным голосом. Былого испуга и сомнений в нем не было, дрожь прошла. Максим был шокирован, как быстро Саша взял себя в руки. -Зря, что не меня, потому что решение остается за мной. -Твои решения для меня не значат ничего.-вторил ему Ленинград. Максим поежился от их разговора. Если б он так себе позволил говорить с Матвеем, то города Омска уже давно бы не существовало на карте… Москва смотрел со злостью на Ленинград, а то не мог ему ответит таким же взглядом, но все его тело говорило об ответной ненависти. После непродолжительной тишины, Саша наконец проговорил -Максим…- он сжал руки младшего сильнее, а то и не думал вырываться.- я буду ждать тебя, слышишь? -Хорошо, Саш. Я приеду, как смогу, обещаю. И старший, будто назло, заключил Максима в крепкие объятия. Максим чувствовал спиной ненавистный взгляд Москвы, но не пытался вырваться. -Если он запретит, то напиши мне,- прошептал на ухо Саша -Да, хорошо.- и Максим наконец смог пересилить себя и отстраниться. -Береги себя- проговорил Саша, выпуская его. -Ты тоже, Саш. И подумай над моими словами,- сказал Омск, вставая с колен -Ты тоже,- проговорил Саша, складывая руки на груди. Максим медленно встал на ноги и осторожно, что б не упасть, прошел на выход. Внутри в него все оборвалось, когда Москва грубо схватил его у выхода за руку. -Товарищ Московский?- спросил Максим, пытаясь вырваться из железной хватки. Тот лишь смотрел на него, прищурив красные глаза, но продолжил молчать. Схватка становилась более грубой, а Максим был в шаге от того, что не закричать. -Свободны.- резко сказал Москва и выпустил его. Максим быстро прижал руку и поспешил на выход. Пройдя в другую комнату, он увидел Матвея, который поглядывал за Ленинградом через большое окно, которое служило Максиму с Сашей зеркалом. Омск внимательно посмотрел на выражение лица Матвея, пытаясь понять, насколько тот недоволен. Старший на удивление был спокойным, переводя взгляд на встревоженного Максима. -Как поговорили?-ровным тоном спросил Матвей -Не…неплохо,- проговорил Максим Тумов подошел к нему и стал вплотную, смотря на Максима пристальным взглядом. Потом аккуратно поднес тыльную сторону ладони к щеке Максима и вытер оставшиеся мокрые дорожки. Он сделал это так нежно и аккуратно, но Максим все равно вздрогнул, будто боясь, что это лишь иллюзия. Прикосновения Матвея были другими, и понять, что на самом деле хотел сделать старший, Максим никогда не мог -Вот и хорошо. Поехали домой.- сказал Матвей и подставил Максиму руку. Тот смотрел на старшего с испугом, не веря, что он был полностью доволен услышанным. Однако рядом с ними все еще находились посторонние, а значит свое недовольство, которое точно должно было бы, он покажет за закрытыми дверьми их квартиры. Максим вздохнул и аккуратно зацепился за руку Матвея. -Я сказал, что ты останешься здесь- раздался раздраженный крик из соседний комнаты. Максим нервно посмотрел окно и увидел, как Москва нависает над Ленинградом, а то сидит с идеально прямой спиной и сложенными руками, даже не вздрагивая. -А я сказал, что я возвращаюсь в свой город.-Саша говорил не менее раздраженным голосом, но при этом не повышал тон, отчего Москва еще больше злился. -И как ты, скажи мне на милость, добреешься? Может за тобой слуги прибегут и доведут тебя хотя бы до улицы? Максима неприятно резанула сказанная фраза. Почему Саша вообще это терпит? Разве о нем не могут позаботиться Новгород или Казань? Как можно находиться рядом с человеком, который полностью контролирует твою жизнь, постоянно на тебе срываясь? -Пошли, Максим. Они сами разберутся- выдернул его Матвей из раздумий. Максим повернул голову в его сторону. А вот и ответ, товарищ Иртышский. Можно, ведь привыкнуть ко всему можно…И их отношения были прямым доказательством этому -Сказала столица, которая без своих псин и шагу ступит не может? Что ж вы так, Михаил Юрьевич, неужто измены боитесь?- Романов отступать, походу, не собирался. Матвей потянул за собой Максима и тот смиренно пошел за ним. До него все еще долетали отрывки ругани Саши и Миши, но он уже не слышал контекста. Слепой Романов держался намного увереннее здорового Максима, отчего Омск выглядел еще более жалким на его фоне. Страх за Сашу теперь не покидал мысли Омска, и он надеялся, что Москва все же не сделает с ним того же, из-за чего Максим просыпается ночью в холодном поту.Романов не послушает его и Максим тоже, но даже находясь по разные стороны баррикад, все равно они были ближе друг к другу. -Дома нам надо с тобой серьезно поговорить,- спокойно сказал Томск, идя по коридору. От этой фразы Максим вжался в плечи и тяжело вздохнул. Разумеется, разве могло быть по-другому? Да, могло. Но не в этой жизни. По крайне мере, до тех пор, пока шрамы прошлого еще толком не затянулись. Города ведь живут вечность, а значит у них все еще впереди, а пока Максим будет терпеть и мирится с тем, что жизнь отвернулась от него, бросив тонуть в жестокой реальности, где нет места любви и спокойствию. Смирись с этим и терпи, раз проиграл.