Забота и заботы

Арсений давно заметил, что если в их доме становилось слишком спокойно, то стоило ждать беды. Или, как минимум, трудностей. Поэтому, когда целый месяц их жизни прошел как по маслу, удивляться, наверное, стоило лишь тому, что пошатнувшиеся планы смогли застать Арсения врасплох. И утро, которое Арсений несколько дней планировал провести дома в спокойствии и гордом одиночестве, сразу началось с переполоха. Хотя по-хорошему стоило заподозрить что-то еще вчера вечером, когда никогда не болеющий Ваня вдруг пожаловался на слабость и плохое самочувствие. Но тогда Арсений все списал на усталость от музыкалки, и только утром понял, насколько он ошибался, когда Ваня не вышел с утра из комнаты. Ведь тот всегда был самостоятельным парнем и максимумом Арсения уже пару лет как было в без пятнадцати восемь постучать в дверь его комнаты по пути на кухню, после чего они встречались там минут через пять и сонно завтракали. Ну или точнее Арсений пил кофе, а Ваня завтракал. Антон же обычно до последнего валялся в кровати и выползал к ним под самый конец, залпом выпивал остывший чай или кофе, который Арсений ему заранее заваривал, закусывал его печеньем и начинал их поторапливать. А тут кофе был заварен, заказанные с вечера сырники разогрелись в микроволновке, а за столом так никого и не появилось. Ни через пять минут, ни через десять. И когда Арсений услышал, что Антон зашевелился в спальне, он все-таки сдался и пошел проверять Ваню. И оказалось, что тот все еще лежал в кровати, с лихорадкой, тяжелым дыханием и стыдливо натянутым на пах одеялом. На вопросы он отвечал односложно, но по идее они были ни к чему. Ведь спутать течку нельзя было ни с чем. Даже первую. Так все изначальные планы были перевернуты. Ваня остался дома, а Арсений, известив классного руководителя и отписавшись в чаты всех его секций, стащил у Антона сигарету и засел на балконе в одном халате, где его и застал звонок, на протяжении которого он сто раз пожалел, что не забрал всю пачку, и столько же боролся с желанием сбросить вызов и больше не пытаться ничего объяснять. Потому что последнее, что его сейчас волновало это сорвавшиеся съемки «Контактов» у Антона, как собственно, и его накрывшаяся съемка в рекламе и встреча по поводу кастинга. — Может, придумаете что-нибудь? — не унимался Стас, хотя Арсений еще до звонка одним сообщением просто поставил его перед фактом. — Ну, поищите ему кого-нибудь хотя бы на день. — Если ты предложишь сейчас найти ему альфу, я все-таки отвлекусь и приеду, — процедил Арсений и, услышав в трубке довольный выдох, холодно продолжил. — Но только чтобы убить тебя и разрубить на мелкие кусочки. Я жил в Питере, я знаю как это делается. — Ты жил там всего пару лет, — недоуменно отметил Стас, явно не улавливая его настроение. — Это не значит, что я не справлюсь, — хмыкнул он глумливо и сделал глубокий вдох, чтобы донести свою мысль не сплошным матом, прежде чем продолжить. — Но я повторяю в последний раз, мы сегодня остаемся дома. И я, и Антон. У нас по закону у обоих есть отгулы на такие случаи. — А нам тогда как быть? — Это не моя работа, так что сам разбирайся. Меня сейчас это вообще в последнюю очередь волнует, — отрезал Арсений и, не дожидаясь ответа, сбросил вызов. И тяжело вздохнул. Не хватало ему еще рабочими проблемами сейчас грузиться. Первая течка была и самой сложной, и в какой-то степени самой важной. Гормоны перестраивались, тело сходило с ума, феромоны пробуждались и усиливался запах. И в первую течку это ощущалось особенно сильно, как резкий удар, к которому невозможно было подготовиться. И оставлять омег одних в такой период было не принято. То есть, конечно, случались разные ситуации и обстоятельства, но рядом со знакомыми и родными запахами переносилась она легче и вызывала меньше осложнений. И было важно окружить омег в такой волнительный момент максимальной заботой и поддержкой. И запахами. Причем по возможности обоих родителей. Потому что запах родителя-омеги скорее морально поддерживал и успокаивал, а запах родителя-альфы дарил ощущение защиты и безопасности. И уж тем более в таком возрасте, когда кроме детской влюбленности у омег еще и не испытывали никаких интересов к конкретному альфе. Да и запахи у таких кавалеров еще не прорезались. К счастью. Арсений помнил свою первую течку, и с ним оставалась только мама, и то только в первый день, а отец и вовсе пропадал на работе всю неделю, и как ему тогда казалось, даже дольше обычного. Да и вечерами дома его как будто сторонился и заходил к нему в комнату на пару минут как для галочки. Как будто он прокаженный был. И конечно времена тогда были другие, с работой тогда были сложности, но переносить почти всю течку в одиночку, не считая поддержки сестры, было сложно и эмоционально, и физически. И родителей ему тогда не хватало. Поэтому своему ребенку Арсений такого не желал, и еще тогда пообещал себе, что если у него когда-нибудь родится омега, он останется дома на все необходимое ему время. И заставит своего альфу сделать то же самое. Наплевав на зарплату, работу и любые другие проблемы. И благо его нынешняя жизнь это позволяла. С работой и деньгами проблем не было, и альфу он нашел себе как на подбор. Хотя был еще вопрос, кто кого нашел. Сережу тогда еще на лаврах убойки старый знакомый позвал посидеть в жюри квн, и Арсений за компанию напросился с ним. И сам концерт его особо не впечатлил, но Сережа успел разговориться с одним из судей, и узнал, что тот с компанией тоже пробовали выступать с импровизациями. А сразу после концерта новый приятель Сережи отвел их за кулисы и, выловив одного их выступающих, представил того им с Сережей. Так Димка и познакомил их с Антоном. Смешным, красивым, добродушным, немного неловким и зажатым, но от этого не менее очаровательным. Антон Арсению сразу понравился. Он не был внешне похож на типичного альфу, но было в нем какое-то обаяние, внутренняя сила и выдержка, которые привлекали и цепляли взгляд. В тот вечер они как-то все разговорились, провели оставшиеся дни фестиваля в их компании, и в последний вечер Арсений на энном коктейле позвал альф на их выступление в Питере, а те возьми и согласись, и всего через пару дней действительно прискачи к ним. И остались на неделю. Они гуляли по городу, спорили о форматах, пробовали играть вместе. И сложно было игнорировать неотрывные взгляды, которыми Шастун его одаривал, и чувствовал ответный интерес. Но Антон явно был в отношениях, и запах хоть и слабый, но постоянный и точно не от случайного секса, раздражал и отталкивал. Так что Арсений не лез и после отъезда ограничивал общение общим чатом. Но предложение с ответным визитом уже было принято, и через месяц они своей компанией приехали в Воронеж. И в тот же вечер Антон на пьяную голову его поцеловал и с напускной бравадой сообщил, что теперь был свободен, что и так с момента встречи стало понятно по его запаху. И этот первый шаг развязал Арсению руки. Всю неделю они постоянно сбегали ото всех и проводили время вдвоем. А после началась жизнь из переписок вконтакте, звонков по скайпу и отношений на расстоянии. Все то, что Арсений до встречи с Антоном считал глупым и безнадежным, у них вопреки всему получалось, и мысль расстаться и попробовать найти кого-то поближе даже не возникала. Все рейсы и дешевые даты между Воронежем и Питером были заучены наизусть. Они встречались на периодических совместных выступлениях, доставали всех своим флиртом на общих созвонах, срывались друг к другу на выходные, поддерживали друг друга на съемках в Москве. За пару месяцев Антон смог кардинально изменить его мнение об альфах как партнерах. Арсений никогда не ощущал столько поддержки, внимания и заботы от альфы. И как потом выяснилось, Антон был не только чутким партнером, но и не менее участливым родителем. Он мог уставший слушать всю болтовню сына с искренним интересом, подрываться в выходные в детские парки, терпеливо помогал разбираться с домашними заданиями. У Арсения никогда не было такого близкого общения со своим отцом, а после первой течки они совсем разладились, поэтому Арсений хоть и боролся с мрачными мыслями, но все равно не мог не переживать, что теплые отношения могли между ними измениться. И Антон начнет сторониться Вани после первой течки и начнет относиться к сыну иначе. Впрочем, Антон даже не думал сливаться. Хотя за столько лет совместной жизни и всего, что они прошли вместе, удивляться этому, наверное, уже не стоило. Но Арсений все равно не мог перестать им восхищаться. Ведь стоило ему только вернуться утром в спальню и поделиться этой новостью, Антон тут же подскочил с кровати и пусть и сквозь зевок, но спросил, что от него было нужно. И возможно стоило провести разговор о течке и взрослении с ним заранее, но он об этом почему-то не задумывался. Ему вообще, как оказалось, повезло, что он хотя бы с Ваней успел все обсудить и рассказать ему нюансы, причем буквально пару недель назад. А вот закупиться необходимым на всякий случай руки, к сожалению, так и не дошли. У него даже прокладок от смазки дома не водилось, только чаша на редкие случаи валялась. А так ему они уж почти тринадцать лет как без надобности были. Ему в такие дни нужнее были Антон, свободная квартира и хорошие противозачаточные. Поэтому, недолго думая, Арсений отправил Антона в ближайшую аптеку, потому что глаза у него от новости были чуть ли не растеряннее, чем у Вани. Да и хотелось хоть на полчаса остаться одному, чтобы выдохнуть и собраться с мыслями. Он должен был поддерживать дома спокойствие и поддержку, а не создавать лишнее волнение. Хоть кто-то в семье должен был быть спокойным. Хотя бы внешне. В конце концов все было хорошо. Течка была естественным процессом, пусть и не самым приятным по-началу. И подумаешь, началась раньше, чем он надеялся. Бывает. Да и было в кого. Нужно было просто держаться семьи и не унывать. А это у них получалось отлично. Поэтому как только в прихожей хлопнула входная дверь, Арсений тут же подорвался с места и уже через мгновение оказался напротив Антона, который, быстро кинув вещи на пуфик, стянул с себя кроссовки и сразу заключил его в объятия. — Я отзвонился, что мы не придем в ближайшие дни. Стас пытался возмущаться, но я не особо слушал, — доложил Арсений последние новости вместо приветствия и обессиленно опустил голову ему на плечо. — Плевать на него вообще, — пробормотал Антон ему в висок. — Ванька как? — Неважно, — вздохнул Арсений в ответ, чувствуя как от медленных поглаживаний по спине сковывающее его напряжение чуть отпускало. — Лежит, вставать не хочет, завтракать отказывается. — А ты как? — Нормально, — пожал плечами Арсений, не отрывая носа от его ключицы с меткой. — Я же чувствую, что нет, — осторожно заметил Антон, не прекращая водить рукой. — А что тогда спрашиваешь? — мгновенно завелся Арсений и попытался вырваться из объятий, но под понимающим взглядом быстро сдулся и признался. — Я надеялся, со стороны она легче переносится. Антон оставил поцелуй на макушке и успокаивающе протянул. — Ты делаешь все, что в твоих силах, не накручивай себя. — Легко сказать, — невесело усмехнулся Арсений. Хотя стоило признать, что запах своего альфы, изученный до последней нотки и ставший слишком родным, а после меток и буквально своим, все еще слишком хорошо заземлял и успокаивал Арсения. И помогал брать себя в руки в трудные моменты. — Ты все купил? — Да, но это пиздец, — фыркнул Антон немного нервно, но не успел Арсений нахмуриться, продолжил с неловким смешком. — Меня начали спрашивать про какие-то капельки, возраст, потом еще какие-то специальные труселя рекомендовать. И в общем, я в итоге просто взял там все варианты, что у них были. — Капельки это интенсивность, — на автомате пробормотал Арсений, прежде чем чуть встрепенулся и задумчиво добавил. — И у него же в первый раз, так что хер его знает. — Давай, ему еще это рано, — совсем смущенно попросил Антон, сжимая руку у него на талии. И когда Арсений непонимающе посмотрел на него, добавил, не встречаясь взглядом. — Ну… хер. Я что-то как-то еще с этим всем не успел смириться. — Ты сам начал. Я даже не имел это в виду, — закатил глаза Арсений, качая головой. — Ладно, давай я отнесу ему это все. Вместе разберемся. Выпутавшись из объятий, он потянулся к пакету на пуфике и, заметив рядом с ним знакомую коробку, повернулся к Антону. — Я там еще пару тех пирожных с малиной купил, которые ты всегда в течку хочешь, — пояснил тот, почесав щетину на подбородке. — Подумал, может и Ваньке захочется, он их вроде тоже любит. Антон обычно пах бергамотом, как Арсений выяснил во время беременности, когда искал запах Антона во всем, что мог найти, и был вынужден пить чай литрами, чтобы хоть как-то ощутить его присутствие. Но когда Антон был очень счастлив или по-домашнему расслаблен в его чайных нотах появлялся легкий намек на малину, который Арсений обожал. И Антон это прекрасно знал. Но важнее сейчас было то, что подобный трюк, про который Арсений даже не подумал, действительно мог сработать. — Давай попробуем, мысль хорошая, — улыбнулся Арсений и чмокнул его в уголок губ в знак похвалы. — Ты чай тогда сделай пока, а я пойду в курс дела его введу. — Понял, торопиться не буду, — понимающе кивнул Антон и, взяв с пуфика коробку, пошел на кухню. А Арсений быстро заглянул в пакет и понял, что там и правда было все, что можно вообразить. Чаша специальная для подростков, прокладки, течные трусы, еще и грелка с мультяшным котом. На Антона всегда можно положиться. Даже когда его плечи были еще совсем по-юношески щуплыми и, возможно, чуточку костлявыми, а сам он совсем зеленый и чуточку наивный. От него в любой момент можно было не только услышать слова поддержки, но и почувствовать ее на себе и быть уверенным, что тот действительно не бросит в трудную минуту. Он окончательно убедился в этом еще во время беременности. Когда всего через семь месяцев отношений увидел две полоски. Одну ночь понадеялись на то, что под конец течки шансов залететь почти не было. И, конечно, попались. Он тогда дней десять чувствовал себя паршиво, бесился на парней на репетициях, раздражался с их запахов, чувствовал себя разбитым и до дрожи хотел увидеть Антона, хоть и вернулся от него буквально на днях. И первым порывом после подтверждения в клинике стала запись на аборт, но уверенности в правильности этого шага не было, и решать все в одиночку не хотелось и было слишком тяжело. Хоть это и было разумнее в его ситуации, и семья в его планах на жизнь была скорее запасным вариантом на случай, если с карьерой не сложится. Но оказавшись перед таким выбором, он уже был ни в чем не уверен. Мысли в голове бегали из крайности в крайность, и то вынуждали хотеть ребенка чуть ли не больше всего на свете, то наоборот кричали, что тот испортит ему жизнь. И сообщать об этой ситуации по интернету было странно, а точнее Арсений просто не знал, как начать, и в итоге с трудом дождался, когда к нему наконец приехал Антон, чтобы вывалить на него эту новость. И тот был явно ошарашен новостью и, пожалуй, даже напуган больше Арсения, но каким-то чудом смог взять себя в руки и обнял трясущегося тогда от нервов Арсения, сумев впервые за две недели его успокоить. А следующие дни шаг за шагом они обсудили все варианты, и осторожные замечания и рассуждения Антона, который явно старался не давить на решение и был готов поддержать любой его выбор, каким-то образом разложили по полочкам все сомнения в голове Арсения. Так он, привыкший руководствоваться велением сердца, решил вновь ему довериться и принял, что планы на жизнь он все-таки готов был подкорректировать. И еще через два дня, держа Антона за руку, отменил запись на прерывание. И пусть сложно было до конца побороть страхи, что ребенок не тормознет, а перечеркнет все его профессиональное развитие, что Антон наиграется и сольется, бросив его с ребенком одного. Но тот не давал в себе усомниться и даже не казался расстроенным его решением. Напротив, он набирал ему каждый вечер в скайпе, постоянно спрашивал о самочувствии, старался почаще приезжать, копил деньги и с невероятным терпением убеждал его, что им стоило съехаться. Более того, и на городе не настаивал, оставляя выбор за ним. А Арсений, голова которого во время беременности жила будто своей жизнью и была совсем чужой, почему-то каждый раз отнекивался и считал это излишним. И только к концу седьмого месяца он сдался на уговоры, и с условием, что они распишутся до рождения ребенка, упаковал свои вещи, помог парням найти себе замену в театр и согласился переехать к Антону. В Питере при всей любви к городу, рассчитывать на кого-то кроме себя не было шанса; у Сережи с Зоханом в Питере были свои жизни и отношения, мешать им даже своими жалобами и просьбами рука не поднималась, что уж было говорить о ребенке. А у Антона была недорогая отдельная и знакомая ему квартира, а еще мама, которая сама вызвалась помогать при необходимости с внуком. И было так неловко знакомиться с ней в таких обстоятельствах, особенно когда она так тепло приняла Арсения и все подкалывала Антона за то, что ждала свадьбу раньше, чем внуков. А после, отведя его в сторону, еще и шепнула Арсению, что наличие серьезных намерений у Антона она поняла сразу. Вот только переезд дался непросто, хотя и видеть Антона каждый день было радостно. Но все равно пришлось и притираться в быту, пусть Ваня потом все равно все привычки перевернул, и бороться с тоской по сцене, хотя и здесь Антон его не бросал и звал с собой на репетиции. Но усталость, неповоротливость и резкая смена жизни все равно делали свое дело и приходилось справляться с мелкими ссорами, Антону терпеть его беременные выходки, учиться мириться, не затягивая и не накручивая себя, и разговаривать чтобы не таить обиды. Но теплых моментов все равно было больше. Поэтому за три недели до появления Вани они радостно расписались, отметили это вдвоем в скромном ресторане и в семь уже были дома, потому что на последнем месяце Арсений хотел только спать и утыкаться в шею Антона. А нормальная свадьба у них была только через три года, когда и Ваня подрос и деньги на это появились, а главное когда Арсений окончательно убедился не только в своих чувствах, но и в том, что Антон был тем альфой, с которым он хотел провести жизнь. Он вообще был не уверен, что смог пройти бы такой путь с кем-то кроме Антона. Или один. Но вместе и с поддержкой друг друга они могли справиться с чем угодно. И с карьерой, и с любыми проблемами в своих отношениях, и с родительством. И если уж они смогли решить тот ворох проблем, то и течку сына пройдут вместе. Так что пока Антон уже вовсю гремел чашками на кухне, Арсений тихо прошел к двери ваниной спальни и негромко постучал, прежде чем войти. И выдохнул, когда понял, что за последние полчаса в комнате мало что изменилось. Ваня все так же лежал, свернувшись калачиком под одеялом, и смотрел что-то в телефоне. Рядом с ним по-прежнему продолжал лежать их рыжий кот Гарфилд, которого два года назад Ваня притащил домой котёнком с прогулки, а у них рука не поднялась его бросить. Впрочем, тогда Арсений проиграл по всем фронтам, потому что ещё и не смог убедить две пары хлопающих, глядя на него, глаз дать коту не такое банальное имя. Хотя ожидать этого от людей с именами Антон и Ваня, пожалуй, изначально было глупо. Тем более, учитывая, что это первый настоял на имени второго. Голова совсем набекрень была, сейчас бы он точно не дал сына назвать в честь первой его команды квн. Заметив его появление, Ваня, который упорством пошел сразу в двоих, несмотря на паршивое самочувствие и неудобства все равно, морщась, но приподнялся на подушке, хоть и явно старался не садиться нормально, а опереться на бок. — Да лежи, не вставай, — негромко протянул Арсений и присел на краешек его кровати, положил на пол пакет, внимательно его осматривая. Растрепанные волосы, лицо покрасневшее и с испариной, глаза осоловелые. За час мало что изменилось. Разве что еще сильнее захотелось сгрести его в объятия и избавить от всех страданий. — Ты как, держишься? — А есть варианты? — пробормотал Ваня устало в ответ, прильнув к руке Арсения, опустившейся ему на лоб. Лоб был еще теплый, но не такой горячий, как был рано утром. И это немного успокаивало. — Не взрослеть, разве что, — усмехнулся Арсений, заправил за ухо обесцвеченную переднюю прядку, которую тот выпросил у них после решения Антона обесцветиться. — Хотя в теории есть, конечно, блокаторы, но тебе их нельзя, да и проблем от них ничуть не меньше. А то и больше. — Меня как будто всю ночь били, а потом скрутили в узел длинный как в «Том и Джерри», — пожаловался Ваня, насупившись. — И кожа горит будто отвалится сейчас. А я вообще не знал, что ее чувствовать можно. — Если тебя это успокоит, через это все омеги проходят. Но потом легче станет, вот увидишь. Первая течка всегда самая сложная, — попытался подбодрить его Арсений и успокаивающе похлопал его по плечу Ваня хмыкнул в ответ, явно не особо ему поверив, но когда Арсений попытался поднять руку, схватил ее и вцепился в нее своей. Ладонь у него была горячей и чуть влажной, но хватка зато была такой крепкой, что реши Арсений его вырвать, не факт, что это получилось бы так просто сделать. — А таблетку хотя бы от температуры точно выпить нельзя? — К сожалению, все еще нет, — третий раз за утро ответил на этот вопрос Арсений, поджав губы. Его это радовало ничуть не сильнее. — Все должно пройти естественно. Иначе потом с гормонами проблемы будут. И еще всякой гадости ворох. Так что пока придется потерпеть. — Я пытаюсь, — вздохнул Ваня, как будто все проблемы мира на себя водрузил. — А хлюпать все… там всегда так будет? — Всегда. Если вдруг перестанет, то это уже к врачу надо, — новости у Арсения были одна лучше другой, он сам это понимал, так что, чтобы хоть как-то облегчить этот удар, Арсений поднял пакет и протянул ему. — Но не все так ужасно. У этого всего появятся свои плюсы, а пока вот держи разные… средства. С ними пережить все будет легче. Ну или по крайней мере точно чище, — усмехнулся он и подтолкнул сыну в руки, заметив, что тот метался между смущением и любопытством. — Там всего по чуть-чуть, можешь поэкспериментировать. Хотя я советую чашу все-таки на потом оставить. Учиться ей пользоваться отдельное приключение. Да и полегче будет сначала просто что-то прилепить, чем в себя сразу вставлять. — Ладно. Спасибо, а то это реально мерзко, — проворчал Ваня, демонстративно сморщившись. Хотя уши у него уже были краснее некуда и, заглянув в пакет украдкой, он мигом отвел взгляд и сменил тему. — А папа на работу уехал, да? — Нет, конечно. Он там чай тебе заваривает, — удивленный тем, что ему могло прийти такое в голову, ответил Арсений. — Так что мы оба дома с тобой останемся на пару дней точно. — И он знает, да, что у меня… началось это все? — Знает, конечно. Что мы будем из этого тайну делать? Мы с тобой интереснее поводы найдем, — подмигнул Арсений, сжимая его ладонь в своей, и услышал тихое хихиканье в ответ. — Давай тогда позовем его, — решил Ваня с решительным кивком и натянул на себя одеяло. Арсений кивнул и еще раз сжав его ладонь в своей, чувствуя что Ваня опять начинал волноваться, повернул голову в сторону двери и негромко крикнул. — Антох, иди сюда, мы закончили. И через несколько секунд, что явно было быстрее того времени, что занял у него бы путь от кухни, Антон зашел к ним. Он не успел переодеться в домашнее и все еще был в уличных спортивках и футболке, а в руках держал поднос с чашкой и тарелкой с тарталеткой, который осторожно и медленно донес и опустил на прикроватный столик и с облегченным выдохом сел рядом с ними прямо в ноги Арсению. — Эй, полосатик, ты как? — ласково поинтересовался Антон, взлохматив ему макушку. — Бывало получше, — пожаловался Ваня, доверительно глядя на него. Арсений любил, когда он включал в себе папу-медведя, готового взять на себя все проблемы, обволакивал своим насыщенным запахом и окружал комфортом так, что все тревоги рассеивались, а спокойнее и расслабленнее чувствовать себя было наверное невозможно. Вообще, наблюдать за Антоном в роли родителя было для него отдельным удовольствием. Всегда такой спокойный, мягкий, терпеливый, редко что могло вывести его из себя. И не тянуться к нему в такие моменты было невозможно. По крайней мере, у них с Ваней никогда не получалось. — Ну, мы рядом, если что, — успокаивающим низким голосом протянул Антон, убрав руку, и кивнул на поднос. — И я вот тебе чай принес и пирожное. Мечта, а не завтрак, будешь? — Соглашайся, — подхватил Арсений, заметив его колебания. — Я чай попью, — решил все-таки Ваня и поднял глаза на Антона. — А можешь еще руку свою на мне подержать? Она у тебя холодная, приятно так. И с запахами вашими лучше сразу. — Все, что попросишь, — согласился Антон и опустил руку ему на ворот, потерев пальцами место, куда ставили метку, чтобы запах задержался подольше. — Могу обнять покрепче, если хочешь. — Попозже. Можно сначала чай? — Держи, — спохватился Арсений и нагнувшись над Антоном взял кружку и протянул Ване руку. — Но съел бы хоть кусочек. Мне лично всегда легче от сладкого. — Ладно, давайте, — сдался тот, пару секунд посверлив взглядом тарталетку, и Арсений довольный переглянулся с Антоном, прежде чем помог Ване устроить поднос на его коленях. Шло дело медленно, потому что Ваня так и не выпустил его руку из своей ладони, при этом еще и старался не шевелиться под рукой Антона и пить свой чай. Арсений старался не давить и не гипнотизировать Ваню взглядом, и потому то и дело переводил внимание на Антона, который, положив голову ему на бедро, одной рукой продолжал успокаивать Ваню, а второй медленно водил большим пальцем уже по его щиколотке, тем самым успокаивая еще и Арсения. В итоге Ваня съел половину тарталетки и выпил чашку чая, и Ване как будто и вправду стало чуть лучше. Его глаза потеряли лихорадочный блеск, лицо заметно побледнело до почти здорового цвета, его как будто немного отпустило, он даже попросил Антона набрать ему ванну, и Арсений почувствовал, как ему самому стало легче. *** Но облегчение оказалось мимолетным. Стоило Ване скрыться в ванной, Арсений вновь перестал находить себе место и принялся кружиться по квартире, лишь бы отвлечь себя. Антон пытался его заманить в гостиную и усадить рядом с собой на диван или хотя бы помочь, поняв, что первые попытки были бесполезны. Но Арсению нужно было выплеснуть накопившееся напряжение, поэтому он отмахнулся от всех предложений. И, сменив, наконец, халат на домашние шорты с футболкой, он сначала занес Ване забытый в спальне пакет, потом сменил ему постельное белье, поскольку тот смущенно пожаловался, что испачкал пижаму и простынь. Потом решил поменять белье и в их с Антоном спальне, закинул все это в стиралку, завел посудомойку, забитую с вечера, вбил в отложку посты на пару дней вперед и думал даже уйти на пропущенную пробежку, но в этот момент Ваня вышел, укутавшись в халат, и сквозь зевок пробормотал, что пойдет пока к себе и попробует поспать. Тогда Арсений выдохнул, и Антону удалось таки усадить его на диван, всучить в руку чашку кофе, хотя это скорее было горячим молоком с кофе и включил фоном на повтор «Друзей», чисто, чтобы заглушить тишину и отвлечь его от беготни. И это сработало, поскольку всего через пятнадцать минут Арсений лежал головой у Антона на плече, и Гарфилд наконец вышел к ним и теперь лежал у Арсения в ногах, которые он вытянул и закинул на подлокотник. — А Ваньке хватает, что мы с тобой просто дома сидим? — спросил Антон через пару минут такого спокойствия. — Или ему все-таки лучше, когда мы совсем рядом сидим? — Ему не надо, чтобы мы круглосуточно все вместе сидели. Он все еще человек и сдурится от такого, — усмехнулся Арсений. — Тут главное, чтоб наш запах постоянно ощущался и не слабел, и он чувствовал, что мы рядом и не забили на него. А там он скажет, наверное, если что-то еще захочется. Он вроде не стесняется особо. Антон только задумчиво хмыкнул в ответ. Арсений был привыкший к такому, когда тот впитывал информацию и пытался продумать ход действий, и потому никуда его не торопил, хотя когда почувствовал, что пальцы Антона на его боку стали отбивать неровный ритм, стал готовиться к вопросам. — Может, ему тогда хоть что-то из неоткрытого нашего отдать? У нас там вроде пробка мелкая валяется до сих пор из того набора, — явно сомневаясь и смущаясь собственной идее, предложил он. И такого Арсений не ожидал, поэтому вместо ответа он чуть отстранился и подняв на Антона взгляд, недоверчиво напомнил. — Ему одиннадцать. — И что? Ну если у него уже … организм проснулся. Кончики ушей Антона были краснее некуда, да и тон голоса был такой, будто он сам себя сто раз обматерил, что произнес это вслух. И он понимал, что эта идея возникла исключительно из благих намерений, но все равно хотелось то ли рассмеяться в голос, то ли стукнуть и возмутиться такому предложению. Но оставалось только вздохнуть, взять себя в руки и объяснить все так, чтобы Антон не успел по глупости ляпнуть что-то подобное Ване. — Первая течка… она не про секс. Она скорее на грипп похожа, — попытался подобрать он максимально понятное сравнение. — Или скорее даже на похмелье. Вот. Когда всего мутит, тело ломит, запахов слишком много, а в голове сплошная каша. — Ладно, — медленно кивнул Антон. — Но вроде… самоудовлетворение как-то должно же помочь. Хотя бы напряжение сбросить, нет? Арсений усмехнулся, поняв, что Антон избегал привычных слов связанных с сексом, говоря о Ване. Хотя задумываться об этом и правда было немного странно. Хотя все по сути и было естественно. Но думать об этом не хотелось. Разве что глядя на то, как Антона смущала эта тема, сложно было удержаться от любопытства, приправленного щепоткой ехидства и вредности, и разогнать эту тему зеркалкой. Но любопытство и вредность заставили его разогнать тему в обратную ситуацию. — А вот ты бы сам как отреагировал, если бы тебе мама тот же маструбатор в первый гон принесла? — Охуел бы, — ни секунды не раздумывая, воскликнул Антон. — Хотя стоит сказать, я бы тогда не факт, что отказался бы. — А тебе сколько лет было?.. — Шестнадцать с копейками. Я во всей параллели последний был, и надо мной только ленивый не стебался, — невесело признался Антон, почесав нос. — Поэтому когда гон начался, наконец, я себя по-альфьи пытался убедить, что все классно, и я этому рад и вообще узел в кулаке это не так уж плохо. Хотя там и без гона уже секса хотелось. — И что, у тебя же вроде был кто-то тогда? — Был, но мы с ним дальше поцелуев тогда не заходили еще. Да и кто бы меня с гоном пустил к нему? — Антон усмехнулся и прижал его к себе еще ближе, хотя казалось куда уж. И морщина, только залегшая между бровями Арсения, сразу разгладилась. — Меня мама тогда дома караулила все дни. Да и его родители, наверное, тоже настороже были, потому что она с ними общалась. — Ну понятно тогда, — протянул Арсений, не зная, что еще сказать. Подробности отношений Антона с его первой омегой его мало интересовали. — А у тебя во сколько первая была? — спросил Антон, спустя пару мгновений, то ли из ответного интереса, то ли, как обычно, почувствовав, когда Арсению хотелось тему сменить. — В двенадцать. Я наоборот первый был в классе, но альфы все равно меня тоже из-за этого подкалывали. Так что вам не угодишь, — фыркнул Арсений и думал на этом закончить, но Антон мягко смотрел на него явно в ожидании подробностей, поэтому пришлось добавить. — Я в общем-то довольно смутно все помню. То ли стёрлось все, то ли я как в тумане реально тогда был. Помню, что чувствовал себя отстойно, разве что… И одиноко, потому что у родителей другие заботы были. — Херово, — заключил Антон со вздохом, что не раз случалось после его рассказов о детстве. Иногда казалось, что они расстраивали его сильнее Арсения, потому что после них он всегда брал его за руку и на пару секунд утыкался носом в волосы Арсения, прежде чем продолжал разговор. — Но ты же все равно пробовал наверное дрочить? Арсений от неожиданности аж воздухом подавился. Мастер скакания по темам и тону разговора, этого у Антона было не отнять. Он уж и забыл, с чего они начали. — В первую точно нет. Мне больше внимания хотелось и комфорта, — признался Арсений мягким голосом. — Да и меня воспитывали в сказках про вредительную дрочку и пропадающий после нее запах, и я как-то долго на это велся. — И даже в течку никогда? — Я не понимал толком, как это делать. Интернета дома еще не было, журналы для омег тоже знаешь ли скорее путали, чем помогали, — улыбнулся Арсений, заправляя выбившуюся прядку за ухо. — До меня лет в шестнадцать только дошло, когда совсем уже поперло. А так я максимум о матрас терся, — усмехнулся он под конец, и заметив ухмылку на лице Антона, щелкнул его по носу и подколол. — Так что я точно не понял бы, если бы мне родители пробку принесли. — Да понял я, что хуйню сморозил, — простонал Антон, отмахиваясь от него. — Просто хер знает что делать и чем помогать. Это раньше просто было. Помнишь, как хорошо было — привезешь ему из Москвы игрушку, и он довольный бегает потом два дня, не расстается с ней. — А теперь ты ему пробку хочешь дарить, — чуть ли не хихикая, опять напомнил Арсений, не удержавшись. — Ой, да завались уже, всю жизнь теперь будешь тыкать этим, — проворчал Антон, закатив глаза. — Я вообще-то тут пытаюсь принять и понять, когда у нас сын таким взрослым стал. — Не знаю, — меланхолично вздохнул Арсений, похлопав его по бедру, и решил подбодрить. — Хотя с другой стороны это он у нас что-то совсем ранний. Антон усмехнулся на это и покачал головой, но перечить его логике не стал. Вместо этого он забрался рукой под футболку и погладил его по животу, после чего мягко и будто невзначай спросил. — Может, это знак, что стоит все-таки второго завести? Для него не было секретом, что Антон хотел этого, чувствовал по смягчившемуся запаху и яркой малине, насколько сильно. И они начинали обсуждать этот вопрос еще где-то с полгода назад, но тогда им предложили совместное шоу на телевидение, и они как-то негласно замяли тему. Но вот в последние месяцы вся кутерьма закончилась, и у них снова появилось свободное время, и Арсений поймал себя на том, что эти мысли так до конца и не исчезли и вновь засели в голове. И видимо у Антона тоже, раз дело даже до знаков дошло. Однако вслух он зачем-то драматично вздохнул и негромко пробормотал. — Мне нужен новый муж, мой сломался. — Ой, да ладно тебе! Если знак с мыслями совпадает, что бы не верить, — протянул Антон, не купившись на его возмущение. Иногда в том, что муж знал тебя как облупленного, были минусы. — Просто, ну, вот это же, считай, последние разы, когда он себя как ребенок ведет. Вот-вот начнутся всякие мысли об альфах, тайны от нас и все в таком духе. А потом моргнуть не успеем, он уже взрослый и идет в универ, или куда он там соберется. Хорошо, если не сразу замуж. — Ему до этого еще почти полжизни, — напомнил Арсений, хотя был с ним согласен. Просто признавать это не хотел. — И они так же быстро пролетят, — не унимался Антон и тут же повернулся к нему лицом, из-за чего Арсений чуть скатился ему под бок. — Мы вон Ваньку вроде вчера только ходить учили, а тут уже и про предохранение как будто разговор пора заводить. Арсений недовольно поджал губы, хотя эту точку зрения понимал и даже разделял. Время, и правда, неслось слишком быстро. И то, что Ваня перестал быть маленьким, он осознал, когда они пришли к Антону на съемки «Взрослым не понять» и тот в толпе детей выглядел самым взрослым. Как-то на фоне позовских детей это было не так заметно. Видимо, после стольких совместных отпусков и выходных просто привык. И там, глядя на то, как они с Ваней развлекали самую малышню с чуть ли не светящимися лицами, внутри него все рассыпалось на тысячи мелких трепыающихся кусочков, а потом, слушая детские описания понял, что давно не слышал подобных рассуждений от Вани и вообще успел соскучиться по детской непосредственности. Однако за пределами шоу у детей все же было много других нюансов, которые стоило брать в учет, прежде чем вестись только на плюсы. И не все из них они успели затронуть в первый раз. Поэтому, раз уж они снова затронули эту тему, Арсений, предчувствуя долгий разговор, сначала окончательно скатился головой Антону на колени и, подняв голову, заглянул ему в глаза и уже без шуток спросил. — Ты правда все еще второго хочешь? Это же опять ночью не спать, трястись над ним, истерики терпеть, учить всему с нуля. — Да я помню, — отмахнулся Антон от его аргументов, как будто они были не значащей мелочью. Хотя, опять же, он на них никогда особо не концентрировался. — Но мне как будто все равно не хватает этого. Всех этих дурацких вопросов, прогулок за руку, игрушек везде. Даже этих ужасных мультиков в восемь утра, — улыбнулся Антон, ударившись в воспоминания. — И всех этих разговоров обо всем на свете, перескакивая с космической скоростью. Помнишь, как приедешь за Ванькой, а он на руки залезет и лепечет без умолку. — Ага. И эту болтовню же не остановить же было. Столько историй, как будто это он по стране с турами катался, а не мы, — подхватил Арсений. — Иногда казалось, что тот все секреты мироздания в садике познал. — Прикольно же было? — ухватился за его энтузиазм Антон с мягкой улыбкой. — Дети вообще прикольные такие мелкие и пахнут кайфово. А смешные такие. Прикинь, сколько рилсов можно было бы намутить… Или даже какое-нибудь шоу… — Если ты предлагаешь ребенка ради контента завести, то я тебя сейчас прибью. Или еще лучше разведусь, — мигом притормозил его разгоны Арсений, недовольно нахмурившись. — Да я же шучу, не заводись, — успокоил его Антон и погладил по щеке, даже никак не среагировав, когда Арсений из вредности прикусил его палец. Хотя по тому как он вздохнул и мечтательно добавил, тот мог и не заметить этого. — Просто хочется нормальными родителями, побыть, что ли. — А мы какие? — Не, чисто по Ваньке мы очень даже ничего, — исправился Антон, как будто и сам не оценил формулировку. — Просто мы же все его детство, считай, в суматохе провели. Вся эта жизнь на два города, постоянные разъезды, весь разгон карьеры. С этим тоже было трудно поспорить. Первые пять лет его жизни были эмоционально и физически непростыми. Точнее даже это была просто сплошная череда вызовов один за вторым и придавленная третьим сверху. Когда Ване исполнилось полгода, об их импробаттлах узнали крупные продюсеры и предложили им попробовать создать проект. Упускать такой шанс, очевидно, было нельзя, поэтому они быстро собрались и поехали в Москву. И приходилось снимать отдельную от всех квартиру, чтобы Ваня никому не мешал, обустраивать ему в офисе отдельный уголок, где он играл и ползал, пока они репетировали. И им повезло, что вокруг них были понимающие люди. Ведь, что парни никогда не предъявляли претензий к его присутствию, что мама Антона чуть ли не сама вызывалась оставить им внука и относилась к их поездкам спокойно и понимающе. И хоть они старались не злоупотреблять, все равно были и недели с выступлениями, когда его пристроить в Москве было некуда, и недели перед съемками пилотов, когда все сутками напролет репетировали, а потом периодические съемки и туры, брать в которые маленького ребенка было чистейшей воды издевательством. Так что все равно получалось, что Ваня довольно много времени оставался с бабушкой. — С нашей работой будет все еще тяжело, — вздохнул Арсений. — Но не сложнее, чем с Ванькой было. — Правда думаешь у нас с нашими графиками лучше получится? — Мне кажется да. Мы живем на один город, почти никуда не ездим, и что с работой, что с деньгами проблем нет, — уверенно перечислил все аргументы Антон, и Арсению все больше начало казаться, что в отличие от него тот к этому разговору готовился. — Ну может быть… Хотя с работой проблемы появятся, потому что куда ты его мелкого денешь? Но и на это у Антона быстро нашелся ответ и, чуть нависнув над ним, тот произнес с лукавой улыбкой. — Может, я хочу в декрет уйти и дома на год закрыться от всех с хорошей отмазкой? — А почему сразу ты в декрет? — не понял Арсений. — Потому что я помню, как ты через два месяца после родов на сцену поскакал, — фыркнул Антон и ткнул его в кончик носа. И это было преувеличением. На втором месяце Арсений только на репетиции стал ходить. И то исключительно благодаря тому, что сам Антон заметил, как он скучал по выступлениям и каким-то чудом убедил своих вписать его в их устоявшийся коллектив. А на сцену он только к концу третьего решился выйти. Когда после перерыва в пару месяцев пришел и в физическую и творческую форму. А главное его парни наконец приехали к ним на очередной батл, который они к слову выиграли благодаря Арсению. — Не хочу тебя расстраивать, но ты на сцене всегда стоял рядом со мной, — напомнил Арсений, поднимая взгляд. — Так что я почти уверен, что ты тоже не вывезешь. Антон покачал головой, как будто хотел возразить, но не знал как. Или просто не хотел признавать очевидное. Но как бы то ни было, Антон пригладил его растрепавшиеся волосы и просто продолжил. — Не, если серьезно, то я уже думал, что некоторые выпуски растягивать можно и гостем пореже везде ходить. Тогда будет возможность друг на друга его первый год оставлять, — и смолкнув на мгновение, отвел взгляд в сторону и осторожно добавил. — Ну и опять-таки мы можем няню нанять. Арсений поджал губы. С этим пунктом у него всегда были непростые отношения. Они даже ссорились из-за этого не раз. Антон не видел никакой проблемы в этом, но Арсений саму идею воспринимал в штыки. И в итоге они нашли компромисс и в течение пары лет могли иногда оставить Ваню на няню в дни съемок или свиданий, но Арсений себя знал, и доверить чужому человеку новорожденного в руки няни на постоянку он не сможет. Он был слишком территориальным в этом плане и точно будет беситься от понимания, что его ребенка воспитывал кто-то другой. Может, как раз из-за того, что с Ваней они не всегда были рядом. — Я не смогу оставлять маленького ребенка на чужого человека, — медленно произнес Арсений, стараясь не заводиться. — Смысл напрягаться, если мы сразу бросим его? — Ну можно же такую найти, которая рядом с нами за карапузом будет следить. Ты же сам рассказывал недавно как у вас на съемках кто-то с мелким и няней ходил и даже кормил его между дублями, — примирительно заметил Антон, взяв его руку в свою. — Кого-нибудь типа Оксаны, чтобы приглядывала за мелким неподалеку, чисто пока мы заняты. Уже после переезда в Москву, когда Ваня подрос и стал достаточно спокойным, они начали иногда брать его с собой в туры и знакомили с закулисьем съемок, на которое он смотрел зачарованными глазами и носился между декорациями и по сцене, изображая себя звездой. Но там главной задачей было проследить, чтобы он не прибил себя и кого-то в придачу. — Оксана тоже была не со стороны и к ней хоть какое-то доверие было, — скривился Арсений. Он уже сам себя начинал раздражать со своими возражениями, однако ничего не мог сделать с тем, что чувствовал себя как в тупике, из которого хотелось найти выход, но при этом пока Антон предлагал ему по сути нормальный выход через дверь, он зачем-то отворачивался и пытался найти из него выход через окно. Которое не факт, что вообще было. — Ты просто расхотел, что ли? — в итоге спросил Антон спустя пару долгих секунд. — А то мне начинает казаться, что я тебя заставляю. — Нет, не расхотел, — покачал головой Арсений, сжимая его руку и оставил поцелуй на тыльной стороне, стараясь успокоить Антона и дать себе лишнюю секунду, чтобы собраться с мыслями. — Просто столько всяких факторов появляется, как думать начинаешь. — У всего куча факторов появится, если много думать, — смягчившимся голосом заметил Антон. Арсений только усмехнулся в ответ. Когда-то Антон так же говорил в ответ на все его сомнения касательно его неуверенности с Ваней. И пусть тогда факторы были совершенно другие, даже почти противоположные, решиться было не менее сложно. — Ты просто не хочешь жить без вечного дурдома, так и скажи, — усмехнулся Арсений, встречая его открытый взгляд. — Можно подумать ты хочешь. Это скучно. Мы оба не умеем жить без хаоса вокруг, — подхватил Антон со смешком. — А что как не беременность его создаст, логично. — Конечно, — кивнул Антон, и его губы растянулись в довольной улыбке. — Тем более ты ебать какой с животом был. — Ебать у нас тогда и правда было достаточно, — нарочито отстраненным тоном согласился Арсений, давя ухмылку. — Я серьезно. Ты реально такой прикольный тогда был, — толкнул его легонько в бок Антон и со вздохом добавил. — А я половину всего пропустил. — Мы тогда каждые пару недель виделись, — напомнил ему Арсений, сжимая его руку. — И ты каждый раз разный был, — продолжил Антон, будто не обратив внимание на его слова. — Но стабильно меня с ума сводил. И по-любому опять будешь. — И опять отупею и буду реветь из-за того что скайп тупит, а ты с кривым лицом на экране завис, — добавил Арсений, сморщившись. Он все еще не понимал, почему именно это его тогда вызывало такие страдания. — Да ты уже кажется, — протянул Антон, похлопал его по бедру и растянул губы в хитрой улыбке, после которой Арсений не ждал от него ничего приятного. — Кому ты собрался в скайпе звонить? В наше-то время? — Господи, почему я за тебя вышел? — простонал Арсений, поднимаясь с его колен. Но Антон не дал ему отстраниться и все равно прижал к себе, приобняв за плечи, и довольный произнес почти на ухо. — Я сразил тебя своим обаянием с первой же встречи. Арсений изогнул бровь, не впечатленный. — Ты жутко пялился на меня и слова забывал в разговоре. — И это все равно сработало, как видишь, — самодовольно протянул Антон и чмокнул его в щеку. — У нас вон семья какая сложилась. — Это да, — согласился Арсений, и его голос непроизвольно смягчился. — Семья года по версии гламур, я помню. — Все еще удивляюсь, что они не передумали нас награждать, когда мы после стольких коктейлей за статуэткой той вышли. — Они просто знали, что бар был единственной веселой частью их мероприятия, — саркастично заметил Арсений, напомнив причину их появления там. Тогда они реально решили сходить на эту недопремию исключительно потому, что Ваня на той неделе улетел к его родителям на неделю, а им с Антоном не хотелось вечер тихо дома проводить. — А секс в гримёрке ведущих? — Про это, к счастью, никто так и не узнал, — хмыкнул он. Не то чтобы Арсений стыдился этого и не повторил бы при случае еще раз, но устраивать такой скандал он все же не хотел. Тем более сейчас, когда Ваня мог наткнуться на это в интернете. — Ну, мы и без этого веселой частью вечера для всех стали, — негромко рассмеялся Антон. — Незабываемой, — согласился Арсений, подхватывая его смех, хотя сам полвечера так и не вспомнил. — Но все-таки… Пока мы снова начали это обсуждать, — вернулся к теме Антон, уже через несколько минут, когда Арсений думал, что разговор на время закончен. — Я, если что, не давлю, ты же знаешь… Просто мне кажется, что у нас могло бы получиться не хуже еще раз. Арсений молча кивнул, погрузившись в мысли. Если отбросить все сложности и детали, то ему действительно хотелось пройти все не так, как в первый раз, когда весь мир не требовал его внимания и не нужно было одновременно растить ребенка, выстраивать отношения с Антоном и развивать карьеру, пытаясь доказывать продюсерам, что омега в коллективе был не лишним. Сейчас он всего этого достиг, и с такой точки зрения, возможности уделить время ребенку действительно было больше. К тому же с тем, как Антон все продумал, что несомненно подкупало, в голове начала появляться недостающая ему уверенность. А тараканы, которые давили на мысли в последние месяцы, как будто решили отступить. И получалось, что, в целом, он был готов попробовать. Но кто-то из них двоих должен был хотя бы попытаться удержаться на грани здравомыслия. Хотя бы в таких важных вопросах. Потому что все еще было страшно точно решиться, а потом узнать, что этому мешали не зависящие от них факторы. Поэтому он взял Антона за руку переплетая пальцы и оставил короткий поцелуй на его губах и взвешивая каждое слово попытался понятно озвучить все сотни мыслей, кружащих в его голове. — Давай так. Посмотрим, что у нас конкретно в планах и графиках на год имеется, а я еще запишусь на обследование, хорошо? — Антон кивнул, казалось, затаив дыхание, и стараясь прочитать все мысли в его голове по выражению лица и тону голоса. Как будто Арсений зря пытался распинаться. — А то мы сейчас размечтаемся, а нас обломают. Меня все-таки еще с Ваней в старородящие записывали. — Потому что ты зачем-то в Питере поперся в гос консультацию, — проворчал Антон. — У нас потом тебе такой херни не говорили. — Это потому что твоя мама меня к своей знакомой пристроила, — напомнил Арсений, сжимая его ладонь. — Но мне сейчас все равно уже даже не тридцать. Так что всякое может быть. Но обещаю, что до моей течки мы со всем определимся. А то и так тянуть особо некуда. Да и что было тянуть, если в голове все к одному выводу просилось. Хотелось, чтобы все сложилось. Потому что в голове кружились уже и мысли о том, что все роли не сыграешь, и размышления, как можно было съемки всех шоу под себя подстроить, и на какой срок ему нужно было взять перерыв после рождения, и как им с Антоном делить все обязанности. И получалось, было даже хорошо, что первая течка Вани началась именно сейчас, благодаря чему они вновь вернулись к этой теме. И теперь у них было почти полтора месяца до его собственной течки, чтобы успеть разобраться со всем. И Арсений не знал, случайно так вышло или Антон намеренно вывел его на этот разговор именно сейчас, чтобы хоть немного отвлечь, но как бы то ни было это сработало. И когда через десять минут он тихо заглянул к Ване и услышал его сопение из-под одеяла, Арсений с удивлением и радостью закрыл дверь и подумал, что спокойная жизнь и правда была им чужда. *** Тем не менее именно в таком неторопливом и немного ленивом темпе день плавно сменился вечером. Ту тему они больше не поднимали, забот в такой день хватало и с Ваней. Хоть тот и держался как настоящий боец, и Арсений тихо радовался тому, что переносил тот ее легче, чем он сам в свое время. Он много спал, не расставался с чашками чая, а самое главное совсем не выпадал из реальности. Днем они успели поиграть с Антоном в приставку, посмотреть втроем с перерывами Шрэка, сыграть пару раундов в лото. Периодически, конечно, Ваню накрывало очередной волной и он предпочитал сбегать в свою комнату и отлежаться там, но через час-другой снова выходил к ним, как только его чуть отпускало. Или их запах выветривался. Антон после первого такого побега заботливо предложил Ване взять вещей из гардеробной в свою комнату, раз их запахи помогали, и тот сначала зачем-то пытался отнекиваться, но стоило Арсению заметить, что это было хорошей идеей, тут же согласился, набрал себе целый ворох и соорудил себе в спальне хоть и совсем ещё неумелое, но вполне себе очевидное гнездо. А потом еще вышел и, немного смущаясь, попросил у Антона еще его домашнее худи, в котором он ходил весь день и которую тот снял как будто бы еще до того, как Ваня успел договорить просьбу. И тот так и ходил в нем, не снимая ни на секунду с того момента. Вообще они еще пока явно оба немного терялись и стеснялись напрямую касаться темы течки, общаясь друг с другом, и обходились красными ушами и смущенными тайными переглядками с Арсением. Но то, как они, несмотря на это, тянулись друг к другу, Арсения радовало. Часть него иногда беспокоилась, что взросление Вани могло изменить их теплые отношения. Но, глядя на них таких, в нем прорастала надежда, что все его опасения были напрасны. Антон вообще, хоть и сто раз за день успел шепнуть Арсению, что он не был так рано к этому готов, и все еще толком не понимал, что от него требовалось очень старался. Иногда даже слишком. Конечно, Арсений знал, что Антон, когда места себе не находил из-за волнений за него или Ваню, всегда включал на максимум свою заботу и опеку. И он давно научился не раздражаться и принимать это спокойно. Вопрос был в том, почему в этот раз его целью были они оба. Ведь как только Ваня скрывался в своей комнате он сразу переключался на Арсения и начинал кружить вокруг него и все свободное время лез с объятиями и вниманием. То кофе предлагал сварить, то пирожное ему доставал, то гречку с сосисками сварил на обед. Еще и пакет с едой как-то успел заказать для поддержания духа. А Арсению и кусок в горло не лез, и на кофе к середине дня уже смотреть было тошно. Разве что идея с семечками Арсению зашла, и он их все же согласился пощелкать. Видимо, его блуждание по квартире и попытки занять себя разными делами были чуть очевиднее, чем он думал. Ну либо Антон просто соскучился. Все-таки последние два дня они наедине и не оставались толком. Но как бы то ни было, возмущаться язык не поднимался. И они с Антоном так и провели весь день наготове в слаженном тандеме. К вечеру, когда за окном начало темнеть, они разложили диван в гостиной, Антон сел играть в ноутбуке, Арсений краем глаза лениво наблюдал за этим. И где-то около момента, когда он начал волноваться и думал, зайти проверить Ваню, тот вышел к ним с Гарфилдом на руках, который и так весь день таскался за ним, и, забравшись между ними, со вздохом положил голову Арсению на плечо и жалобно протянул. — Почему я не родился бетой? — У нас в семьях их нет, поэтому шансов у тебя почти не было, — попытался утешить его Арсений, про себя отметив, что у него все еще держался слабый жар. — Да, у нас разве что девочки в семьях как-то ещё бывают, — поддакнул Антон, закрывая ноутбук и откладывая его на журнальный столик. — Так что это тебе другие родители нужны были бы. — Ну тогда хотя бы альфой, — вздохнул Ваня. — У нас тоже гон бывает, а это тоже не самая приятная вещь поначалу, — бросая взгляд на Арсения над головой Вани, будто хотел убедиться, что правильно это говорить. По крайней мере Арсений это понял так и поддерживающе еле заметно кивнул. — Не сесть, не выдохнуть, и запахов столько, что голова едет. Арсений про себя усмехнулся. Эта версия так по-детски невинно звучала после дневного рассказа. Зато Ваня смотрел на Антона с широко раскрытыми глазами, казалось, призрачной надеждой на то, что ему сейчас было не хуже всех в мире. — Серьезно? — Ага, ты вообще мощно держишься, — подбодрил Антон, видимо, заметив в его глазах то же, что и Арсений. — Тебе и полегче, чем мне было в первый раз, если тебя это успокоит, — добавил Арсений негромко. — Не особо, это как-то грустно, — признался Ваня под согласный кивок Антона. — Я устал уже, а это только один день прошел… Еще и репетицию свою пропустил. Жалобы закончились с еще одним вздохом, но на этот раз таким печальным, что сердце груди сжалось еще сильнее, хотя казалось, что за сегодняшний день этот предел уже был не раз установлен заново. Для них не было удивлением, что именно это расстраивало Ваню больше всего. Ни пропущенные уроки, ни тоска по друзьям, ни еще какие-то приколы, а по занятиям вокалом, на которых тот был бы согласен пропадать с утра до ночи, если бы не было школы. — Так случается. Тебя все поймут, не переживай. Это часть жизни, — погладил его по плечу Арсений, понимая, что тут он никак не мог его реально утешить. — Нагонишь все. До вашего концерта еще целый месяц, — продолжил его мысль Антон мерным, успокаивающим голосом и мягко похлопал по коленке. — Зато мы дома все посидим. Ваня кивнул, поджав губы, и с задумчивым выражением лица поднялся с плеча Арсения и, пробежав взглядом по их лицам, опустился на плечо Антона, который сразу приобнял его за плечо и погладил по голове. — Простите, что с работы сорвал, — неуверенно произнес Ваня в итоге, когда Арсений уже чуть было не начал волноваться, что тому опять хуже стало. — Не говори ерунды, — тут же отозвался Антон. — И голову не забивай, — подхватил Арсений, закатив глаза. — Ничего не случится с того, что мы разок перенесли все. — А съёмки ваши как? — А что, мы тебе уже надоели, и хочешь выгнать нас? — парировал Арсений, но когда Ваня резко покачал головой и нахмурился, усмехнулся и мягко добавил. — Съёмки можно перенести, а тебя мы как бросим? — Никак, — тепло улыбнулся Ваня. И Арсению грела душу не только его улыбка, но и тот факт, что он в этом не сомневался, несмотря ни на что. — Но все равно тогда спасибо, что остались. С вами правда лучше. — Да не за что благодарить, — отмахнулся Антон и устроил ему ураган на голове, от которого Гарфилд просто сбежал, а Ваня, лениво вырываясь, начал тихо пыхтеть, сдерживая смех. — Мы тебе родители или кто? — Вам виднее, — фыркнул Ваня, устраиваясь снова на плече у Антона. И, глядя на их одинаковые выражения лица и черты Вани, которые он всю жизнь видел в зеркало, родство видно было действительно лучше некуда. Особенно когда Антон повернулся как и Ваня к нему лицом и с хитрым блеском во взгляде спросил. — Думаешь, стоит ему сказать? — Что именно? — приподнял бровь Арсений. — Что когда кое-кто родился, он такой мелкий был, что мы решили, он не от нас двоих, — рассказал Антон с лукавой и донельзя довольной ухмылкой. — Не отвяжитесь, я вас по-любому как в том мультике сам выбрал, — парировал Ваня с такой же ухмылкой и, положив ладонь на лоб, добавил чуть драматичнее. — Хотя если бы я знал, что здесь меня течки ждут, я бы, может, и передумал. — Предатель, — театрально вздохнул Антон, чуть ли не слезу смахивая. Арсений попытался изобразить в ответ недовольство, но был почти уверен, что у него не получилось, потому что губы пришлось сжать в очень тонкую линию, лишь бы не засмеяться. Два артиста. — Но правда, как ты с этим всю жизнь живешь? — уже без напускной наигранности спросил Ваня, повернувшись к нему лицом. — С папой твоим? — не удержался Арсений, за что получил возмущенное «Э-э-эй» и тычок пяткой по ноге. — С течками, — выдохнул Ваня нетерпеливо. — Это же ужас какой-то. — Да не так все плохо, — возразил Арсений почти машинально и взял его руку в свою начал рисовать план на тыльной стороне его ладони. — Смотри, сейчас эта пройдет, и следующая может только через год прийти. У меня например вторая только через одиннадцать месяцев началась. И вообще пока цикл не установился, она редкой будет, — Арсений уже не знал, чем его еще обнадежить, а тот все сидел и с сомнением смотрел на него. — Но потом гормоны перестроятся, появятся новые желания, и в ней даже приятные моменты можно будет найти. — Какие? — нахмурился Ваня. — Внезапные выходные? Ему срочно нужно было нагуглить список позитивных моментов течки для подростков в интернете. Потому что идея сцепки и узла, которые крутились в голове Арсения, Ваню точно не впечатлили бы. Ну или может, наоборот, впечатлят, но тогда они, наверное, оба предпочли бы осознать это не в разговоре друг с другом. — Ну, это разве что с натяжкой, — Антон на это громко прыснул, и Арсений с трудом победил желание швырнуть в него подушкой. Ему и так непросто было слова подбирать. — Но когда подрастешь, поверь, она заиграет другими красками. — Особенно, если проводить такие дни с любимым человеком, — добавил Антон, глядя на Арсения, но через мгновение нахмурился и добавил чуть холоднее. — Но тогда лучше познакомь сначала нас с ним. Арсений закатил глаза. Надеяться на такое, конечно, было неплохо, но едва ли можно было реально рассчитывать, что Ваня всех ухажеров будет водить с ними знакомится. — Не, спасибо, мне альфы как-то без надобности, — скривился Ваня, видимо, не впечатлившись еще первой частью. — Они так в школе воняют все, что я лучше без них обойдусь. Тут сдержать смешок уже было выше сил, и Арсений быстро прижал к лицу кулак, чтобы Ваню не обидеть. Как будто с собой из детства встретился, честное слово. — Я только «за» такое решение, — все же выдавил он, переглядываясь с довольным Антоном. — Но справедливости ради в этом есть доля правды. Правда, главное все же не спешить и не бросаться на первого же. — Не нужны мне никакие альфы, — упрямо отрезал Ваня с краснеющими щеками и уткнулся в плечо Антона. — Главное, помни об этом, когда тебе кто-то понравится, — попросил Антон, хлопая его по плечу. — Я не готов стать дедушкой раньше сорока. — А я и после сорока пока не очень, — добавил Арсений. Тем более, если у них со вторым ребенком все сложится. — Короче не спеши и все такое, — заключил Антон, видимо, решив пока больше не смущать Ваню. — И найди сначала хорошего альфу. — Как твой папа, — заключил Арсений, с улыбкой встречая польщенный взгляд Антона. Ваня на это только пробормотал что-то неразборчивое в рукав Антона, потряс головой и через несколько секунд поднял голову с его плеча и с хитрым выражением лица спросил. — А раз папа такой хороший, может, мы мороженое на ужин поедим? — Это мы у па сейчас спросим, — мигом сбросил на него решение Антон, и они оба смотрели на него такими большими глазами, замерев в ожидании ответа, что, будь Арсений даже против, вариант ответа у него был только один. — Я передумал, не ищи такого альфу, — вздохнул он под фырканье Антона. — Ну, можно, что я еще скажу. Тем более, когда Ваня впервые за день вызвался что-то кроме чая в себя запихнуть. — Сейчас притащу ведерко, — пообещал Антон, мигом соскочив с дивана, и потопал на кухню. — Ну и на меня тогда ложку принеси, — крикнул ему вдогонку Арсений и улыбнулся довольному Ване. Семейная жизнь была еще теми американскими горками, в которых никогда не угадаешь, на которых в их случае взлетов было чуть больше чем падений. Но ровная и размеренная жизнь действительно была скучной. А так, когда нельзя было предугадать, в какую сторону будет следующий поворот, жизнь постоянно играла новыми красками. Особенно, когда рядом всегда была его семья. И завтра будет новый день, возможно, сложнее этого, а, может, и легче. Никто не знал наверняка. Арсений был уверен только в одном — они точно пройдут его вместе.