Мой Альфа

*** Целый караван разнообразных карет и повозок, запряженных резвыми достаточно крупными ящерами, был полон Омег брачного возраста. Все они выросли в семьях среднего достатка и не смогли найти себе Альфу по душе в родных местах. Для изнеженных домашних цветочков это путешествие было само по себе тяжёлым испытанием. Но больше всего они боялись того, что ждёт их впереди. В столице Любви их дожидался подготовленный специально для них праздник. Такие же праздники, но поменьше, их встречали на протяжении всего пути. Ярко украшенные улочки, накрытые поляны и подготовленные удобные жилища… но это было только впереди, а сейчас их ожидала последняя остановка в одной из окрестных деревень. Здесь издревле жила большая стая волков — Альф, способных обращаться в огромных зверей, сильных и смелых защитников, служащих на государство в роли одной из главных военных единиц. Дело в том, что все млекопитающие здесь были в той или иной степени представлены среди разумных гуманоидов, тогда как дичь в лесах водилась больше похожая на крупных рептилий. Такие гигантские ящеры тоже были далеко не все травоядными, города приходилось охранять от случайно забредших и слоняющихся близ поселений крупных хищников, да и периодически совершать походы в места их обитания, чтобы проредить численность. Работа эта опасная, но высокооплачиваемая, поэтому особо крупные волки, львы и медведи все были на почетном месте по защитникам, и получали за это соответствующую награду. Единственный минус всего этого — возможность получить серьезные увечья, тем самым обрекая себя на вечное одиночество, поскольку такого альфу не выберет ни один уважающий себя омега. Именно так и не повезло тогда ещё юному волку Радану, что мечтал о семье и готовился к ней, поэтому согласился на один из многообещающих походов. Они тогда никого не потеряли, но во время одного из отступлений Радан защитил своего напарника, заслоняя собой и получил незаживающие раны на лице и на теле. Они и теперь бугрились уродливыми шрамами, хоть и не приносили никакого неудобства, но за такой внешний облик молодого волка прозвали Шрамом и вычеркнули из списка женихов. Из-за этой неприятности у юноши появилось много свободного времени, в которое он учился, после чего занял место вожака стаи волков. В деревне, где они сейчас проживали, насчитывалось порядка сотни альф, и только с десяток омег, каждый из которых не был выходцем из этой стаи. По какой-то причине Омеги стали рождаться все реже и реже, поэтому государственная управа придумала устраивать ежегодные смотрины, чтобы у слабого пола был больше выбор для поиска супруга, ведь именно омега выбирает альфу. Недалеко от столицы королевства властями и силой народа построена не так давно столица Любви, где были возведены маленькие домики, специально для размещения приезжих, круглосуточно работал храмовник, заключающий браки, а на широкой площади расставляли свои палатки приехавшие купцы, устраивая ярмарки. Жизнь там текла по своему собственному расписанию, но только раз в год все силы активизировались для общекоролевского праздника. Омег допускали на этот праздник отовсюду и абсолютно любых. А вот Альф сначала тщательно проверяли, собирали заявления на участие чуть ли не за полгода вперёд, просили описать все имущество, доходы, семейный подряд. После того, как приходило письмо с подтверждением и приглашением, требовалось также оплатить немалый такой налог, который не каждый мог себе позволить в обычных условиях. Поэтому и повелось, что Омеги стали стремиться на это ежегодное собрание, чтобы ухватить себе Альфу побогаче. Многие добирались самостоятельно, но некоторых собирала по всему королевству специально нанятая компания. Наёмники-альфы. Караванщики, в работу которых входило защищать и кормить примкнувших к их каравану омег. За весь путь они обычно собирали с полсотни человек. Иногда к ним примыкали и другие альфы, и этот раз не был исключением. Волчья деревня шумела сегодня больше обычного. Радан стоял посреди всего этого хаоса и только успевал закатывать глаза на глупые вопросы взбудораженных волков. Некоторые были настолько возбуждены, что не могли сохранить полную человеческую форму. Всё это порядком стало ему надоедать, поскольку приготовления были полностью закончены ещё два дня назад. Сейчас оставалось только ожидание. Просто ожидание увидеть в одном месте несколько десятков молодых и красивых омег. — Вожак, — старый волк, выполняющий в стае роль шамана и храмовника на полставки, низко поклонился и тяжело вздохнул. — В этом году у нас никто не писал заявлений на главное торжество… Я боюсь, что к нам не примкнет опять ни одна омега. — Я понимаю твои опасения, старина, — Радан слегка пожал шаману плечо и снова уставился на большие ворота, туда, откуда с минуты на минуту должен был появиться караван. — Омега Рая ждёт щенков, возможно… нам повезёт, и в помёте будет хоть одна омега. — Док говорит, что Шелли слаб, ещё и копытный, — старик снова тяжело вздохнул. — Хорошо если родятся двое детишек. — Сколько бы ни родилось, они уже часть стаи. Так какая разница? — Разница? — взбеленился старик. — Ты молод и силён, Рад. Но нелепая случайность лишила тебя будущего! — Прекрати нагнетать, Пари. Все дети стаи — мои дети. А то, что у меня нет своей омеги… может это и лучшему. Скольких я видел, мне ни одна не пришлась по душе. Омега выбирает себе альфу, а тот и не может отказаться. Нелепые правила. — Благодаря этим правилам мы ещё не вымерли совсем. — Мы не вымерли, потому что ввели чёткие законы по охране Омег. Без их согласия к ним даже прикасаться нельзя. — И это тоже. Разговор закончился гнетущим молчанием. Молодые ребята бегали от ворот и обратно, разметая пыль с дорог своими пушистыми хвостами, что уже порядком поднадоело более старшему поколению. Наконец, долгое время ожидания было вознаграждено. Как по команде, молодые волки выстроились в длинный коридор, приглашая приезжих к круглой поляне, на которой уже были расставлены столы, полные разнообразных салатов, десертов и напитков. Радан поспешно и привычно ушел в сторону от центральной дороги, чтобы не портить настроение прибывающих омег своим видом. Уже был прецедент. Он тогда только встал на место главы и вышел лично встречать караван. Так тонкие эфемерные создания, питающиеся исключительно травой, настолько перепугались его вида, что отказались выходить из своих повозок, пока рядом находится «это чудовище». Рад выучил этот урок на всю жизнь, и теперь всегда прятался на небольшом возвышении не так далеко от площади, чтобы успевать всё контролировать. Сегодняшний день не стал исключением. Правда, если раньше он считал себя лишь пассивным наблюдателем, то в этот раз он с трудом смог удержать себя около старого раскидистого дерева черемухи. Прекрасный. Это была первая мысль Радана, когда тот увидел издалека скачущего на двуногом ящере молодого парня. Он был одет в тёмные облегающие брюки и небесного цвета свободную рубашку, расстегнутую на верхние пуговицы. Его чёрные волосы были забраны назад в высокий хвост и доходили до середины спины длиной. Красивое улыбающееся лицо притягивало взгляды окружающих. Он осматривал собирающихся вокруг него людей с огромным, почти детским восторгом. Большие глаза с чуть приподнятыми кверху внешними уголками даже издалека казались цвета весенней травы. Этот парень явно привык быть в центре внимания. Вот он заприметил шамана и направил ящера к нему. Не спускаясь, он что-то у того спросил и посмотрел прямо в сторону холма, на котором прятался волк. Поклонившись кивком головы старику, незнакомец повёл животное в сторону специальных стойл и скрылся с обзора. Радан только в этот момент понял, что совсем забыл про контроль ситуации. Но пока всё шло по плану, так что он просто вздохнул и прикрыл ненадолго глаза. Под закрытыми веками тут же нарисовалось лицо прекрасного незнакомца. Волку захотелось дотронуться до него, почувствовать его запах, услышать голос… Интересно, а какой у него голос? — Добрый вечер, господин. Вы — Шрам? Возможно, такой… мурлыкающий, будто колыбельная песня. — Кхм, господин. Вам не хорошо? На плечо Радана легла чья-то рука, и просто чудо, что его тело отреагировало ступором, а не агрессией. Перед ним стоял во всей красе прекрасный незнакомец и обеспокоенно осматривал волка. — Как вы себя чувствуете? Может принести воды? — Ч-что? — да где это видано, чтобы Омега прислуживал Альфе? — Вы выглядите измученным. — Всё хорошо, — Радан опомнился и поскорее повернулся спиной к гостю, чтобы не смущать того своими шрамами, но не тут-то было. — Почему вы крутитесь? — незнакомец широко улыбнулся. — Если в силах танцевать, значит с вами все в порядке. Мне сказали, что вас зовут Шрам, хотя больше похоже на кличку. Моё имя Моррис. — Д-да, — гость крутился вокруг волка, будто ему было важно видеть его лицо, поэтому Радан прекрасно увидел мелькнувшие в белоснежной улыбке удлинённые клычки, которых быть не может у травоядного. — Мне очень приятно познакомиться, меня зовут Радан. — Рррадан, — с каким-то странным удовольствием прорычал его имя незнакомец, что у волка по позвоночнику пробежало стадо мурашек и немного потяжелело в паху. — Вы меня искали? — Конечно, вы же тут главный. — Необычно маленький альфа тряхнул головой, и указал рукой вниз на площадь. — Тем ребятам так понравились мои песни, что они хотят их сегодня слушать у костра. Вы же не против? — Конечно, я распоряжусь, — Радану понадобилось некоторое время, чтобы понять, что ему только что сказали. Почему-то осознание того, что перед ним Альфа, не сделало этот разговор проще. — Вы хотели что-то ещё? — Хотел, — Моррис слегка прикусил нижнюю губу и отвел взгляд, поэтому не видел того, как волк сильно покраснел. — Можно ли меня поселить в какой-нибудь дом на ночлег. Я хорошо заплачу, — он снова поднял глаза. — Мне было бы спокойнее, если бы вы поселили меня у себя. Я привык к комфорту, да и караванщики на меня странно поглядывают. — Странно? — да как можно вообще не странно смотреть на такого красавчика, который к тому же является альфой? — Давайте я вас отведу сразу и покажу дом. — Это замечательно, — с облегчением выдохнул парень. — Только заберу свои сумки с ящера. Радан впервые приводил кого-то к себе в дом. Добротное жилище в два этажа с большой обеденной зоной и несколькими комнатами было практически не обжито. Некоторые молодые волки в наглую намекали ему, чтобы тот с ними поменялся, мол, эти комнаты всё равно никогда не увидят своих жильцов, а им будет не стыдно привести в стаю омегу. Да только этот дом, а ещё участок вокруг — это всё Радан построил своими руками. И он ни под каким предлогом не собирался ни на что это менять. Это его территория. И сейчас он на свою территорию вёл абсолютно чужого ему Альфу, но ему отчего-то не казалось это неправильным, а наоборот, будто вот оно — счастье, наполненное каким-то трепетным ожиданием. Он даже по инерции привёл Морриса к себе в спальню. Осознал это лишь тогда, когда заметил неуверенно жмущегося и принюхивающегося гостя на пороге. — Вы не подумайте, — тут же сообразил как выкрутиться волк. — Просто у меня во всём доме лишь одна кровать… — А где же вы тогда сами будете спать? И правда. Что же такого соврать? — Ну, я… — Точно, я придумал! — радостно воскликнул Моррис и бросил свою сумку на стул около кровати. — Я много места не займу, так что поместимся вдвоём! От этой перспективы у волка рот наполнился слюной, в паху снова потяжелело, и дышать отчего-то стало тяжело. Он согласился. Малыш то и дело радостно повизгивал, выражая свою благодарность, и постоянно пытался прикоснуться к Радану. Да что там прикоснуться, он почти потирался о него. То приобнимет, то за руку потянет, то прижмется со спины. И все эти действия только за то время, что они были в доме. Волк гостеприимно показывал Моррису свой дом, особое внимание уделив кухне и отхожему месту, которые он сам спроектировал и поставил прямо в доме, а не в пристройках или задворках, как у других. На что его со странным смехом похвалили и даже почесали за ушком. А Радан так и не понял, в какой момент появились волчьи уши. Но они так понравились гостю, что тот решил не прятать их какое-то время. — У вас в королевстве все такие забавные. Моррис по-хозяйски произвел ревизию кухонных шкафов и компактно сжался подтянув колени к груди на самом угловом табурете. Радану даже показалось, что тот его стал бояться, поэтому спрятался, но спокойная улыбка и радостный взгляд его успокоили. — У нас в королевстве? Твой ящер очень странный. Откуда ты? И когда собираешься возвращаться? — С юго-востока. Мое королевство находится там. — Так ты, — волк прикинул направление каравана, — едешь домой? — Я ехал домой, да, — странно ответил Моррис и махнул рукой по кругу, будто не мог точно указать направление. — Я думал, что ты направляешься в столицу Любви на праздник, — засмеялся Радан, не заметив как в его голосе прорезалось облегчение. — Да что я там забыл, — слегка замялся Моррис и показал рукой в сторону окна. — Тем более, что у вас в королевстве очень странные правила по поводу Омег. Наверное поэтому у вас такая плохая рождаемость. — У нас нормальная рождаемость, — и не важно, что гость прав, Радан все равно обязан блюсти честь и правду своего королевства. Но спросить хотелось: — А у вас разве не так? — Альфа и Омега выбирают друг друга, подчиняясь животным инстинктам, — с небольшим осуждением в голосе начал пояснять свою точку зрения Моррис. — Поэтому у нас нет такого сильного перевеса, как у вас. Самое первое, на что стоит обратить внимание, — это запах. Если запах партнера не нравится, то может и пробовать не стоит? Внешность и достаток — дело хорошее. Но если ты утром просыпаешься в одной постели с нелюбимым, то весь день ходишь злым и неудовлетворенным. — У нас омеги живут в собственных комнатах, а иногда и домах. Их же нельзя перетруждать… Рад был полностью согласен с гостем, ведь его родители при жизни не отходили друг от друга, да и ушли почти одновременно. Только ушли они очень рано, не успев дать большого потомства, оставив маленького ещё Радана на попечение стаи и старого дедушки. Но он никак не может признать правоту Морриса, и не потому, что тот иноземец, а потому, что он Альфа. Тогда придется признавать себе самому, что его не привлек ни один Омега, из-за того, что он похоже какой-то неправильный. Как одному Альфе может нравиться другой Альфа? — Вот поэтому у вас так все плохо. Ведь, во-вторых, партнеров должно тянуть друг к другу… в горизонтальной плоскости. Моррис показал на пальцах, что он имел в виду — в кольцо из пальцев одной руки он несколько раз ритмично двинул указательный палец другой руки. И Радан подвис. — В горизонтальной? — Можно и в вертикальной, я не против. — Ч-что? — В постели должны ночевать в одной, — с тяжёлым вздохом и хмурым взглядом ответил гость и плавным движением встал с табурета. — Тяготы делить вместе. Быть продолжением души друг друга. — Это какие-то странные мысли. Радан думал о том, что они не странные, а желанные, но по-привычке говорил обратное. Только в мечтах он грезил о собственной семье, где все жили в одном большом доме, его доме, под одной крышей. Чтобы он мог приехать из вынужденной и изматывающей поездки в столицу, а его ждут. Приходить в пустой и холодный дом, остывший за время его отсутствия — так себе удовольствие. — Нормальные мысли. Пару должны хотеть создать оба. А если вас выберет омега и назовет своим избранником? Но вам он не понравился даже? Ложиться с ним в постель раз в месяц, лишь для зачатия потомства, а потом сторониться всю жизнь? — Это нелепость, — снова воспротивился волк, отходя от приближающегося гостя на шаг назад. — И в чем же мои слова нелепы? — Меня никогда не выберет ни один омега. Это была его реальность, с которой он уже должен был давно смириться. Но отчего-то сейчас произносить эту фразу было намного труднее, чем обычно. — Но… — Никаких но! Я не знаю, как у вас в южном королевстве, но у нас обычно принимают за счастье, если какой-нибудь омега обратит на тебя своё внимание! И не важно, какой он. Любой Альфа будет его холить и лелеять, ведь только Омега может дать новую жизнь. Ни один Альфа на такое не способен! — … Моррис смотрел на Радана своими большими зелёными глазами и молчал, а волк не мог определить, каких эмоций в этом взгляде было больше. Возможно, жалости. — П-простите. Я… я просто не знаю, что на меня нашло. Мне лучше пойти и проверить ход праздника, — Рад вспомнил о своих прямых обязанностях, которые он уже давно распределил на своё основное окружение, и поспешил скорее удалиться, чтобы больше ничего лишнего не наговорить и не сделать. — Надо же ещё предупредить о вашем выступлении. Как разместитесь, приходите на ужин. Моррис с широко раскрытыми от удивления глазами смотрел на этого странного альфу. Такого большого, сильного и красивого, но очень неуверенного в себе. Он прибыл в эту деревню вместе с караваном местных омег. В любое другое время бродячий кот бы с удовольствием обошел это место, полное собак, десятой дорогой. Но его привлекла благодарная публика, в лице восторженных омег. Странные они тут все, и мяса не едят, а из стольких хороших мужчин выбирают в пару себе совсем не подходящих. Это уж развитое обоняние маленького кошачьего носа могло различить издалека. Так же как он почувствовал запах самого прекрасного Альфы во всём мире, ещё ни разу его даже не увидев. А уж как увидел, так и влюбился без памяти. Моррис целую неделю путешествовал с караваном, и в каждой деревне его просили поучаствовать в развлекательных мероприятиях, а он и рад стараться. Поначалу все травоядные приняли кота в штыки, но после пары плясовых и нескольких душещипательных историй, его возненавидели уже Альфы. Но Моррис не мешал, из леса добычу приносил стабильно, к чужим Омегам и Альфам не лез и даже развлекал их в дороге. Поэтому агрессии в его сторону поубавилось. Правда оставался один неприятный медвежий тип. Пахло от него постоянно тухлой рыбой, отчего даже коту хотелось держаться от него подальше. Да только тот медведь будто задался целью заполучить Морриса себе. Поэтому уже которую остановку, парень искал себе ночлег подальше от наёмных караванщиков, да и в остальное время старался не быть нигде одному. Он посидел ещё какое-то время в опустевшем доме, пройдясь по нему самостоятельно, заглянув во всех комнаты, понюхав и потеревшись о большую кровать ЕГО волка, после чего направился на шумный праздник. Покорять и завоевывать. Радан сбегал из своего собственного дома, будто вылетал из пасти хищной рептилии. Вся его выдержка, все самообладание куда-то пропали. Он понимал, что он немного вспылил, но никак не мог понять причину. Он пытался обвинить Морриса в чем? В том, что тот Альфа? Или в том, что у самого Радана сердце не на месте, все чувства сходят с ума, безумно хочется касаться его, когда он рядом? Он так спокойно рассуждал о выборе пары, будто Альфа тоже может что-то решать. Если Альфа откажет Омеге, то его могут исключить из списка женихов на несколько лет. Волк практически добежал до общей поляны, на которой были накрыты большие столы, когда он понял, что его ещё выводило из себя в этом Моррисе. Запах. Тот самый запах, который хотелось вдыхать полными лёгкими, который заполнял собой все пространство, и который… исходил сейчас от него самого. Как вообще так получилось, что Радан позволил какому-то альфе находиться рядом с собой настолько близко, что их запахи так смешались? Почему его это не раздражает, а немного даже успокаивает? Можно ведь ещё на минутку представить, что он привел домой омегу. Дать на время себе слабину, чтобы позже, когда утром Моррис уедет вместе с караваном, разбиться о реальность своего безысходного одиночества. За этими раздумьями вожака стаи нашел старый шаман. Он некоторое время простоял рядом, но когда понял, что Радан его не замечает, удивленно на того вытаращился и воскликнул: — Глава! — Если ты будешь так кричать, то можешь перепугать всех Омег, — волк даже глазом не повел на такое неожиданное появление старика, но сделал от него шаг в сторону, во избежание вопросов о дополнительных запахах. — Я просто немного удивился, — замялся Пари и вежливо поклонился вожаку, перед тем как озвучить просьбу. — Омеги размещены по комнатам и накормлены. Их блюда полнятся и они всем довольны. Только требуют… кхм, я процитирую: «пусть сладкий котик помурлычет». — Кто? — удивился Радан, хотя сразу понял про кого речь. — К-котик? — Мальчик такой красивенький. Я, честно признаться, даже принял его поначалу за омегу, — старик глухо засмеялся и посмотрел в сторону скопления людей, где уже вовсю молодые волчата устраивали подготовленное представление, рассчитанное ими поминутно. — Коты поют только для привлечения пары, правда звуки эти довольно сложно назвать приятными, так что я немного сомневаюсь… — Пусть поет, раз Омеги требуют, — выдал свой вердикт Радан, пока смотрел на сморщенное лицо шамана, видимо и вправду сложные песни. — Я уже обещал Моррису впихнуть его куда-то в программу. — Моррису? — вожак не переставал удивлять старика, что тот начал специально выделять имя кота разными интонациями: — И как тебе этот МОРРИС? О чем вы ещё с МОРРИСОМ говорили? Почему ты позволяешь какому-то МОРРИСУ рушить уже запланированное и отрепетированное мероприятие? — Этого просят Омеги, — поник глава, понимая свою неправоту. — Назначь его выступление на самый конец. — Тц. Вот поэтому ты никак не можешь привлечь ни одну омегу. — Они пугаются моих уродств, — указал Радан на свое лицо, расчерченное с левой стороны двумя побелевшими от времени полосками, что на загорелой коже сильно выделялись. — Им не важны ни богатства, ни статус. Стоит увидеть мои шрамы, как даже самые стойкие разбегаются в страхе. — Да откуда им знать про твои богатства, если ты ни разу не подавал заявку на весенний праздник? — А может я хочу… хочу, чтобы моей паре нравился я, а не моя сокровищница? — волк припомнил о том, что ему говорил гость, и отчего-то именно в этот момент был с ним полностью согласен. — Я не желаю, чтобы мой супруг сторонился меня всю жизнь. — Мы создаём пары, чтобы дать потомство, — чуть не закричал Пари. — Ты сильный, умный, при достатке. Идеальный Альфа, как ни посмотри. — Я не собираюсь ругаться с тобой, Пари. Сделай, как я тебя попросил. — Эх… — шаман несколько раз топнул ногой и даже замахнулся кулаком на бестолковую голову вожака, пока тот отвернулся в сторону поляны. — Пойду предупрежу ребят. Радан больше не хотел слушать старика, ведь он прекрасно знал, что будет дальше. Как по заученному. Они так спорили каждый год — сначала осенью, когда надо подавать заявки, потом ранней весной. Вожаку было всего тридцать лет, это даже не половина жизни, но он уже и так прекрасно знал, что ему никогда не образовать пару. Помимо шрамов на лице, у него также было изуродовано тело. Грудь и правое бедро были превращены острыми когтями ящера в отдельные лоскуты. Радан до сих пор не верил своей удаче, что не были задеты органы, да и кости остались целы. Но кому он такой нужен, если на всю эту «красоту» не взглянуть без содрогания. Поэтому волк решил больше не думать о несбыточном, ведь у него сегодня ночует Моррис. Так похожий на Омегу маленький Альфа, пахнущий лесом и малиной. Сладкий. И почему-то с каждой минутой все проще было представлять, что тот его выбрал, и теперь они будут жить вместе. Радан не хотел думать о том, что будет завтра. А Моррис дошел до поляны, перекусил какими-то фруктами и счастливо танцевал все народные танцы, ожидая, когда стемнеет, и посматривая на небольшой холм, затененный вечнозелёными елями и почти распустившей свою листву черемухой, готовящейся вот-вот зацвести. Он чувствовал взгляд, прожигающий его до костей, поэтому веселился и танцевал ещё активнее. К моменту, когда его пригласили петь, он уже изнемогал от нетерпения поскорее скрыться на том холме вместе со своим альфой. Поэтому и песня его впервые была полна желания и жажды. Омеги и Альфы, внимательно слушавшие выступление, разразились овациями, практически все наперебой просили Морриса остаться и исполнить ещё что-либо из его репертуара, но тот пытался высмотреть в толпе один единственный взгляд, и, так и не найдя, отправился к дому на ночевку. Отбившись от предлагающих себя в сопровождение молодых совсем ещё волчат, кот решил сократить путь через небольшой пролесок, пройдя его сквозь. Моррису было важно знать, понравилась ли Радану его песня. Он настолько сильно ушёл в свои мысли, что когда почувствовал рядом запах несвежей рыбы, было уже поздно. Всё случилось слишком быстро. Его выдернули за плечо с тропинки и прижали спиной к широкому стволу дерева. Моррис при этом сильно приложился головой от неожиданности и его слегка затошнило от окружающего запаха. — Вот ты и попался, наконец. Огромный медведь, совсем не соизмеряя свою силу с возможностями тела кота, одной лапищей придерживал того почти за шею, а другой, проводя по груди вниз, снимал, разрывая, одежду. — Долго ты от меня бегал, сладкий. Но сегодняшнее твоё выступление было явно лишним, — шептал медведь-Сун, тяжело дыша прямо в шею Морриса, вдыхая его запах. — И не надейся на благосклонность кого-то из Омег. Единственное, на что ты можешь рассчитывать — мой член в твоей аппетитной заднице. Моррис и половины не понял из того, что ему говорило это чудовище. Он ведь ещё в первый день разглядел масляные взгляды, что тот бросал на него, но всё равно решил остаться с караваном, избегая всеми силами попадания в такую вот ситуацию. Его разум затмили чувства, иначе он бы не стал отказываться от сопровождения, или сокращать путь через заросли. Теперь же кот только и мог, что терпеть и трепыхаться. Из-за боли в затылке и от несильного удушения, он постепенно переставал связно мыслить, с отвращением принимая грубые ласки, мысленно моля о помощи. Не успела крупная шершавая лапища развязать завязки на брючках, как Моррис почувствовал, что может дышать, и свободно тряпочкой осел на землю, содрогаясь в кашле, перемешанном со рвотными позывами. Смутно, краем глаза, он видел, как большая черная тень, лишь ненамного уступающая в размерах медведю, повалила Сюна на землю, предварительно чуть не проломив им пару деревьев. Спустя несколько долгих мгновений, к Моррису вернулось чувство ощущения пространства, и он смог уже более детально рассмотреть разворачивающееся перед его глазами событие. Два огромных Альфы, в своих полуформах, устроили знатное избиение друг друга. В какой-то момент Сюн отталкивает от себя Радана, задевая того когтями по лицу, оставляя несколько новых отметин, и делает ещё один замах для критического удара. Моррису казалось, что они двигаются слишком медленно, будто преодолевая сильное сопротивление. Поэтому он прекрасно увидел траекторию будущего удара, а также то, что Радан замер. Отчаяние в его глазах перемешивались с испугом, но смотрел он не на медведя, а на Морриса. Кот, с трудом осознавая, что он вообще в этой ситуации может сделать, на голых инстинктах, подорвался с места прямо на спину здоровяка Сюна, вцепляясь измененными зубами тому с левой стороны прямо в шею. От крови, хлынувшей горячим потоком в горло, Морриса ещё сильнее затошнило, и он отшатнулся к ближайшему дереву, выворачивая наизнанку свой желудок, пытаясь абстрагироваться от хрипяще-булькающих звуков, постепенно стихающих за спиной. Радан быстро пришёл в себя, с ужасом понимая, что только что произошло. Из-за травм прошлого, он не смог защитить Морриса, заставив его пойти на такой шаг. От собственной бесполезности хотелось в отчаянии кричать, но нужно было обо всём сначала побеспокоиться. Первым делом, Радан схватил бледного и окровавленного кота и потащил его домой, оставляя рядом с небольшой лоханью. Несколько вёдер холодной воды из колодца, расположенного прямо внутри дома, тут же вылились в ёмкость, ещё одно он поставил рядом с Моррисом, что вообще никак ни на что не реагировал. Вторым делом, нужно было позаботиться о теле. Это было намного проще, потому что вдоль дорог круглосуточно ходил патруль из нескольких молодых волков. Дав им конкретные поручения, не забыв отругать за безалаберность, Радан поспешил опять в дом, чтобы застать Морриса всё в той же позе, в которой его и оставил. Кот был весь в чужой крови, на тонкой шее наливались синяки, рубашка висела на нём бесформенной тряпкой. А Моррис просто смотрел на себя в отражение воды абсолютно отсутствующим взглядом. Он даже не отреагировал никак на то, что его начали осторожно раздевать, после перенесли в лохань и облили сверху холодной водой, смывая недавнее происшествие. Радан с особой тщательностью умыл лицо и грудь Морриса, проверив чистоту волос, стараясь сделать всё как можно быстрее. Во-первых, чтобы не переохлаждать парня, а во-вторых, чтобы поскорее скрыть от себя самого это соблазнительное обнаженное тело. Если бы Моррис был в адекватном состоянии, то он бы только по одному тяжёлому дыханию понял, что Радан хочет его. Что бы он подумал о нём, избежав только чудом ужасного изнасилования. А Моррис постепенно приходил в себя. Он ещё не совсем осознавал, где он, но запах сосновых шишек, смешанный с его собственным запахом сладкой малины, приносил успокоение. Большие руки, растиравшие через ткань какой-то простыни его тело, сначала приносили небольшое жжение, сейчас лишь распаляли и приносили удовольствие. Волк обернул кота чистой тканью и потащил его скорее в постель. Он думал лишь от том, чтобы поскорее согреть Морриса, стараясь не обращать внимания, что нагло лапает чужое тело. Пока не осознал, что парень в его руках больше не трясется от холода, а тихонько постанывает от удовольствия, запрокинув руки ему за шею. Оказавшись нос к носу, увидев своё собственное отражение в чужих глазах, последней связной мыслью Радана было то, что и его надо было бы умыть, но сладкое прикосновение чужими губами к его губам, вышибло вообще всё из головы. Невысокий, хрупкий, словно омега, Моррис каким-то чудом перевернул их положение и оказался сверху. Мокрая ткань, оборачивающая его, тут же была им выкинута за ненадобностью, и перед глазами Радана предстало прекрасно сложенное молодое тело. Парень выгнулся и практически оседлал бедра волка, жадно осматривая свою «добычу». Оставалось лишь избавиться от чужой одежды. Он рванул ткань рубашки на себя, выдергивая пуговицы из петель, оголяя кожу, покрытую старыми шрамами, и немного замедлился. Волк зажмурился, ожидая, когда же это безумие закончится, но Моррис наклонился и прочертил дорожку обжигающим шершавым языком вниз, начиная от яремной впадины и прямо до пупка, поглаживая нежными пальцами все неровности на коже. Мысли Радана превратились в вязкий кисель от его действий, оттого он и не сопротивлялся, когда с него стягивали брюки. Моррис старался отвлечь внимание волка от шрамов, явно причиняющих только моральную боль. Кожа в тех местах была на удивление чувствительной к прикосновениям, поэтому кот решил уделить им особое внимание позже, а пока только накрыл манящие его губы жадным поцелуем, запуская язык в приоткрытый от удивления рот. Это было какое-то умопомрачение. Радан сам поддался вперёд, сжимая своими мозолистыми пальцами мягкие белоснежные бедра. Грудной стон и тяжёлое дыхание Морриса свели его с ума, иначе он бы и не додумался никогда сделать такое. На чистых инстинктах, он огладил маленькую пульсирующую дырочку, к которой словно магнитом тянуло его, и погрузил один палец внутрь, останавливаясь, наблюдая за реакцией Морриса. Кот только охнул от неожиданности, но потом сам поддался назад, будто насаживаясь, в ожидании большего. И Радан готов был отдать ему все за один только затуманенный зелёный взгляд. Моррис стонал и выгибался, потираясь всем своим телом о тело волка. Он кусался и порыкивал, когда длинные пальцы задевали внутри него особо чувствительное место. Спустя какое-то время Радан с пошлым хлюпающим звуком вытащил из дырочки Морриса три орудующих там пальца и резким движением перевернул того обратно на спину, раздвигая и поднимая выше его ноги. Моррис полностью отпустил свою животную натуру, удерживаемую им скорее по закоренелой привычке. Длинный гибкий черный хвост и маленькие слегка закругленные ушки обрели свободу, вместе с удлинившимися клыками. Ему хотелось орать, царапаться и вонзить зубы в тело Волка, когда тот практически одним слитным движением вошёл в его тело. Внутри, вместе с обжигающей наполненностью, чувствовался горячий пульсирующий член. Моррис впился в губы Радана жёстким поцелуем, и ему ответили с такой же страстью. Когда волк почувствовал, что парень под ним максимально расслабился, он перевернул того на четвереньки, не вынимая член из мягкого приветливого нутра. Его захватило безумие. Он надавил на поясницу Морриса и намотал на кулак маячивший перед ним хвост, чтобы кот сильнее прогнулся, двигался резко и сильно, почти грубо. Неистово вбивался в податливое тело, то ускоряясь, то замедляясь, сводя Морриса с ума. Кот подстраивался под движения, подавался назад и стонал от удовольствия, вскрикивая при особо сильных толчках. К тому момент, как Радан кончил, заполняя внутри Морриса все обжигающе горячим семенем, сам Моррис излился уже дважды. Радан притянул к себе расслабленного парня и завалился вместе с ним на спину. У Морриса не было никаких сил сопротивляться, поэтому он расслабленно откинул голову на плечо волка, ощущая как отголоски спазмов растекались по всему телу. Радан шумно выдохнул и провел шершавым языком по шее Морриса, на что тот довольно замурчал пропуская низкую вибрацию через все тело. Радан никогда ещё не чувствовал себя таким расслабленным. Вся его постель, да и весь он сам, пропитались запахом малины. Он мог бы продолжать вечность нежиться в этом аромате, если бы его хозяин был сейчас с ним. Но его не было. Постель и та уже остыла, а за окном яркое синее небо оповещало о давно наступившем рассвете. Волк даже не удосужился смыть с себя чужой запах, оделся во вчерашнюю одежду, сложенную на стуле, хотя он точно помнил, что летели они вчера с него куда-то далеко. А вот вещей Морриса он там не наблюдал, это дало ещё более сильный толчок. Грудь сдавило так, что было уже не вдохнуть. И он побежал. Сначала ноги его понесли на стоянку ящеров и каравана, но того и след простыл. Радан стоял посреди вытоптанного участка, используемого для временного содержания ездовых рептилий, пока его там не нашел старый шаман. Многие молодые волки проходили мимо, но никто из них не осмеливался потревожить вожака, пребывающего в столь странном для себя настроении. — Рад? Что с тобой? — поинтересовался Пари, не переставая принюхиваться, да и общий вид мужчины наводил на некоторые мысли. — Тебя не было утром, поэтому я подготовил отчёт. С нами в этом году осталось два Омеги, думаю, вечером нужно сделать приветственный ужин и выделить содержание. У нас как раз есть пара добротных домов, чтобы их поселить. Как ты считаешь? — А почему они не хотят селиться с выбранными Альфами? — голос вожака был сухим и безжизненным, как и его взгля́д, которым он осматривал владения. — Зачем им дополнительные дома? — Ты же знаешь, как это бывает, — засмеялся старик. — Нежные создания ещё не до конца определились с выбором, да и потом они предпочтут жить на своей территории. Хотя один из них заинтересовался твоим домом. Возможно, это твой шанс? — Шанс на что? Сможет ли он на меня посмотреть без страха и отвращения? — в памяти Радана тут же всплыл нежный взгляд цвета весенней листвы. — Оставь меня в покое. — Я хотел обсудить с тобой ещё пару вопросов, — говорил старик уже уходящей сгорбленной спине. — Что вообще вчера произошло? Но ответа Пари уже не получил. Радан медленно брёл до своего дома длинной дорогой, с каждым шагом погружаясь в ещё большее отчаяние. Он знал, что так будет. Но ночь, проведенная в ласковых объятиях, заполнила его до краев надеждой. А чего он ожидал? Моррис ему ничего не обещал. От осознания своей собственной никчемности, у волка сдавило горло и начало жечь лёгкие. Дышать становилось с каждым шагом все тяжелее, а перед глазами уже плыло. Дойдя до дома, он рухнул на широкие ступени и бессильно зарыдал. — Доброе утро. Почему ты в дом не заходишь? Что-то случилось? К волку тихонько подкрались сзади и крепко обняли, зарываясь носом в густые волосы на затылке. Моррис встал пораньше, сходил на речку, чтобы смыть с себя все ночные следы, побеспокоился о своем ездовом ящере и вернулся в дом, решив приготовить завтрак. Вот только, когда он зашёл проведать своего альфу в спальню, то никого не обнаружил. Это открытие его немного расстроило, но он не долго об этом горевал. Путь к сердцу альфы лежит через желудок, поэтому он поспешил приготовить что-нибудь особенное. Мясо уже тушилось в большой кастрюле вместе с паприкой, и Моррис как раз дорезал салат, когда услышал снаружи странные звуки. Каково же было его удивление, когда он увидел Радана, сидящего на ступенях, обхватившего руками голову и уткнувшегося носом в колени. — М-моррис? — не скрывая удивления прохрипел волк, разворачиваясь в объятьях рук и шумно втягивая носом воздух у шеи своего кота, растворяясь в сладком запахе малины. — Почему ты не привел себя в порядок? — поспешил спросить Моррис, изучая внешний вид волка, особенно запах. — Я разговаривал недавно со стариком шаманом. Ты здесь что-то типо большой шишки, или как? Он все меня пытался уговорить освободить помещение в твоём доме, чтобы дать возможность двум замечательным омегам узнать тебя поближе… — Но ты же не уедешь? — не отрываясь от чужой шеи, протянул плаксиво Радан, сам удивляясь такой интонации. — Ты ведь останешься со мной? — Я и не собирался никому освобождать место рядом с тобой, — Моррис ласково оглаживал пушистые волчьи уши и широкую спину. — Другим омегам здесь делать нечего. Радан расслабленно выдохнул и встал на ноги, вместе с вцепившимся в его плечи котом. Тот даже не пискнул, лишь покорно принял свою участь. Зайдя в дом, волк почувствовал запахи ароматной пищи и направился прямо на кухню. Он удивлённо осмотрел все приготовления, так и не спуская с рук Морриса, и был изрядно удивлён. Он привык готовить себе самостоятельно, и такая вот забота от другого человека была в новинку. — Ты должен принять пищу из моих рук, — глухо сказал кот, наконец выпутываясь из кольца сдерживающих его рук. — Конечно, мы слегка изменили порядок проведения обряда… но думаю, ничего страшного. — Обряда? — переспросил Радан, наблюдая за движениями Морриса, что обмакнул кусок хлеба в мясную подливку и, попутно остужая, поднес к его губам. — Альфа, при согласии на брак с Омегой, — продолжил Моррис только после того как убедился что волк кусок проглотил, — слушает его брачную песню, потом принимает с его рук пищу, после чего приводит к себе в дом, разрешая в нём немного похозяйничать, проводит омовение и первую ночь, — после этих слов голос его начал подрагивать, и от волнения зрачки в зелёных глазах стали вертикальными и тонкими. — По законам моего королевства, мы теперь супруги, потому что все пункты ритуальной церемонии были соблюдены. Моррис понимал, что поступил не совсем правильно, ведь надо было всё объяснить, рассказать, а не искать лазейки. К тому же, у них в королевстве, наверняка, существуют свои священные таинства и обряды обручения. Поэтому, затаив дыхание, ожидал вердикта. Радан смотрел в красивое лицо с тонкими привлекательными чертами и не понимал, в какой игре он мог так выиграть у судьбы. «Другие Омеги» — так ведь он сказал? В потом: «Альфа, при согласии на брак с Омегой». Маленький Альфа вдруг оказался таким же маленьким Омегой. Его, Радана Омегой. Потому что теперь он своё счастье будет держать всеми лапами. Если Моррис говорит, что они супруги, то кто он такой, чтобы сопротивляться. — Да. — Что, да? — кот сначала нахмурился, а потом его брови поднялись вверх, делая и так огромные глаза ещё больше. — Ты заставляешь меня нервничать. — Прости, — улыбнулся волк и притянул своего кота к себе поближе, намереваясь его всего зацеловать. — У нас нет конкретных обрядов. Просто Омега предлагает любому свободному от обязательств Альфе создать семью, а тот только и может, что согласиться. Потом храмовник внесёт день и имена созданной пары в церковную книгу. Можем к Пари сходить вечерком. — Почему только вечером? — успокаиваясь и подставляя всего себя для поцелуев жадных губ, поинтересовался Моррис. — Ещё ведь только утро. — Мне так понравились ваши обычаи, что я не против их повторить. — Тогда стоит начать с песни, — Моррис помогал своему волку избавляться от одежды, не забывая его поглаживать и прижиматься всем телом, немного потираясь. — Самая лучшая песня для моих ушей — твои стоны. Радан продемонстрировал большие волчьи уши и провел своей широкой ладонью по спине Морриса до самого низа, туда, где заканчивается сама спина и начинается длинный черный хвост. Волк намотал гибкий кошачий хвост себе на руку и укусил легонько парня за подбородок. — Но тогда мы снова перепутаем порядок, — Моррис через смех пытался вырваться и освободить свою такую не во время вылезшую конечность. — Зато будет ещё одна причина начать всё заново, — волк лишь фыркнул на все потуги кота и потащил того в сторону лохани. — Р-радан! — Ты смотри какой чистый, а мне нужно это, как его. О! Омовение. Радан снял с себя всю одежду с такой резвостью, будто кто гонится за ним, и принялся раздевать Морриса, продолжавшего стоять столбом и ошарашенно смотреть на огромный волчий орган. — Я такое в себя не вмещу. Волк лишь усмехнулся и нежно поцеловал Морриса в его мягкие губы, после чего, сверкая ягодицами, побежал наполнять пару вёдер колодезной водой. Если силы будут, то он обязательно вечером нагреет полную лохань тепленькой водичкой и искупает своего котенка как полагается. *** Вместо эпилога. Позже вечером старик Пари чуть не начал истерику и ни в какую не соглашался регистрировать этот союз, будучи полностью уверенным в том, что Моррис Альфа. Собственно, он и потом отказывался, пытаясь убедить в своей правоте вожака, даже познакомил его с настоящими, как он выразился, омегами. Небольшой праздник с официальным заключением союза они провели где-то через месяца два, когда стала точно ясен факт беременности Морриса, на что даже упертый шаман не нашел что сказать. Ему было очень стыдно, что он не поверил своему вожаку, даже чуть не поругались. Спустя ещё четыре месяца, почти к празднику сбора урожая, на свет явились пятеро маленьких котят. Точнее четыре крохотных Омеги котенка и один Альфа волчонок — будущий вожак волчьей стаи. Праздники тогда длились несколько дней, пока новоявленный отец Радан не разогнал всю деревню на их рабочие места, мечтая о тишине и спокойном сне для своих малышей.