🌒🌕🌖🌘
В особенно хорошую погоду Чонгук любил пропадать в цветочном саду, который они развели вместе с папой. Тот находился возле забора, недалеко от грядок с овощами и кустарниками с ягодами. В их деревне заборчики ставились невысокие, все друг друга знали и все друг другу были рады, а прятать от соседей нечего. Иногда, сильно задумавшись, омега перебирал пальцами упругие стебли и засматривался куда-то вдаль. Цеплялся взглядом за высокие верхушки деревьев, за водную гладь вдалеке, за разномастные крыши ближайших домов. — Цветочек среди цветочков. Чонгук вздрогнул, едва не сорвав белый бутон со стебля. Молодой мужчина перед ним криво улыбался, вальяжно оперевшись локтями на заборчик. Это солнце так сильно пригревало или под взглядом альфы вдруг становилось невыносимо жарко? Мужчина смотрел пристально, даже как-то хищно. Глаза тёмные-тёмные, густые брови над ними и капризный изгиб пухлых губ. На чуть отросших каштановых волосах повязка, закрывающая лоб, а серая рубаха на широких плечах местами прилипает к телу от выделившегося пота. Мужчина, вероятно, занимался тяжелой работой. Невозможно не засмотреться. Омега опустил взгляд, почувствовав как припекло щеки. А вдруг отец увидит? Этому альфе тогда недолго останется бегать да улыбаться. Чонгук взволнованно оглянулся по сторонам, заметив старшего альфу вдалеке участка — тот, забравшись на крышу сарая, вбивал какие-то доски. Папу видно не было, он в послеобеденное время, как правило, дремал на летней кухне. — Тише, цветочек. Я уже ухожу. Альфа задержал на нем нечитаемый взгляд, улыбнулся чему-то своему и пошёл прочь. Чонгук не смог спрятать улыбку, а только смотрел альфе вслед, пока тот не пропал за светло-серым домом.🌒🌕🌖🌘
Папа попросил Чонгука собрать в лесу побольше ягод. Сокджин готовился к возвращению мужа, который вместе с вожаком на днях отправился в ближайшую человеческую деревню, чтобы купить необходимое для стаи и продать товары, которыми славились волки. Папа поставил тесто с самого утра, намереваясь приготовить для отца его любимый ягодный пирог. — Найди побольше, дорогой, — наставлял Джин, поправляя завязки на рубашке сына, — Но не уходи далеко в лес. Чонгук фыркнул, поднимая с лавочки подготовленную корзинку. — Я же не потеряюсь, пап. — А вдруг тебя утащит чёрный волк? — ухмыльнулся Джин. Парень покачал головой и вышел за порог. Где-то в начале лесной тропинки он задумался — почему «чёрный», если в сказках «серый»? Из чёрных в их деревне он знал только одного, но как же…?🌒🌕🌖🌘
Две ягодки в корзинку — одна в рот. Дело шло хорошо, Чонгук уже набрал не меньше половины и славно полакомился сочной малиной. Поначалу он долго плутал по знакомым местам, но все кустики уже давно обобрали. Пришлось пройти подальше, почти обогнуть небольшую речку, чтобы отыскать пышные кусты малины. Папа будет так им доволен! Когда очередная ягода пропала между пухлых губ, а парочка упали в корзинку возле ног, за спиной омеги подозрительно зашуршали кусты. То, что за ним кто-то следил, Чонгук понял не сразу. Он медленно перемещался вдоль особенно большого куста и осторожно оглядывался, пытаясь разглядеть что-то среди густых веток. Может, зайчик? Но инстинкты подсказывали омеге — беги. За ним велась охота. Чьи-то глаза неотрывно наблюдали за ним и ждали момента, когда можно будет напасть. Почувствовав себя невероятно уязвимым и беспомощным, Чонгук задрожал и едва не заскулил от подступившего страха и разгорающегося азарта. Ноги сами понесли омегу дальше в лес, напрочь забыв о драгоценной корзинке с ягодами. Чонгук перескакивал поваленные деревья, склонялся под ветками и хватался за стволы, чтобы не упасть. Он чувствовал, что его преследуют. Играют, дают фору, потому что Чонгуку всё равно не сбежать. Он спрятался у корней многовекового дуба, пытаясь не дышать так громко. Сердце бешено стучало, а любимая рубаха облепила вспотевшую грудь. Вокруг тишина и только далекое чириканье птиц откуда-то сверху. Чонгук убежал далеко, в ту часть леса где деревья выше, а ветви их настолько огромные, что почти закрывают небо над головой. Прошло несколько минут. Чонгук прислушивался к каждому шороху, но преследователя не было. Неужели у него получилось оторваться от погони? Омега досчитал до трёх и осторожно выглянул из-за ствола, замирая от тёмного, хищного взгляда. — Не убежал. Голос альфы рычащий и низкий. Он не ждал лучшего мгновения, он набросился на Чонгука и прижал к шершавой коре всем телом. Втянул любимый аромат с медовой шеи и почти застонал от удовольствия. — Тэхён… Губы альфы поползли ниже, расцеловывая сначала плечи, а потом ключицы, наспех распутывая завязочки, которые Чонгуку трепетно поправлял папа. — Твой запах сводит меня с ума, — рокотал альфа. — Весь ты сводишь меня с ума, омега. Чонгук протяжно выдохнул, забравшись пальцами в густые волосы мужчины, который плавно оглаживал его тело и целовал и облизывал все до чего получалось достать. — Тэхён, — заскулил омега, когда пальцы мужчины, дразня, задели вставший сосок, — А если нас кто-то увидит? — Мы забрались даже дальше, чем обычно, цветочек. Тут ни души. Тэхён поймал его губы своими, бесцеремонно вталкивая в податливый рот свой язык. Весь альфа был как наваждение. — Отец… сегодня возвращается. Чонгук сжал бёдра от возбуждения. С Тэхёном он всегда терял голову. — Мы успеем. А потом пойдём к речке, чтобы смыть запах, — прошептал альфа, стаскивая с парня рубаху. — А ягодки? — И за ягодками вернёмся. Омега тихо простонал, почувствовав руку мужчины возле влажной дырочки. И когда только успел? — Когда-нибудь он тебя убьёт, — выдохнул Чонгук, сам насаживаясь на длинный палец. — Его выражения становятся все виртуознее, с каждым твоим подарком. — Нет, цветочек. Твоему отцу придётся принять неизбежное, — альфа ввёл второй, наблюдая, как закатываются глаза омеги. — Скоро мы поженимся, и я заберу тебя в свой дом, который почти достроен. Ты будешь вязать миленькие салфеточки на стол, и разобьешь прекрасный цветочный сад перед нашими окнами. Чонгук трепетно взвёл брови, морща нос, и сжался на пальцах альфы, растягивающих его узкие стеночки. Широкая ладонь Тэхёна опустилась на низ его живота. — А здесь будут наши щенята, которых ты выносишь и родишь для меня. Крошку-омегу с твоими невозможными глазами и кроличьей улыбкой. Или альфу? Черноглазого непоседу с твоими буйными кудрями, м? Чонгук застонал, почти обмякая на руках любимого. Ах, если бы знал его папочка какими вещами занимался Чонгук в лесу с волками, он бы удивился. Ким Тэхён обыграл Ким Намджуна ещё давно, остались лишь формальности. Одежда слетела быстро. Земля была ещё прохладная, и даже пара рубашек могли не спасти от простуды, поэтому Тэхён развернул омегу к стволу, ладонью прогнув в пояснице. Он любовно окинул взглядом лопатки и мягкие линии мышц, тонкую талию и упругие сочные половинки, между которых припрятано одно из сладких местечек его омеги. Чонгук вообще весь сладкий. Каждый сантиметр его кожи, каждый изгиб. Альфа мог часами не выпускать его из рук, когда выдавалась такая возможность. Тишину леса нарушали громкие шлепки, высокие омежьи стоны и низкое рычание. Тэхён, не сбавляя скорости, нырнул сначала в густые и слегка влажные волосы Чонгука на затылке, с чувством затянувшись ароматом, а потом спустился к середине шеи, туда, где обычно ставили метку. Слегка прикусив, услышав особенно громкий стон, альфа старался держаться за остатки разума. Желание пометить Чонгука было крышесносным. Волк внутри рычал и выл, настаивал, что омега их, а вдруг сбежит, а вдруг украдут. Трахать, метить, покрывать! Набить до отказа спермой, чтобы ходил с ног до головы в нашем запахе. Наш омега! Наш! Поддаться его голосу было так легко, но Тэхён хотел хотя бы это сделать правильно. Да, пускай они не смогли однажды преодолеть взаимное влечение, занявшись сексом до свадьбы, но метку альфа поставит только после всех благословений, как и подобает. Тэхён чувствовал, что близок, как и Чонгук. Податливые стеночки всё сильнее сжимали в себе его член, практически засасывая внутрь, чтобы получить узел. — Я-ах! — Чонгук откинул голову на плечо альфы, тяжело дыша. — Кончи в меня-ах. Хочу узел. Хочу щенков. Тэхён зарычал, сильнее толкаясь внутрь. Трахая с оттяжкой, по самые яйца. То, как они оба любили. Когда внутри запульсировал узел, выстреливая горячей спермой, Чонгук дрожал от накрывшего оргазма, пачкая дубовый ствол. Тэхён целовал разморенного омегу в плечо, и думал о будущем. О их доме, о крошке-омеге и непоседе-альфе, о салфеточках по всему дому и милом цветнике под их окнами — всё, что в их жизни ещё непременно будет.🌒🌕🌖🌘