Здесь кто-нибудь есть?

      У Сонхва есть ответственность. Его родной и любимый многомиллионный канал на YouTube.       В своих видео он изучает заброшенные дома, замки, церкви и прочие пугающие места в поисках чего-то паранормального. В призраков он не верит и начинать верить не собирается, но зашкаливающий от страха адреналин — наркотик. Который ещё и приносит много денег и зрителей.       У него есть прекрасная команда, деньги, известность и возможность путешествовать, и любовь к своему делу. Он живёт свою лучшую жизнь. В этот раз ему попался дворец, в котором некогда жил принц. Юноша, по словам историков, был добр и красив, но оказался неугоден собственной семье, которая его и убила. А теперь его озлобленный призрак блуждает по дворцу и мстит. Сонхва планирует проверить это.       Ещё днём он обошёл дворец, чтобы понять, как в него попасть и с чего начать сьёмку. Место находилось недалеко за городом и особо не охранялось, поэтому в светлое время суток здесь можно было встретить туристов, фанатиков и подростков-косплееров, проводящих фотосессии. Даже юные театралы-альтруисты, наряженные в тематические исторические наряды, проводили здесь свои выступления. Власти неоднократно говорили об обрушениях и призывали к осторожности, но закрывать дворец не спешили, так как место привлекало туристов.       Это было на руку для Сонхва, который уже имел опыт игры в прятки с полицией (люди в форме пугали его больше, чем «необъяснимые» явления).       Дождавшись темноты, Сонхва вооружился камерой и атрибутикой для «вступления в контакт» и начал сьёмку. По пути к главному входу он привычно рассказывал всё, что успел вычитать в интернете об этом месте: страшные легенды, теории, истории очевидцев паранормальных явлений. Дом был старым и обветшалым, полусгнившие двери скрипели, в некоторых местах пророс сорняк, и всё ходило ходуном, создавая подходящую для его канала атмосферу ужаса.       — Пришло время для первого эксперимента, — сказал Сонхва после того, как обошёл все доступные локации. Их было немного, так как большая часть дома обрушилась, оставляя после себя пустоту.       Он настроил режим ночной съёмки и зажёг свечи, после чего отключил фонарь и принялся налаживать связь с призраками. Его уже немного потряхивало после того, как одна доска свалилась, создавая шум и дополняя богатую фантазию блогера картинками того, как призраки пытаются его убить. Он всё ещё не верил в это, но как можно не думать магически, когда ты один в темноте в старом дворце, где, по легендам, умерло множество людей, а ещё больше — сошли с ума?       — Здесь кто-нибудь есть? Дайте знак, — сказал он громко, ожидая получить в ответ разве что шум пролетающего мимо микрофона комара.       — Ты дурачок? — ответили ему внезапно.       Сонхва истошно завопил.       Когда приступ шока прошёл, он схватил фонарь и направил к источнику звука. И закричал снова, потому что перед ним оказался человек. А если быть точнее — юноша в историческом наряде.       «Видимо один из косплееров или актёров», — подумал Сонхва, когда испуг отпустил.       — Что ты здесь делаешь так поздно? — зло спросил Сонхва. Этот парень мешал съёмкам.       — А ты? — вопросом на вопрос ответил тот, склонив голову. Его лицо не выражало страха от встречи с незнакомцем, в нём читалось скорее любопытство.       — Я снимаю здесь шоу для своего канала. Ты можешь уйти? Мне нужно быть одному здесь, — попытался объяснить он, но парень даже не сдвинулся.       — Я не хочу, — просто сказал тот. — Можно я с тобой похожу? Чем ты, кстати, тут занимался?       У Сонхва задёргался глаз.       — Пытался связаться с призраком. Я в это всё не верю, но люблю пощекотать нервишки. Да и многие верят в потусторонние силы, я здесь чтобы развеять миф о том, что призраки существуют либо наоборот доказать их существование. Хотя за несколько лет моих попыток, я ни разу не становился свидетелем чего-то такого.       Рассказывая всё это, Сонхва убрал свечи. Парень так и стоял на месте и внимательно слушал, даже улыбнулся, что было первой его эмоцией за эти несколько минут их разговора.       — Звучит интересно. Можно с тобой?       — Нет, я же говорю…       — Ну пожалуйста! Я обещаю не мешать.       — Я собираюсь остаться тут на ночь, не испугаешься?       Физически прогнать парня он не мог, учитывая, что это место было общим для всех. Возникшая мысль уйти самому и вернуться, когда тут точно никого не будет, была заманчивой.       — Я тут уже не раз ночи проживаю, — пожал плечами тот.       А вот это уже было интересно. Парень, что периодически ночует в заброшенном дворце? Он может знать что-то интересное.       — Ладно, тогда расскажи, было ли страшно? Слышал ли ты странные голоса или звуки? Кстати, как тебя зовут?       — Хонджун, а тебя?       — Сонхва.       — Хорошо, Сонхва. Давай я проведу для тебя экскурсию?       Ночная прогулка по дому с призраками в компании парня в тематическом одеянии оказалась довольно интересной. Хоть Сонхва уже и видел эти места, когда гулял один, Хонджун знал много пугающих историй, а иногда он намеренно шутил и пугал Сонхва внезапными вскриками или создавал пугающие звуки, что, несомненно, нравилось Паку, и в перспективе — его зрителям тоже. Его компаньон также знал разные потайные места и коридоры, подсказывал интересные ракурсы и необычные способы поговорить с духами, говоря, что видел, как некоторые это делали.       В конечном итоге к середине ночи они обошли весь дворец, по крайней мере те места, которые не были завалены хламом или камнями и в них попросту было не пройти.       Напоследок Хонджун привёл его в покои того самого принца, которому дворец принадлежал. Это место не появлялось ни на одной из фотографий в интернете, хотя это была единственная уцелевшая комната, в ней даже было чище, чем в других местах. Сонхва вдруг осознал, что так увлёкся очередной историей Хонджуна, что даже не понял, как они сюда пришли. Возможно, была какая-то тайная дверь, которую он не заметил в тусклом свете фонаря?       Внимание Сонхва от его мыслей отвлёк скрип кровати. Хонджун бесцеремонно забрался на неё, и Пак отметил, что смотрелся он на ней весьма колоритно.       — Других мест для сна нет, не будешь против поспать со мной?       В любой другой ситуации эти слова показались бы двусмысленными. Но Сонхва был занят установкой камеры и не заметил лукавой улыбки парня.       — Вообще у меня есть с собой спальный мешок, но поспать в такой кровати я бы не отказался, — закончив, Сонхва залез под плед, даже не раздеваясь: окна в этом доме были выбиты и ветер гулял туда-сюда, и даже в одежде было прохладно. — Доброй ночи.       Он уже был готов отправиться в царство Морфея, но что-то без труда развернуло его на спину и уселось на его живот. Открыв глаза, он увидел склонившегося над ним Хонджуна. В свете луны его кожа казалась мертвенно-бледной, а в глазах виделся недобрый блеск. Впервые за ночь Паку стало по-настоящему страшно (а не приютил ли он маньяка?)       — Ты правда просто будешь спать? — спросил Хонджун, склонившись над ним низко-низко. Вместо горячего воздуха кожи Сонхва коснулся холод.       — Что ты делаешь? — голос дрогнул.       Сознание застряло где-то между сном и бодрствованием, и не успел Сонхва возмутиться, как его губы оказались припечатаны поцелуем. Хонджун целовал пылко и жадно, так, что воздух спирало. Он не удерживал, но пошевелиться было невозможно, будто какие-то другие силы не давали сбежать. Ворох мыслей заполнил голову Сонхва, не давая сосредоточиться, но как только Хонджун отстранился, и они столкнулись взглядами, голова вмиг опустела.       — Разве тебе не кажется заманчивым насладиться этой ночью в доме, полным призраков? Просто представь, они все наблюдают за тобой, за нами, и тем, как мы предаёмся похоти прямо в этой постели.       Соблазнительный шёпот струился по нервам, растекался и наполнял жаром. Сонхва не замечал за собой замашек эксгибициониста, и он не был фанатом беспорядочных половых связей, но почему-то сейчас ему не хотелось отказываться от этого. Происходящее откровенно возбуждало его, и вместо того, чтобы испугаться собственных желаний и сбежать, он решил поддаться искушению.       Теперь он сам притянул к себе Хонджуна и впился в губы. Вместе с этим они наспех скидывали с себя одежду. С пуговицами на кофте Сонхва справлялись в четыре руки, зато одеяние Хонджуна снималось чуть ли не магическим образом. А может затуманенный разум Пака так это воспринял, ведь он уже давно перестал верить в реальность происходящего.       Холодный воздух больше не вызывал табун мурашек, от бесконечных поцелуев и касаний становилось всё жарче и жарче. Хонджун всё также восседал на нём, уже полностью голый, выцеловывал тонкую шею, оттягивая короткие волосы, чтобы открыть себе больше доступа. Сонхва даже начало казаться, что он оказался в руках вампира, но его полночный друг кровь из него не пил, однако следы его зубов точно останутся, хоть и скрытые фиолетово-красными бутонами, расцветших на беззащитной коже. Не желая быть безучастным, Сонхва руками шарил по чужому телу, наощупь изучая. Оно казалось фарфором — хрупким и драгоценным, с ним хотелось обращаться бережно, но сам Хонджун не осторожничал, на Сонхва будто обрушилась годами сдерживаемая страсть.       Громкий стон, полный наслаждения, сорвался с алых от долгих поцелуев губ, эхом разошёлся по комнате и спрятался за густой листвой деревьев где-то в саду, вид на который открывался из этой спальни. Хонджун, помогая себе рукой, медленно опускался на стоящий колом орган. Сонхва даже не заметил, как сильно возбудился, пока не почувствовал столь приятное и долгожданное давление тугих стеночек. Мысль о пропущенной подготовке лишь на миг вспыхнула в голове Пака, но пропала, стоило глазам любовников столкнуться.       Полностью опустившись на орган, Хонджун замер, но не чтобы привыкнуть — чтобы почувствовать. Наслаждение от наполненности и жара читалось в его глазах и шальной улыбке, что могла напугать, если бы Сонхва не был так сосредоточен на собственном удовольствии. Уже было неважно, кто он, где, с кем, — всё его тело — раскалённая лава, мягкая глина в руках умелого мастера. Хонджун мягко надавил ему на грудь, призывая лечь, а сам лишь больше раскрылся перед любовником, красуясь и трогать не запрещая. А Сонхва, даже если бы и запретили, запрет нарушил бы без зазрения совести, потому что не трогать — больно. Кончики пальцев покалывали от необходимости коснуться, что он и делал, куда только мог дотянуться, везде ощупал, погладил. Хонджун подставлялся, безмолвно направлял и не переставал медленно двигаться, смакуя эти ощущения, как если бы они дегустировали дорогие вина. Сонхва и без вина себя пьяным ощущал, и казалось, что сколько бы он не пил — ему всё мало. Ему было недостаточно просто смотреть и трогать, хотелось сжимать до боли узкую талию, терзать сладкие губы и вбиваться по самое основание, чтобы стоны — громкие-громкие, чтобы звёзды в глазах.       И в этой прихоти он себе не отказал — прижал к себе и местами поменял, тут же губы запечатывая мокрым развязным поцелуем. Хонджун не сопротивлялся, но изумления не скрыл, а после сильнее ноги развёл, пятками в матрац упёрся и поддался бёдрами навстречу размашистым толчкам. Стон в унисон, деля дыхание одно на двоих, да и то Сонхва принадлежащее, потому что Хонджуну воздух, кажется, и вовсе не нужен. Он кричал, надрывно и высоко, царапал короткими ноготками спину, подставлялся под укусы и поцелуи.       — Ещё чуть-чуть, дорогой, я так близко, — шёпот сбивчивый и нежный, в самое ухо, и Сонхва от него вконец озверел.       Он отстранился, обхватил ладонями талию — как давно хотел, и сорвался на ещё более быстрый темп. Ритм беспорядочный, стоны ещё более отчаянные, а улыбка с лица Хонджуна так и не сползала. Он выгнулся до хруста в спине, разорвал под собой одеяло и закричал протяжно. Сонхва отозвался сдержанным рыком, глаза кровью налились, ещё несколько размашистых толчков и он излился следом.       Хонджун засмеялся, довольно и расслабленно. Он в абсолютном беспорядке, но в глазах — чистое счастье и ничего святого. Сонхва свалился рядом, глаза устало прикрыл. Возможно, он пожалеет о случившемся позже, а сейчас его накрыли одеялом и пожелали добрых снов. Он решил, что подумает обо всём утром.       С первыми лучами солнца его что-то разбудило. Он ощутил толчок, но открыв глаза понял, что он совсем один. Он в своей одежде, лежал на старом потрёпанном диване в гостиной на первом этаже. Сонхва почувствовал разочарование, понимая, что всё произошедшее — сон. Голоса снаружи заставили его быстро собраться и покинуть это место.       Вернувшись домой, он первым делом пошёл в душ. Привычно взглянув на себя в зеркало, он замер с испугом в глазах: вся его шея и грудь покрыты засосами, достаточно очевидными, чтобы не спутать их с укусами насекомых, коих могло быть множество в старом дворце. Преодолев шок и оцепенение, он повязал вокруг бёдер полотенце и поспешил к сумкам с аппаратурой. Вытащив с каждой камеры флешки, он просматривал на ноутбуке все материалы, меняя одну за другой, пока, наконец, не добрался до самой главной камеры — той, что он всегда держал в руках.       Найденные им кадры заставили волосы зашевелиться, а стадо мурашек бегать по телу, сердце забилось как после длительной пробежки. Сонхва был не то, что в ужасе — он был близок к тому, чтобы сойти с ума.       Поначалу всё шло как обычно. Но вот он ставит камеру на пол и зажигает свечи. Вопрос, крик, свет. Он точно помнит юношу в историческом наряде, но на камерах его нет.       С кем разговаривает Сонхва на видео?       Во всех последующих кадрах он ведёт беседу с пустотой, но затем появляются помехи, а сразу после этого они оказываются в той самой королевской спальне. Дальше Сонхва смотреть не смог.       Откинув ноутбук, он вернулся к зеркалу. Он выглядел как сбежавший из психиатрической лечебницы с безумными глазами, в которых веры в реальность — ноль, и он уже готов сам им позвонить и сдаться. Но вдруг страх сменился волнением, даже предвкушением. Он столько лет бродил по заброшкам в поисках чего-то потустороннего, и, неужели, он нашёл?       Звук звонка на телефоне испугал, но Сонхва быстро нашёл его и ответил.       — Алло.       — Хаюшки. Ты чего взволнованный такой? Я тебя разбудил? — Юнхо — его близкий друг и товарищ по съёмкам всегда бодр и весел.       — Нет, я… просто задумался и испугался звонка, — признался Пак. Хотя мысленно он готов признать, что только что проснулся. От сна, в котором призраков не существует. — Чего звонишь в такую рань? Ты ж обычно до обеда не просыпаешься.       — А я и не ложился, — горделиво заявил Чон. — Мне та история про принца покоя не давала, уж слишком мало информации о нём есть, а вопросов много. Вот я и решил покопаться, даже раскошелился на парочку онлайн-учебников…       — Нашёл что-то интересное? — Сонхва постарался звучать буднично, не так, словно был крайне заинтересован. Словно от этой информации зависела его жизнь.       — В общем, не знаю, насколько это всё правда, но вроде его звали Ким Хонджин?.. Джей?..       — Хонджун, — догадался Пак.       — Да! Точно. Так вот, он был младшим принцем, действительно добрым и скромным, но, поговаривают, он был мужеложцем. Его семья стыдилась этого, поэтому его сослали куда подальше, вот только тот всё равно отказывался жениться на девушках. И однажды ему послали наёмника, что должен был притвориться его любовником. Короче, мальчишку зарезали прямо в процессе… ну, ты понял.       — Ужасно, — скривился Сонхва. — Умереть таким образом…       — Упоминаний этого крайне мало и все источники неточные, так что нельзя утверждать, что это не фантазии фикрайтеров того времени, — отшутился Юнхо, умело разряжая обстановку. — Как съёмки прошли, кстати?        — Ладно, мне пора, поговорим потом, — Сонхва спешно отключил телефон.       Ему необходимо было убедиться, узнать правду. Под покровом ночи он вернулся. Он обошёл весь дом, но так и не нашёл следов той ночи.       — Здесь кто-нибудь есть? — на грани отчаяния.       — Ты действительно вернулся?       Хонджун сидел в кресле, обнимая колени. Вид его был печальный, глаза полны надежды и непролитых слёз.       — Я… — Сонхва не знал, что сказать, он даже не до конца понимал, зачем он пришёл.       — Обычно никто не возвращается. Ни сейчас, ни тогда. Они приходили ко мне, потому что им было интересно, какого это — быть с мужчиной. А после делали вид, что мы не знакомы. Теперь же люди приходят в мой дом, чтобы пощекотать себе нервишки или убедиться в моём существовании, но ни с кем, кроме тебя, я не решался заговорить.       Он медленно встал и подошёл ближе к человеку. Он был бледный, почти прозрачный, коснулся рукой щеки, едва ощутимо.       — Почему я? — тихо, почти шёпотом, будто может спугнуть наваждение, спросил Сонхва. Глаза напротив, всё такие же сияющие, полны грусти.       Хонджун разглядывал его откровенно, словно они не виделись по меньшей мере несколько сотен лет.       — Они все уходили, но был один человек… Я знал, что его прислали мои родители, я знал, что он должен был сделать. Но я всё равно поддался ему, я абсолютно пропал в черноте его глаз. И до последнего вздоха я ни на мгновение не сомневался, что чувства мои взаимны. Тот человек, мой нежнейше любимый… У тебя его лицо и его имя, Сонхва.       Улыбка у Хонджуна нежная, рука тёплая, а в душе у Пака буря. Сердце болит, ноет, тянется ближе к тому, кого уже не сможет коснуться.       — Но он убил тебя… — одинокая слеза сцелована, щека горит.       — Он спас меня. Потому что знал, что, если не он, так кто-то другой. Моя семья не дала бы нам покоя. Он последовал за мной, дав обещание вернуться. И вот ты здесь, мой дорогой.       Сонхва положил руку поверх чужой ладони, прижался к ней ближе и глубоко вдохнул. Витал такой до боли знакомый ему аромат масел, такой родной и любимый.       — Получается, я переродился? Но почему ты — нет?       — Потому что обещал ждать тебя. И теперь, когда ты пришёл, я хочу попросить тебя, Сонхва…       Он привстал на носочках, но Сонхва всё равно потянулся в ответ, они поцеловались, встретившись на полпути. Касание лёгкое, нежное, трепетное, почти прощальное.       -… отпусти меня, — попросил он, отстраняясь.       — Как мне сделать это?..       «… когда я только встретил тебя», — пронеслось в голове.       — Закрой глаза, — Сонхва повиновался, — и отпусти.       Вопреки словам, руки Пака сжимались, цепляясь из последний сил, но он никак не мог ухватиться. Когда он открыл глаза, то едва успел заметить исчезающий след улыбки.       Он остался один. Дом по-прежнему скрипел от дуновения ветра, но как бы Сонхва не кричал, как бы он не звал — никто не отзывался.       Видео про этот дворец так и не вышло. Сонхва закрылся от друзей, коротая дни за просмотром единственного видео, что осталось у него как подтверждение трезвости его ума.       Спустя полгода, когда даже Юнхо — вечный заряд энергии и света, почти опустил руки в попытке понять, что случилось с его другом и как ему помочь, Сонхва вдруг почувствовал что-то — трепет в груди, вызванный чем-то необъяснимым. Чутьё, ощущение, дарующее тепло и веру, что ещё не всё потеряно. Долгие месяцы тоски сменились маниакальной идеей — ему, во что бы то ни стало, было необходимо выкупить тот дворец. Съёмочная команда хоть и была рада оживлению их главной движущей силы, но идею восприняла скептично, однако Пака это не остановило. Собрав все сбережения, заручившись поддержкой единственного близкого человека, он, в конечном итоге, стал владельцем этого дома. Что с ним делать, он пока не знал, но в правильности своего поступка не сомневался.       Дом пришлось отстраивать чуть ли не с нуля. Им потребовалось больше года и колоссальные суммы, чтобы восстановить хотя бы один этаж. Сонхва в то время работал больше, чем обычно, но раз за разом возвращаясь во дворец, он чувствовал покой и умиротворение. Со временем там же он оборудовал базу для съёмок и встреч с командой, отдельно обустроил комнату и для Юнхо.       Сегодня завершились работы в единственной восстановленной комнате на втором этаже. Комнате, которую Сонхва долго искал, пока не узнал её в груде развалин. Комнате принца, которую он помнил едва, но с трепетом восстанавливал кусочек за кусочком. Ох, чего же ему стоило найти ту самую ткань для постели…       Оказавшись один, Сонхва вошёл в неё, убеждаясь, что всё именно так, как было нужно. Он бродил по ней, касаясь пальцами резной мебели. Всё хоть и было новым, но всё равно таило множество воспоминаний.       Его отвлёк стук во входную дверь, едва слышимый, но различимый в тишине ночи. Стоит приобрести дверной замок.       Сонхва открыл её и улыбнулся. На пороге стоял невысокий юноша со столь знакомым, родным лицом.       — Привет и добро пожаловать домой, твоя комната уже готова, — он жестом пригласил его внутрь.       Юноша вошёл и завертел головой, с любопытством разглядывая внутренне убранство. В руках он держал небольшой чемодан, который Сонхва осторожно забрал и поставил в угол.       — Здесь стало намного чище и светлее, — заметил гость. — Ты отлично постарался, Сонхва.       — Негоже принцу жить в пыли и грязи, — сказал Пак и не сдержавшись, утянул его в объятия. — Я скучал по тебе, Хонджун.       — Спасибо, что дождался, — пробубнил тот, обнимая в ответ.       Сонхва в призраков не верил и начинать верить не собирался. Но в одну роковую ночь он оказался в доме не один.