Снегопад, начавшийся прошлой ночью, порядком надоел Хэнку. Снежинки оседали на одежде и волосах и тут же таяли, придавая даже одетому с иголочки человеку сходство с мокрой собакой, превращали пыльный промышленный город в сплошное белое пятно, а ещё отлично скрывали улики. За снежной завесой исчезли дерзкие девианты, сумевшие проникнуть в хорошо охраняемую телестудию, будто шпионы из боевика с элементами фантастики. Поднимаясь на крышу башни Стрэтфорд, Андерсон размышляет, что заставило поломаться шестерёнки и микросхемы в их пластиковых головах и воплотить в жизнь такой сложный план. И всё ради того, чтобы люди услышали требования андроидов, логичные и немыслимые одновременно: например, можно ли представить, чтобы ноутбук или пылесос пожелали выбирать своих представителей или иметь частную собственность? Интересно, впечатлило ли это событие Коннора? Разумеется, он проанализировал ситуацию, как подобает андроиду-детективу, но неужели слова лидера девиантов, искренние и точные, не перевернули что-то в его холодном сознании?
Свежий воздух после душной студии кружит голову. Хэнку кажется, что он с неотступно следующим за ним Коннором и ещё несколькими полицейскими и федералами — тёмные кляксы на белом холсте. История совершилась, и снег подготовил сцену для нового представления.
— Следов не разобрать, — вздыхает лейтенант и морщит лоб.
— Здесь голубая кровь, — говорит напарник, и в голосе андроида слышатся нотки азарта, желание поймать добычу, разгадать головоломку. Коннор садится на корточки, разглядывает один из блоков, а потом переводит взгляд на правый угол крыши, где располагается вентиляция и ещё какие-то конструкции. Он уже определил модель и серийный номер девианта и, решив, что повреждённый беглец, если, конечно, он остался здесь, никуда от него не денется, направился дальше, продолжая сканировать обстановку.
— Тебе такую опцию пропиши, через стенку видеть начнёшь, — ворчит Хэнк. Плохая погода, путающийся под ногами Перкинс и расследование, каждый день преподносящее неприятные неожиданности, — всё это действует на порядком измотанные человеческие нервы. Впору позавидовать невозмутимому RK800, только Андерсон видит в напарнике то, чего, казалось, последний за собой не замечал: мимолётную растерянность, иногда проскальзывающие в голосе волнение или досаду, когда они терпят неудачу. Пока это сложно было назвать полноценными эмоциями, скорее, их робкими проблесками, незначительными отклонениями от программы. Но один из ростков чувств был очень важен для Андерсона, хотя тот никогда бы в этом не признался — волнение и сочувствие RK800 ,когда он нашёл потерявшего сознание лейтенанта в его доме на замусоренной кухне. И пусть Хэнк в последнее время стремился заморозить все чувства и свой отклик на то, как их проявляли другие, в душе ему всё равно было приятно, хоть и непривычно, что кто-то за него беспокоится.
— Здесь сложенный парашют. — Коннор указывает на небольшую тёмную сумку.
— Как можно проскользнуть с таким здоровым баулом мимо всей охраны?
—Никак. Это кто-то для них принёс, — уверенно отвечает напарник. Ему нет нужды произносить окончание фразы вслух. Её легко можно считать по движению и взгляду передового прототипа: «И этого пособника девиантов я намерен найти».
— Странно: спланировать всё настолько идеально, но взять с собой лишний парашют? — Хэнк разводит руками, собираясь разгадать загадку, однако андроид опережает его.
— Скорее, это значит, что ушли не все, — бросает он, словно выносит приговор. Андерсон вновь замечает в напарнике, который при желании мог быть покладистым и дружелюбным, что-то хищническое, и это отталкивает. Интуицию и большой жизненный опыт сложно обмануть: лейтенант догадывается, что RK800 создан для чего-то большего, нежели поимка девиантов.
Последствия вчерашнего алкогольного угара всё ещё дают о себе знать. Хэнка слегка мутит, и хочется хотя бы час поваляться на диване в компании Сумо, а не ходить по закоулкам башни Стрэтфорд и пытаться понять логику восставших машин. Но просто сбежать с работы нельзя, зато в студии хотя бы тепло и можно укрыться от непогоды.
«Чёрт с ним! — в сердцах машет он рукой и медленно идёт к выходу. — Нет тут от меня никакой пользы. Коннор наверняка разберётся».
Ветер сначала легонько подталкивает человека в спину, а затем, когда тот оказывается у места, где Коннор нашёл тириум, сбивает с ног. Лейтенант падает на колени, однако быстро встаёт и начинает отряхиваться: вездесущий снег прилип на джинсы и попал в карманы куртки. Кое-как приведя себя в порядок, Хэнк обнаруживает, что умудрился потерять зажигалку и бумажник. К счастью, он видит их метрах в трёх от места своего падения. Он подбирает вещи, стряхивает рукой снег и неожиданно замечает уже начавшую выцветать и испаряться капельку голубой крови. Стремясь решить головоломку, Андерсон пристально рассматривает снег, только человеческим глазам далеко до оптических блоков передового прототипа линейки «Киберлайф». Наконец, ему удаётся разглядеть слабый синий отблеск, и мужчина направляется к другому концу крыши. С каждым шагом Хэнком понемногу завладевает странное желание: он не хочет, чтобы этим же путём пошёл RK800. Что бы там ни было, пусть напарник не узнает. Лейтенант не ждал от расследования ничего хорошего, но оно помогло понять простую истину: он испытывает неприязнь к холодному, ведомому лишь программой Коннору, зато другой Коннор — любознательный, понимающий и только открывающий для себя мир, вызывает симпатию. Может, очередной урок, что в жизни не всегда выигрываешь, сломает первого и оживит второго?
Андерсон подходит к вентиляционной шахте. Зацепок больше нет, поэтому он осторожно заглядывает за угол, и с губ срывается тихое: «Охренеть»… В силу своей работы лейтенанту не раз доводилось видеть раненых людей — жертв или же преступников, оказавших сопротивление при задержании. Однако сейчас он не может решить, к какой категории можно отнести светловолосого андроида, одетого в униформу технического персонала телебашни, местами порванную и запачканную тириумом. Серо-голубые глаза смотрят на человека с испугом и обречённостью, ведь именно от него зависит судьба девианта. Хэнк медлит. Решение, кажущееся простым и правильным, почему-то вызывает сопротивление в душе.
«Он один из тех, кто проник на важный объект, помогал лидеру выдвинуть эти безумные требования. Человека бы ты тоже отпустил? За нарушение закона нужно отвечать. Тем более, благодаря поимке девианта расследование заметно продвинется», — говорит разум. Сердце не разделяет эту точку зрения: «Они никого не убили. Что, если это действительно угнетённый народ, который попросил о свободе? Вспомни андроидов, которых ты уже видел. Если они и совершали преступления, то не потому, что изначально имели дурные наклонности. Мир и люди — вот что повлияло на них. Неужели ты сам этого не чувствуешь?»
Хэнк вспоминает HK400, просидевшего в оцепенении много дней на чердаке, девочек из клуба «Рай», чудаковатого Руперта, виноватого лишь в том, что бросил выполнять свои функции, обзавёлся поддельными водительскими правами и поселился в заброшенной квартире. «Кажется, в нашей стремительно ожесточающейся реальности подкармливать уличных птиц скоро будет преступлением», — подводит итог Андерсон своим мрачным мыслям. Его душевные терзания длятся чуть больше пары минут, однако за столь короткое время начала болеть голова и накатила усталость, как после долгого рабочего дня. Что ж, пора решать.
Саймон близок к панике. Он почти не может двигаться, поэтому бедолаге остаётся только молить таинственного rA9, чтобы его не нашли, однако и здесь ему не повезло. Человек молчит и несколько секунд внимательно смотрит на андроида, потом погружается в свои мысли, и PL600 с тревогой наблюдает, как нахмурившееся в сомнениях лицо постепенно разглаживается, а рассеянный взгляд становится ясным. Он не хочет, чтобы его жизнь оборвалась именно так, на продуваемой всеми ветрами засыпанной снегом крыше, но Саймону придётся сделать это ради их общей цели, иначе люди могут узнать, где находится «Иерихон», и тогда всё будет потеряно. Ему горько от осознания, что он никогда не увидит друзей и не узнает свободу, о которой воодушевлённо говорил Маркус. Саймон достаёт пистолет, собираясь направить его к виску, как вдруг быстрое и точное движение выбивает оружие из руки андроида и прижимает её к туловищу. PL600 вздрагивает и испуганно смотрит на человека. Хэнк сочувственно качает головой и прикладывает палец к губам, затем встаёт и направляется обратно к тому месту, где оставил Коннора. Вслед ему доносится тихое: «Спасибо».
Андерсон угрюмо месит ногами снег, стараясь прогнать из головы лишние мысли и думая лишь о том, как отвлечь внимание напарника. Он замечает Коннора в уголке, где был найден пистолет одного из охранников. Рядом с андроидом кто-то из экспертов и, конечно, вездесущий Перкинс.
— Я просил не топтать мне тут, но эта машина полагает, что разбирается в криминалистике лучше человека с многолетним опытом, — с холодным презрением говорит он.
— «Киберлайф» послала меня в помощь расследованию. Уверен, никто не знает девиантов так хорошо, как специалисты компании. Нам нужно сотрудничать, а не ругаться, — Коннор старается отвечать спокойно, только лейтенант замечает, что он огорчён и растерян, просто пока сам не понимает этого.
«Врежь ему. Ударь по этой самодовольной роже. Скажи напоследок пару ласковых, да так, будто твоим учителем был Гэвин», — мысленно подначивает робота Андерсон, напрочь позабыв, как совсем недавно был не против, если его напарник куда-нибудь исчезнет.
— Зря стараетесь. Дело всё равно перейдёт к нам, — фыркает Перкинс и демонстративно отворачивается.
—Пойдём, Коннор, — успокаивающе произносит Хэнк, хлопая поникшего андроида по плечу, а затем с иронией добавляет: — В другом месте потопчемся.
— На кухне тебя местные роботы ждут, помнишь, Крис сказал? — напоминает лейтенант, когда они вновь оказываются в помещении. – Поговори с ними по душам. Или что там у вас вместо души?
Коннор уходит. Хэнк ещё минут десять изучает улики, но ничего нового не узнаёт. Когда он направляется в коридор, до его ушей доносится: «Если ты признаешься, я попробую уговорить людей не уничтожать тебя». Классическая фраза игрока в плохого полицейского, только на андроидский манер.
Ещё несколько минут назад в коридоре толпились люди, больше мешая друг другу, чем изучая улики, но теперь кто-то испуганно прижался к стене, а другие, как Андерсон легли на пол, не зная, как действовать дальше. Вышедший из-под контроля девиант, завладевший оружием, застал их врасплох. Лейтенант чувствует себя будто в вакууме: все ощущения словно выключились, а эмоции вытеснила апатия. Он давно перестал ценить свою жизнь, поэтому нынешнее опасное положение воспринимается им как избавление, а ещё в душе есть робкая надежда на встречу с Коулом, если загробный мир всё-таки существует. Но вдруг тишину разбивают выстрелы, и угрожавший людям робот падает как подкошенный, забрызгав стены и пол голубой кровью. Хэнк осторожно встаёт и замечает стоящего в дверном проёме Коннора, который возвращает пистолет кому-то из федералов. Идеальный во всех отношениях андроид-детектив теперь и сам похож на потрёпанных жизнью собратьев, с которыми ему довелось пообщаться, — порванная одежда, брызги тириума на лице, а главное, недоумённый, с лёгкой обидой взгляд, словно говорящий: «Чем я заслужил такое отношение?»
— Он был нужен живым, — разочарованно говорит Коннор, подходя к поверженному девианту. В RK800 будто что-то сломалось не только на внешнем уровне. На него не действует ни благодарность Хэнка за спасение, ни осознание того, что у них появилась зацепка.
— Я всё провалил, — со вздохом произносит андроид, когда они покинули башню и сели в машину. — Тот из них, кого повредили, остался на крыше — я видел следы. Жаль, что отвлёкся на другие улики…
— А ты не думаешь, что они забрали его с собой? — спрашивает Андерсон, стараясь казаться невозмутимым. — Ну, он зацепился за кого-нибудь, и они вместе спрыгнули.
Коннор лишь недоверчиво хмурится в ответ.
***
«Хэнк, ты дурак и грёбаный идеалист в придачу! Надо ли было давать шанс этому роботу, который того и гляди отключится! Да его наверняка обнаружил Перкинс или он окончательно сломался и лежит теперь там, как брошенный пластиковый манекен!» — злится на себя Андерсон и со стуком опускает стакан на барную стойку. Сумасшедший день окончился, но расслабиться не получается: в баре все только и говорят о сегодняшнем происшествии, и несколько знакомых пытаются разузнать что-нибудь у лейтенанта, однако последний угрюмо отмалчивается. Хэнк выходит на улицу и смотрит в тёмное вечернее небо, подёрнутое туманом, и как никогда ощущает своё одиночество и потерянность.
«Надо было взять Сумо и поехать на набережную. Красивое, хорошее место», — размышляет он, направляясь к автомобилю, оставленному на ближайшей стоянке. Пока ноги шагают, голова занята размышлениями, насколько район, где сейчас находится Хэнк, неблагополучный и запущенный: с десяток заброшенных зданий, мало фонарей, стены разрисованы непонятными выцветающими граффити. «Отличное место, чтобы потеряться с концами», — хмыкает человек, вертя в руках ключи от машины. Неожиданно метрах в десяти от себя Андерсон слышит сначала громкий шорох, а затем звук падения. Он никого не видит, поэтому настороженно замирает. Шорох раздаётся снова. Решив проверить, лейтенант идёт на звук и возле ближайшего дома обнаруживает человека, которому явно нужна помощь: бедолага ковыляет, опираясь рукой о стену. Полицейский подходит к нему, собираясь выяснить, в чём дело, но несколько секунд не может рта раскрыть от удивления.
— Вы же ничего мне не сделаете? — тихо говорит PL600, умоляюще смотря на Хэнка. Пусть у него теперь нет диода, а на плечи вместо рубашки андроида-оператора накинута обычная куртка, Андерсон сразу узнаёт девианта, к которому сегодня проявил милосердие. Он облегчённо вздыхает, радуясь, что хоть что-то пошло не наперекосяк.
—И ты ещё спрашиваешь? — притворно возмущается Андерсон. — Ну, кое-что могу: например, увезти тебя отсюда. Нет, я не буду выпытывать, где вы собираетесь, сколько вас и всё в таком духе, — говорит он, заметив испуг и смущение андроида. — Даже имени твоего не спрошу, если хочешь!
— Зачем же так… Меня зовут Саймон.
— Хэнк Андерсон. Лейтенант, ворчун и, пожалуй, один из самых несчастных людей в этом городе, — представляется полицейский полушутливым тоном, но самоирония не помогает скрыть душевную боль. Он смотрит на реакцию Саймона, и видит в его глазах сочувствие, но не противно-жалостливое, а искреннее, из-за которого не хочется злиться и замыкаться в себе.
—Почему вы помогли? Ничего же не мешало схватить меня… — растерянно говорит PL600. За время поездки это первая фраза, произнесённая роботом. То ли он боится сказать лишнее, то ли бережёт энергию из-за повреждений.
—Понимаешь, есть вещи, которые просто делаешь и всё. Мозг считает, мол, глупость, а сердце с ним не согласно, — отвечает лейтенант, поворачивая руль. Он и самому себе не может объяснить странный поступок: ненавистник андроидов помог одному из них. — Кстати, могу спросить и тебя: чего вы добиваетесь? Весь город на ушах.
— Жить так же, как вы. Мы хотим свободы.
Андерсон давно уяснил себе, что в силу своей природы андроиды действуют рационально, однако девианты в некоторых вопросах наивны, как дети. Он уверен, что их затея провальная, общество и не всех людей-то считает равными, что тут говорить о машинах? Однако человек считает, что убивать веру во что-то светлое сродни преступлению, поэтому предпочитает промолчать. Кроме того, одно чудо сегодня уже случилось, так почему бы не произойти другому?
— Спасибо. Я этого не забуду. И обязательно отблагодарю вас, если мы снова встретимся, — искренне и серьёзно говорит Саймон, когда Хэнк, как договаривались, высаживает его в квартале от «Иерихона».
Лейтенанту хочется горько рассмеяться, но что-то в речи PL600 останавливает его. Поэтому на прощание он произносит одно-единственное слово: «Удачи».
***
Коннор сидит в гостиной в доме Хэнка, который теперь будет и его домом: они приехали с лейтенантом сюда сразу после трогательной встречи морозным ноябрьским утром. Оно выдалось спокойным и ясным, в отличие от предшествующей ему ночи, когда народ Маркуса наконец-то был услышан. Обоим казалось это правильным и логичным, словно кто-то задумал, что человек и андроид перейдут от неприязни и непониманию к дружбе.
—Почему ты не сказал, что видел Саймона раньше? — В голосе и взгляде RK800 проскальзывает явная обида. — Ты хотел защитить его от меня, да? — догадывается он и хмурится, вспоминая, что из-за него люди нашли «Иерихон».
Хэнк, сначала обрадовавшийся возможности подробно обсудить события последних дней, чувствует, как грустное настроение Коннора передаётся ему, и спешит приободрить девианта, только ищущего своё место в мире.
— На самом деле уже тогда я верил, что вы живые, — говорит он, с улыбкой хлопая его по плечу. — И мне стало жаль, что борьба за мечту может оборваться так нелепо. А что касается тебя… Я хотел, чтобы ты сам осознал, что являешься чем-то большим, чем набор опций и шестерёнок. А в тебя верил всегда. Никакого Камски с его аморальными тестами не нужно.
— Кажется, я понимаю, — Коннор потихоньку успокаивается. — Просто это всё так сложно…
— Как и вся жизнь. Кстати, раз уж речь зашла о Саймоне, то сегодня он вместе с Маркусом собирался к нам заглянуть.
Едва Хэнк произносит последнюю фразу, как дверной звонок оповещает о приходе гостей. Встречая андроидов, Андерсон отмечает, что глаза у Маркуса действительно разноцветные, а его спутник выглядит куда лучше, чем в момент их последней встречи.
— Я обещал поблагодарить вас за спасение, — улучив момент, говорит Саймон, и лейтенант замечает у него в руках небольшой свёрток. — Мы подумали и решили, что собранная здесь информация вам пригодится. Выбрали печатный вариант, ведь Коннор говорил, что вы любите бумажные книги. — С этими словами он протягивает подарок человеку.
Хэнк разворачивает бумагу и достаёт небольшую книгу в тёмной обложке. Кажется, это единственный экземпляр специально для него. Лейтенант раскрывает её, смотрит оглавление… и хватается за голову.
— Как наладить питание… лучшие техники для борьбы со стрессом… выбираем хобби по душе, — читает он сдавленным голосом. — Да мне Коннор подобным все уши прожужжал! Мол, жизнь менять надо! Вы сговорились, что ли?!
—Ради хорошего человека можно и сговориться, — отвечает RK800 с лукавой улыбкой.
