дядя будет против

Цзян Ваньинь сидел напряжённо, смотрел зло. Рядом с ним, склонив голову, сидел Цзинь Лин, алея щеками и сжимая руками ткань ханьфу. Напротив сидели Лань Сичэнь, Лань Цижэнь и Сычжуй. Последний словно зеркалил чужой силуэт: сидел, склонив голову, напряжённо, хмуря тонкие брови. — Возмутительно! — Глава Цзян, — тихо произнёс Лань Сичэнь, — помягче. Не стоит так грубо при детях. — Эти дети несколько минут назад занимались... занимались... — Глава Цзян, — пресек омегу глава клана Лань и неуверенно взглянул на Сычжуя. Тот напряжённо повёл плечами и поднял голову. Цзинь Лин, словно почувствовав это, тоже поднял голову, их взгляды столкнулись, и оба вспыхнули и тут же потупили головы. — Это действительно возмутительно. Неподобающее поведение. Лань Сычжуй будет наказан по всей строгости, — заговорил Лань Цижэнь и потер свою бородку. Цзинь Лин дёрнулся и поднял голову. — Нет, это я! Накажите меня! — Я виноват! Я приму наказание! — воскликнул Сычжуй. — Тогда мы вдвоём должны быть наказаны! — шикнул Цзинь Лин, сжав руки в кулаки. Послышался одобрительный смешок Лань Сичэня, но серьёзный взгляд Лань Цижэня заставил племянника скрыть улыбку. — Такое поведение действительно неподобающее, — согласился глава клана Лань, — но они являются будущими супругами, и это не так страшно... — Глава клана Лань! — возмутился Цзян Чэн. — Это недопустимо. До свадебной церемонии вытворять такое! — Насколько я услышал от Вас, то ничего такого в библиотеке не произошло, и юноши всего лишь... — Лань Сичэнь опустил голову, смутившись. — Это нельзя было назвать полноценной близостью, поэтому... — Ваш адепт лежал сверху и... И его руки! Он касался моего А-Лина! — Дядя, — смущённо шепнул Цзинь Лин. Его уши вспыхнули ярко-красным цветом. Напряжение в комнате можно было прощупать руками. Такое происшествие следовало бы обсудить тайком, но Цзян Ваньинь желал, чтобы все в клане Лань узнали о вопиющем и ужасном происшествии. Пожалуй, из ужасного здесь было лишь то, что Цзян Чэн застал своего племянника и его жениха в библиотеке в неприятной, смущающей ситуации и решил предать это огласке. — Так или иначе, Сычжуй должен быть наказан за нарушение комендантского часа. Десять ударов линейкой, — произнёс Лань Цижэнь. — Накажите и меня тоже! — Цзинь Лин, сядь! — Мне тоже десять ударов! Я тоже виноват! — Глава Цзинь, успокойтесь, — произнёс Сичэнь и устало вздохнул. Цзинь Лин нахмурил брови, глядя в глаза Сычжую. Тот улыбнулся ему и кивнул головой, призывая к спокойствию, и омега медленно сел на своё место. — Так или иначе, ничего страшного не произошло. Сычжуй будет наказан, так что не беспокойтесь, глава клана Цзян. Молодым людям не стоит сейчас переживать, необходимо подготавливаться к церемонии. — Об этом я тоже хочу поговорить, — фыркнул Цзян Чэн. Цзинь Лин напряженно покосился на дядю, затем бегло переглянулся с Сычжуем, и оба уставились на главу клана Цзян. — Мне кажется, что церемонию необходимо перенести. Они слишком неподобающе ведут себя, и им необходимо некоторое время подождать. Брак — не шутки, а они ведут себя так...Так неправильно для замужества. Они слишком юны. Цзинь Лин распахнул глаза, заерзал на месте. — Дядя, нет. Так нельзя. Ты же обещал! Сычжуй виновато взглянул на старших Ланей и прикусил губу, боясь что-то сказать. — Я не прошу отменить. Всего-то перенести церемонию на какое-то время, — спокойно добавил Цзян Чэн. — Дядя, я против! Мы против! — возмущённо крикнул Цзинь Лин. — В Облачных Глубинах запрещено шуметь, — проговорил Лань Цижэнь, и омега пристыженно опустил голову. — Глава клана Цзян, — подал голос Сычжуй, — я виноват. Я приму наказание, но свадьба... Я тоже не считаю, что её нужно переносить. Мы с А-Лином понимаем, что произошедшее... — он смущённо опустил голову. — Но мы ничего не можем с этим поделать. Мы оба влюблены, и хотим стать супругами. Цзян Чэн фыркнул. — Не обсуждается. Либо переносим, либо отменяем вовсе. Хватит с меня таких необдуманных решений. Я воспитал А-Лина один, и не позволю, чтобы ваши мальчишеские гормоны руководили вами таким образом. Не хватало ещё, чтобы вы заделали детей в таком юном возрасте. Цзинь Лин смущённо пискнул. Со вспотевшего от напряжения лба потёк пот, отчего пятно киновари между бровями немного смазалось. Омега был на грани, чтобы разрыдаться. — Раз глава клана Цзян настаивает, то мы согласны, — неохотно согласился Сичэнь. Сычжуй вскочил на ноги и спешно оказался перед главой Цзян. — Саньду Шэншоу, прошу Вас! Мы с А-Лином больше не станем вести себя подобным образом! Цзинь Лин спешно оказался рядом с Ланем, и они одновременно согнулись в поклоне. — Дядя, пожалуйста! Цзян Чэн молча смотрел на них, переводя взгляд от одного юноши к другому. Возможно, он погорячился. Но его переживания вполне обоснованы. Он рано потерял сестру, остался с маленьким племянником, поэтому сейчас боялся. Боялся за А-Лина, что тот в таком юном возрасте сделает неправильный выбор, который приведёт к необратимым последствиям. — Я всё сказал. Я доставлю тебя в башню Кои. Идём! Цзинь Лин остался стоять рядом с женихом, не разогнувшись даже. — Цзинь Лин, сейчас же домой! Или я передумаю насчёт свадьбы, мальчишка! Неохотно разогнув спину, Цзинь Лин хлюпнул носом. Сычжуй ласково коснулся его ладони и медленно кивнул. — Идём. Цзян Чэн зашагал прочь, и племянник на дрожащих ногах пошёл следом, то и дело оборачиваясь назад. Как только они скрылись из вида, Сычжуй резко обернулся на старших Ланей и склонился в поклоне. — Можешь попрощаться, — произнёс Сичэнь, и мальчишка спешно удалился. Лань Цижэнь устало вздохнул. — Эти юнцы, — недовольно сказал мужчина, — так норовят свести меня в могилу. Сначала Вэй Усянь, теперь этот мальчишка. Сичэнь улыбнулся. ***** Сычжуй выскочил на пустой двор. Вечерние сумерки окунули Облачные Глубины в тишину и темноту. Два высоких силуэта спешно покидали двор. — Цзинь Лин! Силуэты замерли на несколько секунд, а затем тот, что был ниже, устремился к Сычжую. Цзинь Лин буквально влетел в своего альфу, повис на нём, тихонько рыдая. — А-Лин, — Сычжуй чмокнул жениха в макушку и потерся о неё носом. Волосы омеги приятно пахли мёдом, а кожа отдавала цитрусовой нежностью, и в другой бы момент Сычжуй поцеловал доверчиво подставленную тонкую шею омеги, но не сейчас. Сейчас за ними следил недовольный взгляд главы клана Цзян, а Цзыдянь в его руке тихонько потрескивал, рассыпая мелкие фиолетовые искры. — А-Лин, не плачь, прошу. Омега оторвал лицо от чужой груди и хлюпнул носом. Точка киновари на лбу окончательно смазалась. — Так нельзя... Мы же... Мы же... Сычжуй улыбнулся, проводя пальцем по аккуратным розовым губам. — Он переживает. Мы действительно перегнули палку в этот раз. Цзинь Лин покраснел и надул губы. — Мы ничего такого не сделали, — зашипел он. — Мы не виноваты, что каждый раз после поцелуев мы... мы... — А-Лин, — Сычжуй улыбнулся, — всё будет хорошо. Мы докажет твоему дяде, что наша любовь не знает границ. Если нужно отложить свадьбу — отложим. Женимся позже. К тому же, вдруг ты передумаешь и... — Лань Сычжуй, ты что себе позволяешь?! — возмутился омега. Цзян Чэн за спиной сделал шаг в их сторону, но тут же замер, видимо, поняв, что племянник в порядке и просто взволнован. — Как ты можешь говорить такое? Я бы никогда не передумал! — Значит мы просто подождём. Цзинь Лин смутился. — Это будет сложно, — тихо произнёс он, обнимая альфу за грудь. — Если мы с тобой не увидимся очень долго? Как быть? — Я поговорю с главой Лань, — успокоил Сычжуй, — не беспокойся. Мой А-Лин, я так сильно люблю тебя. Цзинь Лин улыбнулся, потянувшись к чужому лицу за поцелуем, но был прерван недовольным цыком дяди. Сычжуй тяжело вздохнул и звонко чмокнул омегу в лоб. — Иди, дядя ждёт тебя. Хлюпнув носом, Цзинь Лин неохотно разжал руки на чужой груди и отступил назад, к Цзян Чэну. Сычжуй проводил их силуэты долгим взглядом, чувствуя, как в груди протестующе грохочет сердце и зовёт следом за любимым А-Лином. Сычжуй силой удержал себя на месте. ***** — Ты не собран, — произнёс Лань Ванцзи, возвращая Бичэнь в ножны. Сычжуй последовал его примеру, а затем присел на землю. — Я скучаю по А-Лину, — признался он. Лань Ванцзи присел рядом. Несколько белых кроликов окружили их, запрыгивая на одежды. — Я пишу письма, но ответа не приходит. Сычжуй взял самого большого из них, посадил на колени и потрепал между ушей. — Возможно, глава Цзян прав, и вы слишком молоды для свадебной церемонии. — Мы любим друг друга. Это самое главное, отец. Лань Ванцзи позволил одному из кроликов забраться на свои колени и уткнуться мокрым носом в живот. — Так или иначе, прошло всего чуть больше месяца. Это не так много, — пожал плечами мужчина и хмыкнул. — Я ждал Вэй Ина долгих шестнадцать лет. — Когда любишь, время не проблема. Но я так сильно скучаю по нему, что в груди, — Сычжуй коснулся ладонью местечка в области сердца, — иногда становится больно. Лань Ванцзи хмыкнул снова. — Возможно, тебе стоит посетить лекаря. Сычжуй улыбнулся, потрепал кролика по ушам. Второй ушастый норовил запрыгнуть к нему на колени, и юноша подхватил его и положил рядом с большим кроликом, что пригрелся на нём. — Это от тоски. Лекарь не поможет. — Кто-то заболел? — раздался голос за их спинами. Вэй Усянь спешно оказался рядом и сел между ними, выхватив из рук Лань Ванцзи кролика и усадив себе на колени. Сычжуй улыбнулся ему и протянул своего, сначала большого кролика, а затем того, что поменьше. Вэй Усянь, довольно улыбнувшись, обложился кроликами и откинулся на траву. — Так, кто заболел? — спросил он. — А-Юань тоскует по молодому господину Цзинь, — произнёс Лань Ванцзи и взглянул на юношу. Тот смущённо потупил голову. — Надо же, А-Чэн, кажется, заигрался. Ни в какие рамки уже не лезет! Так издеваться над молодёжью! — Я действительно очень скучаю по нему, — согласился Сычжуй и устало улыбнулся. — Хоть бы глазком его увидеть. Вэй Усянь и Лань Ванцзи переглянулись, и лицо омеги озарилось какое-то странной идеей. Лань Ванцзи обречённо вздохнул. — Это плохая идея. — О, ты понял о чем я? — ни капли не удивившись, спросил Вэй Усянь. — Эй, Лань Чжань, мы же должны помочь нашему сыну! Ты страдал шестнадцать лет, пока меня не было, и должен понять его! — Вэй Ин. — Ну, Лань Чжа-а-ань, он наш ребёнок. Альфа нахмурил тонкие брови. — Они наказаны за дело. Вытворять такое... — Лань Чжань, прекрати. В молодости мы тоже в библиотеке не трактаты читали! Помнишь ту интересную книжку с картинками, в которой... — Вэй Ин! — возмущённо шикнул Лань, и Вэй Усянь взорвался смехом. Сычжуй с лёгкой улыбкой на лице глядел на то, как отцы спорят, хотя не совсем понимал, о чём идёт речь. — Как насчёт поохотиться, А-Юань? — спросил Вэй Усянь, игнорируя свирепый взгляд Лань Ванцзи. Сычжуй согласно кивнул. Ему стоило отвлечься. — Вот и славненько. Эй, Лань Чжань, не смотри так недовольно. Идём, прогуляемся. ***** Они втроём действительно выбрались в лес. Сычжуй с Вэй Ином отправились в одну сторону, а Лань Ванцзи под пристальным взглядом последнего был отправлен на юг. — И без добычи не возвращайся, Лань Чжа-а-ань! — напоследок крикнул омега в удаляющуюся спину. Сычжуй проводил отца долгим взглядом. — Почему мы разделились? — спросил юноша. Шагая впереди, Вэй Усянь обернулся на него через плечо. — Он скоро вернётся, — отмахнулся омега, и Сычжуй лишь кивнул. Полчаса они вдвоём бродили по лесу в поисках нечисти. Но вокруг было тихо, как-то по-особенному спокойно. Диск белой луны освещал тропинку между высокими скрипучими деревьями. Когда а темноте возникли два белых силуэта, Сычжуй напряжённо замер, присматриваясь. Цзинь Лин замер на месте, распахнув глаза, а затем бросился вперёд с такой скоростью, что едва не снёс с ног Вэй Ина, стоящего перед сыном. Сычжуй обхватил тонкую талию ладонями и ответил на спешный, неуклюжий поцелуй. — Только недолго, молодёжь. Не больше десяти минут, потому что если отсутствие молодого господина Цзиня заметят, то Цзян Чэн убьёт нас всех, — проговорил Вэй Усянь и удалился, не сдержав смешка. Отчётливо услышав это, Сычжуй не смог ответить, потому что рот был занят. Цзинь Лин целовался жадно, повиснув на альфе, обхватив ногами его талию. Сычжуй нежно погладил его бёдра, скользнул ладонями к упругим ягодицам и не сильно сжал крепкие половинки. Цзинь Лин простонал в чужой рот, сжимая ноги на чужой талии крепче. Сильнее вжавшись ему в пах, омега потерся, страстно отвечая на поцелуй. Свободная рука Сычжуя спешно оголила шею, плечи, и, неохотно оторвавшись от желанных губ, альфа переместился к доверчиво подставленной шее. На вкус кожа Цзинь Лина была как цитрус, как вкусный, самый сладкий мандарин, и Сычжуй собирал этот сочный, немного горчащий вкус языком. Как же он скучал. Ветерок тихонько зашелестел в кронах деревьев, и кожа Цзинь Лина покрылась мурашками. Омега толкался в чужой пах своим всё сильнее и быстрее, отчего приходилось жаться к чужому телу ближе, пока жадные губы вырисовывали мокрые узоры на обнажённых плечах. Цзинь Лин выгнулся от вспышки удовольствия, и Сычжуй тут же поймал его губы своими, заглушая вскрик. Оба обмякли, и альфа спешно осел на землю, прижимая к себе Цзинь Лина. Тот навалился сверху: тяжело дышащий, пахнущий мёдом и мандарином, такой тёплый и родной, что Сычжуй не удержался и прижал его ещё ближе, хотя, казалось, что между ними не было и свободного миллиметра. Отдышавшись, Цзинь Лин поднял голову и снова поцеловал своего альфу: нежно, тягуче, долго. Сычжуй огладил его талию, оторвался от губ, оставил несколько мокрых поцелуев на узких плечах, усыпанных яркими родинками, и натянул ткань обратно. — Я скучал. — Я скучал сильнее, — отозвался Цзинь Лин, поднимаясь на ноги. Мокрое пятно в паху он прикрыл тканью ханьфу, смущённо улыбнувшись. — Я писал тебе письма. — Не получил ни одного, — отозвался омега и надул губы. — Дядя. Вот это наглость! Читать мои письма! Сычжуй улыбнулся. — Я не писал там ничего пошлого. Только рассказывал, как проходят мои дни и интересовался о твоих... Цзинь Лин устало улыбнулся, прижавшись к альфе снова. — Я невыносимо сильно скучаю. — Я тоже, мой А-Лин. Вернувшийся Вэй Усянь смотрел на них с довольной улыбкой на губах, а Лань Ванцзи за его спиной лишь хмурился, видимо, осознавая, что невольно стал соучастником «похищения» молодого господина Цзиня. — Время, — произнёс Вэй Усянь, и юноши неохотно оторвались друг от друга. Цзинь Лин смущённо отвернулся, пылая красными щекам, а Сычжуй широко улыбнулся, сжимая его тонкую ладонь. — Спасибо вам, — произнёс он и поклонился, и Цзинь Лин последовал его примеру. Лань Ванцзи хмыкнул, переводя взгляд то на одного юношу, то на другого, а затем одобрительно кивнул. В конце концов, Сычжуй был счастлив, даже несмотря на то, что они совершили преступление — Я провожу А-Лина в башню Кои, — сказал Вэй Усянь, обнимая племянника за плечи. Юноша кивнул в знак согласия, напоследок взглянул на своего жениха и охотно потянулся к нему за поцелуем. Сычжуй ответил, обнимая омегу за талию. Вэй Усянь закатил глаза.— Вот ненасытные! Я начинаю понимать Цзян Чэна! Сычжуй смутился и отступил. Цзинь Лин рассмеялся, тоже делая шаг назад. — Идём, а то дядя пойдёт тебя искать и всё мы останемся без ног, — проговорил Вэй Усянь, утягивая племянника за собой. Сычжуй улыбнулся им вслед, чувствуя, как горят губы от поцелуев, и как сыро в паху от полученного удовольствия. Поравнявшись с ним, Лань Ванцзи улыбнулся уголками губ и произнёс: — Ожидание всегда стоит того, чтобы потом твой любимый человек не мог оторваться от тебя. Сычжуй кивнул. А затем добавил: — Я уже скучаю по нему. Это нормально? Лань Ванцзи хмыкнул, осматривая сына долгим, пристальным взглядом, и одобрительно кивнул. — Глава Цзян не прав. Вам стоит пожениться как можно скорее. Я поговорю с братом об этом, — произнёс мужчина. Кивнув, Сычжуй обернулся к отцу и поклонился. В груди приятно потянуло от мысли о том, что они в А-Лином совсем скоро станут супругами.