По следам из лепестков ромашки

22 часа 42 минуты с момента исчезновения Йорн достал распечатанное из соцсети изображение. Для многих обрезанный край неоновой вывески ничего бы не значил — антураж в игре света и тени, просто фон для выигрышной позы модели, непринуждённо прикуривающей, но принуждающей смотреть только на него. На его руки и лицо в отблеске огня зажигалки. И только в ассоциативных мыслях Йорна неоновая надпись занимала особое положение. Внутренние радары засекли метку, и она привела его к этому месту. Пока без паники, хотя время уже могло идти не на дни, а на часы и минуты. Пока Йорн сверлил взглядом фейс-контролера клуба «Предел 99», к его дверям вальяжно стекалась череда посетителей. Деликатных, спокойных представителей разных возрастов и полов, уверенно прикладывающих к прибору охраны карты на пропуск. Ни громких голосов, ни намека на наркотическое опьянение. Тихие приветствия улыбкой или кивком головы, без пафоса и богемы. Йорн протяжно вздохнул. Когда-то и он желал стать частью такого сообщества. А не просиживать штаны в четырех стенах и не задыхаться от дыма и шума захолустных пабов. И вовсе не новизна и диковинка побуждали его лазить по тематическим сайтам. Правда, это было давно, будто вообще в прошлой жизни. Как только образовалось окно без лишних свидетелей, Йорн наконец вышел из теневого укрытия. Показал вышибале IN полиции, на что тот ответил красноречивым выражением лица: «и че?» — Человек с этого фото был у вас прошлым вечером? — Не видел. — Этот человек вообще тут бывает? — Информацию о посетителях… — Понятно, — отвернул голову Йорн, борясь с желанием сначала впечатать амбала в косяк, а затем вынести вход по кирпичикам. Вместо пылкого воображения, Йорн поднял фото к верзиле насколько было возможно: — Еще раз по-хорошему. Этот человек прошлой ночью пропал. С кем можно поговорить, кто мог видеть его последним? — Со мной. — Периферийное зрение Йорна уловило утонченный образ в проеме с подобающим ему загадочным голосом. — Проходите. Женщина посторонилась, отступая внутрь заведения, сбрасывая одним движением плеча налёт вечерней прохлады. А вот по спине Йорна пробежал-таки предательский холодок. — А вы?.. — Лорейн, владелица «Предела». — Прекрасно, — Йорн кивнул в сторону, уже осматриваясь в аванзоне. Помещение было небольшим и теплым, кроме ребристой белой плитки на стенах и ниши гардероба в глаза бросался только релакс-диван нежно-мятного цвета. А главный зал, судя по доносящимся звукам, находился за плотными шторами далее по проходу. Хозяйка прицокнула, возвращая внимание к своей персоне. Ей явно пришлось не по душе брошенное вскользь слово о прекрасном. Но Йорн не мог подсобить ей кокетством или наплести дифирамбов. Прошло 22 часа 53 минуты с момента исчезновения — Это мой IN. Скажите, вот этот человек на фото, Камиль Лонге, был вчера в клубе? — Камиле. — Что, простите? — Камиле (Ромашка), здесь его так называют. — Хорошо. Ромашка. До дома он не добрался прошлой ночью. Исчез, написав родителям смс «не волнуйтесь, я дома, сплю». Вот только родители, на момент запроса «где ты?» как раз находились у него дома. Телефон с тех пор вне зоны действия, а последняя точка нахождения указывает на озеро в парке, что неподалеку отсюда. Скорее всего, телефон все там же, на дне. А владельца я пытаюсь найти. — Вы думаете, его преследовал кто-то из посетителей? — Мне интересно, что думаете Вы. — Ромашка — очень привлекательный молодой человек. И не только внешне. Я помню это фото, оно сделано здесь, в лаунж-зоне. Даже не в образе и полностью облаченный, он притягателен, словно магнит. Только посмотрите на позу, — Лорейн прильнула к Йорнову боку, безотрывно касаясь пальцами фото, ведя их по очертаниям, и также плавуче используя свой голос: — на руку, тянущуюся к чему-то запретному. Темному. Манящему. Опутывающему, как эта веревка на его запястье. Йорн прочистил горло. Перебивать такой монолог было кощунственным, но единственно верным решением: — Госпожа Лорейн, вчера в десятом часу, кто-то покидал здание вслед за Ками… Ромашкой? — Надо посмотреть по времени ухода, оно фиксируется. Это недолго, можете пока зайти осмотреться. Если конечно рискнете принять подобающий облик. –?.. В это? — Так вы хотите содействия или нет? 22 часа 58 минут с момента исчезновения Йорн уверенно пересек черту. Вошел через блэк-аут штору, стараясь огибать все зеркалящие его новый облик поверхности. Он знал, что белый цвет рубашки будет подсвечиваться, как тряпка для быка, а участок груди, где пуговиц не было предусмотрено, — выделяться недвусмысленным образом. Про брюки с двумя молниями по бокам он старался не думать вообще. Через тонкую мокасиновую подошву сменной обуви чувствовался каждый шов плиточного пола. Какого черта он потакал правилам хозяйки клуба? Ведь он сюда не за этим пришёл. Возможно, неслабая часть его все же пыталась оправдать свое постыдное любопытство, раздербанивая шаблоны спокойствия и невозмутимости. Однако стоило обуздать себя прежде, чем настигли бы последствия. Непреднамеренное унижение не шло ни в какое сравнение с тем, какими эмоциями накрыло от откровения рассредоточенных сцен. Атмосфера клуба была предельно активная: одну девушку уже облачили в латекс и вывели на маленький подиум, другую вязали рядом с высоким подвесом, нацепили зажимы и… не только на соски. Путь к бару казался бесконечным из-за того, сколько пришлось увидеть и услышать. Труднее всего Йорну было отвести взгляд от двух нижних на креслах-мешках. Их расположили коленопреклонно и клином друг к другу, чтобы улучшить обзор. Шлёпали тремя разными девайсами, «лишив» части чувств повязками на глазах, пока их вытянутые вперед руки наощупь искали опору. Друг в друге. Их профили отчетливо выдавали состояние от игры и от получаемых воздействий. Обступившие полукругом фетишисты их явно любили, иногда комментируя между собой. Сдержано хвалили — Йорну не нужно было обладать сверхслухом, чтобы это понять. Лорейн оставила его у бара в компании стакана воды и пересохшего горла. Удалилась уверенно и красиво, ухмыльнувшись произведенному наконец на Йорна впечатлению. На ней, статной, волевой, с прекрасными формами и длинными ногами, кроваво-бордовый брючный костюм с черными заклепками на лацканах и шлицах выглядел особо смертельно-возбуждающим. Йорн знал таких женщин. С легкостью переступающих социальный порядок, поднимающихся на вершину не оглядываясь, чтобы стать первыми и независимыми. Во всем. Впрочем, не исключая и собственного одиночества. Йорн сверил часы и обернулся на подиум с ролевой игрой. Девушка была прекрасна в образе восточной принцессы-наложницы для завоевателя-хана. Верёвки и следы от ударов катализировали визуализацию похлеще алкоголя. Девушка томно выгибалась, вскидывала руки и обращала мольбы в зал, словно сообщая зрителям: вы, наблюдатели, не жаждущие моего спасения, довольны? И они действительно наслаждались действием, как и наслаждались вхождением в кураж доминанта. За его роль можно было смело дать премию: человек, ступивший на сцену, преобразился в злобного и дерзкого шакала. «Хан» таскал за волосы, выкрикивал гадости, оскорблял, злился, даже рычал, ни капельки не стесняясь ни своего стояка, ни дикого поведения. Настоящий сексуальный злодей. Этот обыгранный тандем рабыни и господина никого в зале не оставлял равнодушным. Пару лет назад… да что там, еще пару дней назад Йорн с энтузиазмом стоял рядом со зрителем. Но не теперь, когда чья-то жизнь буквально продолжает висеть на волоске. На ниточке, за которую Йорн случайно зацепился с другого конца, вспомнив название клуба на фоне фотографии. Сейчас же на сцену смотреть было поистине больно. 23 часа 06 минут с момента исчезновения — Плохи дела, — серьезно обозначила Лорейн, когда вернулась. Прежде, чем Йорн спросил, в чем дело, про себя он отметил ее особый типаж. Такие доминанты, как она: спокойные, уверенные, решающие дела мирно — нравились ему куда больше тех, взрывных и опасных, со сцены. И если из уст такой, как Лорейн, звучит неутешительная фраза, значит дела действительно плохи: — Единственный, кто выходил в течение трех минут за Ромашкой, это Оден Барнс. И это реально проблема. Оден — птица высокого полета, прокурор городского суда. Кому как не Йорну об этом знать. — Он что, по мальчикам? — Да. И он здесь, — Лорейн отвернулась от зала и жестом позвала бармена, — в золотой маске на девять часов. — Полагаете, такой человек может быть причастен? — По крайней мере, это бы объяснило утопленный телефон — чтобы скрыться, и хмырь Барнс его не нашёл. — Были какие-то инциденты? — Не было. В том-то и дело. Посещает Оден давно и ни разу не был замечен в привязанности к кому-либо. Да и те, с кем он был, не спешат повторить. Теперь и Ромашка… пропал, выходя перед Барнсом. Все это мне очень не нравится. — Кстати о «нравится», Камиль в его вкусе? Или, может быть, я? — А вы, смотрю, решили идти до конца, — Лорейн скрыла смешок за краем своего бокала коктейля. — Кажется, Барнс смотрит на бар. За маской не видно. Вряд ли он знает меня в лицо. Мы же не ведём себя подозрительно? — Нет ничего странного в том, что я подхожу к гостям и усведомляюсь, все ли у них в порядке. Особенно к новичкам, — в подтверждение слов Лорейн прикоснулась к щеке Йорна утешающе-нежно. — И как мне его привлечь? — Успокойтесь. Гей-радар на вас не сработает. А вот на девочках работает вполне себе. Взгляните вон на ту рыженькую. Она вас похоже облюбовала и готова много чего предложить, прямо здесь. А если пойдете в чил-аут… ооо, даже не могу описать насколько шикарно она делает минет. — Вы что, и с ней тоже? — Кто знает, — и она впервые мечтательно улыбнулась. Лукавство, но все же. — Ладно, достаточно. И прошу вас немедленно прекратить меня… окучивать! — Ах-ха-ха, я многое слышала в стенах моего замка, но чтобы «окучивать»! Вы мне нравитесь, Йорни. «Йорни» не разделял её веселья. И тогда Лорейн, отпив из бокала, обвила его шею, притянула и примкнула к губам. Йорн едва ли желающий ещё больше привлечь к себе внимание пролившимися каплями, нервно проглотил весь напиток, позволяя всем окружающим наслаждаться внезапным зрелищем. — Ч-черт, Барнс куда-то уходит. И ведёт с собой парня! — В приват-рум. Хочешь тоже? — Да. И прежде, чем Йорн осознал, на что подписался, его уже вели по лестнице на второй этаж. Грациозно возвышаясь перед его лицом, опережая на две ступени. Все выше, на всю крутизну своих каблуков. 23 часа 14 минут с момента исчезновения Время подозрительно замерло, когда лицо Лорейн снова повернулось к лицу Йорна. Темные тонкие брови, утонченный нос, аккуратные губы, — черты, которые он не успел рассмотреть при знакомстве, теперь насильно запечатлелись ему на подкорку. Руки толкнули Йорна в грудь и он, ловя равновесие, отшагнул вглубь комнаты «випов». Он замер, что случается в темноте в присутствии хищника с таким плотоядным блеском в глазах, как был сейчас у Лорейн. Меньше дерганий — больше шансов выжить. Отреагировал Йорн только на щелчок на затылке, когда в губы его вторгся чужеродный предмет. Нечто странное сковало челюсти. Моргнув пару раз, Йорн попытался перехватить проворные женские руки и понять, что происходит. Но лишь почувствовал невесомое прикосновение кожи на обоих запястьях. Произошедшая перемена буквально «уронила» Йорна в прострацию. Скомканный рык протеста пронесся вибрацией по барабанным перепонкам, но так и не вырвался наружу через кляп. Мозг отчаянно пытался выкроить себе лишние секунды, чтобы принять взвешенное решение и настроить зрение на темноту. Йорн было сгруппировался для выпада плечом, но тут его осенило, что все с себя снять можно самостоятельно. Всего лишь миг он замешкался, был в состоянии подавления, но выглядело это так, будто проиграл целую войну. Йорн справился с застежкой и потёр челюсть: — Неужели совсем мозгов не хватает? Забавно, когда за стенкой возможно совершается преступление? — Исключено! Здесь повышенная зона безопасности, и никто не уйдет, пока не будет проверено состояние нижнего. А на счёт ваших переживаний… Ромашка скрывается у меня дома. Пока не сказал от кого и почему, был не в том состоянии, но это лишь вопрос времени. — Какого черта! Вы меня за нос водили? — Прекратите орать, возьмите уже себя в руки, — Лорейн злилась не меньше Йорна. — Я вас сюда не звала, сами явились с расспросами. Откуда мне было знать, что это не Вы Камиля преследуете? Я должна была это проверить. Лорейн скрестила руки на груди, как делают люди, ожидая извинений. Вот только Йорну было далеко не до них. Он был оглушен новостью так, словно его только что вытащили из сабдропа. через 23 часа 16 минуты с момента исчезновения пропажа нашлась Внезапно браслет Лорейн издал писк. — Тревожная кнопка! Вот сукин сын!.. Лорейн дернулась наружу, чуть не сшибя собравшегося помогать Йорна. Снизу слышался топот охраны, но они оба были у цели. Открыв дверь в следующий «рум», Лорейн пропустила Йорна, затем охрану, а потом зашла следом. Барнса окружили. — Ну как ты? — Прекрасно! — завопил отстегнутый от держателей парень, — этот хрен с горы начал меня шантажировать, что секс будет или у него дома или никак. И еще что-то о клубе добавил. — Всего лишь предложил, — развёл руками Оден. — Заткнись! Вот значит как ты пользуешься моим доверием. — Я не нарушал правила. Лорейн схватилась за хлыст и двинулась на Барнса с таким лицом, будто сейчас пришибет. Поражая Йорна снова и снова, она перехватила гибкую часть и Барнс едва успел схватить летящую в него рукоять. — Пусти! — строгим приказом она отняла плеть обратно и… положила ее в стерильный пакет из чемодана первой помощи. — Йорн, это тебе отпечатки для экспертизы. И здесь три свидетеля об угрозах. Не считая пострадавшего, Ромашки. Вход этому человеку отныне закрыт. И не дай бог я узнаю, что он снова кому-то лезет угрожать. — И почему я второй раз чувствую себя использованным? — Йорн принял пакет. — Многие за такое мне готовы платить. Но вам, так уж и быть, бесплатно, — Лорейн лучезарно улыбнулась. — Никогда не угадаешь, на что способен человек с властью, — обернулся на Барнса Йорн и тут же почувствовал укоризненный взгляд от Лорейн. — Ок, чрезмерно охваченный властью. — Схватываешь на лету, — она принялась растирать парнишке запястья, — членская карта теперь твоя. Как и приветственный бонус от рыжей. Йорн с протяжкой вздохнул: — Если вы правда хотите чтобы я стал посетителем, то завязывайте с этим. Лорейн хмыкнула: — Когда-нибудь ты согласишься.