Лепи свою любовь.

В небольшом помещении играла тихая, но приятная музыка. На ее фоне было слышно, как на старинном грамафоне крутилась виниловая пластинка. Бледные руки с нежностью вылепляют из гипса, пока еще нечто непонятное, но похожее на человеческую фигуру. Тонкие пальцы пробегаются по материалу, нанося штрихи и надрезы, все больше и больше придавая ему живые черты. Он сидит здесь уже несколько часов. Спина затекла, да и глаза уже болят, но он продолжает, не обращая на боль никакого внимания. Мужчина слишком заворожен тем, как из под его рук получается нечто совершенное, нечто прекрасное. Скульптор, тихонько напевает мелодию, кусая и так израненные губы. Докча любит заниматься этим, пусть его друзья и смеются над этим хобби, называя это не более чем ерундой. Но ему плевать. Плевать, ведь пока он лепит, все мысли уходят на задний план, оставляя лишь приятную пустоту, и нечто, похожее на восторг растекается в груди. Плевать, ведь он может выплеснуть все скопившиеся эмоции, не важно, будь то отрицательные или положительные, и его за это не осудят. Пока он лепит, единственное, что имеет смысл - это его творение, что завораживает своей красотой и органичностью. Глаза, ярко сияющие сонмами звезд, перемещаются по получающейся скульптуре, мягко поправляя детали и добавляя новые черты. Он с любовью смотрит на свою работу. Мужской торс с идеальным прессом. Широкая грудь, казалось бы сделанная из обычного материала, но вызывающая ощущение, что она вот - вот начнет подниматься и опускаться, будто бы у скульптуры есть дыхание, и если приложить к ней ухо, можно будет услышать сердцебиение. Крепкие руки, на которых видна каждая венка. Сильная шея, волевой подбородок, верхняя часть самого лица, еще не до конца законченная. И чувственные губы. Докча проводит по ним тонкими пальцами, стараясь сделать уста, как можно более живыми. Мужчина напевает, нежно вылепляя лицо, погружаясь в воспоминания давности. *** Ему было 23, когда Докча познакомился с ним. Ким Докча - на тот момент уже хозяин небольшого, но прибыльного книжного бутика - пытался не сойти с ума, метаясь между долгами, попытками управлять бизнесом, воспитанием и заботой о Бие, и собственной учебой. Книжный бутик достался ему от матери. Они открыли его, когда ему было 9, сразу же после смерти отца. Этот ублюдок любил избивать их, часто выпивая. Ким Хаян был успешным бизнесменом, и после очередного "важного совещания", пьяным сел за руль, в последствии, разбившись насмерть. Не было слез, не было грусти. Было лишь чувство облегчения и радость, что вечные скандалы и избиения со стороны мужчины наконец-то прекратятся. Они получили огромные акции и долги после его смерти. А еще любовницу, родившую и оставившую им с мамой, его единокровную сестру. Девочку звали Ким Бие. Его мать - Ли Сегун - была очень сильной женщиной, и Докча убедился в этом, когда та не сошла с ума от происходящего. И когда она осталась одна, с двумя детьми на руках, один из которых был на минуточку от любовницы ее мужа, в долгах, папарацциях, пытающихся поймать их везде, дабы заполучить "сенсацию", и партнеры отца, которые хотели заполучить часть бизнеса, смогла продать акции, наполовину разобраться с долгами, купить небольшой бутик и открыть собственное дело. Казалось бы все стало нормализоваться, но... В конце концов Докча знал, что хоть мама и взяла девочку, он прекрасно видел, как она смотрела на нее. Следствие измены. Прямое доказательство предательства. Хоть женщина и не плакала из-за смерти супруга, но Докча знал, что мама любила его отца. В конце концов из-за этого и не уходила. И заботу о своей сестре, так же как и о их доме, ему пришлось взять на себя. Мама стала пропадать на работе, стараясь расплатиться с долгами, подрабатывая на дополнительных работах, и раскручивая бутик. Бие росла под его присмотритром, из-за чего малышка всегда следовала за ним хвостиком. Даже когда она толком не могла ходить, все равно упрямо ползала за ним. И нет, Докча не признается, что бухтя на сестру, он все равно умилялся,и где-то глубоко в душе, надеялся на то, что она все так же будет следовать за ним, и все также восторженно смотреть. В конце концов никто никогда на него так не смотрел. Даже собственная мать предпочитала отводить от него взгляд, боясь смотреть в глаза. Может быть это происходило из-за его схожести с отцом. Ему было страшно думать о том, что же видела его мать в нем. Ему было больно, но теперь то ведь все хорошо. Мама ведь рядом, все так же любит, просто устает и не успевает. Но как бы он не старался себя в этом убедить, в груди что-то выло, шкребясь болезненно. Но он справлялся. Каждый раз, слишком сильно уходя в себя, его за руку хватала маленькая, но теплая ручка Бие, которая начинала трясти его за рукав, выспрашивая обо всем, либо прося рассказать ей какую-нибудь историю. И мама, хоть и своеобразно, но показывала свою заинтересованность в его жизни. Когда их класс отправили на мастер класс по лепке из глины, Докча и не предполагал, что влюбится в это дело. В то, как завораживающе мастер водил пальцами и ладонями по куску глины, придавая ей форму. В то, как сначала та приобрела лишь нечеткие очертания, постепенно становясь все изящнее и прекраснее. В то, как из нечта уродливого, под руками обычного человека, получилось нечто совершенное. И он, завороженный подобным волшебством, стал как сумасшедший собирать информацию о лепке, копя карманные деньги. Мама узнала об этом, и отвела его на пробные гончарные курсы. И пусть по началу у него выходило нелепо, но он был в восторге от самого процесса. Пока он лепил, все лишние мысли уходили из его головы, оставляя лишь приятную пустоту и чувство безмятежности. И постепенно у него стало получаться все лучше. Горшочки становились все изящнее и интереснее, вызывая восторг даже у его преподавателя. И ему стало интересно попробовать создать статуэтку. Его интерес, амбиции и идеи росли. Он стал создавать уже скульптуры. Небольшие, но изящные и реалистичные. Он мог часами сидеть вылепляя каждую деталь, даже самую незначительную, отдаваясь процессу целиком. Из-за этого мастер часто гоняла его, говоря, что он засиживаться до поздна, портя себе и осанку, и зрение. Но все равно восхищалась его творениями. Бие и мама были рады, что он нашел еще какое-то увлечение, кроме чтения. Малышка особенно сильно любила пробираться к нему на занятие, наблюдая за тем, как он лепит. Он не признается, но ему это очень нравилось. Пока он мог этим заниматься... Ким Докча был на церемонии окончания старшей школы, когда ему позвонили и сказали, что его мама умерла, попав в аварию. Он... Не было истерики, не было ярости. Был лишь белый шум, пустота и страх. Всепоглощающий страх, выбивающий все мысли и сдавливающий горло. Он бежал. Так же быстро, как когда ему позвонили и сказали, что Бие попытались избить. Когда он влетел в полицейский участок, пытаясь до конца осознать то, что произошло с его матерью, его остудили, направив в морг на опознание тела. И смотря на хладный труп матери, все внутри болезненно скручивало, ломали и щемило. Дыхания не хватало. Горло сдавили слезы, но он не мог заплакать, как бы не хотел. Банальная ситуация, как рассказали ему после. На дорогу выскочил ребенок, и женщина попыталась избежать столкновения, но не справилась с управлением, вылетев на повороте. Банально. Дочка тогда ушел, на автомате забрав вещи. В голове было одновременно пусто, и слишком много мыслей. Как организовать похороны? Как расплатиться с оставшимися долгами? Как закончить учебу? Точнее как бы поступить, хотя бы в колледж? Как теперь обеспечивать Бие? Как жить? Он забрал сестру со школы, не дожидаясь окончания ее уроков. Он лишь сказал Бие, что теперь им придется жить одним, и что мамы больше нет. Докча знал, что она не была привязана к маме, ведь та ни разу не проводила с ней времени. Да что там. Она даже за семью ее не принимала. Но не смотря на это, малышка не стала ничего выспрашивать, лишь молча обняла, зарывшись пальцами в его волосы. Весь тот вечер они так и провели в молчании, но ему стало легче. Ему нельзя сдаваться, нет, он даже не имеет на это право. Ведь у него есть сестра, о которой стоит заботиться, и которая его любит и всегда поддержит. Он забрал документы об окончании старшей школы, и заочно поступил в колледж, параллельно с этим стараясь вести дела в бутике. Докча любил книги. До одури. В свое время они спасали его, буквально вытягивая с того света. Потому он с удовольствием заботился о каждой книжке в мсмином их бутике. О его любви к лепке, которой он занимался все это время, ему пришлось забыть. Но хотя бы книги остались с ним. Было тяжело. Очень. Но он справлялся. У него даже хватало времени провести с Бие. Малышка и сама любила приходить в их бутик, помогая наводить порядок и продавая книги посетителям. Пока однажды ему не позвонили с неизвестного номера. Мужчина представился Сун Джинву. Это урчащий, низкий тон и бархатный баритон потом еще долго его преследовал даже во снах. Он оказался коллекционером, который устраивает выставки скульптур, и его, Ким Докчи, работа ему очень понравилась, из-за чего мужчина и решил предложить ему поучавствовать в ней, получая выплату за свое творение. Докча сначала не понял, и решил, что мистер Сун ошибся, а потому просто сбросил звонок, не желая дальше продолжать этот разговор, ведь его не слышали, продолжая нести благоговейную чепуху про его мастерство. Как выяснилось вечером, по его возвращению домой, Бие, это очаровательное создание, решила выставить фотографии его скульптур, которые он делал еще до всего произошедшего, на страницу какого-то конкурса. Даже не спросив его, на минуточку, мнения. Он не смог заставить себя злиться на малышку, как бы не пытался, а потому просто выдохнул, и продолжил проверять ее уроки. И да, он думал, что такие люди, как мистер Сун не приемлют пренебрежения в свою сторону, а потому его оставят в покое. Но мужчина все равно продолжил писать и звонить. Он не признается, что каждый раз, пытаясь втолковать мужчине, что он не желает, и не может принимать во всем этом участия, слыша его голос , внизу живота сладко ëкало. Почему выбрали именно его, Докча не знал, но желал прекратить весь этот сюр. Сейчас Докча благодарен Джинву, что он продолжал его донимать, ведь если бы не это... Ну и у него не выдержали нервы. Он лаконично написал, чтобы мужчина выбрал место, где они бы могли встретиться и все обговорить. На что мистер Сун, довольно ответил, написав адрес его бутика. Прекрасно, мать вашу. Но ему было все равно, а потому он просто согласился. Но когда он лично увидел мужчину, что-то внутри щелкнуло. Мужчина был слишком красив, черт бы его побрал. Докча чувствовал, как трясутся кончики его пальцев от желания сделать его скульптуру, вылепляя каждую деталь с особым вниманием, дабы суметь передать его образ. Он отмахивается от этих мыслей, растягивая губы в "крысиной" улыбке, как любит ее назвать Суен. Они долго говорили в тот вечер. Скорее это был обмен колкостями, и, как понимает сейчас скульптор, флирт со стороны Джинву. Это до сих пор его смущает. По итогом переговоров Докча, неведомым ему самому образом, согласился на принятие участия, а мистер Сун, уходя, лишь довольно улыбнувшись, пожал ему руку, крепко сжимая ту своей. На то, как странно сверкнули глаза мужчины, он предпочел не обращать внимания. А зря. Работа с ним была хоть и безумно интересной, но до ужаса нервотрепной. Все их общение составляли колкости и словесные баталии, из большинства которых, победителем выходил именно мужчина. Докче это безумно нравилось. Мужчина относится к нему с уважением, всегда выслушивая его предложения и мысли. Сун Джинву, как попросил его называть мистер Сун, любил приезжать к ним с Бие или в их бутик, играясь с его сестренкой, или помогая раскладывать книги и продавать их клиентам. Незаметно для Докчи их с мужчиной отношения становились все более и более близкими,и в один момент он официально позвал его на свидание, предложив встречаться. *** Докча отвлекается от ностальгии, чувствуя, как его со спины обнимают крепкие руки. – Звезда моя, ты уже долго тут сидишь. Пойдем поедим, я приготовил твой любимый соллонтхан. – Джинву нежно шепчет ему на ухо, прижимая его ближе к себе. – Да, прости, пожалуйста, я сейчас приберу тут и пойдем. – Мужчина посмотрел на практически готовую скульптуру. Чужие руки лезут под рубашку, а горячие губы прихватывают его мочку уха. Дыхание сбивается, Докча чувствует, как ускоряется его сердцебиение, слыша смешок сверху. – Ты всё же решился ее создать. — Парень дергается, смущенно краснея. – Что значит "все же решился"? — — Думаешь я не видел,как еще при первой встрече дернулись твои руки, и как потемнели глаза? – Джинву задевает сосок, начиная его растирать, посылая удовольствие по всему телу. Докча стонет, выгибаясь в родных руках. Парень, чувствуя волну смущения и гнева, от того, что его еще с первой встречи поймали на его сокровенных мыслях, выворачивается, невзначай задевая чужой полувставший член. Джинву шипит, недовольно смотря на свою несносную пару. Докча улыбается, проводя руками по напряженным плечам, спускаясь поцелуями вниз по шее мужчины. Но прежде чем Джинву успел его схватить, он быстро отошел к выходу, озорно сверкнув глазами, обернувшись на свою пару. Мужчина вздыхает, качая головой, бормоча, что он ему это еще припомнит. Докча переплетает их руки, нежно целую того в лоб. Он благодарен небесам за то, что встретил Джинву.