Скамейка на обрыве

Парень бежал, как мог, не обращая внимания на усталость. Ободранные от падения коленки и локти неприятно зудели. Во рту он чувствовал вкус крови, сочащейся из разбитой губы. Лёгкие сжимались, не давая вздохнуть. Из-за бега или ударов он так и не понял. Всё, чего он сейчас хотел, так это добежать до обрыва, который полюбил ещё в детстве. Нормальные люди туда не суются, а вот Нил Джостен его обожает. Ещё в детстве он прибегал к скамейке, стоящей на этом обрыве. Деревянная, старая. Местами, сквозь потрескавшийся слой краски пробивалась гнилая, серая древесина, но он всё равно её любил. Садясь на скамейку вечером, он наблюдал, как солнце тонет в спокойном море, по утрам, наблюдал, как солнце всплывало, покрывая светом сначала медленные волны, а потом и саму скамейку. Временами всю округу заполнял непроглядный туман, скрывая из виду абсолютно всё. Нил даже с закрытыми глазами мог найти свою любимую скамью, а потому даже в такие дни приходил посидеть на ней. Вдыхая солёный морской воздух, парень смотрел вдаль, на бескрайнее море, заволоченное туманом. Ему часто говорили не ходить на обрыв к скамейке. Говорили, что скала, рано или поздно, обвалился, что скамейка скоро развалится и Нил поранится об обломки. Но он никогда не слушал их. Сбегал от матери, людей отца, незнакомцев и каждый раз прибегал к любимому обрыву. Ему было плевать на всё, ведь один взгляд в бескрайнюю пучину вод заставлял его забыть о любой опасности. Джостен всегда возвращался на это место. После побоев отца, после смерти матери. Всегда. Как и в этот раз. Сидя на скамейке, он обрабатывал свои ободранные колени. Вниз по ноге стекла густая капля крови и впиталась в ткань носка, оставив красное пятно. Нил даже не обратил на неё внимания. Парень провёл по ноге смоченной тряпкой, стирая кровавую дорожку, и наконец, остановился прямо перед содранной кожей. Подумав секунду, он провёл влажной тряпкой и по самой ране. Она тут же отозвалась жгучей болью, заставляя поморщится. Каким бы не было желание, он не останавливался. Инфекция, занесённая вместе с грязью, была последним, что ему сейчас нужно. Мать никогда бы не простила его, если бы все её труды разом потеряли весь смысл из-за ободранной кожи. Закончив с одной коленкой, он преступил ко второй. К этому моменту тряпочка стала заметно грязнее, пропитанная кровью и дорожной пылью. Когда Нил закончил вытирать вторую коленку, тряпочка стала совсем грязной. Настолько, что её родной цвет был неразберим. Джостен точно не сможет промыть ей оставшиеся ссадины на локтях и лице. Вода в бутылке давно закончилась, а это значит, что ему придётся идти к морю. Подойдя к крутому спуску с обрыва, он задумался, что же будет, если он сорвётся и разобьётся о скалы. Пожалуй, ничего. Наверное, о нём даже не вспомнят. Мать давно умерла, а отцу глубоко наплевать. Наверное, даже порадуется, что больше не придётся тратить деньги на поиски сына. Сам же Джостен, давно смирился. Закончится вся боль и жизнь в бегах. Какой смысл в такой жизни? У него никого не осталось. Ради кого ему пытаться выжить? Только ради себя. Но он давно понял, что в скором времени его убьют. Если его найдёт отец, Нил будет умирать долгой и мучительной смертью. А рано или поздно его найдут. Мать умела хорошо заметать их следы, в отличие от сына. Он изрядно наследил, пока возвращался в родной город. Нил хотел в последний раз увидеть любимое место. В последний раз взглянуть на бескрайнее море. Он давно был готов умереть. Хоть он об этом и не говорил, но подсознательно понимал. Так почему бы не помочь себе избежать мучений? Люди отца всё равно его найдут. Так смысл тянуть? Не проще избавить их от проблемы по имени Нил Джостен? Думая обо всем этом из его глаз хлынули ручейки слёз. От боли, грусти, отчаянья. Ему так хотелось спокойной жизни. Быть уверенным, что он проснётся. Ему хотелось будущего, которого у него не будет. Он вытирал слёзы ладонями и смотрел на спокойное море сквозь мокрую пелену. Сделав шаг и встав у самого края обрыва, он смахнул оставшиеся слёзы и посмотрел себе под ноги. Морской ветер развивал и спутывал его ломкие, от постоянных окрашиваний волосы. — Помоги мне, — произнес они и, вдохнув в последний раз, повернулся спиной и откинулся назад, падая в синюю бездну.