Начать все с конца

Лето подошло к концу и пришла пора возвращаться на учебу. На улице стояла знойная жара, которую разгонял лишь жужжащий вентилятор в углу комнаты Гермионы. Девушка собирала вещи, сверяя все со списком, составленным ей накануне. – Перья и чернила на месте, пижаму взяла, – гриффиндорка задумчиво смотрела на список, пожевывая кончик карандаша. Из раздумий ее вывел голос матери, которая звала дочь с первого этажа дома. – Милая, пора выходить! Гермиона окинула свою комнату взглядом, еще раз перепроверила содержимое своего чемодана и вышла в коридор. Спускаясь по лестнице, она вспоминала те трудные времена, когда она возвращала родителям память. В больнице Святого Мунго несколько месяцев работали над их разумом, чтобы те вспомнили свое прежнюю жизнь. Девушка постоянно разговаривала с ними, пересказывала их семейные посиделки и поездки. Она стойко держалась, стараясь не поддаваться отчаянию, когда видела неузнавание в глазах любимых людей. Но все старания не прошли зря. Вскоре колдомедикам удалось решить проблему и вернуть Гермионе семью, ее самых родных людей, которые всегда поддерживали ее и заботились о ней. Перед отъездом единственной дочери дом семьи Грейнджер всегда был пропитан светлой грустью. Мистер и миссис Грейнджер гордились своей девочкой, но отпускать ее надолго для них всегда было тем еще испытанием. Внизу ее уже ждали родители. Они улыбались, а в глазах виднелась тоска. – Ну, чего это вы. – Гермиона обняла их и, отстранившись взглянула на них, вложив в свой взгляд все тепло и любовь, которую она испытывала. – Время быстро пройдет, вы даже оглянуться не успеете, как я уже приеду на Рождество. Миссис Грейнджер быстро стерла одинокую слезинку с щеки тыльной стороной ладони и крепко обняла дочь. – Мы будем ждать тебя, милая. Обязательно пиши нам, хотя бы раз в неделю! – Да хоть каждый день, мам, – улыбнулась девушка. – Всё, пора отправляться. Девочки, ну вы чего, не последний раз же видитесь, – взбодрился мистер Грейнджер, хотя у самого глаза на мокром месте были. – На выход, а то опоздаем! *** Поездка прошла совсем незаметно, и вот уже через несколько часов Гермиона стояла рядом с Гарри, Роном и Джинни на пороге величественного замка. Здесь прошло их беззаботное детство, здесь гриффиндорка впервые влюбилась, здесь она выросла, это место стало для нее вторым домом, и здесь же они сражались и видели смерть, которая подкралась так близко, что можно было почувствовать ее леденящее душу дыхание. Четверо друзей переглянулись и вместе перешагнули порог школы, открывая двери в новую жизнь, где не будет похорон, слез и войны. *** – Неплохо они поработали, – присвистнул Рон, оглядывая коридоры Хогвартса, что еще совсем недавно был похож на руины. – Да, Министерство вложило немало средств в восстановление замка. Однако большая часть денег была взята из изъятого состояния семей осужденных Пожирателей, – просветил всех Гарри. Гарри, как и Рон, очень изменился за этот год. Перед Гермионой был не испуганный мальчик, которому было суждено спасти весь мир, а взрослый мужчина, который не сломался под грузом ответственности, что была возложена на него по велению судьбы. – Однако Малфои вышли сухими из воды. Впрочем, я не сильно удивлен, – добавил Рон, покосившись на Слизеринцев, что шли в нескольких шагах от них. Говорил он громко, будто хотел, чтобы его услышали. Точнее, он хотел, чтобы это услышал один конкретный человек. Гермиона не сразу заметила их. Она была увлечена разговором с друзьями и рассматриванием восстановленного замка. Слишком уж сильно в ее сознании отпечались руины школы, поэтому даже не верилось, что Хогвартс за такой короткий срок смогли привести в прежний вид. Малфой, что гордо вышагивал в окружении своей компании даже глазом не повел от заявления Уизли, но реакция слизеринцев не заставила себя ждать. – У тебя какие проблемы, Уизел? – сощурила глаза Пэнси. Возле нее шел Нотт и Забини, которые всем своим видом показывали максимальное спокойствие и отстраненность, однако сжатая челюсть выдавала их напряжение. Все ожидали реакции от Малфоя, в адрес семьи которого прилетело обвинение. Малфой, что раньше не упустил бы шанса поведать о величии своей семьи и похвалиться своим чистокровным происхождением, просто молчал. – У меня-то проблем нет, а вот у твоего хозяина явно должны были быть после всего, что натворила его семейка, – оскалился Рон. Обе компании остановились и уставились друг на друга из-за назревающего конфликта. – Рон, не надо, – устало произнес Гарри. Рону все еще было непонятно, почему Поттер и Грейнджер решили защищать Малфоев в суде. Благодаря их показаниям семья не лишилась ни кната и избежала Азкабана. Люциус Малфой отделался лишь домашним арестом, Нарцисса вообще не была привлечена к ответственности. Но вот суд над Драко состоялся – он был оправдан. Тут сыграла роль Гермиона. Она выступила в его защиту, дала показания, которые сыграли решающую роль. – Нет, надо! Почему Пожиратели разгуливают на свободе и ходят с нами в школу, когда еще меньше, чем полгода назад они убивали невиновных людей?! – Рону все еще не смог отпустить смерть Фреда, ему было больно. Он потерял члена своей семьи и его можно было понять. Но вот только Малфои его не убивали. – Он не убивал Фреда, – развернув брата к себе, взглянула ему в глаза Джинни. Они смотрели друг на друга несколько секунд, будто мысленно общались друг с другом. Рон обмяк в руках сестры и тяжело вздохнул. – Не ты один потерял кого-то в этой войне, Уизли, – с осуждением во взгляде сказал Блейз Забини. – Пустая трата времени. – Повеяло холодом. Малфой наконец соизволил подать голос. Гермиона посмотрела в его сторону и увидела лишь отчужденность и скуку, которые всем своим видом показывал слизеринец. Девушка посмотрела в его глаза и ничего. Пустота, плотно закрытые двери. Девушка сразу поняла в чем дело. Он был очень сильным окклюментом. Ну просто не мог человек настолько безразлично относиться к обвинениям в свой адрес. После слов Малфоя слизеринцы, окружавшие его, будто по команде двинулись вперед за своим лидером. Проходя мимо, Пэнси бросила злой взгляд на Рона, будто тот нарушил их драгоценный покой, прервав своим замечанием их прогулку до Большого зала. – Рон, ¬– Гермиона переключила внимание друга на себя, – не обращай внимания, прошу тебя, успокойся, он не виноват. Виноват лишь один человек, и ты знаешь, что он давно понес наказание за содеянное. – Простите, я сам не знаю, что на меня нашло. Просто…просто, когда я смотрю на Малфоя, перед глазами у меня только Пожиратели и бездыханное тело Фреда. – Мы пониманием тебя, но надо отпустить, как бы тяжело ни было, так ты его не вернешь. Я тоже безумно скучаю по нему, Рон, но надо жить дальше. Наш брат сражался за мир, в котором мы могли бы радоваться жизни, наслаждаться ею, брать от нее максимум. Он бы хотел, чтобы ты жил дальше, чтобы мы все жили дальше. Он умер за нас, за весь мир. – Тихо сказала Джинни, так, чтобы только брат и друзья могли ее услышать. Они стояли посреди коридора, на пути в Большой зал, и проходящие мимо студенты оборачивались на них, узнавая в этих лицах героев. – Мы с тобой, – похлопал друга по плечу Гарри, который сам считал, что он несет ответственность за смерть всех людей, что сражались на их стороне. Но Поттер стойко держался, не давая горю захлестнуть себя. *** Через несколько минут компания уже сидела в Большом зале. Они видели первокурсников, которые с нетерпением ждали момента распределения. Гермиона вспомнила, как сама когда-то была на их месте, как переживала, что не сможет влиться в коллектив. Время в маггловской школе было крайне трудным для девушки. Привычка поправлять всех и показывать свои знания даже там, где это было не нужно, явно не помогала завести друзей среди сверстников, поэтому Грейнджер всегда была одна. Если бы не Гарри с Роном, которые поначалу тоже считали ее заучкой и выскочкой, она бы, с большей вероятностью, была бы так же одинока. – Как же много в этом году первокурсников! – Пытаясь перекричать гул голосов в Большом зале, прокричала Джинни, что сидела напротив Гермионы. – Да, многие в том году не смогли приступить к учебе в положенное время. – Гермиона с интересом рассматривала кучку детей: кто-то уже обзавелся компанией, кто-то нервно теребил края мантии, а кто-то просто молча наблюдал за всеми. Прозвучал звон вилки о край бокала, и директор Макгонагалл поднялась со своего места, произнося ежегодную речь. Распределение шло быстро, шляпа в основном не сомневалась при выборе факультета новых учеников. После пира директор объявила о том, что старосты должны проводить первокурсников в их гостиные и объяснить правила. В этом году Гермиона была старостой своего факультета вместе с Гарри, она с гордостью носила блестящий значок на своей мантии. Казалось бы, это такая мелочь по сравнению со всеми наградами, которые она получила после войны, но этот значок имел для нее особое значение. Его получение вызывало неподдельную детскую радость – она мечтала о нем с самого поступления, она представляла себя старостой еще с первого курса, воображала, как будет ходить по коридорам школы и отлавливать нарушителей, а потом репетировала перед зеркалом, как со всей строгостью будет снимать с них баллы. Это было исполнением детской мечты, а вот наград за героизм во время войны они не желала, они стоили слишком многих потерь и жертв. Смотря на себя в зеркало с этим значком, она видела в отражении маленькую Гермиону Грейнджер, которая никогда не видела смерти и не испытывала на себе Круциатуса. – Так, пошевеливаемся и на выход! Все идем за мной и не отстаем! – поднялся с места Гарри. – Будьте внимательны и не заворачивайте ни в какие коридоры, – добавила Гермиона, и они все направились к башне Гриффиндора. По пути Грейнджер рассказывала первокурсникам историю замка, поведала им о призраках и легендах школы. Все это она сама вычитала перед поступлением, ей было приятно поведать об этом детям, которые толком еще ничего не знали о школе. Старосты развели детей по комнатам и завились на диван в гостиной, где их уже ждали друзья. Сегодня в помещении с камином было полно людей. Все только вернулись с летних каникул, поэтому со всех сторон доносились рассказы о том, как они их провели, куда ездили и чем вообще занимались. – В этом году поразительно много маглорожденных, – заметил Гарри. – Их тщательно скрывали, ты же сам знаешь, что им грозило, – вздохнула Гермиона, забираясь на диван с ногами. – Давайте не будем об этом, – буркнул Рон, который тяжелее всех перенес события прошлого года, – может займемся чем-то поинтереснее? Все равно завтра выходной день. – Это чем например? – со скепсисом сказала Джинни, а потом до нее дошло, чего хотел ее брат. – О нет, Рон, я не хочу играть с тобой в шахматы. Я никогда не выигрываю, а выполнять твои глупые желания я не хочу. Мои соседки по комнате все еще не оправились от того, как я посреди ночи начала кукарекать. А, как я могла забыть, не оправилась половина Хогвартса после того, как я неделю подражала манере Снейпа. Нет, спасибо. – после этой фразы друзья залились смехом. – Ну, может в этот раз тебе повезет, – приободрил ее Гарри, сдерживая смех, – и будешь изображать Макгонагалл. – смех он уже не сдерживал, за что получил подзатыльник от девушки. – О да, у тебя очень хорошо получалось, не лишай нас такого спектакля, – не унимался Рон. – Да идите вы! – Оставьте роль Макгонагалл мне. – подключилась Гермиона. – Это будет мой звездный час. – А как же то, что ты говорила раньше? – вопросительно взглянул Рон. – Мальчики, ведите себя прилично, профессора передразнивать нельзя! – писклявым голосов процитировал он девушку. – Да ладно тебе, никто же ее не оскорбляет, – хихикнула гриффиндорка. – Слушайте, у меня в чемодане есть немного сливочного пива, – шепнула Джинни, – если вы хотите, то я могу его вынести. – Ты еще спрашиваешь, хочу ли я сливочного пива в знойную жару!? – Рон, тише! Первокурсникам об этом знать не надо, – шикнула на него Гермиона. – Да, одиннадцатилетки вряд ли удержатся от того, чтобы обсудить, как выпускники коротают свое время в стенах гостиной. – подметил Поттер. – Я пойду проверю, все ли из них легли спать, а Джинни пока сбегает в свою комнату. – О, я пойду с Джинни. – засуетилась Гермиона. Ей было тяжело оставаться наедине с Роном. Их отношения складывались крайне непонятно, и она не знала, как себя вести с парнем. Когда они искали крестражи, жили в палатке втроем и особо не имели возможности остаться один на один, все казалось намного проще. Но теперь нельзя убегать, оправдываясь тем, что сейчас не время для отношений. – Нет, Гермиона, побудь здесь, мы быстро вернемся, – Джинни с Гарри хитро переглянулись и быстро разошлись в разные стороны по своим делам. Грейнджер чувствовала взгляд парня на себе, но не могла заставить себя повернуть голову в его сторону. Что сказать? Что сделать? – Ты… – замялся Рон, – ты стесняешься меня? «Ох, Рон, если бы я сама знала» – Нет, что ты! Я…я просто хотела помочь Джинни, – придумала отговорку девушка, – ну, понимаешь, столько банок унести одной тяжело… – Гермиона, у нее есть палочка. Она точно разберется с этим сама. – с обидой сказал Уизли, явно поняв, что девушка избегает его. – А, и правда… что-то я совсем не подумала об этом. – Гермиона, я хотел поговорить с тобой о… понимаешь, ну… о нас. Точнее о том, что между нами происходит. Я же вижу, что ты не хочешь оставаться со мной наедине. Что случилось? – Рон, все в порядке, я ни в коем случае не избегаю тебя, с чего ты это взял? – она все еще не смотрела на него. Ее взгляд метался с одного предмета в комнате на другой, ища за что зацепиться, лишь бы не смотреть в глаза. Она понимала, что не сможет врать ему так. Она любила его, но не так, как ему того хотелось бы. – Раз так, то посмотри на меня, – он взял Гермиону за руку, и она слегка вздрогнула. Его ладонь была такой большой и теплой, но это тепло делало еще хуже. И смотрел он на нее так же нежно и немного с опаской. Он был готов отдать девушке все свое тепло и любовь, но она даже в чувствах своих не была уверена. «Класс. Давай, Грейнджер, соври, что просто такое время, дай ему надежду, как всегда. А что будет потом? Ты представляешь, как это ударит по нему? Эгоистка.» Она только повернулась к нему, как в комнату вошло ее спасение. Джинни подлетела к ним и вручила по банке сливочного пива, а вслед за ней подошел и Гарри. – Все уже седьмой сон видят, – с ехидной улыбкой посмотрел на друзей Поттер. – Отлично! – взбодрился Рон, который наконец отвернулся от Грейнджер. – Гермиона, я захватила из твоего чемодана плейер, – крутила в руках серый прямоугольник Джинни, – умоляю, включи ту песню, которую мы слушали в поезде! – Да, без проблем, давай его сюда. Ребята расселись по своим местам, потихоньку открывая банки, чтобы на звук не слетелись другие. Из плейера тихо заиграла музыка. – У меня с собой есть магловские карты, может быть, сыграем на желание? – Гарри, слегка охмелев, поднялся со своего места. Получив согласие друзей, он достал из кармана потрепанную коробочку, в которой лежала колода из 36 карт. – Я слышал про одну карточную игру. Она родом из России, называется «Дурак». Видел, как в нее играю магглы. Там очень простые правила. – О, мы дома играли в нее. Джин, ты помнишь правила? – Как такое забыть. Это единственная игра, в которой я выигрываю тебя! – довольно сказала Уизли и принялась раздавать карты. – Главная цель – скинуть все карты и выйти из игры. Последний выбывший считается проигравшим, «дураком». Каждому игроку выдается по шесть карт. После чего показывается одна карта – козырь, – Джинни обратилась к Гермионе, – она типо бьет любые другие карты. Все ясно? – Друзья закивали и приступили к игре. – Так нечестно, ты мухлюешь! – возмутилась Гермиона, когда Гарри оставил ее в «дураках». – Ничего такого! Просто надо внимательно следить за картами, которые тебе подкидывают, – залился смехом Рон. – Я требую реванш! – сокрушалась гриффиндорка, понимая, что сейчас ее ждет выполнение дурацкого задания, которое придумает пьяный мозг Рона или Гарри. – Не так быстро, Герм, – хихикнула Джинни, – сначала желание, а потом отыграешься. – Мы что-то все проголодались… – начал Рон, и Гермиона поняла, к чему он клонит. – Оооо, нет, нет, нет! Я не пойду на кухню, – запротестовала Грейнджер. – Еще как пойдешь! Гермиона, надо уметь проигрывать. – Так я умею, просто твое желание будет стоить нам 50 баллов, если я попадусь Филчу, а так оно и будет, я тебя уверяю. – Да не попадешься ты, в любом случае ты староста, придумаешь отмазку. – Все, Гермиона, хватит, прими эту участь и иди уже, – нетерпеливо сказала Джинни. – Хочешь, я пойду с тобой? – Вот это другой разговор, – гриффиндорка поднялась с дивана, слегка покачнувшись. Тело казалось таким легким и одновременно тяжелым от ударившего в голову алкоголя. Они собирались выпить по баночке, но в итоге возле них лежа целая куча пустых емкостей. Девушки вышли из комнаты под ободряющие шепотки друзей. В коридоре царила оглушающая тишина, которую нарушали лишь их шаги. Приятная прохлада немного бодрила, но все же не избавляла от легкого тумана в голове. – Я думала, что Рон загадает что-то более дебильное, из разряда: громко погавкай три раза или что-то такое. Будет весело, если придется убегать от Филча, легендарный побег. Героиня войны бежит с куриными ножками от школьного сторожа. – хихикнула Джинни. – Да уж, еще хуже будет, если нас застанут на кухне за воровством. – Не переживай, школа явно не обеднеет от пары десятков ножек. Денег пожирателей еще лет на сто хватит, чтобы покрыть все расходы. – С учетом аппетита Рона, пары десятков здесь не хватит. – весело подметила Гермиона. Они шли в сторону кухни, где хранились все запасы. Из-за размеров замка путь до нее от башни занимал минут пятнадцать. – Кстати, что у вас с братом? Мне показалось, что ты не особо горишь желанием оставаться с ним наедине… – осторожно начала Джинни, – но если не хочешь это обсуждать, то ничего страшного. Мой брат иногда бывает несносным, но он любит тебя всем сердцем. Блин, прозвучало так, будто я давлю на тебя. Прости. – Все в порядке. Просто я…ну, понимаешь, не думаю, что сейчас подходящее время для отношений и прочего. – Джинни с тоской посмотрела на подругу. Она помнила, что то же самое Гермиона говорила ей еще во время войны, оправдываясь тем, что есть другие дела и заботы. Да, тогда это было понятно и звучало даже убедительно, но сейчас ничего не мешало. – Ты не любишь его, – это был не вопрос. – Это все так тяжело. Я не могу даже посмотреть ему в глаза. От одной мысли о разговоре про чувства и наши с ним отношения в горле ком становится. – Лучше скажи ему об этом, а то братец так и будет тешить себя надеждами. Ты же знаешь, чем больше он себе напридумывает, тем хуже будет его реакция, когда он столкнется с реальностью. Оторви пластырь сейчас, не мучай себя. Или ты боишься, что Гарри и я отвернемся от тебя, если ты испортишь отношения с Роном? Гермиона задумалась. Да, скорее всего она просто боялась не оправдать ожиданий друзей. Боялась, что те осудят ее за то, что она не хочет связать свою жизнь с Роном. Они были совершенно разными. Она не хотела провести всю свою жизнь меняя подгузники, стоя у плиты и ожидая мужа с работы. Она хотела большего. – Да, так и есть. Я боюсь, что Рон обозлится на меня и вы с Гарри встанете на его сторону, осудите меня за мой выбор, – признание вышло легко. Джинни резко остановилась, отчего Гермиона тоже притормозило и повернулась к подруге, та заглянула ей в глаза. – Я никогда не ждала от тебя, что ты свяжешь свою жизнь с моим братом. Ты никому и ничего не должна, это только твой выбор. После этих слов тяжелый груз упал с плеч Грейнджер. – Спасибо, я обязательно поговорю с ним, обещаю… – шорох донесся с другого конца коридора, ¬– Мерлин, только не это. Маленькая фигура выскочила из-за угла. Миссис Норрис. Животное начало истошно вопить, сообщая хозяину о нарушителях. «Отлично, сейчас и Филч сюда прибежит.» – Бежим! Девушки рванули в сторону своей гостиной, однако Гермиона уже не так сильно была в этом уверена. Они почти добрались до кухни, но эта часть замка была плохо освещена, из-за чего ориентироваться в пространстве, так еще и на пьяную голову, было очень тяжело. Они свернули в какой-то коридор и выглянули из-за угла. Кошка преследовала их, а за ней мелькал тусклый свет факела, уведомляя о приближении их ночного кошмара в виде школьного сторожа. – Давай разделимся, он же не знает, что нас двое, – шепнула Джинни и, дождавшись согласия подруги, рванула в противоположную сторону. Гермиона же побежала дальше по коридору. – Стоять, ты все равно не сбежишь! – эхом раздался крик сторожа. Проносясь мимо кабинетов, она юркнула в один из них и тихо прикрыла двери, чтобы не привлечь внимания. Когда они разделились миссис Норрис растерялась и с большей вероятностью сильно отстала от девушек, по крайней мере, Гермиона не заметила, чтобы кошка погналась за ней, поэтому можно было отсидеться в кабинете и минут через десять выйти. Гриффиндорка наконец отдышалась и спиной почувствовала прохладу ночи, легкий ветерок встрепетнул ее волосы, и тут она поняла, что что-то не так. Да, окна в школе старые, но не может же в них так задувать ветер. Девушка нащупала в кармане мантии палочку и резко развернулась, вскидывая древко в сторону окна, однако там никого не оказалось. Через открытое окно в комнату лился свет луны, которого не хватало, чтобы осветить углы помещения. Гермиона внимательно осмотрелась, но не увидела совершенно ничего подозрительного. Постояв так еще минуту, она прошла к окну, чтобы вдохнуть эту приятную прохладу ночи и немного привести себя в чувство. Небо было усыпано звездами, ни одно облачко не мешало рассмотреть эту прекрасную россыпь серебряных бусин. Гермиона любила искать созвездия вместе с отцом в детстве. Теплыми летними ночами они выбирались на задний двор, чтобы найти какое-нибудь новое, уникальное созвездие. Девушка с головой окунулась в воспоминания, не замечая движения в углу кабинета. – Любуешься звездами, Грейнджер? – тихий голос прозвучал где-то за спиной и Гермиону будто ведром с холодной водой облили. Она резко развернулась, держа палочку наготове, но обернувшись замерла. Малфой стоял в трех шагах от нее и изучал ее. Она казалась ему какой-то нереальной. Каштановые кудри подсвечивались и будто сами излучали этот холодный белый свет луны. Лица не было видно, но парень был уверен, что она была сильно шокирована его появлением. – Малфой, что ты здесь делаешь в такой поздний час? – голос был спокойным, но вот подрагивающая рука, которая все еще сжимала палочку, выдавала напряжение гриффиндорки. – А ты? Неужели искала место, чтобы уединиться с Уизли? Сказать честно, я поражен, думал, что правильная девочка, – с притворным осуждением сказал Драко. – Мерлин, что за бред, – щеки Гермионы покраснели от столь возмутительного предположения, – если ты не знал, то отбой уже давно был. – Да что ты, а сама то почему тут шляешься? Дай угадаю, ты настолько ответственно подходишь к исполнению своих обязанностей, что считаешь своим долгом искать зажимающихся по углам замка студентов и днем и ночью? – Мне, по-твоему, совсем нечем заняться? – цокнула языком девушка. – Тогда как ты оправдаешь нарушение комендантского часа? Не забывай, что я тоже староста своего факультета и имею полное право снять с тебя баллы, – ухмыльнулся Малфой. – То же самое могу сказать и тебе, – вздернула подбородок Гермиона, отворачиваясь к окну. – Я что со стеной разговариваю? Ну конечно, чего еще можно было ожидать от гриффиндорки. Незнание манер это отличительная черта вашего факультета? – А лезть не в свое дело это ваша отличительная черта? – закатила глаза девушка. – Уж извини, что нарушила твой покой, я скоро уйду. Будь так добр, просто помолчи. – Я тебе муха назойливая, чтобы так от меня отмахиваться? Грейнджер, я поражен твоей грубостью, – саркастично протянул Драко. – Ничего страшного, переживешь. Малфоя удивило ее спокойствие, с которым она стояла к нему спиной прямо перед окном. «Неужели инстинкт самосохранения совсем пропал? Или ей память отшибло, и она забыла, кто я?» Парень подошел к ней сзади и склонился к ее уху: – Не боишься вот так стоять в одной помещении с Пожирателем? – девушка даже не вздрогнула и повернулась к нему лицом. Он был так близко к ней, что стало не по себе. Его глаза в этом свете казались намного ярче и напоминали луну, что возвышалась в небе. В них не было презрения или отвращения, только любопытство, за счет которого он казался живее, чем сегодня, когда они столкнулись в коридоре. – Малфой, не строй из себя непонятно кого, ты не Пожиратель и никогда им не был. – А метка для красоты тогда? – место на руке, где располагалось уродливое черное пятно, начало покалывать от одного упоминания о нем. – Это напоминание о выборе, сделанном твоими родителями, но не тобой. – Не делай вид, будто знаешь меня, – оскалился Малфой. – А я и не делаю. Ты думаешь, я просто так, не собирая никакой информация, пошла в суд, чтобы выступить в вашу защиту? – Гермиона раздраженно посмотрела на него, не понимая, зачем он вообще поднял эту тему. – Твои действия в мэноре сыграли ключевую роль в моем решении. Поэтому я не боюсь тебя. – Я ничего не сделал, – начал было Драко, но гриффиндорка перебила его. – Ты спас нам жизнь, хотелось тебе того или нет, – вздохнула Гермиона, которой начинал надоедать этот диалог. – Заканчивай играть в злодея, это не твоя роль. Злодеи не блокируют Круциатус, направленный на врага №2 Темного Лорда. – Это мелочи по сравнению с тем, сколько жертв было принесено, – двери его сознания с грохотом захлопнулись. Он моментально отстранился. – Тебе виднее, – сквозь зубы процедила гриффиндорка и отвернулась к окну. Они стояли в тишине, а потом Гермиона услышала, как тихо открылась дверь в кабинет и также тихо закрылась. «Слава Мерлину он ушел.» Девушка с тоской посмотрела на мерцающие в небе звезды. Где-то там была Тонкс, Люпин, Фред и многие другие. Они не увидели новой жизни, но они боролись за то, чтобы такие как Гермиона могли спокойно и без страха жить в магическом мире, не переживая о том, что их могут убить только из-за их происхождения. Их конец стал началом для других.