Осень

      Райлан открывает дверь и заходит в дом. «В наш дом», — с наслаждением смакует он мысленно.       В нос ударяет запах травяного отвара, так полюбившегося Нилу после той, самой первой встречи с Лесовиком.       Он прикрывает глаза и наслаждается окутывающим его теплом и чуть слышным треском дров в печи. Он запирает за собой дверь, проходит к лавке и присаживается, вытягивая ноги с чуть различимым стоном, и прислоняет голову к стене. «Разбаловали меня золотые земли», — хмыкает он про себя. Раньше мог больше суток пройти без отдыха…       Иногда эти воспоминания захлестывают его с головой — настолько, что он может смотреть в одну точку по полчаса, прокручивая в голове события прошлого — не такого далекого, на самом-то деле; настолько, что он даже не слышит Нила, когда тот к нему обращается. Академия, тренировки, работа… Все это кажется сейчас чем-то из прошлой жизни. Жизни, в которой его смыслом было служение Империи, которой он нужен не был, для которой не представлял никакой ценности.       Он морщится и наклоняет голову. Сейчас все не так. Сейчас его смысл — Нил, который только добродушно закатывает глаза и крепко-крепко обнимает как раз в те моменты, когда без них, кажется, нечем дышать.       — Я буду сажать шиповник, — объявляет Нил, только появившись на пороге. Райлан только слабо поворачивается к нему, приподнимая бровь. — Гвен сказала, что он лечебный, — терпеливо поясняет тот, подсаживаясь к Райлану. — И из него вкусный отвар выходит.       Райлан фыркает и кладет голову на плечо Нила, чувствуя, как тот приобнимает его за плечи.       — У тебя уже весь огород в крапиве, ромашке и калине… — бормочет он, снизу вверх заглядывая в лицо Нила. Тот краем глаза смотрит на него и улыбается — нежно и вместе с тем снисходительно.       — Думаю ромашку в следующем году немного поприжать.       Райлан перекидывает руки через шею Нила и чуть сжимает, вновь пряча нос в его плече.       — Знаешь… — тянет Нил, поднимая глаза к потолку. — Я понял, что даже не помнил толком, как сменяются времена года… Там все было так одинаково… даже зимой было не сильно холоднее.       Райлан не отзывается, но обнимает крепче, показывая, что слушает. Свое бытие в роли смотрителя Селения он не любит вспоминать еще больше, чем Академию и Магуса.       — И сейчас, когда я вижу, что цветы вянут, а листья желтеют… мне так радостно и грустно одновременно, — продолжает Нил, рассеянно поглаживая Райлана по спине.       — Раньше мне нравилась осень, — отрывается от Нила Райлан. — Идут дожди, и запах стоит такой…       — А сейчас? — спрашивает Нил, когда Райлан замолкает.       — А сейчас я еще не знаю, — он ведет уголком губ и садится ровно.       — А потом будет зима, и озеро замерзнет, — продолжает Нил, отведя взгляд от Райлана. — И я так и не успел спросить у Лесовика, чем он так исчертил лед.       — Это коньки, — отвечает Райлан, вставая и наливая в две кружки еще теплый отвар. — Такие валенки с ножами на подошвах.       — Жутко, — вздыхает Нил, принимая чашку. — Но надо попробовать сделать.       Он с минуту греет нос, вдыхая терпкий запах взвара. Затем поднимает глаза на стоящего Райлана, смотрящего в окно, за которым раскинулся усыхающий огород Нила.       — За углом с ножом ждет осень, — говорит вдруг Нил, и Райлан вздрагивает и оборачивается к нему. Нил мысленно ударяет себя по лбу — нашел, что сказать. — Это Ларри, — оправдывается он. — Он иногда выдает что-то такое.       Райлан прикрывает глаза и пытается выдавить улыбку. Кажется, у него не очень получается.       С Ларри станется. В последнее время он стал одновременно еще язвительнее и тише: подолгу смотрит вдаль и уходит гулять в лес в одиночестве, но готов утопить в собственном яде, стоило кому-нибудь заметить это вслух.       «Нола», — вспоминает вдруг Райлан имя той девушки. Он знал ее буквально день, почти не говорил с ней, — и все же она умерла на его глазах. И на глазах Ларри. Пожертвовала собой ради этой земли, как совсем незадолго до нее сделал Нил, — вот только его Земля вытащила и подарила вторую жизнь, а к Ноле на помощь никто не пришел. Ларри продолжал всматриваться в каждую травинку, веточку; вслушиваться в каждое дуновение ветерка и каждую птичью трель. Это — все, что осталось от той, кого он полюбил.       А теперь это все тоже умирало, и он снова ничего не мог сделать.       Что бы сказала Нола, будь она сейчас здесь? Изменился бы ее облик с приходом осени?       Иногда Райлан думал: а что, если бы на ее месте был Нил? Что было бы с ним сейчас?       От этих мыслей сердце немилосердно щемило.       Поэтому Райлан Ларри скрепя сердце понимал и не комментировал его чрезмерную лиричность и отрешенность.       — А знаешь, что? — говорит Нил, резко подскакивая и толкая ему пустую кружку. — Жди здесь!       И выбегает за дверь. Райлан смотрит ему вслед, неловко придерживая посуду. Качает головой, прикрыв веки: предчувствует очередную гениальную идею.              Он успевает перелить отвар из котелка в пузатый глиняный горшок и поставить в печь кашу, когда дверь снова распахивается и в дом спиной входит Нил, явно держа что-то в руках.       — Что там?.. — не успевает подозрительно спросить Райлан, как тот оборачивается и протягивает ему свою ношу. Он лишь охает и замирает.       В руках Нила висит щенок — совсем маленький, но уже зрячий и смотрящий вполне осознанно и даже задорно.       — У Ростислава ощенилась собака недели три назад, — объясняет Нил, когда Райлан забирает щенка и рассматривает его, подняв над собой. — Я хотел забрать его позже, но… В общем, ты ведь говорил, что хочешь собаку.       — Хочу, — подтверждает Райлан нечитаемым голосом. Он склоняется и опускает щенка на пол; тот тут же принимается обнюхивать пол и идет к печи.       Райлан же отстраненно следит за ним, а затем поднимает взгляд на Нила — и тот видит блеск в его глазах.       — Ну чего ты, — криво улыбается тот, поглаживая Райлана по плечу.       — Спасибо, — со всей серьезностью отвечает Райлан и всматривается в лицо Нила еще раз — будто в первый.       Его встрепанные волосы отросли и теперь обрамляют его лицо с большими сверкающими глазами, яркими веснушками на щеках и извечной полуулыбкой на устах.       Он еще раз бросает взгляд на щенка.       — Надо дать ему имя, — бормочет, присаживаясь на корточки и поглаживая подставляющуюся ему под ладонь пушистую голову.       Щенок светло-серый, с белыми подушечками лапок и брюшком. Совсем не похож на черного Сполоха — и одновременно будто точная его копия.       — Пепел, — говорит Райлан шепотом.       «Да, огненная тематика, кажется, насквозь пронизывает эту историю», — думает он, поднимается на ноги и снова смотрит на Нила.       — Неплохо, — одобрительно тянет тот и вздрагивает, когда Райлан резко притягивает его к себе и крепко сжимает в объятиях, а после невесомо касается губами щеки — прикосновение мимолетное, но Нил успевает его поймать, улыбается и повисает на Райлане.       Осень, может, и притаилась, но они уже ждут ее.