Замки на песке

На краю света, где заканчиваются суши, и начинается область вечных туманов, стоял Кощей Бессмертный, уставившись в бездну моря. Глаза его, затуманенные годами ожидания, искали среди теней фигуру Марьи, морской царевны, которая приходила и уходила, как прилив. Он ждал ее, как всегда, не зная, вернётся ли она в этом году, или его терпение будет испытано ещё на десятилетия. Его жизнь текла медленно и однообразно в ожидании этих редких моментов, когда Марья вдруг появлялась, полная рассказов о далеких путешествиях и чудесах подводного мира. Её юное и беззаботное лицо никогда не касалось время, которое безжалостно текло для Кощея. Их встречи были редки и непредсказуемы, как вспышки звёзд на ночном небе. Каждый раз, когда она появлялась, Марья вносила в его мир свет и радость, но и хаос, разрушая тщательно построенную жизнь Кощея, его планы и надежды. Она не заботилась о завтрашнем дне, ведь её жизнь текла медленнее человеческой, и каждый день был лишь мгновением в её вечной молодости. Кощей любил её безумно, страстно, отчаянно. И каждый раз, когда она уходила, каждая клетка его тела протестовала против бесконечного ожидания, а сердце замирало в ожидании новой встречи. Он пытался забыть Марью, пробовал строить жизнь без нее, строить жизнь так, как учат старые книги: искал утешение в науке, магии, новых отношениях, но каждая попытка была обречена на провал. Ведь как строить, когда основа твоего бытия — песок, который при каждом ее появлении смывает волнами? Шло время, и с каждым визитом Марьи что-то ломалось внутри Кощея. Каждый ее уход был раной, заживавшей годами. Его любовь, превращенная в ожидание, начала его разрушать. Он начал понимать, что его смертная оболочка не выдержит вечного цикла ожиданий и разлук. Отчаяние в его душе росло, как мох на старых камнях. Разум начала поглощала одержимость идеей вечной жизни — единственной возможности быть с ней. Если забыть её не удавалось, значит, нужно было изменить саму суть бытия, чтобы их встречи не ограничивались человеческими эпохами, чтобы каждое ее появление не казалось ему последним. Так Кощей пошёл по тёмному пути, стремясь к вечной жизни. Он не заботился о страданиях тех, кого жертвовал ради своих магических ритуалов. В его глазах они были уже обречены; он лишь приближал их конец. Любовь превратилась в одержимость, в бессердечие. Он вёл армии в битвы и проливал кровь, не чувствуя вины, ибо все средства казались приемлемыми ради встречи с ней. Смерть — лишь переход, малая плата за обещание вечности. Но каждая смерть не только приближала его к возлюбленной, но и отдаляла от того, кем он был прежде. Глубоко в душе он знал, что мрак, в который он погружался, лишь углублял его одиночество, делая его чужим даже самому себе. Марья, приходившая к нему раз в несколько лет, никогда не понимала глубины его жертв. Она не видела, как от тяжести выбора иссушается его душа, не знала, что её редкие визиты питали его одержимость, и, возможно, никогда не узнает, какую цену он платил ради мгновений, проведенных с ней. Она видела лишь его изменившиеся глаза, полные тьмы и холода, когда прибывала к нему после долгих лет скитаний. И однажды, когда Марья вновь вернулась, она увидела перед собой не влюбленного мага, а истощенную тень, одержимую безумной идеей. Её сердце замерло, глядя на разрушенные деревни и поломанные судьбы людей. Она поняла, что его любовь, которую она когда-то разделяла, превратилась в жестокость. "Кощей," — тихо прошептала она, стоя на пороге его замка, созданного из страданий бесчисленных душ. "Что же ты наделал?" Слова Марьи были холодны, как ледяные волны её родного моря. Она отвернулась от него. И в этот момент Кощей понял всю глубину своей ошибки. Он хотел вечности ради любви, но обрёл лишь бесконечное одиночество. Если любовь – это жертва, то он был готов пожертвовать всем миром. Но была ли готова Марья?