машина едет, колёса крутятся, секс мутится

Возможно ли предугадать, что шутки про пятую точку и шлюх, чаще всего брошенные вскользь, приведут к странным последствиям? Илья способностями медиума, к огромнейшему сожалению, никогда не обладал, не обладает, и обладать, увы, никогда не будет. Так что и предугадывать что-то у него не получается, хотя хотелось бы. Хотелось бы настолько сильно, что об этом даже думать больно. Но Коряков, наплевав на неприятные ощущения, всё равно думает. Думает часто, думает долго, думает много, думает; думает; ещё раз думает. Эти размышления ни к чему не приводят, но Илья уверен, что стоит потерпеть ещё немного. Терпеть, как и работать мозгом, он не умеет. Если одноимённые частицы отталкиваются, то Илья — неправильная частица. Неправильная лишь потому, что тянется к такой же, к той, которая имеет отвратительные размышления и мысли, отвратительные шутки и такие же отвратительные жизненные установки. Стоит понизить градус, прекратив любые взаимодействия, но Коряков уж слишком привык к водке. Возможно, из-за этого и происходит тотальный пиздец.

***

Илья пьяный и тупой в стельку. Увы, без первого, но даже так он ощущает, что его мотает из стороны в сторону. Ничего святого за его душой нет, но даже так все попытки прийти в себя имеют столько божественной силы, что любой бы позавидовал. — Ты в порядке? — Коля поддерживает за локоть, чтобы Илья носом не стукнулся об пол. — Крышку понюхал — уже плохо? Ромадов шутит, смеясь со своей же шутки, и Коряков уверен, что такое его состояние — дело рук Коли. — В это пиво либо нассали, либо накончали, другого варианта не вижу. Даже пробовать не хочется. — Илья дёргает локтём, больно ткнув им в чужие рёбра. — Поосторожнее, камикадзе, со смертью играешь. — Ромадов обхватывает запястье пальцами, сжимая достаточно сильно, и Илья уверен: так быть не должно. Коля не должен так на него смотреть и так его трогать. Дерзкое «А если?» крутится у Ильи в сознании. И именно это, необдуманное, Коряков оттуда и вытаскивает. — А если не хочу быть осторожным? — произносит сладко, на манер визгливой барышни, и смотрит с вызовом, словно Коля — не друг, а заклятый враг. Возможно, с ярлыком он проебался. «Друг» из Коли никакой: ненадёжный, непостоянный, так ещё и несерьёзный. А ещё он резко лезет целоваться. Друзья так не делают. И, что ещё хуже, Илья лезет в ответ. Он засовывает язык в чужой рот, слюняво целуясь, проводит языком по белоснежному ряду зубов, особенно долго задерживаясь на ничуть не острых клыках, и позволяет трахать себя в рот. Это грязно: Коряков сглатывает, стоит Коле начать посасывать его губу, и с придыханием стонет, когда чужой язык сплетается с его собственным. Илья не задаёт вопросы, потому что не желает получать ответы. Сейчас, вместо них, он получает что-то совсем иное: Ромадов давит на грудь, сваливая Корякова на постель, и садится сверху, почти на пах. — Просто поцелуи? Или что-то иное? — Коля лыбится во все тридцать два. Илья никогда не пользовался услугами проституток, но почему-то уверен, что они произносят это менее сексуально. — Что входит в «что-то иное»? — Твоя задница. О, отлично. Коряков смеётся, стягивая с себя футболку через ворот, и проводит языком по губам, увлажняя их. — Похуй, тогда второе. — вариант наугад, как в одном из математических тестов, которые Илья всегда писал отвратительно. Коля прыскает, припадая губами к шее. Он посасывает кожу, оставляя вместе с этим следы зубов, и Илье остаётся лишь сильно сжимать бёдра, на очередное касание реагируя дрожью. — Расслабься, не съем. Легко говорить. Коряков чуть поворачивает голову, наблюдая за расцветающим рядом с шеей синяком, и приподнимает брови, молча задавая вопрос: «Точно»? Вместо ответа Коля подушечками пальцев давит на соски, кусая рядом. Илья дёргается, почти скидывая с себя Ромадова, но тот сразу же одной рукой зажимает ноги, не позволяя двигаться. Теперь Илья почти обездвиженный, весь раскрасневшийся и со слезящимися от нежности-боли глазами. Коля прекрасно пользуется таким состоянием: размашисто проводит языком по соскам, выуживая из Корякова тихое мычание, и, заметив реакцию, повторяет действие ещё несколько раз. Илья, дрожащий и выебанный морально, руками тянется к лицу Коли, чтобы схватить его за подбородок. Он приближает его к себе, врезаясь губами в губы, и стонет прямо в рот, чувствуя кровавые подтёки на треснувшей плоти. — Ты автодорожный техникум не оканчивал? — Ромадов ждёт, пока Илья удивлённо, но отрицательно замотает головой. — А почему тогда отчасти работаешь по специальности? Коряков усмехается, закатывая глаза. Да, без шуток никак. — Платишь втрое больше. Шутку про толстый кошелёк Илья буквально сцеловывает с Колиного рта. Ромадов стягивает шорты вместе с бельём, оголяя полувставший член, и отпускает ноги Корякова. — Освободи местечко. — Придурок, бля. — но ноги раздвигает, одновременно с этим делая более простое лицо. Илья наблюдает за тем, как Коля, стянув штаны ещё и с него, проводит по ладони языком, обильно смачивая её слюной. Он двигается ближе, обхватывая оба члена рукой, и двигает ею без всякого предупреждения. Коряков давится резким вздохом, когда Коля пальцами обводит чувствительную головку. — Подожди, подожди, полегче. — Коряков закрывает горящие щёки, стараясь успокоиться. Почти каменный стояк приносит неприятные ощущения, но даже так Илья хочет дать себе хотя бы пару минут на то, чтобы привыкнуть. Коля убирает руку, опуская её на бёдра. Он ведёт вниз, до коленей, гладит совсем нежно, а потом вновь поднимает руки к члену, на этот раз обхватывая только один. — Будет неприятно. Илья не до конца понимает, что будет неприятного, но, после очередного толчка в руку Коли, чувствует движение в своей заднице. Ромадов двигает пальцами внутри, сразу двумя, и это заставляет Корякова только морщиться. Но даже так неприятное ощущение не заглушает всего удовольствия, которое Илья получает из-за стимуляции члена. Коля умело двигает рукой, отвлекая от подготовки, так ещё и улыбается широко-широко, словно перед лицом Мальдивы, а не затраханное лицо Корякова. — Хорошо идёт, а? — Коля говорит хрипло, такой же возбуждённый и нетерпеливый, каким кажется всегда. — Просто отлично. — Илья хрипит на грани слышимости, закатывая глаза от очередных касаний. Коля выглядит так, словно сейчас начнёт смеяться. Его довольное, расслабленное лицо совсем не вяжется с тем, как он шевелит своими пальцами. Коряков стонет особенно громко, стоит Коле задеть комок нервов. Ромадов довольно хмыкает, вытаскивая три пальца, и Илья затуманенно на них смотрит. Он помнит, что их было два. — Ща, погоди, презик где-то был. — Ромадов крутится, оглядывая кровать, тянется к подушке, проезжаясь членом по животу Корякова и оставляя на нём капли предэякулята, и достаёт упаковку из-под подушки. — Нахуя ты хранишь их тут? — Илья втягивает живот, вдыхая воздух. — На всякий, вдруг нужно будет? Это ебаное «нужно» кажется настолько явным пиздежом, что его даже не хочется как-то комментировать. Илье и не нужно: Коля раскатывает по члену презерватив, выливая на него остатки откуда-то взявшейся смазки. — Готов? Будто у него есть возможность сказать «нет». Коряков тянется к подушке, подкладывая её под поясницу, и покорно кивает. Коля кивает, оставляя ещё один поцелуй на плече, и толкается внутрь, погружая член в разработанное отверстие. Илья, не зная, куда девать руки, цепляется пальцами за кудри Ромадова, хватаясь несильно, но ощутимо. — Полегче, оторвёшь. Илья хватает ртом воздух, прежде чем ответить колкостью: — Тебе что с волосами, что лысым плохо, не беспокойся. Коля ещё раз двигает поясницей, выбивая из Корякова отнюдь не красивый стон. – Держи свой член в узде. – В следующий раз обязательно. Нет, следующий раз Илья точно не переживёт. Но Ромадов, игнорируя этот факт, подхватывает его ноги, сразу выстраивая размеренный темп, и коротко стонет, глубоко загоняя член. Коряков морщится, кусая красные губы. Всё его тело, начиная от укусов и заканчивая задницей, горит, но огонь этот больше приятный, чем болезненный. И уже от этого становится плохо. – Не сжимайся, пожалуйста. – Коля смотрит туманно, совмещая это с просящим взглядом, и Илья, честно, не сжимается только потому, что самому от этого больно. Ромадов лишь изредка замедляется, обращая внимание на истекающий член Ильи, но его сухие надрачивания никак не помогают. – Быстрее. Эту просьбу Коля выполняет даже лучше, чем нужно было. Они в унисон стонут, когда Коля начинает толкаться быстрее, и Илья сжимает волосы Ромадова, притягивая его к себе для очередного поцелуя. Коряков пускает слюни на подбородок, открывая рот, но Коля на это лишь улыбается, убирая мокрую дорожку своими губами. – Потрогать тебя? – Нет. Обойдусь, – Илья дерёт горло, бросая ещё один хриплый стон прямиком в губы Ромадова. – Тебя уже слишком много. – Было бы хуже, если бы было «мало». Несколько точных толчков, попадающих по простате, явно задевают что-то в мозгу Корякова. – Блять, блять, бля-ять. – Илья тянет гласные, от бессилия прикрывая глаза. Разумеется, он хочет кончить. – Всё в порядке. – Коля звучит слишком глухо. Илья не успевает над этим посмеяться: он издаёт протяжный стон, кончая себе на живот, и ещё сильнее сжимает волосы, которые всё никак не отпустил. Ромадов перехватывает его руку, убирая от своей макушки, и мягко целует костяшки, смотря в глаза Илье. Коля вскоре кончает, и его красивое лицо портит только тупорылая фраза про майонезную жопу, от которой оба парня взрываются смехом.