Взаимное доверие

      Их взгляды зацепились, утонули друг в друге. Тёплое дыхание, безумный стук сердца — эти вещи были ни чем иным, как олицетворением манящего безумия среди размеренной, но гнетущей повседневности. Полные противоположности, нашедшие краткий миг, чтобы выразить свою привязанность не только с моральной точки зрения.       — Прекрасный, — с вожделением и тонкой насмешкой начал Авантюрин, оглаживая разгоряченное тело. — Манящий, утончённый, вкусный–       — Лишние эпитеты, — краткое замечание ненадолго утихомирило поток эмоций, которые Авантюрин выражал через силу, впервые столкнувшись с таким слиянием адреналина и желания. — Узкий словарный запас…       Авантюрин мягко целует горячий лоб, отодвигая фиалковые пряди. Он знал, что даже в такой миг Рацио не мог сдерживать свою прямолинейную и придирчивую натуру. Таковы были эрудиты. Нет, таков был только Веритас Рацио.       — Так будь добр, — втягивая носом смешанный запах мыла и пота, блондин с игривой нежностью останавливается на последней пуговице темной домашней рубашки, стягивая её с привлекательного тела. — Пополни его. Проведём время наедине.       ***       Судьба. А какая она, судьба? Тяжёлая, гнусная, всеми ненавистная? Или же интригующая, полна загадок и тайн, а также азарта, обеспечивающего бодрящий адреналин. Всего этого Авантюрин и ожидает от неожиданных встреч и ситуаций, ещё с тех самых пор, как его детское тело было заключено в рабские кандалы.       — Очередной экземпляр. — со слабой ухмылкой начал Авантюрин, закидывая ноги на собственный стол. Кресло тихо скрипнуло под ним, когда он, словно царь перед крестьянами, вальяжно развалился на «троне», следя за выражениями лиц младших сотрудников. — Все гении такие одинаковые, да?       А в ответ лишь молчание. С опущенными головами, подчинённые и взгляда посметь не бросили в сторону восседающего босса. Таковы были правила. Не все хотят лишиться премии.       Папка с досье тут же небрежно приземлилась на стол. Авантюрину и так понятно, кем этот «Веритас» являлся. Скучный, нудный, строящий из себя невесть что. Все гении одинаковы. Все люди одинаковы.       Официальная встреча ещё не настала, а Авантюрин уже предвещал холодные взгляды. Как бы он ни прикрывал своё клеймо, все видели омерзительную надпись на его шее — раб.       Всякий раз, сидя за столом переговоров, стоя на важных банкетах, Авантюрин сходил с ума. Каждый шепот, каждые мимолётные взгляды, казалось, были адресованы ему. Так зачем строить слабые ожидания на хорошее сотрудничество, когда даже самые преданные подчинённые могли топтать его ногами за спиной?       Вот и сейчас, продолжая сверлить отложенное досье взглядом, Авантюрин пытается отбросить все надежды. Он уже работал в паре, правда, только с Топаз, но боятся точно нечего. По крайней мере, руководить пешками Авантюрин умел.       — Господин Авантюрин, — внезапно подала голос одна из сотрудниц. Её голос был тонким, слегка подрагивающим. — Доктор Веритас Рацио просил передать Вам, что хотел бы встретиться с Вами до официального собрания в кругу членов КММ.       Лиловые зрачки в одно мгновение блеснули искренним интересом, даже азартом. Личная встреча? Что этот «гений» задумал? Если не совершить какую пакость, либо же попытаться разузнать об Авантюрине заранее?       — Смелое предложение, — мужчина чуть прикусывает губу, размышляя о примерных мотивах таинственного гения.       Не успел Авантюрин как-либо возразить, как вдруг дверь в кабинет открылась, впуская внушительную фигуру. Стук высоких каблуков раздался по всему помещению. Младшие сотрудники дернулись, отступая назад, давая проход высокой женщине.       — Яшма, — Авантюрин тут же изменился в лице, вставая с места и обходя стол, чтобы поприветствовать высокопоставленную коллегу. — Тск-тск-тск, и без стука? Какой пример Вы подаёте младшим?       — Избавь меня от придирок, я по делу, — женщина стремительно подошла к Авантюрину, собираясь кружить вокруг своей добычи. — Все свободны, — махнув рукой, все остальные люди удалились, оставив их наедине.       Обходя вокруг Авантюрина, заставляя его замереть на месте, Яшма всматривалась в каждое малейшее движение, выдававшее все потайные эмоции мужчины. Казалось, оба пытались прочитать друг друга, при этом плотно запирая собственные чувства. Взгляды лиловых и серых глаз пересеклись, и женщина наконец остановилась, опираясь о край стола.       — Уже в курсе? — вопрос был риторическим. — Знаешь, мне кажется, вы поладите.       Лисьи глаза женщины не отрывались от недоумевающего лица Авантюрина. Она видела, как тот внутренне закатывал глаза, пытаясь откинуть любые способы проявить инициативу.       На мгновение, он замер, будто увидев во взгляде Яшмы то, что та пыталась скрыть.       — Твоих рук дело?       — Он показался приличным молодым человеком. Формальности ни к чему, — пожав плечами, Яшма спокойно направилась обратно к двери, собираясь оставить молодого человека в полном недоумении от её действий. — Официальным соглашением будет ваше времяпровождение. Подробности о встрече скину чуть позже.       И вот, даже уходя, Яшма вновь перебила Авантюрина завершающим хлопком двери. Ну что за неуважение.А кто бы спросил Авантюрина? Какое ему дело до этой личной встречи? Если бы захотел, поехал на Пенаконию в одиночку, разрешил проблемы с Семьёй и все были бы счастливы. Как никак, удача была всегда на его стороне.       Однако на языке все же зависло чужое имя. Веритас Рацио. Действительно ли он настолько проницателен, что смог завладеть доверием самой Яшмы?       ***       Авантюрин набирается сил, теряя смысл того бремени, с которым он шел в это место. В этот до тошноты роскошный зал, облитый чистым золотом, где люди, точно злые гиены, смотрели на него как на падаль, глотая слюни. Только статус и пышные перья защищали павлина, демонстрируя прекрасную оболочку, построенную с годами, проведенными под крышей КММ. Настало время напялить розовые очки и с гордо поднятой головой идти вперёд, невзирая на гниль позади.       — Фиолетовая макушка, — Авантюрин бормотал, почесывая затылок и ища среди толпы зевак того самого эрудита. — Давай — давай, Авантюрин, будь гением, думай как социофоб с высоким эго, — подбадривал себя мужчина, крутясь вокруг зала.       Чужая рука внезапно остановила его крепкой хваткой.       — Добрый день, господин Авантюрин, — весьма строгий, но в то же время утонченный тон донёсся до слуха, заглушая весь остальной шум.       Красивый молодой гений предстал перед каменным сердцем. Его яркие, налитые янтарным отблеском глаза, отображали формальную строгость. Видно, человек, говорящий исключительно по делу. Слегка прищуренный взгляд заставил усомниться в том, не слышал ли доктор бормотание менеджера КММ ранее.       — Здравствуйте, Доктор Веритас Рацио, — машинально ответил блондин, сопровождая приветствие коротким кивком.       Короткая искра сопроводила их взаимные взгляды. Никакой из них не полон уважения, только оценивания своего «оппонента». Во всяком случае, одна лишь миссия не сможет обеспечить им товарищеские отношения. Первое впечатление играет важную роль.       Место, где Рацио поймал Авантюрина, было почти в самом углу зала. Высокие колонны возвышались над ними; приятный солнечный свет выделял их черты лица. Даже в такой официальной встрече чувствовалась нотка уединения.       Авантюрин, словно чеширский кот, вертелся около профессора. Вопросы, слетающие с его губ, были каверзны и смелы, пытаясь поддеть тёмную сторону Рацио. Да только попытки эти были тщетны. Даже в этой беседе чувствовался азарт, самый настоящий азарт.       Во время дискуссии Рацио ни разу не дрогнул, не сомневался в собственной позиции и решениях. Казалось, вот он — хитрый, чёрствый сотрудник КММ. Истинный повод для внутреннего презрения. Лицо Рацио не дрогнуло. Все условия были лояльны по отношению к нему.        – Я вижу, не в ваших принципах отклоняться от первоначального плана, — Авантюрин подметил привлекательную в Рацио сторону — чёткую и предусмотренную последовательность действий. Точно не в его стиле.       — План всегда может подлежать корректировке, — каждый бы закатил глаза, предчувствуя очередную философскую мудрость. Но не Авантюрин. Впервые подобное мышление так зацепило его. — Если для этого есть все условия, то никто не мешает пойти по более лёгкому пути. Всё зависит от ситуации. Только если это не напыщенная надежда на удачный исход.       На последней фразе лиловые глаза вспыхнули, улыбка стала шире, а сердце ускорило свой темп. Вот оно. Чувство, не передаваемое словами, которое возможно испытать только с интригующей личностью.       — Разве импровизация не имеет особый шарм? — тут же возразил Авантюрин, шагнув вперёд, выставив гордую грудь вперёд. — Не всегда удобно полагаться только на составленный план, Док.       Темные брови опустились к переносице. Вот она, реакция, ожидаемая Авантюрина. И кем он будет сейчас? Дураком, бестолочью, идиотом?       — Интересная и распространенная стратегия среди отчаявшихся, — парировал Веритас. — Такой путь имеет больше свободы, только если найти правильные точки соприкосновения.       Отходя назад, Рацио был почти прижат к колонне.       — Вот только ломается он от одного неверного вздоха, не имея при себе козырей, — тут же добавил мужчина, оставляя между ним и Авантюрином четкое расстояние. Они были одни среди пустого коридора. Только два оппонента из совершенно разных миров.       — Удача, Доктор, не забывайте про удачу.       — Конечно. В руках полного недоумка, удача — единственный выход. Не верю, что существуют разумные люди, полагающиеся исключительно на неё.       — Не верите?       Медленно выуживая револьвер из-под пиджака, вытаскивая пару зарядов, Авантюрин аккуратно вкладывает оружие в чужую руку, со слабой силой разжимая пальцы.       — Позвольте мне продемонстрировать свои методы, Док, чтобы наше сотрудничество стало крепче, — первый щелчок. — А потом вы скажите, дурак ли я.       Рацио не вздрагивает, крепко удерживая револьвер в руке. Его пальцы сжимают спусковой крючок, нажимая его благодаря чужому давлению. Второй. Третий.       Янтарные глаза обрели взаимный интерес. Авантюрин, пряча револьвер и левую подрагивающую руку, с лукавой ухмылкой изучает перемены в лице профессора.       Веритас отходит, резко разворачиваясь, размеренным шагом уходя в даль. Блондин предчувствовал это. Не полагался на удачливый исход — прочитал его прямо в чужих глазах.       — Было приятно познакомиться, — только говорит Рацио. Последнее, что Авантюрин смог увидеть, так это исчезнувший а дальнем коридоре силуэт. А лицо его было прикрыто серой гипсовой маской — твёрдой оболочкой, обеспечивающей комфортную зону для размышления.       ***       Тёплые лучи солнца мягко пробирались в комнату. Опьяненный столь раскрепощенным видом, Авантюрин мягко выцеловывал каждый открытый участок кожи. Акт нежности был смешан с одержимостью, голодом, желанием утвердить себя в этом человеке.       Рацио с непритворным интересом наблюдает за беспорядочными действиями. Он приметил нотку эгоизма в чужом взгляде, но лишь прикусил губу, утопая во временном хаосе.       — Здесь? — мягкий тон голоса придаёт похотливым действиям шарма, заставляя дыхание сбиться ещё сильнее.       Слабо надавливая пальцами на широкую грудь, Авантюрин проводит горячим языком по стоящему соску, прикусывая его, ожидая услышать благодарный вздох. Он смотрит на раскрасневшееся лицо исподлобья, выискивая каплю отстранённости и презрения. Нет, здесь было что-то другое. Что-то, чего Авантюрин не видел уже очень давно. Свободы, лёгкости и расслабления. Рацио позволил, отпустил тяжесть собственных размышлений, положившись на внешние раздражители.       — Я люблю тебя ещё сильнее, — осыпав грудь последней парой поцелуев, Авантюрин с силой подтягивается вперёд, уделяя внимание пухлым малиновым губам, смазанным их общей слюной. — Когда ты такой. Когда ты не гений. — со смешком шепчет менеджер КММ, улавливая мимолётный хмурый взгляд.       — Я бы прикусил тебе язык, картежник, — и даже в этой фразе Авантюрин смог расслышать тонкий слой заботы и игривой любви.       Размеренными движениями, Веритас тянется к чужой талии, очерчивая пальцами лёгкую худобу. Ребра слегка выпирали, заставляя Авантюрина поморщится от малейшего давления на них. И все же, даже здесь Рацио рассуждал не с точки зрения физической оболочки, а смог увидеть что-то более глубокое, что-то более прекрасное. Это заставило его в ответ осыпать выпирающие кости, покрытые шрамами, мягкими поцелуями. Прекрасное тело. Прекрасная душа. И ничто из этого невозможно изводить вечно.       — Этого больше не повторится, верно, картежник? — шепчет профессор, устремляя строгий взгляд на чужую шею. Его руки медленно обхватывают её, проводя пальцами по рубцам на бледной коже. — Никогда, — судорожно вздохнул Веритас, выгибаясь на встречу ласкающим рукам, стягивающим нижнее бельё.       В янтарных глазах блеснула надежда, скорее похожая на мольбу. Он понимал, насколько обладателю было противно от своей испорченной оболочки. Лишь Рацио мог привести его в чувства.       — Даю слово, Док. Даю слово.       ***       Аромат душистого чая был так приятен, чтобы разбавить неловкую атмосферу. Рацио знал, зачем Авантюрин на этот раз позвал его. Узнать получше. Узнать, почему Веритас не взглянул на него с омерзением в тот раз.       — Изложи свои мысли, — внезапно начал мужчина, предупреждающе глядя на Авантюрина, который скрывает своё эго за фасадом безмятежности.       — Боюсь, Ваша чистая голова вновь станет грязной, если я изложу всё, — в лиловых глазах не было блеска. Никакого.       Рацио принял вызов. Он прекрасно понимал, какой спор представил ему картежник. Гордо вскинув голову, Рацио скрестил руки на груди. Никто не смеет бросать вызов с таким безразличием.       — В моем случае, голову можно помыть, а вот душу нет, — вот оно. Рычаг, за который он мог потянуть, наконец нашелся. — Давай, Авантюрин. Не иначе ты ставишь на кон моё терпение?       Молчание. Веритас подождал минуту, две, три. Никакого ответа. И только когда Авантюрин завёл руку за спину, Доктор тут же встал с места, резко и быстро подходя к менеджеру КММ. Блондин теперь не выглядел как напыщенный павлин. Скорее, как потерявшийся птенец.       Руки Рацио мгновенно схватились за чужие плечи, расправив их назад. Достав маленькое карманное зеркальце, являющееся обязательным атрибутом его кармана, Рацио подвёл его к лицу Авантюрина.       — Мешки под глазами. Недосып, признак хронической усталости, — Рацио снимает яркие очки с переносицы, оставляя блондина в полном недоумении. — Пьешь снотворное? Полагаю, со временем переходишь на более сильные препараты.       — Подожди, Док-       — Как я и думал, — раздвигая мех на пальто, Рацио тут же замечает красные следы на бледной шее. Ужас. Привычные комментарии чуть не слетели с языка. — Господин картежник, это я хотел видеть меньше всего.       Вот и правда. Только вторая встреча, а Авантюрина словно раздели догола и поставили перед публикой. Одно разочарованное замечание Рацио могло заменить весь поток шума и оскорблений в его сторону от толпы людей.       Отходя в сторону, Веритас потерял интерес копать ещё глубже. Теперь, когда он заставил Авантюрина молчать из-за недоумения и внутреннего страха, Рацио хотел подобрать правильные слова, чтобы шоковое состояние не сменилось волной истерики.       — И всё же, я надеюсь, что это лишь твои.."тайные" потребности, а не попытки доказать миру грёз, что ты способен прервать свою жизнь, — на этих словах Авантюрин резко поднялся. Веритас смог уловить в своих словах нотку грубости, только когда встретил яростный блеск в лиловых глазах.       С тяжёлым вздохом, картежник резко прижал мужчину к ближайшей стене. Рацио не способен на страх. Особенно перед таким хрупким, как менеджер КММ.       — Это провокация, — с рыком начал он, хмуря светлые брови и смотря на веритаса с чистым презрением.       — Это оценка твоего нынешнего состояния, Авантюрин, — в привычном твердом тоне заверил его Рацио, с укором смотрящий в ответ. — Любой другой бы начал насмехаться над твоей надписью на шее.       «Но не я,» — Авантюрин прочитал эту фразу в чужих янтарных глазах, чувствуя глубину уважения, сокрытую в них. Никто не смотрел на него прямо так, даже будучи прижатым. Слов больше не осталось, чтобы выразить своё негодование, скорее вызванное неожиданностью, чем прямым отвращением к действиям Доктора.       Отпрянув от него, мужчина резко поправил воротник, стараясь достаточно прикрыть шею. Это болезненное клеймо замечал каждый, по началу сохраняя видимость уважения, а затем поливал грязью за спиной и вставлял ножи в спину. Но теперь, когда человек, знающий его совершенно недавно, взглянул правде в глаза, но не стал высмеивать.       Именно с этого момента глубина их связи стала намного чётче. Впервые такому заядлому игроку захотелось раскрыть себя не только с фальшивой стороны, даже если человек перед ним — истинный гений, коих он презирал.       ***       Авантюрин не выносил держать язык за зубами. Будучи в порыве эмоций, преисполненный невесомой любовью, он зажимал губы, не зная, как выразить свои чувства теперь. Он пытался запечатлеть каждое мимолётное мгновение, когда в лице Рацио отражалась уязвимость. Еле уловимая, такая тонкая, которую он показывал только с Авантюрином.       — Люблю, — со всхлипом выдавливает картежник, крепко обнимая чужое тело, утопая в смешанном запахе лавандового шампуня и пота. Каждый изъян был прекрасен в его глазах. Не идеальный, но такой манящий образ, который смог заглянуть дальше его оболочки.       Рацио судорожно вздыхает, обхватывая бедрами чужую талию. Ранее аккуратные, ласковые движения стали размашистыми и беспорядочными. Авантюрин то увеличивал, то уменьшал скорость темпа толчков, контролируя чужой комфорт.       — Быстрее, — прошептал Рацио, отворачиваясь, стараясь прикрыть румяные щёки.       Авантюрин ухмыльнулся, резко перехватил чужие запястья и положил руки себе на плечи, заставляя мужчину впиться в его бледную кожу. В его лиловых глазах сиял коварный блеск, смешанный с развратным голодом.       — Что, прости? — замедляясь, Авантюрин специально подразнил Доктора, не уделяя должного внимания его чувствительным местам. — Не расслышал.       — Промой уши, — съязвил он в ответ.       Рацио не успел скривиться от очередного наглого поведения, как вдруг толчки возобновились с новой интенсивностью. Авантюрин нежно поглаживал чужой стояк, выдавливая последние капли предэякулята.       Красивое тело Веритаса выгибалось навстречу в поразительной элегантности. Пусть Авантюрину было невыносимо терпеть долгожданной разрядки, глядя на такое горячее тело перед ним, однако комфорт Доктора стоял выше.       Сжимая горячую плоть рукой, проводя по ней быстрыми движениями вверх и вниз, он вынуждал Рацио наконец излиться, отпустить долгожданный жар, скопившийся в животе. Картежник с силой раздвигал бедра, вбиваясь в его нутро до конца всей длины.       — Любишь? — требовательный тон врезался в размытое сознание Рацио, побуждая мужчину собрать остатки его ясного ума. — Скажи же, признайся. Ты любишь меня, Веритас Рацио?       Предупреждающе останавливаясь, Авантюрин желал увидеть смятение в чужом взгляде. С разочарованным вздохом, Рацио прижимает чужое тело сильнее, сжимаясь внутри. Горячее дыхание обжигает красные скулы.       — Ты знаешь ответ, — с силой шепчет мужчина, пытаясь не растеряться на самом пике удовольствия.       — Я хочу услышать его от тебя.       — Люблю, Авантюрин, — тут же прерывает его Рацио, чуть запрокидывая голову назад. Он с силой прижимал блондина к себе, не в силах выдержать столь длительную разлуку с ласками.       Податливый. Такой свободный, уязвимый. Не Доктор Рацио, известный гений из общества эрудитов, а только мягкий и заботливый Веритас.       Они нашли себя друг в друге. Крепко прижимая горячее тело к себе, одаривая его всевозможной любовью, Авантюрин почувствовал себя в безопасности. Он смог проявить доверие.       — На что ты пялишься? — выравнивая дыхание после интенсивного акта, Рацио встречает рассредоточенный взгляд Авантюрина, устремленный только на него.       — На тебя, Док, только на тебя.